Терминариум

В

Валюта (от лат. valere – стоить, цениться) — денежная система или денежная единица данной страны.

Вампир — в изначальном значении «просто сам труп». Поскольку «мертвое тело многообразно вредит живым людям, порождая гниение, миазмы болезни, распространяя иногда эпидемии и смерть», то «мысль о том, что мертвец причиняет зло и что его надо избегать или уничтожать, переданная наивно-образным языком дикаря, превращается прямо в миф о злом мертвеце». Такой «вампиризм», вера в злых мертвецов, «не есть анимизм, вера в души. Если европейские путешественники понимают веру в злых мертвецов, как веру в “демонов”, т.е. злых духов, то это лишь потому, что они сами воспитаны в анимизме и полны его пережитками» [Десятилетие отлучения от марксизма, с. 137]. Слово-понятие «вампир» в социотектологии применяется как сокращенный вариант термина «социальный вампир».

Вампиризм (социовампиризм) — в социотектологии крайняя форма социального паразитизма и вообще всякой социальной катагеничности; один из факторов регрессивных тенденций в социогенезе, выражающий «жизненную несовместимость отжившего и развивающегося». Типичный пример перехода формы социального паразитизма в вампиризм являет Испания времен постконкисты: «пока благодаря монопольной эксплуатации и грабежу новооткрытых стран громадные богатства притекали в Испанию при не особенно значительных затратах общественного труда, до тех пор феодалы и монахи могли благополучно паразитировать на организме испанского народа, не истощая его настолько, чтобы это исключало возможность развития. Но по мере утраты монополии и вынужденного сокращения грабежа эти элементы отжившего мира ту же сумму энергии для поддержания сложившегося уровня своей жизни стали извлекать из своей ближайшей социальной среды – испанских крестьян и ремесленников. Это – простейшая форма вампиризма» [Эмпириомонизм, с. 259]. Наиболее сложная и наиболее катагеничная форма социального вампиризма – это переживший свою эпоху культурный принцип.

Вампирогенез — социоэнергетическая инверсия какого-нибудь конкретного эгокомплекса, либо социальной группы или даже целого класса в результате длительного действия положительного подбора по связи, направленного к постепенной смене их социоэнергетического статуса с донорского на реципиентный. Взять, к примеру, какого-нибудь отдельного человека – «работника в какой бы то ни было области труда и мысли. Он живет для себя, как физиологический организм; он живет для общества, как деятель. Его энергия входит в общий поток жизни и усиливает его, помогает побеждать то, что ей враждебно в мире. Он в то же время, без сомнения, чего-нибудь стоит обществу, живет за счет труда других людей, нечто отнимает у окружающей его жизни. Но пока он дает ей больше того, что берет, он увеличивает сумму жизни, он в ней плюс, положительная величина. Бывает, что до самого конца, до физической смерти он и остается таким плюсом: ослабели уже руки, но еще хорошо работает мозг, старик думает, учит, воспитывает других, передавая им свой опыт; затем устает мозг, слабеет память, но не изменяет сердце, полное нежности и участия к молодой жизни, самой своей чистотой и благородством вносящее в нее гармонию, дух единства, который делает ее сильнее. Однако так случается редко. Гораздо чаще человек, который слишком долго живет, рано или поздно переживает сам себя. Наступает момент, когда он начинает брать у жизни больше, чем дает ей, когда он своим существованием уже уменьшает ее величину. Возникает вражда между ним и ею; она отталкивает его, он впивается в нее, усиливается вернуть ее назад, к тому прошлому, в котором ощущал свою связь с нею. Он не только паразит жизни, он ее активный ненавистник; он пьет ее соки, чтобы жить, и не хочет, чтобы она жила, чтобы она продолжала свое движение. Это – не человек, потому что существо человеческое, социально-творческое, уже умерло в нем; это – труп такого существа. Вреден и обыкновенный, физиологический труп: его надо удалять или уничтожать, иначе он заражает воздух и приносит болезни. Но вампир, живой мертвец, много вреднее и опаснее, если при жизни он был сильным человеком». То же происходит с отживающими социальными группами и классами: когда они отживают, то «мертвецы рождают мертвецов», и такие социальные комплексы становятся вампирами-персистентами [Вопросы социализма, с. 264-265].

Вампирогенез класса — вырождение класса: смена его социальной функции с организаторской на паразитическую. Показательный пример – буржуазия, класс капиталистов: «было время, когда капиталисты являлись настоящими “организаторами” предприятий, т.е. их устроителями и руководителями. Они тогда были не только собственниками капитала: они одни владели деловым опытом и предприимчивостью, нужными для создания предприятий; и затем они же лично, своим постоянным надзором и вмешательством, поддерживали и совершенствовали работу предприятий: улучшали разделение труда, следили за изобретениями и вводили их у себя, и т. под. Это делало их классом передовым и “общественно-необходимым”. Но затем, расширяя свои предприятия, они стали мало-помалу эту организаторскую работу перекладывать на наемных служащих – инженеров, директоров; а сами постепенно отходили от производства. И уже теперь значительная часть крупной буржуазии совсем перестала делать прежнее, общественно-необходимое дело: это – только получатели доходов, а не практические руководители производства. Особенно помогает отстранению капиталистов от производства развитие акционерного дела, и затем слияние предприятий в тресты. Акционеры – владельцы предприятия – предоставляют ведение дела целиком правлению из состоящих на жалованьи директоров; а сами только на общих собраниях утверждают отчеты, и после того получают дивиденды. В тресте тоже все бывшие самостоятельные предприниматели превращаются в простых акционеров, и даже теряют право лично вмешиваться в ведение прежних своих предприятий: все руководство переходит к наемному правлению. Такими путями капиталисты все более превращаются в класс, для производства ненужный, класс не производительный, а только потребляющий продукты труда», т.е. в класс паразитический [Путь к социализму, с. 10-11].

Вампирогенез личности — вырождение личности из арогеничного индивида в катагеничного. Одним из примеров такой инверсии является идеологическое вырождение Плеханова Г.В., известного деятеля российского и международного социал-демократического движения, вампирогенез которого есть прямое следствие его идеологически застойного «генерализма». Картина идейного вырождения этой личности достаточно ярка и определенна: тот Плеханов, который отдал социал-демократическому движению «лучшие годы и лучшие силы своей жизни», который был «крестным отцом» российской социал-демократической партии и «одним из первых акушеров этого коллектива»; «тот Плеханов, который в трудное время его зарождения принес для него с Запада необходимое идейное питание» и который «энергично и стойко защищал его детство от окружавших со всех сторон идейных врагов», – тот же Плеханов уже в преклонные годы, «пользуясь огромным авторитетом», наиболее вредоносно содействовал «порче нравов в идейной и политической жизни» этого «юного» и в то время еще «неустойчивого коллектива» [Десятилетие отлучения от марксизма, с. 154].

Векторы — это «символы движений, направленных различно, как, например, стороны треугольника. Идя по одной, а затем по другой стороне треугольника, мы придем в тот же самый пункт, куда приведет и третья сторона; это изображается в сложении векторов таким образом, что сумма двух сторон треугольника равна третьей стороне, хотя численно, разумеется, третья сторона всегда меньше суммы двух других. Теория векторов, а также и развивающаяся из нее теория кватернионов и тензорный анализ дают огромные упрощения в задачах о пространстве, о силах, скоростях и прочее» [Тектология, кн. 1, с. 125].

Великие революции — это «революции, сменяющие господство культурных принципов». Например, «Великая революция, начавшаяся с Франции в конце XVIII века, знаменовала смену феодального строя капиталистическим, равновесия сословных коллективов – борьбою классовых, господства авторитарных групп дворянства и духовенства – господством индивидуалистического класса буржуазии. Это была революция “социальная” и “Великая”, потому что означала перестройку жизни по новому культурному принципу. Старый принцип – авторитет – был оформлением и закреплением организаторско-исполнительского сотрудничества, новый принцип – индивидуализм – анархического сотрудничества, т.е. разделения труда между специализированными, автономно разрозненными производителями» [Линии культуры XIX и XX вв., с. 121-122]. С тектологической точки зрения все социальные революции, включая и все «Великие», представляют собой типичный кризис C.

Величина — это «результат измерения; а измерение означает последовательное прикладывание к измеряемому объекту некоторой мерки и, очевидно, исходит из той посылки, что целое равно сумме частей. Измерять явление или рассматривать его как величину, т.е. математически, это и значит брать его как целое, равное сумме частей, как нейтральный комплекс», в котором «организующие и дезорганизующие процессы взаимно уравновешены». Что касается положительных и отрицательных величин, то они – «символы движений, направленных прямо противоположно», в отличие от векторов, которые символизируют «движения, направленные различно» [Тектология, кн. 1, с. 124-125].

Величина в отвлеченном смысле — «символ величины реальной – измеренного комплекса». Реальная же величина выражает результат измерения, которое как процесс социально-технический «имеет своим орудием меру, социально-значимую, социально-выработанную. Мера есть материальная вещь, называемая эталоном, орудие учетной функции производства. Ее мысленные идеальные применения не отличаются по существу от мысленных применений всяких иных орудий труда при выработке трудовых планов, или от мысленных применений денег в обращении, материальным орудием которого они являются». Частный случай измерения – его счет [Очерки всеобщей организационной науки, с. 315].

Вера — распространенная на стихийной стадии социогенеза форма идеологического рабства, которая в первоначальном и простейшем виде представляет собой «абсолютное доверие к авторитету, господствующему над волею и мыслью человека» [Десятилетие отлучения от марксизма, с. 110], т.е. такое доверие, которое «основано на подчинении, на устранении собственной мысли и критики, на отказе от исследования, на подавлении всяких возможных сомнений, на акте воли, направленном к познавательной пассивности» [Вера и наука, с. 40]. Если «теоретическое убеждение говорит: на основании таких фактов и доказательств я думаю так-то», то «вера говорит: мне не важны ни факты, ни доказательства, – я чувствую, что это так». Твердая, т.е. «действительно настоящая вера не нуждается в теоретических подпорках: ее основа – непреклонная, верная себе воля». Если вера начинает искать аргументы, «то очевидно, что воля уже не так тверда, что вера уже пошатнулась. Живая вера не ищет доказательств, она даже не хочет их, как лишнего, бесполезного балласта» [Из психологии общества, с. 232-233].

 Вертикальная цепная связь — это цепная связь между комплексами различных уровней организованности, представляющая собой либо цепную эгрессию, либо цепную дегрессию.

«Вехи» — «Сборник статей о русской интеллигенции» (М., 1909), изданный кучкой ренегатов от марксизма, выступивших против русской революции; т.е. «покаянный сборник поумневших под кнутом реакции русских либералов» [Вера и наука, с. 39]. Эта канувшая было в Лету, но ныне реанимированная группа слезливых покаянцев была представлена «великолепной семеркой» известных российских белибердяев – разномастных теистов-идеалистов и «кадетствующих» публицистов; образно говоря, это был великолепный септет «Лакримоза».

Вечная истина — абсолютная форма познания, которая, будучи раз установлена, уже не может быть изменена дальнейшим его развитием. Для такой раз и навсегда застывшей «надысторически-объективной» истины не существует критерия в нашем непрерывно изменяющемся «историческом» мире. Истина – это «живая организующая форма опыта, она ведет нас куда-нибудь в нашей деятельности, дает точку опоры в жизненной борьбе», она – самое надежное наше орудие в этой борьбе, ее критерий – практика, которая изменяется соответственно изменившимся жизненным условиям. А такие банальности, как «дважды два – четыре», разве можно причислить к вечным истинам? «2·2 = 4» – это «не истина, а тавтология, два обозначения одного и того же; а поскольку самое знакомство с различными обозначениями этой комбинации может дать нам что-нибудь новое, постольку и здесь выступает все та же относительность; например, по “троичной” системе счета 2·2 не 4 – там такого символа и не окажется, а 2·2 = – 11. Между тем что невозможного в “троичной” системе? Ведь существует же рядом с десятичной двенадцатеричная, а у некоторых низших племен, кажется, пятеричная, и т.д. А=А, вечная истина логики, – чего она стоит? что дает? как ею руководиться в действиях? Она либо ни к чему не ведет, либо ведет даже к заблуждениям, заставляя иногда смешивать тожество символов с тожеством явлений, ими обозначаемых» [Эмпириомонизм, с. 219].

Вечность — бесконечно малая темпоральность. Чтобы получить представление о вечности, достаточно представить результат какого-нибудь бесконечно медленного процесса за бесконечно большой промежуток времени. Пусть, например, «на краю света есть алмазная гора, час пути в длину, в ширину и в высоту. Раз в сто лет там пролетает маленькая птичка, которая на минуту останавливается на ней и чистит об нее свой клюв. Когда повторением этой операции будет стерта до основания вся гора, тогда минет первая секунда вечности» [Тектология, кн. 1, с. 200].

Вещь (предмет) — с динамической точки зрения это процесс, а совокупность свойств вещи – форма процесса. Изучение конкретной вещи сводится к исследованию определенной формы процесса, который считается познанным лишь в том случае, если «во внутренних взаимных отношениях элементов процесса мы нашли то постоянное, что поверхностно познается нами в сходстве отдельных впечатлений, получаемых нами от процесса, и то своеобразное, что лежит в основе различения данного процесса от других», т.е. если «мы нашли и единство существования и отдельность процесса» [Основные элементы, с. 24-25]. Тектология всякую вещь рассматривает как непрерывно взаимодействующую с внешней средой определенную систему, составными элементами которой являются свойства вещи.

«Вещь в себе» — вещь вне опыта, т.е. «познавательно пустая, равная нулю» абстракция [Страна идолов, с. 228].

Взаимная гемотрансфузия — метод «одновременного переливания крови от одного человека другому и обратно путем двойного соединения соответственными приборами их кровеносных сосудов». Своим появлением метод обязан идее «обновления жизни»: предполагалось, что в результате «обмена крови между двумя человеческими существами» каждому из них передается «масса условий повышения жизни». Что же касается самой идеи, то она, в свою очередь, возникла как аналогия наблюдаемым в природе явлениям: так, например, известно, что «природа, чтобы повысить жизнеспособность клеток или организмов, постоянно дополняет одну особь другою. Для этой цели одноклеточные существа, когда их жизнеспособность понизится в однообразной обстановке, сливаются по два в одно, и только этим путем возвращается в полной мере способность их к размножению – “бессмертие” их протоплазмы. Такой же смысл имеет и половое скрещивание высших растений и животных: здесь также соединяются жизненные элементы двух различных существ, чтобы получился более совершенный зародыш третьего», и наконец, человек сам «применяет кровяные сыворотки для передачи от одного существа другому элементов жизнеспособности, так сказать, по частям – в виде, например, повышенного сопротивления той или иной болезни» [Вопросы социализма, с. 158].

Взаимная психофизиологическая подстановка — эмпириомонистический метод, в основании которого лежит принцип всеобщей непрерывности явлений и суть которого в следующем: энергетическая эквивалентность, выражающая всеобщую непрерывность всех без исключения мировых процессов, дает «основание заменять в энергетическом исследовании психический процесс его физиологическим отражением, и наоборот, смотря по тому, что из двух для нас доступнее и удобнее; например, когда не выяснен физиологический процесс, но легко наблюдается соответственный психический, лучше подставить второй вместо первого; когда психический процесс не поддается измерению, можно попытаться измерить вместо него физиологический» [Эмпириомонизм, с. 133].

«Взаимный идиотизм» — широко распространенный феномен взаимонепонимания, возникающий при общении людей с различными формами мышления. Например, то, что «организационное орудие неизбежно определяется именно тем, что оно организует», эмпирически настолько очевидно, что не нуждается ни в каком доказательстве. Тем не менее, эту азбучно-элементарную истину не понимает ни один из посвященных в марксизм теоретиков, который, «встречаясь с этой азбукой», сразу же заявляет, «что она противоречит Священному Писанию Маркса и Энгельса», в то время как непосвященный в марксизм, но «толковый рабочий быстро и легко воспринимает ее как нечто весьма простое: для него, по своему трудовому опыту знающего, как орудие определяется материалом, которое оно обрабатывает, тут нет ничего непонятного» [Вопросы социализма, с. 327]. Примеров, иллюстрирующих «взаимный идиотизм» предостаточно, и ходить за ними далеко не нужно, поскольку все наше пораженное плюрализмом современное общество и есть не что иное, как грандиозное сборище «взаимных идиотов», толпа непонимающих друг друга индивидуумов.

Взаимовосприятие — результат взаимодействия между комплексами сложной системы «человек A – мировая среда – человек Z», т.е. отражение связующего их ряда непосредственных комплексов в психических системах A и Z в момент отсутствия в этом ряду интерференции. Эмпириомонистическая картина этого процесса следующая: пусть, например, человек А и человек Z «связываются цепью неорганизованных комплексов среды β,γ,δ,ε...κ,λ,μ...υ,φ,χ,ψ. Предположим, что в данный момент группировки δ,λ,χ находятся в состоянии полной интерференции. В таком случае, во-первых, А и Z находятся в различном поле; во-вторых, β и γ находятся в одном поле с системой А и подвергаются ее изменяющему влиянию, а ψ – в одном поле с Z и также подвергаются ее влиянию; в-третьих, β влияет на γ,υ и на φ, и обратно, но пока δ,λ,χ интерферированы, через них никакое влияние, никакое изменение не передается, не “отражается”. Но в следующий момент действием различных примыкающих комплексов эти δ,λ,χ выводятся из состояния интерференции, переходя в новый вид δ́,λ́,χ́, а в состояние интерференции приводятся – также, конечно, действием различных примыкающих комплексов – β,μ,υ. Теперь уже комплекс γ оказывается в одном поле с δ́ и ε, а так как он в предыдущий момент изменен влиянием β и А, то это изменение теперь через него “отражается” и в δ́, и в ε, словом – “передается” дальше по цепи неорганизованных группировок; но дальше в каком-нибудь пункте “задерживается” другими интерферированными группировками. В следующий момент эти группировки выйдут из своего равновесия, и изменение отразится через них на следующих звеньях и т.д. Этим путем – не прямым, а косвенным – совершится “общение” живых существ, “восприятие” одного из них другим и обратно» [Эмпириомонизм, с. 100-101].

Взаимодействие — это «взаимная передача активностей, затрата с одной стороны, переходящая в усвоение другой, и обратно» [Тектология, кн. 2, с. 20]. Прямое следствие третьего закона Богданова.

Взаимодополнительные активности — неоднородные активности, объединенные в систему дополнительными соотношениями друг с другом.

Взаимодополнительные связи — см. дополнительные соотношения, или дополнительные связи.

Взаимонепонимание — следствие дисгармоничности современного общества, раздробленность которого порождает людей с различным индивидуальным опытом и различным менталитетом: «специалист не понимает специалиста, поскольку материал их опыта различен (например, художник не понимает ученого, филолог – естественника и т.п.), подчиняющийся не понимает господствующего, и наоборот, поскольку различен не только материал их переживаний, но и их фактическое отношение к одним и тем же данным опыта (например, что для одного – орудие труда, то для другого – орудие эксплуатации и т.п.)». Взаимонепонимание означает, что доступные одному человеку переживания и высказывания других людей не укладываются в закономерность его индивидуального опыта, в силу чего он не может «правильно оценивать их психические состояния и предвидеть их действия» [Эмпириомонизм, с. 35].

Взаимопонимание — социальная ингрессия на основе «общего языка и той суммы понятий, которая им выражается», иначе говоря, на основе «того, что называют общей “культурой”, или, точнее, идеологией». Например, существует взаимопонимание между финансистами, хотя они могут являться и чаще всего являются ожесточенными конкурентами и даже врагами, тем не менее, это – «люди “одного общества”, потому что в самом деле способны полнее и точнее понять друг друга»; и напротив, нет взаимопонимания между финансистом и фермером, относительная социальная разнородность которых «заключается в совокупности несходных идеологических элементов, привитых им воспитанием и жизнью в их обычной среде: различны их понятия, резюмирующие для каждого опыт того “общества”, или, точнее, социального слоя, к которому он принадлежит; и хотя они говорят на одном языке, но неодинакова и их речь, по крайней мере многие оттенки, понятные и привычные одному, недоступны другому, и наоборот». Без взаимопонимания общество немыслимо, его степень есть «мера самой социальной связи», а связка – «общность идеологических элементов» [Тектология, кн. 1, с. 185-186].

Взаимоприспособление — конъюгация комплексов с образованием связки, в основе которой лежит универсальный механизм подбора, «приводящий соединяемые части разных комплексов к взаимному соответствию или совпадению». В природе примеров такой взаимной адаптации можно «указать бесчисленное множество. В области жизни это относится к любой паре связанных между собой клеток в организме, к любой паре особей, вступающих в семейное или стадное общение. Но и в неорганическом мире это не менее обычно. Типичная иллюстрация – уравнивание электрических потенциалов соприкасающихся проводящих тел, уравнивание температур, также скоростей столкнувшихся неупругих тел и др. Деформации горных пород, спаиваемых давлением выше лежащих пластов, деформации пузырьков пены, приходящих в соприкосновение, могут служить еще более наглядными примерами». Тектологический анализ показывает, что в основе взаимоприспособления лежит «механизм подбора на всех его ступенях, от элементарно-космического до социального. Согласно первой схеме подбора, “консервативной”, из числа возникающих изменений комплекса удерживаются те, которые приближают его сопротивления к равновесию с изменяющими активностями среды. Два связываемых комплекса являются друг для друга составными частями среды, взаимно оказывающими воздействия и сопротивления. Тенденция к равновесию тех и других и определяет организационное “приспособление” обоих комплексов. В области связки происходит подбор элементов, которым оно достигается». В одних случаях «устойчивое равновесие может получаться очень быстро, как при электрических процессах», в других случаях – «очень медленно, как при явлениях теплопроводности; это безразлично для тектологической характеристики фактов, которая сводится к методам подбора наиболее устойчивых элементов и комбинаций». При взаимоприспособлении комплексов более сложных, особенно биологических, психических и социальных, на первый план выступает вторая схема подбора – «прогрессивная», согласно которой «выделяются группировки, возрастающие за счет своей среды, группировки со специфическими активностями, превосходящими сопротивления этой среды». Так, например, происходит взаимоприспособление таких сложных комплексов как человеческие особи, когда они вступают в цепную связь: «подбор совершается в сфере их общения, укрепляет и умножает совпадающие элементы их активности, сглаживает или устраняет элементы взаимоисключающие», при этом «пополнение обоих комплексов новыми соединительными комбинациями» и «ослабление группировок несовместимых с той и другой стороны» обнаруживается наглядно – «люди “сближаются”, “знакомятся между собою”, “столковываются”, “устраняют разногласия”, “разъясняют недоразумения”, “примиряют противоречия” и т.д.». Однако сам механизм подбора остается скрытым для поверхностного взгляда: «между тем всякое воздействие человека на человека направлено к усилению одних элементов чужой психики, ослаблению других; и будет ли оно сознательно-планомерным, как, например, в педагогической деятельности, или полусознательным, как в обыденном общении людей, но объективно оно всегда является фактором подбора» [Тектология, кн. 2, с. 31-33].

Взрыв — это «кризис второго порядка»: продолжение текущего кризиса с резким увеличением его темпа, т.е. «кризис кризиса». Иными словами, «те процессы, которые протекают в форме взрыва, не с ним только начинаются: они шли и до него, лишь настолько медленно, что не улавливались обычными способами наблюдения. Так, смесь двух объемов водорода и одного объема кислорода, гремучий газ, от искры “мгновенно” превращается в водяной пар с огромным выделением теплоты; но она понемногу переходит в него и без искры в обыкновенных условиях; по приблизительным вычислениям при температуре 18 °C надо 230 миллиардов лет, чтобы 60 % смеси успели подвергнуться этому превращению. Равным образом и общество, способное к революционному взрыву, прорывающему внутренние границы его группировок, сливающему разрозненные массы в боевую лавину, уже задолго до момента революции переживает в разбросанно-частичных формах и слабых степенях процессы того же характера: и конъюгации революционных активностей, и их прорывы через организационные рамки общества». Следует отметить, что все без исключения взрывы, иначе говоря, кризисы взрывного типа, относятся к ложным равновесиям [Тектология, кн. 2, с. 255, 228-229].

Взрывной тип кризисов — см. кризис взрывного типа.

Вид (эмпир.) — в эмпириомонизме – комплекс «чувственных свойств предметов». Такие понятия как «форма», «закон», «строение» взяты из опыта, из наблюдения и обобщения именно таких комплексов, вследствие чего «совершенно неприменимы там, где отрицаются чувственные свойства» предметов, т.е. их вид. Например: «когда мы говорим о “строении” предмета, то подразумеваем его части, нами различаемые и их взаимную связь. Различать, находить связь там, где нет никакого “вида”, никаких ощущений, ничего, чувствам доступного, – вещь немыслимая. “Форма”, “строение” без всякого “вида” – это чистейшая мистика»: «форма есть закон строения вещи», поэтому «нельзя иметь “форму”, не имея “вида”» [Десятилетие отлучения от марксизма, с. 135, 134].

Вид (биол.) — это сложная относительно устойчивая биосистема двух взаимосвязанных персистентных комплексов: на генетическом уровне – это геном и плазмон, т.е. комплекс-персистент, представляющий собой определенную совокупность хромосомных и нехромосомных генов, и на филогенетическом уровне – другой комплекс-персистент, представляющий определенную совокупность свойств биосистемы в виде основного набора морфо-физиологических признаков. Таким образом, вид – это биперсистент, т.е. двойная персистентная система (генетическая и филогенетическая), характеризуемая непрерывной текучестью субстрата (отдельных биологических особей) и относительным постоянством структуры на генетическом и филогенетическом уровнях. В контексте вышеизложенного возможна другая более динамичная и более сжатая формулировка: вид – это достаточно большой степени сложности и высокого уровня организации биосферный комплекс-процесс. По сравнению с темпоральностью жизнедеятельности организмов скорость его развития практически нулевая, но по сравнению с темпоральностью геосферных процессов это быстро протекающий процесс.

Видимое (зримое) — «оптический образ на сетчатке», который с точки зрения электромагнитной теории света «есть частный вид беспроволочной телеграммы, исходящей от предмета» [Тектология, кн. 1, с. 159].

Виртуальная логонавтика — псевдонаучная форма социальной дегрессии; или, более подробно, гипотетическое теоретизирование о реальных процессах, происходящих в обществе и природе, об устройстве мира, его возникновении; при этом на основе реальных фактов, с помощью научной аргументации, в строгих границах логики и грамматики создается ненаучная картина мира или ее фрагмент с целью сознательной или бессознательной их виртуализации. Такое фантазирование является своего рода оригинальным жанром в творчестве широко эрудированных, как правило, интеллектуалов; более того, наиболее подходящие виртуальные формы их фантазий очень часто используются господствующими классами для манипуляции общественным сознанием в качестве «барража», т.е. как эффективное средство отвлечь внимание общества от действительно насущных проблем, решение которых самой общественностью грозит им потерей власти.

Виртуальность (от лат. virtualis – возможный) — исключительно психическая реальность, т.е. та или иная психическая комбинация элементов опыта. Например, комбинация представлений, когда в одном случае определенный их комплекс выступает в поле сознания вместе с другим комплексом, а в иных случаях – вне связи с ним (возможно, что такой-то работник находится в офисе, а возможно – и не в офисе): то и другое – лишь представления, находящиеся в ассоциативной связи между собой и с другими представлениями, следовательно, то и другое – психическая реальность. Что касается необходимой реальности или объективной, то она у́же этой психической реальности и сводится к одному определенному факту физического опыта (работник в офисе), тем не менее, «психическая, ассоциативная связь заключается уже в этой необходимой связи: неопределенная и текучая комбинация комплексов здесь только превращается в определенную, как бы кристаллизованную, которая может быть изменена только другими комбинациями того же порядка (“объективными силами”)» [Эмпириомонизм, с. 123].

Вирус — элементарный живой комплекс, который с другой простейшей формой жизни, клеточной, находится в катагеничном симбиозе, поскольку, размножаясь за счет внутренних энергоресурсов клетки и ее биосинтетической системы, на генетическом уровне является внутриклеточным паразитом.

Властный фетиш — «идеализированный образ, порождаемый фантазией на основе реального господства “авторитетов” над людьми в их социальной жизни» [Вера и наука, с. 40].

Власть — «авторитарное отношение между людьми» [Наука об общественном сознании, с. 421], или с тектологической точки зрения отношение организатора к организуемому, т.е. эгрессия, причем если она соединена с дегрессией (закреплена идеологией), то это придает власти величайшую прочность [Тектология, кн. 2, с. 146].

«В начале было Дело» — исходное положение социально-трудовой теории происхождения мышления, в рамках которой «действие признается первичным и основным, мышление – вторичным и подчиненным» [Падение великого фетишизма, с. 138]. Сначала была совместная борьба за жизнь, которая «сплотила людей в стадные родовые группы раньше, чем их единение приобрело идеологические формы. Зародышем этих форм явились трудовые крики – непроизвольные звуки, сопровождающие трудовое усилие, результат неизбежной иррадиации нервного возбуждения в центрах мозга. Такие крики служили естественным и для всех членов общины понятным выражением или обозначением тех трудовых актов, с которыми были непосредственно связаны, составляя их физиологически-нераздельную часть. Их понятность для всей группы вытекала из коллективного характера самого труда: работая вместе с другими, каждый прямо и воспринимал связь звуков с действиями. Эти крики были “первичными корнями”, началом речи, а затем и мышления, и всей идеологии». Ингрессия общих идеологических элементов развилась «из ингрессии труда: общих усилий, направленных к общей цели. Трудовая ингрессия и представляет действительную основу социальной связи, как бы ни была она усложнена и замаскирована дальнейшей эволюцией общества» [Тектология, кн. 1, с. 186-187].

«В начале было Слово» — первая строка Евангелия от Иоанна, ставшая одним из догматов христианского вероучения. В течение многих веков эта «древняя мудрость» в силу своего глубочайшего, по мнению богословов, «сокровенного смысла» подвергалась многочисленным толкованиям, однако если выйти за рамки религиозного мышления и встать на научную точку зрения, то толкование будет одно: мудрость эта свидетельствует об авторитарных отношениях, безраздельно царивших в обществе во времена ее написания, сама же она – продукт социоморфизма и являет собой доживший до наших дней реликт идеологии давно прошедшей авторитарной эпохи; более того, будучи одним из самых известных и, главное, многозначных новозаветных изречений, она стала популярнейшим афоризмом, который применяется практически во всех случаях жизни. На самом деле, фраза «в начале было Слово» означает, что «в авторитарном мире организаторское слово есть необходимое начало всякого социально-трудового действия; оно есть “первопричина” в самом точном значении термина, – ибо для человеческого мышления впервые именно это “слово” выступает в роли причины, – тем создается и самая концепция причинности». У существующих до сих пор «варварских племен и полу-культурных народов постоянно встречаются идеи “магизма”, вера в силу заклинаний, представления о власти “слов” над “вещами” и их “действиями”. Все можно заставить служить себе – природу, людей, даже богов, – если только знать применение в надлежащих условиях надлежащих слов. Магические “слова” явятся тогда достаточной “причиной” желаемых действий. – Было бы нелепо думать, что верованья настолько глубокие и упорные, настолько всеобщие для человечества, представляют из себя не более, как “суеверия”. Это – переданная через века и тысячелетия, облеченная в костюм мифов и легенд, история “первых причин”, которые нашло юное познание в социальном мире и обобщило на всю природу» [Падение великого фетишизма, с. 60-61].

«Внеклассовость» интеллигенции — всего лишь «неспособность создать свою особенную классовую организацию, неспособность противопоставить ее другим, как независимый коллектив с определенными интересами и стремлениями» [Культурные задачи нашего времени, с. 26].

Внемонистическое познание — «познание, лишенное единства» и означающее «только пробел познания», а не истину [Эмпириомонизм, с. 106]. См. когнитивный монизм.

Внесистемный подбор — см. внешний подбор.

Внесознательная иннервация — преобладающая часть энергозатрат психической системы, которая совершается «не за счет главной координации переживаний», а «за счет “внесознательных” координаций, за пределами сознания», в силу чего «поле сознания окрашивается отрицательным аффекционалом в несравненно меньшей степени, чем это было бы, если бы вся сумма происходящей иннервации “сознавалась”». Так, например, «труд как деятельность есть затрата энергии, а затрата энергии соответствует отрицательному аффекционалу», однако в процессе труда преобладающая сумма иннервации не сознается, поэтому «относительно слабый отрицательный аффекционал сравнительно часто может перевешиваться положительным аффекционалом сопутствующих переживаний, и труд тогда является “приятным”. Однако до сих пор в истории человечества это отнюдь не наиболее частый случай» [Эмпириомонизм, с. 198-199].

Внешнее принуждение — по отношению к личности «дисгармонически вступающий в ее опыт комплекс – насилие другого человека, власть голода» и т.д. [Эмпириомонизм, с. 202].

Внешний мир — это мир физический, т.е. объективный, который в отличие от субъективного – «мир с иной закономерностью», с «закономерностью социально-организованного опыта, а не индивидуально-организованного»; иначе говоря, это мир с физической связью явлений, а не ассоциативной [Эмпириомонизм, с. 163].

Внешний подбор — элемент цепного подбора, который относительно выделенной системы является ее подбирающей средой. Разграничение единого всеобщего регулирующего механизма на внешний и внутренний подбор всегда относительно и условно, поскольку второй есть «прямое продолжение первого» и «вполне подчинен ему» [Основные элементы, с. 113-114]. В тектологии более употребителен синонимичный термин – внесистемный подбор.

Внешняя история формы — это «изменения внешних отношений» формы. Например, при изучении простых форм познание «имеет дело только с их внешней историей», поскольку для них «оно еще не нашло их внутренней истории» [Основные элементы, с. 49, 48].

Внешняя природа — это та среда, «от которой общество как целое зависит в своем развитии и деградации и перед которою оно является как объект подбора», т.е. та среда, «что лежит вне его» и, будучи суммарным понятием, «охватывает не только неорганическую и органическую “внесоциальную” природу, но – для каждого данного общества – и другие общества, ведущие отдельное от него существование» [Эмпириомонизм, с. 262].

Внешняя среда — все, что не входит в выделенную систему и вызывает в ней изменения. Краткий синоним – среда.

Внимание — вазомоторно-мускульная активность, направленная на повышение «питания тех элементов центрального аппарата, которые находятся в деятельном состоянии». Например, если человек, желая рассмотреть детали отдельного предмета, внимательно в него всматривается, это означает, что его «сосудодвигательная система путем расширения мелких сосудов, питающих деятельные участки мозга, направляет к этим участкам за счет других наибольшую сумму питания. Таким путем в соответственных оптически-мозговых клетках быстро накапливается потенциальная энергия, и они превращаются в заряженные аппараты, при малейшем внешнем толчке разряжающиеся как бы взрывом энергии, вызывающим вторичные колебания во многих пунктах центральной системы. Вполне естественно, что при таких условиях в общую координацию психического опыта попадают даже сравнительно очень небольшие световые раздражения, соответствующие мелким деталям воспринимаемой картины». А для остальных частей мозга, питание которых, наоборот, понижено по сравнению с обычными условиями и энергия уменьшена, требуется более значительный биопотенциал, «чтобы вызвать передачу колебания в различных направлениях на обширные области центральной системы; и потому в сфере, например, тактильных и слуховых, а также не захваченных актом внимания зрительных ощущений остаются “незаметными” для сознания такие раздражения, которые непременно были бы “замечены”, если бы не было “отвлечено внимание”» [Эмпириомонизм, с. 50-51].

«Внутренний мир» — с точки зрения эмпириомонизма ряд сменяющих друг друга взаимосвязанных комплексов восприятий, представлений, стремлений, эмоций [Эмпириомонизм, с. 7].

Внутренний подбор — элемент цепного подбора, рассматриваемый в пределах той или иной выделенной системы; проще говоря, подбор внутри системы, что конкретно означает подбор входящих в ее состав комплексов, для которых подбирающей средой является сама система как целое; в самой краткой формулировке: внутрисистемный подбор, поставляющий материал для внесистемного, т.е. внешнего подбора. Например, «поскольку в пределах организма его клетки способны умирать и размножаться без гибели целого, постольку они подлежат особому, внутреннему подбору»; при голодании «наименее жизнеспособные, наименее выносливые клетки отмирают», с восстановлением нормального питания размножаются уцелевшие клетки, жизнеспособность которых больше, чем у погибших, – «и в результате элементы организма в среднем оказываются более здоровыми, более пригодными к жизненной борьбе, чем раньше». Такой внутренний подбор, «в котором подбирающей средою выступает целое организма по отношению к его элементам», дает «подходящий материал для подбора внешнего, предметом которого служат организмы». В медицине и диетологии хорошо известно подобное оздоровительное действие внутреннего подбора: нередко «после острой болезни, особенно лихорадочного типа, после умеренного голодания или не слишком большой потери крови люди становятся здоровее, чем были до этих страданий» [Основные элементы, с. 113]. В тектологии более употребителен синонимичный термин – внутрисистемный подбор.

Внутренняя история формы — это «изменения внутренних отношений» формы. При исследовании сложных форм, помимо их внешней истории, обязательно анализируется и внутренняя [Основные элементы, с. 49, 48].

Внутрисистемный подбор — см. внутренний подбор.

Военный (военнослужащий) — дегрессор политической системы и дезорганизатор всевозможных систем; проще говоря, специально обученный для этого субантроп, т.е. одна из особей многомиллионного «стада дрессированных для убийства людей» [Вопросы социализма, с. 181].

Военный коммунизм — это «особая форма общественного потребления», а именно «авторитарно-регулируемая организация массового паразитизма и истребления» [Вопросы социализма, с. 342].

Возведение в степень — «выражение вполне реальных процессов природы, именно всех явлений, протекающих “лавинообразно”. Это – условное обозначение техы случаев, когда нарастание (или убывание) комплекса пропорционально его достигнутой величине. Таково, например, беспрепятственное размножение с одной стороны, разрушение атомов радиоактивного вещества – с другой: тип победоносного развития в устойчиво-благоприятной среде и тип крушения в устойчиво-неблагоприятной среде. Показатель степени есть время» [Очерки всеобщей организационной науки, с. 322].

Воздействие — действие среды, какой-либо ее активности, на систему; или собственно активность. Согласно третьему закону Богданова «понятия “активности”, или “воздействия”, и “сопротивления” для тектологии всецело соотносительны и взаимно меняются местами, когда точка зрения, исходный пункт анализа переносится с комплекса на его среду» [Тектология, кн. 1, с. 218]. Кроме того, тектология считает излишним и даже нецелесообразным употребление синонимичного словосочетания «внешнее воздействие», поскольку с ее позиций внешние воздействия – «не те, которые направляются на систему геометрически извне, а те, которые стремятся разорвать связи ее активностей-сопротивлений». Например, деятельность болезнетворных бактерий, находящихся внутри организма, или действие ядовитых продуктов тектология относит к внешним воздействиям [Тектология, кн. 2, с. 128].

Возникновение — «такой кризис формы, с которого познание начинает признавать ее существующей». Отличие его от других кризисов «вполне относительное, условное», поскольку полностью зависит от развития познавательной способности. Например: «сторонники самопроизвольного зарождения жизни полагали, что они наблюдают первичное возникновение простейших организмов в питательном растворе», но, как впоследствии оказалось, «эти организмы существовали там уже раньше, в виде маленьких зародышей», которых раньше не могли найти; «таким образом, “возникновение” жизненных форм отодвинулось к другому моменту мировой истории». По своей сути понятие «возникновение» – статическое, так как обязано «своим происхождением тому факту, что в кризисах непрерывность изменения форм нередко ускользает от наших чувств»: если, к примеру, «30 лет тому назад вы видели бессмысленный кусок мяса, называемый младенцем, а теперь перед вами взрослый человек», то «вы не говорите, что младенец уничтожился, а признаете его в своем собеседнике, потому что вы или другие наблюдали непрерывность изменения формы» [Основные элементы, с. 60-61].

Война — это «взаимная дезорганизация социальных комплексов, активности которых соединяются здесь, в общем, по типу дезингрессии. Однако война сопровождается непрерывным “обменом” организационного опыта, технических приемов, более того, заимствованием идеологических приобретений, происходящим между врагами немногим меньше, чем между союзниками. Взаимный грабеж материальных элементов культуры по объективным результатам равносилен мирному обмену продуктами, правда, очень неравномерному и несистематичному». Таким образом, «война есть конъюгация, крайне болезненная и соединенная с растратой сил, но приводящая на деле к возрастанию суммы общих элементов и соотношений между сторонами – к контрдифференциации» [Тектология, кн. 2, с. 40]. Перед вовлеченными в нее коллективами война ставит «задачи организации и дезорганизации в их неразрывной связи» и «в масштабе универсальном», т.е. так же, как и тектология, интегрально и всесторонне, поскольку «элементы, которые необходимо с наибольшей планомерностью комбинировать во всяком данном пункте и во всякой данной фазе процесса борьбы, относятся ко всем областям бытия: это и наличные природные условия, и наличные человеческие силы, и приводимые ими в действие технические средства, и даже идеологическая связь между людьми – то, что называется “духом” военных коллективов. Тут вся гамма элементов тектологии» [Тектология, кн. 1, с. 54-56].

Волевой акт — психическая реакция двигательного характера, т.е. в отличие от стремления это полный волевой комплекс, отражающийся в среде [Эмпириомонизм, с. 149, 156].

Волевой комплекс — это исключительно психический комплекс, который наряду с эмоцией представляет собой именно «те переживания, которые по условиям социальной и внутрисоциальной борьбы наиболее различно направлены в различных людях» [Эмпириомонизм, с. 25].

Воля — активный тип психических переживаний, к которым относятся стремления и импульсы и которые являются обратной реакцией психики на воздействия среды. Каждый «волевой комплекс, взятый сам по себе, всегда представляет затрату энергии психической системы, является для нее энергетически-отрицательной величиной» [Эмпириомонизм, с. 156-157].

Воспитание — это целенаправленный «организационный подбор», который «поддерживает и усиливает одни элементы психики» человека, «разрушая и устраняя другие» [Тектология, кн. 1, с. 193]; или более конкретно, это организация системы «душа – тело» с целью «развития физических и духовных способностей личности», чтобы развиваемые ее активности были «соотносительны внешней и внутренней среде общества, членом которого личность является». Таким образом, воспитание – это «в сущности процесс введения нового члена в общественную систему. Оно приготовляет человека к той жизненной функции, вернее – к той сумме функций, которая ему в обществе предстоит. Эти функции, обстановка, в которой они будут выполняться, сопротивления, с которыми они должны будут иметь дело, частью могут быть предопределены заранее, частью лежат вне предвидения воспитателей». Следовательно, условия задачи воспитания двойственны: с одной стороны предполагается определенно-изменяющаяся среда, а с другой – неопределенно-изменчивая, причем «соотношения двух сторон задачи в разных исторических системах различны». Как процесс приспособления индивида к обществу воспитание регулируется социальной средой, но при этом связь между индивидом и обществом обратима: «объект воспитания – личность; но его факторы и задачи лежат в ингрессивном социальном целом – обществе, классе, группе», в силу чего в соответствии с принципом круговой причинности «воспитание личности объективно есть не что иное, как частичное самовоспитание коллектива» [Тектология, кн. 1, с. 232]. Таким образом, являясь сложным социальным процессом, воспитание – не только подбор оптимального соответствия индивида обществу, но и подбор устойчивого их соотношения в условиях внешней для них обоих среды, т.е. подбор устойчивой формы коадаптации.

Воспитатель — «организатор общества, создающий истинного человека из того, что не было человеком»; проще говоря, «работник, превращающий человеческую личинку в действительного члена общества», т.е. специалист по вводу новых единиц в социальную организацию, работа которого «заключается в том, чтобы приготовить человека к выполнению той роли, тех функций, которые ему в системе общества придется выполнять» [О пролетарской культуре, с. 237, 231].

Восприятие — определенный комплекс элементов психического опыта, который есть результат взаимодействия между комплексами сложной системы «мировая среда – человек», обобщаемый в единую целостность эгрессивным центром последнего, т.е. человеческим мозгом: «восприятия получаются тогда, когда возбуждение различных органов чувств передается центральному нервному аппарату, и изменяются сообразно с формой этого возбуждения, с одной стороны, состоянием нервных проводников и нервных клеток – с другой. Перережьте два оптических нерва, и весь мир зрительных восприятий исчезнет для данной психики; или отравите нервную систему сантанином, и все предметы будут восприниматься в иной окраске, чем прежде. Подвергните организм действию хорошей дозы наркотического яда, и исчезнут не только восприятия, но и представления, даже эмоции и стремления. Нарушьте питание коры головного мозга, и весь психический мир окажется спутанным, расстроенным; все его отношения резко изменятся. А физический мир, несмотря ни на что, останется прежним». Из множества единовременных ощущений восприятие единым целостным актом выделяет лишь некоторую их комбинацию. Но восприятие какого-либо тела, хотя и состоит из тех же элементов опыта, что и само тело, все же «гораздо беднее ими», так как тело в восприятии «никогда не является полностью, целиком, а всегда только отчасти» [Эмпириомонизм, с. 7, 10-11, 31].

Впечатление — результат действия на психику «внешних “непосредственных комплексов” различных ступеней организованности», образующий, в конечном счете, содержание цельного и свободного от перерывов физического опыта [Страна идолов, с. 239]. Синоним – восприятие.

«Враждебность» среды — атрибутивная катагеничность среды для развития всякого отдельного комплекса. Как известно из тектологии, отдельность комплекса относительна: она сохраняется до тех пор, пока собственные активности комплекса оказывают достаточное сопротивление активностям внешним, которые «всегда имеются. Нет и не может быть комплексов, изолированных в самих себе: каждый окружен средою, иначе организованными комплексами, иными активностями. Они тектологически ему “враждебны”, т.е., развертываясь по своим направлениям, они могут нарушать его форму, разрушать его; и этого нет именно постольку, поскольку он представляет сопротивление. А раз только в каком-либо его пункте или области сопротивление исчезло, стало равно нулю, внешние активности вступают туда – и связь комплекса оказывается разорванной», в результате чего комплекс распадается: через него проходит тектологическая граница, которая образуется именно «там, где совершилась полная нейтрализация активностей», т.е. полная дезингрессия [Тектология, кн. 1, с. 164].

Временное единство тел (единство времени) — это определенная форма «однородности отношений, наблюдаемой для различных рядов опыта», форма фиксируемого психикой параллелизма зрительных, тактильных, обонятельных и т.д. рядов, что, собственно, и является первичной, т.е. «ближайшей основой единства тела»; иначе говоря, «единство времени есть прямо другое название для параллельного течения всех этих рядов среди общего потока непосредственных переживаний» [Эмпириомонизм, с. 9].

Временной кризис — изменение организационной формы комплекса во времени без изменения в пространстве, проще говоря, изменение локализованной в пространстве формы. Основное отличие временного кризиса от пространственного – в его необратимости.

Время — с точки зрения тектологии такая же «всеобщая мировая дегрессия», как и пространство. Существует определенный параллелизм между свойствами времени и пространства [Тектология, кн. 2, с. 256]. Оба есть «формы социального согласования опыта различных людей» и «выражают социальную организованность опыта». На основе этих форм и в их рамках идет непрерывное развитие социального опыта и обеспечивается его общезначимость, т.е. объективность [Эмпириомонизм, с. 20].

Всеединство — с тектологической точки зрения «единство мира» как «единство организационных методов и форм» [Вопросы социализма, с. 409].

Вселенная — это «беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности», которые «в их взаимных сплетениях и взаимной борьбе, в их постоянных изменениях образуют мировой организационный процесс, неограниченно дробящийся в своих частях, непрерывный и неразрывный в своем целом» [Тектология, кн. 1, с. 73]; или в более краткой формулировке, выражающей основную тенденцию мирового процесса, – это «непрерывная цепь развития форм, переходящих путем борьбы и взаимодействия от низших ступеней организованности к высшим. Идеальным началом этой мировой цепи прогресса была бы полная неорганизованность, чистый хаос элементов вселенной, которого, однако, реально мыслить невозможно. Высшая до сих пор достигнутая ступень – человеческий коллектив с его объективно-закономерной организацией опыта, которую он вырабатывает в своем труде – миростроительстве» [Философия живого опыта, с. 243]. Как целостность вселенная представляет собой единую систему бесконечного множества организационных форм, структура которой – тектологические законы. В тектологии более употребителен синоним мировая среда.

Всеобщая естественная наука — это тектология, которой «принадлежит весь организационный опыт человечества». Полный расцвет этой быстро развивающейся революционной науки «будет выражать сознательное господство людей как над природой внешней, так и над природой социальной», поскольку «всякая задача практики и теории сводится к тектологическому вопросу: как наиболее целесообразно организовать некоторую совокупность элементов – реальных или идеальных» [Тектология, кн. 1, с. 142].

Всеобщая координация — универсальный способ фиксации эмпирии («живого опыта») с помощью «научной, т.е. коллективно выработанной человечеством, системы координат», точнее говоря, с помощью мировых координат и мер, посредством которых «всякий пункт пространства и всякий момент времени связываются с мировыми координатами» [Тектология, кн. 2, с. 135].

Всеобщая междисциплинарная наука — это тектология.

Всеобщая методология — система общенаучных методов, т.е. тектология. Действительно, «тектология есть наука, а это значит – средство решения задач практических и познавательных. Как наука она характеризуется, во-первых, способом постановки этих задач – они берутся как организационные (или дезорганизационные); во-вторых, способом их решения – его путь идет через организационный анализ к организационному синтезу. Так как все задачи могут ставиться и решаться таким образом, то она является наукой наиболее общей. А вследствие этого у нее нет своего особого поля: ее поле охватывает области всех других наук, так что они все вместе образуют ее базу, ее необходимую опору, без которой тектология не была бы возможна». Будучи синтетической наукой, тектология тесно связана «с каждым из трех основных циклов научного знания: с науками математическими, естественными (точнее – физико-биологическими, потому что “естественными” являются, собственно, все вообще науки) и общественными». Именно поэтому она и представляет «их развитую и обобщенную методологию» [Тектология, кн. 2, с. 283].

Всеобщая организационная наука — это «наука, охватывающая и закрепляющая весь организационный опыт человечества» и «выводящая из него законы, по которым группируются в целостное единство или разобщаются между собою какие угодно элементы бытия – предметы и силы, природы мертвой, или живой, или идеальной» [Вопросы социализма, с. 372]; иначе говоря, это «мировая методология», т.е. «точная и вполне эмпирическая наука» об универсальных методах, «которыми природа вырабатывает и совершенствует свои формы организации» [Философия живого опыта, с. 252, 251], и наконец как «могучее орудие реальной организации человечества в единый коллектив» она есть «наука общечеловеческая в высшем и самом полном значении этого слова» [Тектология, кн. 1, с. 110]. Терминологический синоним – тектология.

Всеобщая органомика — система всеобщих организационных принципов, т.е. тектология.

Всеобщая подстановка — способ общения между людьми, суть которого в подстановке психических комплексов, известных человеку из личного опыта, под те физические изменения, которые он непосредственно наблюдает в организме других людей или в окружающей его природе. Схема действия этого общепознавательного метода такова: «посредством “подстановки” создается связь общения между различными “сознаниями”, а путем этого общения вырабатываются общие типы организации опыта (время, пространство, причинность), и часть коллективного опыта (существующего по частям в различных психиках) приобретает ту “социальную организованность”, которая характеризует физический опыт» [Эмпириомонизм, с. 337]. Человеческое мышление пользуется пятью типами подстановки: 1) психического под физическое (анимизм, пантеизм, панпсихизм); 2) физического под физическое (механические теории света, теплоты, теории электрических и магнитных жидкостей); 3) физического под психическое (материализм Демокрита, Эпикура, Бюхнера); 4) метафизически неопределенного под физическое и психическое (сенсуализм, кантианство, материализм Гольбаха); 5) эмпирически неопределенного под физическое неорганизованное (естественнонаучные теории, чисто описательные теории) [Эмпириомонизм, с. 128-129]. Подстановка применяется там, где требуется объяснение наблюдаемого; без нее можно только описывать, что и как происходит.

Всеобщая причинная связь — это «всеобщий закон», высший из всех законов, которые «человеческий разум предписывает природе». В непрерывно изменяющемся мире «познание ищет чего-нибудь действительно неизменного, на чем оно могло бы остановиться, что могло бы служить ему, как точка опоры в его деятельности. И познание находит такую точку опоры, но не в самих вещах, а в их отношениях; оно находит ее во всеобщей причинной связи явлений» [Основные элементы, с. 41]. См. причинная связь.

Всеобщая причинность явлений — всеобщая «зависимость, которая связывает неодновременное, связывает предшествующее с последующим» и как «опора в предвидении будущего» есть «центр познавательной жизни» [Эмпириомонизм, с. 115].

Всеобщая социальная дезингрессия — предельно субаддитивное общество, его идеологическая атомизация в условиях плюрализма, т.е. попросту говоря, идейный разброд и всеобщее взаимонепонимание.

Всеобщая социальная ингрессия — эйдоколлективизм, т.е максимально супраддитивное состояние общества, возникающее при наличии в нем синейдии, общей идеологии и общей цели.

Всеобщая Ψ-подстановка — это два вида «универсально-психической подстановки»: солипсизм и панпсихизм, которые являются двумя предельными формами последовательно развитого сенсуализма [Философия живого опыта, с. 98].

Всеобщие формы опыта — это формы объективности опыта, т.е. «формы его социальной координации», каковыми являются арифметическое время, геометрическое пространство и причинность. Объективность опыта означает его общезначимость. Принимая такой общезначимый опыт с его связью и закономерностью, «человек принимает тем самым, что этот опыт, эта связь и закономерность не только для него и в данное время, но для всякого познающего существа и во всякое время имеют одинаковое познавательное значение. Такое отношение к опыту не может сложиться исключительно на почве опыта индивидуального; оно является результатом взаимного понимания живых существ в их высказываниях, и взаимного согласования, взаимной гармонизации “высказываемых” переживаний; словом, оно возникает путем коллективной организации опыта» [Эмпириомонизм, с. 79].

Всеобщий анимизм — исторически первая модель систематического мышления; точнее, самая ранняя форма ментального дуализма, возникшая на базе авторитарного сотрудничества. Согласно принципу социоморфизма развитие авторитарных отношений порождает и соответствующую им мировоззренческую «схему постоянной связи явлений. Вслед за процессами труда, в которых акт организаторский необходимо влечет за собою акт исполнения, по той же самой схеме люди представляют всякую устойчивую последовательность фактов в природе и в себе самих; это – авторитарная форма причинности, исторически первый метод миропонимания. Там, где наблюдаемые действия людей и вещей не имеют отдельных видимых причин, авторитарное мышление принимает за эти причины самих же людей и вещи, причем для этого их удваивает: взятые как причина, т.е. как организаторское начало, они являются “душами”», а взятые «как следствие, т.е. начало подчиненное, пассивное, они – “тела”. Так возникает всеобщий анимизм» [Философия живого опыта, с. 31].

Всеобщий закон причинности — см. закон энергии.

Всеобщий метод познания — это исторический подход к изучению любых происходящих в мире процессов, который включает три основных положения: 1) «в природе нет ничего неизменного, а существует только изменение»; 2) «всякое изменение, всякий переход в пространстве и времени, имеет для познания относительный характер, так что познание может всегда уловить и некоторую отдельность и некоторое единство в течении различных процессов природы – может находить форму процессов»; 3) «всякое изменение формы есть непрерывное продолжение равного ему изменения». Первое положение, известное как один из законов Гераклита, «есть отрицание абсолютного в природе»; во втором положении «отрицается абсолютный характер самих изменений, совершающихся в природе», и устанавливается «конечный характер познаваемых изменений»; третье положение, известное как закон всеобщей причинности, «говорит, что и этот конечный характер не безусловен: абсолютного конца или начала не имеет никакое из происходящих изменений: границы всякого процесса условны и устанавливаются познанием». Таким образом, содержание всех трех положений сводится «к последовательно проведенному отрицанию безусловного в сфере познания». Но в отличие от своих основ сам принцип в качестве всеобщего метода познания «безусловно верен без противоречия с самим собою. Другое дело – все частные применения этого метода. Все они несомненно относительны и условны. Отыскивая причинную связь явлений, мы никогда не находим ее полностью, и всегда в своем познании должны стремиться дальше» [Основные элементы, с. 205-206].

Всеобщий психофизический параллелизм — «учение о том, что все материальные явления неразрывно связаны с психическими, различных степеней сложности, что психика присуща материи вообще» [Вера и наука, с. 76].

 «Всеобщий субстрат» — с организационной точки зрения «элементарные активности-сопротивления», предельным уровнем организованности которых является эфир – простейшая форма их организации. Именно «эта предельно-низшая организованность делает понятной и неприменимость к эфиру концепций “движения”, “неподвижности” в смысле механики. То и другое предполагает известные фиксированные соотношения, которых здесь нет, по крайней мере, нет в степени, доступной опыту. Если части эфирной среды, неотличимо-однородные, перемещаются и взаимно замещаются без всякого уловимого сопротивления, то нет физических способов для восприятия и констатирования этих фактов, нет устойчивых, определимых элементов, без которых нельзя говорить о “перемещении”» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 158].

Всеобщий товар — это денежный товар, который «как постоянный, необходимый участник во всяком акте обмена» является одновременно и «средством обращения товаров», и «мерилом ценности» [Краткий курс экономической науки, с. 52].

Всеовладение — величайшая цель коллектива, суть которой в неограниченном расширении связи с природой, в непрерывном развертывании мировой эгрессии. «В своем развитии, в борьбе и труде коллектив организует мир: в этом смысл его пути. Всем должен он владеть, все своей силою связать в гармоничное целое. Отсюда – уважение к труду, живому и мертвому, постоянная забота о росте его энергии, о расширении его поля. Беречь для коллектива силы и время каждого со-работника, и свои также, овладевать для него продуктами прошлого труда, хранить и на пользу ему их тратить, искать для него новых путей, новых источников энергии, вперед и вперед нести его знамя в борьбе со стихиями – это заповедь силы коллектива и воли к его победе» [О пролетарской культуре, с. 342].

Всеорганизаторский класс — это текторат – организатор вещей, людей и идей.

Всеорганизующее орудие — это слово, посредством которого организуются все процессы труда и распределения, все собирание и систематизация опыта и все сочетания человеческих активностей, т.е. всецело и всесторонне решается триединая организационная задача.

Всепонимание — всеобщая ингрессивная связка в эйдосфере, иначе говоря, взаимопонимание в социальной системе, развившейся в коллектив, или кратко, взаимопонимание в коллективе. Поскольку через взаимопонимание происходит объединение отдельных социальных систем в отдельные коллективы и объединение отдельных коллективов в единый глобальный коллектив, то всепонимание есть наивысшая форма развития сознания всего человечества. Образно говоря, если взаимопонимание есть омега собирания человека, то всепонимание есть омега собирания человечества, т.е. собирание всех людей в одно глобально объединенное общество.

Всесвязность — непрерывное взаимодействие всех фрагментов универсума, т.е. всевозможных комбинаций элементов опыта, структурно различных по степени и по типу организованности, от стихийного хаоса элементов до стройного, коллективно-согласованного опыта людей. Например, если в восприятии отдельного человека выделяется ряд каких-нибудь комбинаций элементов опыта, допустим, человек, животное, бактерия и камень, то все эти комплексы «вовсе не изолированы один от другого, но находятся во всеобщей связи мирового процесса и взаимно действуют друг на друга, “отражаются” один в другом», отражаясь при этом и в опыте конкретного человека как восприятия фигуры другого человека, животного, бактерии, камня, т.е. «в его высокоорганизованной системе все эти отражения получают организованную форму» [Страна идолов, с. 240-241].

Всечеловеческая идеология — синергизирующий активности человечества коллективизм практики и познания.

Второе начало тектологии — вторая предпосылка всеобщей организационной науки, суть которой в том, что все процессы в мире рассматриваются как организационные, а все объекты в мире – как системы, по способу организации сводящиеся к нескольким типам [Тектология, кн. 1, с. 69-73].

Второй закон Богданова — это фундаментальное эмпирическое обобщение, которое гласит: «одинаковые формы процессов под одинаковыми влияниями подвергаются одинаковым изменениям» [Основные элементы, с. 31].

Выживание системы — напрямую связанное с ее устойчивостью относительное сохранение тектологической формы при любых изменениях окружающей среды.

Выражающая реакция — внешняя двигательная реакция, которая «выступает как способ передачи психического состояния от одной особи другим». Если какое-либо действие человека выражает для нас его психическое состояние, то это означает, что мы представляем себе его психическое состояние, т.е. «в той или иной степени воспроизводим его в себе»; а это, в свою очередь, означает, что всякая двигательная реакция является выражающей, «поскольку она может служить исходной точкой реакции подражания» и «этим путем распространяться с одной психики на другую». Термином «выражающая» обозначается «только отношение данной реакции к психике других особей» [Познание с исторической точки зрения, с. 161].

Выражение — с тектологической точки зрения тип социальной связи: «связи взаимного понимания, т.е. психического общения, передачи всякого рода переживаний между членами социального целого» [Тектология, кн. 2, с. 131]. Формы выражения – речь, мимика, жестикуляция, поза, поведение, искусство.

Высказывание — в концепции эмпириомонизма форма выражения живым организмом наличного состояния своей психической системы. По связи с главной координацией переживаний – сознанием – все высказывания подразделяются на сознательные и бессознательные.

Высокоорганизованная форма жизни — это «такой организм или коллектив, который способен преодолевать многочисленные и разнообразные активности-сопротивления своей нормальной среды». Уровень организованности в тектологии определяется не сложностью и дифференциацией частей биоформы, а ее относительной устойчивостью к обычным влияниям среды [Тектология, кн. 1, с. 126].

Высшая форма — сложная форма жизни, которая в отличие от неподвижной консервативной низшей формы обладает, во-первых, меньшим консерватизмом, большей гибкостью и пластичностью, во-вторых, «богатством жизненного содержания», т.е. «большим количеством элементов и разнообразием частей, из которых они слагаются», и в-третьих, «внутренним единством», организованностью и «тесной жизненной связью их частей и элементов» [Вопросы социализма, с. 57-58].

Высший критерий научности — «точное предвидение на практике», т.е. практическое подтверждение ожидаемых результатов [Тектология, кн. 2, с. 286].

Вычитание — универсальное математическое действие, выражающее «чистую дезингрессию соединяемых нейтральных комплексов» [Очерки всеобщей организационной науки, с. 316].