Терминариум

Д

Движение — это «изменяющееся пространственное отношение» между телом и средой [Объективное понимание принципа относительности, с. 338], или, более точно, пространственное изменение в системе «среда – тело» относительно определенного «дегрессивного пространственно-временного каркаса». В соответствии с принципом эквивалентности, «всякое движение тела или, вообще, физического комплекса (например, луча света) в его среде, есть единый (или, если угодно, двуединый) факт, а не сумма двух фактов – движения одной стороны и покоя другой». Поэтому «в зависимости от позиции познающего, он может быть выражен либо как движение тела в известном направлении, либо как движение всей его среды в направлении прямо противоположном». Научно точное выражение равнозначащих позиций отличается «лишь направлением активности познающего», т.е. оно «тождественно, за исключением знака, символизирующего это направление» [Организационный смысл принципа относительности, с. 125, 128].

Движение системы — это «деформирующий момент для ее восприятия». Вследствие этого формулы Лоренца, например, «следует считать не формулами перехода от реальности одного наблюдателя к реальности другого, от нее отличающейся, а формулами перехода от оптического образа (более обобщенно – энергетической проекции) к объективной реальности, одинаковой для них обоих, или от этой реальности к образу, к проекции». Все меры «объективно должны быть одинаковы, а изменяются лишь их проекции из одной движущейся системы в другую. И сокращения тел, и замедления хода событий, и сложения скоростей здесь проекционные, а не объективные». Таким образом, «вся таинственность исчезает. Оптический поворот координат призмы принципиально подобен их повороту относительным движением систем, и дает подобные же эффекты» [Объективное понимание принципа относительности, с. 335, 337].

Двоецентрие — форма дуалистических эгрессивных систем. Например, «системы мировоззрений, которые концентрируют весь опыт около двух каких-нибудь высших, предельных понятий или принципов», таких, как материя и дух, добро и зло и т.д. [Тектология, кн. 2, с. 121]

Двойственность — способ понимания одного и того опытного материала с помощью двух независимых друг от друга познавательных форм. Между двойственностью и дуализмом в познании «нет никакой резкой границы: двойственность становится дуализмом по мере того, как выступает интенсивнее стремление к гармонии познания, к его единству, по мере того, как развивающаяся психика становится чувствительнее ко всякому раздвоению, а элементы обеих сторон двойственности все чаще одновременно выступают в сознании, порождая накапливающееся чувство противоречия». Например: «для Спинозы двойственность познаваемых атрибутов единой субстанции, мышления и протяжения, совсем не противоречила монизму системы, но для нас, людей XX века, она уже несомненный дуализм. То же должно стать и со всякой принципиальной двойственностью способов познания» [Эмпириомонизм, с. 13].

Деградант — распространенный в эпоху индивидуализма психически неустойчивый тип субантропа, сформированный преобладающим отрицательным подбором и характеризуемый дезорганизованным индивидуальным опытом и низкой жизнеспособностью. Яркий пример – это «дряблый, но мечущийся из стороны в сторону в “исканиях того, чего нет на свете”, тип декадента», который никак нельзя отнести ни к типу развития, ни к типу равновесия, а только к типу деградации [Эмпириомонизм, с. 177].

Деградация — дезорганизационный процесс, в ходе которого уменьшается сумма активностей комплекса и упрощается его структура, так как постоянная неприспособленность комплекса к среде «шаг за шагом разрушает» его, но при этом в отличие от регресса никакого нового «приспособления совсем не создается». Например: «если организм слабеет от болезни, тогда как силы ему нужны для жизни, то это деградация, а не регрессивное развитие; но если паразит утрачивает мускульную силу, которая ему не нужна, это – регрессивное развитие» [Из психологии общества, с. 51]. В краткой формулировке деградация – это «переход на низшую ступень развития» [Тектология, кн. 1, с. 215].

Дегрессивная разность — в рамках выделенной системы тектологическая разность между ее комплексами по линии дегрессии. Например, организационное различие центральной и периферической дегрессии: скелета и кожи у позвоночных, плазматической мембраны и собственно оболочки животных клеток.

Дегрессивная система — система, организационное назначение которой заключается в сохранении другой, конъюгированной с ней системы; например, череп по отношению к мозгу.

Дегрессивно-пластичная система — это двухкомплексная система, состоящая из двух частей: пластичной – «выше организованной, но менее устойчивой по отношению к некоторым разрушительным воздействиям» среды, и скелетной – «ниже организованной, но более устойчивой», выполняющей защитную функцию по отношению к первой [Тектология, кн. 2, с. 136]. При этом скелетный комплекс обыкновенно является «продуктом самой системы, которую фиксирует» и в которой «образуется и поддерживается за счет ее собственных элементов» [Тектология, кн. 2, с. 141]. Например, так образовались известковые скелеты очень многих моллюсков, корненожек и некоторых полипов: из выделений углекислой извести. Такую же роль в других случаях «играют иные выделяемые вещества: клетчатка, образующая внешнюю оболочку большинства растительных клеток, кремнезем у некоторых простейших, хитин у раков, пауков, насекомых и т.д.» [Тектология, кн. 2, с. 127]. Развитие дегрессивно-пластичной системы совершается в полном соответствии с принципом системной дифференциации. В условиях положительного подбора, если при этом «нет никаких специальных, особенно благоприятных для скелетной части», процессы роста и усложнения в такой системе «будут сильнее и быстрее совершаться в пластичной части как выше организованной, более способной к ассимиляции», а «скелетная, менее к ней способная, должна тогда отставать». Прежнее равновесие между ними «нарушается: “скелет”, связывая пластичную часть системы, стремится удержать ее в рамках своей формы, а тем самым задержать ее рост, ограничить ее развитие». Примеры бесчисленны: «наружные скелеты, покровы хитинные, роговые у многих насекомых, ракообразных, позвоночных, отставая в процессе роста от пластичных тканей, начинают жизненно стеснять их; тогда эти оболочки должны разрываться и сбрасываться, заменяясь новыми», а «для человека именно костный скелет является основной причиной остановки роста всего тела» и т.д. В условиях отрицательного подбора «закономерность та же: пластичная часть больше поддается разрушительным влияниям, скелетная, более устойчивая, и в этом от нее отстает». Например: формальная сторона деградирующих социальных систем «разрушается медленнее, чем их живое содержание», а внутренние и наружные скелеты живых организмов при истощении «еще некоторое время сохраняются почти в прежнем виде». Следует отметить следующее явление, «не постоянное, но чрезвычайно распространенное в области жизни как стихийной, так и социальной»: системные отношения между скелетным и пластичным комплексами развиваются в направлении всевозрастающего организационного расхождения, что неизбежно приводит к регрессу первого и прогрессу второго [Тектология, кн. 2, с. 136-137, 139-140, 141-142].

Дегрессивный катагенез — результат тектологической инверсии в ходе эволюции дегрессивно-пластичных систем, когда защитная функция их дегрессии становится тормозом в их дальнейшем развитии и превращается в разрушительную. Это происходит по причине естественного отставания ниже организованного дегрессивного комплекса от выше организованного пластичного в процессах роста и усложнения, в силу чего их первоначальное динамическое равновесие нарушается и дегрессивный комплекс, «связывая пластичную часть системы, стремится удержать ее в рамках своей формы, а тем самым задержать ее рост, ограничить ее развитие», что нередко ведет к деградации и гибели всей системы в целом [Тектология, кн. 2, с. 136].

Дегрессивный комплекс — «ниже организованный, но более устойчивый» комплекс в дегрессивно-пластичной системе, фиксирующий «выше организованный, но менее устойчивый по отношению к некоторым разрушительным воздействиям» пластичный комплекс [Тектология, кн. 2, с. 136]. Например, «идеи, нормы, политические учреждения суть дегрессивные комплексы для устойчивой организации живых активностей общества»: во-первых, они подчинены этим «социально-трудовым» активностям, «от них зависят, ими определяются»; и во-вторых, «в процессе развития консервативнее, чем их социально-трудовая основа – пластичная часть социальной системы» [Тектология, кн. 2, с. 144-145]. Или другие примеры: речное русло фиксирует пластичную часть реки – массы протекающей воды, а скелет человека – прикрепленные к нему пластичные ткани [Тектология, кн. 2, с. 137]. Иногда дегрессивные комплексы в своем организационном развитии не просто отстают от пластичных, а «еще более “суживаются” по мере этого развития, теряют свою прежнюю степень широты и эластичности». Тектологически это явление легко объяснимо: «его можно вообще ожидать там, где дегрессивный комплекс есть продукт самой системы, которую фиксирует, где он образуется и поддерживается за счет ее собственных элементов»; поэтому, отставая в своем консерватизме от пластичной части системы, он «оказывается в противоречии с ней, его связь с ней может нарушаться и в других отношениях: он вполне или отчасти перестает поддерживаться ею»; и «тогда этот дегрессивный комплекс подвергается отрицательному подбору; он регрессирует параллельно с прогрессом пластичной части системы; этим его несоответствие с ней усиливается еще в большей мере» [Тектология, кн. 2, с. 141-142]. Синоним – скелетный комплекс.

Дегрессиогенез (от лат. degressio (digressio) – схождение вниз и греч. γένεσις – происхождение) — результат системной дифференциации с образованием в системе устойчивого консервативного комплекса более низкой организованности по сравнению с остальными ее комплексами и с защитной по отношению к ним функцией. Возникновение такого комплекса можно пояснить конкретным примером. «Пусть в водной среде имеется живая свободная клетка, организм из числа простейших, микроскопический комок протоплазмы в подвижном равновесии с его средой. Равновесие сводится к обмену веществ и энергии. Клетка усваивает извне одни материалы, выделяет другие. Эти последние обозначаются вообще как “скелетные” продукты: они – результат распада тканей самой клетки и отбросы переработки захваченных ею элементов среды. Одни из этих скелетных продуктов прямо вредны для клетки, “токсичны”, разрушают ее, если накопляются в ней или в соприкосновении с ней; другие более или менее нейтральны; все они вообще характеризуются, конечно, низшей организованностью по сравнению с протоплазмой. Продукты более нейтральные могут временно накопляться вокруг клетки или даже внутри нее без особого для нее ущерба. При своей низшей организованности некоторые из них могут оказаться значительно более прочными по отношению ко многим разрушительным для клетки воздействиям. Если эти воздействия, наталкиваясь на них, тем самым парализуются и клетке не вредят, то для нее это – прямой жизненный плюс, и процессы подбора будут идти в таком направлении, чтобы такие скелетные продукты до известной степени удерживались в связи с клеткой. Например, если в водной среде есть растворенные известковые соли, то клетка, выделяя при своем дыхании углекислоту, неизбежно осаждает внутри и вокруг себя углекислую известь; эта известь способна служить защитой для клетки, образуя внешний скелет, или увеличивать механическую устойчивость ее формы, отлагаясь внутри. Так и образовались известковые скелеты многих корненожек, например, те, из которых состоят меловые пласты, а равно и скелеты некоторых полипов и очень многих моллюсков. В других случаях подобную роль играют иные выделяемые вещества: клетчатка, образующая внешнюю оболочку большинства растительных клеток, кремнезем у некоторых простейших, хитин у раков, пауков, насекомых и т.д.» [Тектология, кн. 2, с. 126-127].

Дегрессия («скелетная» связь) (от лат. degressio (digressio) – схождение вниз) — относительно устойчивая форма защиты пластичного содержания системы от внешних воздействий и внутренней дезорганизации, причем в отличие от деградации и регресса это «организационная форма огромного положительного значения», поскольку «только она делает возможным высшее развитие пластичных форм, фиксируя, закрепляя их активности, охраняя нежные комбинации от грубой их среды» и обеспечивая этим максимально возможную при данных условиях прочность системы [Тектология, кн. 2, с. 130]. Именно в этом и заключается тектологическое значение дегрессии, которая наряду с другой основной тектологической формой, эгрессией, является частным случаем асимметричной связи, т.е. всецело лежит в пределах принципа системного расхождения и «разлагается на несколько ингрессий с необратимой связкой» [Тектология, кн. 2, с. 145, 151]. Формы дегрессии разнообразны: в неорганической природе – это ложе озера, русло реки, ледяной покров северных морей и Ледовитого океана, земная кора; в органической природе – это известковые и костные скелеты, роговые ткани эпидермы, хитинные оболочки насекомых, раковины моллюсков и т.д. При этом «не надо представлять скелетные комплексы непременно как более прочные или твердые в механическом смысле»: например, «когда преследуемая каракатица окружает себя облаком чернильной жидкости, делающей воду непрозрачной, так что усилия врага не могут точно направляться и не достигают цели, это тоже временный наружный скелет каракатицы»; у других животных роль «наружного скелета» играет «окружающая их зона специфического, отвратительного для других животных запаха; даже окраска некоторых безобидных насекомых, подражающая окраске других, ядовитых, и отклоняющая нападение хищников» – «наружный скелет» того же рода. С гигантской широтой применяется дегрессия и в технической жизни общества: «сюда относится одежда – дополнительный наружный скелет тела – и жилище, аналогичный скелет высокого порядка; футляры и ящики для сохранения всяких продуктов труда, сосуды для жидкостей» [Тектология, кн. 2, с. 129-130]. В области идеологии разного рода символы, в частности, «главная их группа – слова, понятия, выполняют скелетную роль для социально-психического содержания»; из слов-понятий складываются суждения, теории, догмы. Более того, «вообще природа идеологий – дегрессивная, скелетная со всеми ее необходимыми чертами» [Тектология, кн. 2, с. 138]. В общественных организациях «функцию “скелета” выполняет так называемая “формальная” их сторона» – это «официальные программы, уставы или правила распорядка, технические или тактические директивы и проч.». Все скелетные формы консервативнее пластичных: они сохраняются еще тогда, когда пластичные формы их уже переросли – «и неизбежен такой период, в котором они становятся стеснением и препятствием» для дальнейшего прогресса системы. Таким образом, «консерватизм дегрессии есть именно то условие, которое в процессе развития, мирового, биологического, социального, делает необходимой смену форм и порождает постоянное их искание, стихийное или сознательное» [Тектология, кн. 2, с. 144-145]. Организационная схема дегрессии, подобно всякой другой, «есть способ организации нашего опыта и в своем применении необходимо определяется нашей точкой зрения. Поскольку мы в той или иной системе рассматриваем некоторые комплексы как специально-защитительные или специально поддерживающие связь между остальными, постольку мы придаем основное значение последним, а первым – лишь служебное. Но это и значит, что те мы берем с точки зрения их высшей организованности, т.е. по отношению к активностям, которые в них выше организованы, а не по отношению к иным активностям, которые выше организованы в служебных, дегрессивных комплексах. Применение схемы зависит от нашей позиции, от нашей конкретной задачи, практической или познавательной. Пусть в человека B направлен выстрел, а человек A закрывает его своим телом. В пределах этого акта, в пределах непосредственной задачи A, роль его дегрессивная; жизнь B здесь берется как нечто подлежащее сохранению, т.е. со стороны моментов ее высшей организованности; жизнь A – только со стороны механических сопротивлений, представляемых его телом; все ее остальные элементы здесь игнорируются; это не человек, а щит, который с пользой может быть заменен металлической пластинкой; и пока мы не выйдем из рамок данной задачи, мы принимаем его, очевидно, как комплекс низшей организованности, – относимся к нему с точки зрения дегрессии» [Тектология, кн. 2, с. 149-150].

Дегрессия высшего порядка — это «так называемые мировые координаты пространства и времени», научно устанавливаемые астрономией, для которой «прочной базой служит небо неподвижных звезд и правильные движения космических тел». Поскольку в памяти человечества «очертания созвездий еще не успели заметно измениться» (в силу ничтожности с нашей точки зрения огромной скорости их движений в сравнении с их колоссальными расстояниями), то в качестве мировых координат целесообразно принять «структурные линии этой системы», которые «практически являются для нас неизменными. С другой стороны, если взять взаимное расположение планет, Солнца и звезд в какой-либо момент, то оно не повторится в точности никогда больше; и его можно принять как определение одной устойчивой точки в цепи моментов, чтобы от этой точки рассчитывать в обе стороны: она и явится “эрой” точного времяисчисления. Всякий пункт пространства и всякий момент времени связываются с мировыми координатами посредством мер, которыми отсчитываются расстояния пунктов и промежутки моментов» [Тектология, кн. 2, с. 135].

Дегрессор (от лат. degressio (digressio) – схождение вниз) — это наиболее устойчивый комплекс в системе, закрепляющий адаптивно важные для нее группировки активностей и охраняющий менее устойчивые «нежные комбинации от грубой их среды» [Тектология, кн. 2, с. 130]. Например, в дегрессивно-пластичной системе «череп – мозг» череп является дегрессором. Его ткань гораздо низшей организованности по сравнению с тканью мозга, но последняя «расползалась бы при малейших внешних толчках, даже при простых перемещениях организма, если бы не была заключена в черепную коробку» [Тектология, кн. 2, с. 127].

Дедукция — «метод, применяющий обобщения, делающий выводы от общего к частному», т.е. такой метод познания, суть которого «в том, что обобщения и законы, добытые индукцией, прилагаются к частным случаям, действительным или мысленным, и таким образом “выводится” объяснение этих частных случаев, а также и предсказание относительно них». Именно поэтому все предсказания и все предвидения «представляют не что иное, как подобные выводы» [Наука об общественном сознании, с. 268, 278].

Дезассимиляция — уменьшение суммы активностей комплекса в результате неблагоприятного для него воздействия со стороны внешней среды, т.е. при отрицательном подборе [Тектология, кн. 1, с. 202].

Дезингрессиогенез (от лат. desi (desino) – прекращать, ingressio – вхождение и греч. γένεσις – происхождение) — внедрение внешних активностей в систему по линиям частичной или полной нейтрализации ее собственных активностей: в первом случае в системе происходят изменения, во втором – по линии уничтоженных внутрисистемных активностей образуется тектологическая граница, и система распадается.

Дезингрессия (от лат. desi (desino) – прекращать и ingressio – вхождение) — это «основная форма дезорганизации», которая образуется тем же способом, что ингрессия, но с разрушительным результатом, т.е. это «отрицательная ингрессия» [Тектология, кн. 1, с. 163]. Иными словами, дезингрессия возникает путем «внедрения элементов среды в систему» с последующим образованием тектологической границы между комплексами, ранее составлявшими единое целое. При этом ход происходящей дезорганизации удобно видеть, если вторгающийся элемент, т.е. внешнюю активность, разложить на две части: одну, которая уничтожает сопротивление системы, и другую, которая уже действует при сопротивлении, равном нулю. Например, если ножом резать кусок дерева, то ход процесса будет следующий: «давление лезвия парализует сцепление молекул дерева противоположно действующими натяжениями», и «как только это достигнуто, лезвие получает возможность продвигаться в ткани дерева» [Тектология, кн. 1, с. 164-165]. Дезингрессия бывает полной и неполной в зависимости от степени нейтрализации активностей. Полная дезингрессия образует отдельность, неполная дезингрессия производит изменение [Тектология, кн. 1, с. 171, 177].

Дезорганизационный опыт — весь совокупный арсенал дезорганизующих методов, накопленный человечеством за исторический период своего развития; или вообще вся эмпириография дезорганизационных процессов.

Дезорганизационный процесс — разрушение или переход комплекса на более низкий уровень развития, что указывает на то, что его активности являются материалом для организационных процессов в среде; в конечном счете, это организационный процесс, если рассматривать его с точки зрения внешнего комплекса или определенной комбинации комплексов, усваивающих активности разрушаемого комплекса. В локальной же системе отсчета, привязанной к регрессирующему комплексу, «ход дезорганизационного процесса в схеме таков же, как и организационного», поскольку «формула трех фаз может применяться не только к собственно организационному акту, а ко всякому тектологическому переходу форм, к “тектологическому акту” вообще». Таким образом, по отношению к направленности организационных процессов тектологический акт является более универсальным обобщением [Тектология, кн. 2, с. 262].

Дезорганизация — 1) целое, которое практически меньше суммы своих частей [Тектология, кн. 1, с. 161]; 2) внутрисистемное «уменьшение практической суммы активностей самим способом их сочетания», когда «некоторая часть их становится сопротивлениями для некоторой другой их части». С тектологической точки зрения это понятие относительное: поскольку все процессы в мире организационные, то внутрисистемный дезорганизующий процесс – это результат более мощного, внешнего относительно системы организационного процесса. Например, распад материнской клетки на две дочерние – это один из процессов, которыми организуется жизнь в природе [Тектология, кн. 1, с. 161].

Дезорганизованная система — асинергичное сочетание комплексов, результирующая активность которого меньше суммы активностей, проявляемых каждым из них вне данного сочетания.

Дезорганизованность — это результат столкновения разных организационных процессов, когда одна система организует себя за счет активностей другой системы, тем самым разрушая ее организованность [Тектология, кн. 1, с. 70-71].

Дезорганизованный комплекс — это комплекс, по способу своей организации представляющий собой «целое, меньшее суммы своих частей» [Тектология, кн. 1, с. 114]. Например, в системе из двух сотрудников их «общая рабочая сила» может оказаться «меньше суммы их отдельных рабочих сил», если «два работника не помогают, а мешают друг другу» [Тектология, кн. 1, с. 120].

Дезорганизующая деятельность — 1) «борьба организационных форм»; 2) «результат столкновения разных организационных процессов. Если люди убивают и едят животных, то они дезорганизуют другие жизненные системы, чтобы организовать их элементы в составе собственного тела. Если они истребляют хищников, то потому, что находят в них дезорганизующие силы и, устраняя их, тем самым организуют свою жизненную среду в своих интересах. Если общества, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему». Таким образом, это «результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что еще не достигнуты их единство, их общая, стройная организация» [Тектология, кн. 1, с. 70-71].

Действительность — это «человеческая коллективная практика во всем ее живом содержании, во всей сумме усилий и сопротивлений, образующих это содержание», а любой ее фрагмент, например, обыкновенный строительный кирпич, является результатом определенного «сочетания социально-трудового усилия и природного сопротивления» [Философия живого опыта, с. 214, 216]. С точки зрения тектологии все без исключения формы, которые принимает действительность, есть не что иное, как всевозможные комбинации активностей и сопротивлений, т.е. попросту комплексы или их системы.

Декаданс — утонченная идеологическая техника упадка какого-нибудь класса, в которой «исчезает сила, т.е. широкий захват живого опыта, и основная гармония, гармония целого, заменяясь изысканностью и гармонией мелочей, частностей»; энергия в которой «не сберегается, а растрачивается: труднее творить, труднее и воспринимать ее. Это – ювелирная техника для избранных» [О пролетарской культуре, с. 198].

Декалог (от греч. δέκα – десять и λόγος – слово, изречение, приказание, повеление) — десять основных норм принуждения, регулирующих отношения людей в эпоху авторитаризма, что в терминах тектологии определяется как дегрессивный комплекс авторитарной системы. «Жизненная логика норм» этой схемы обычая, морали и права «теократически-патриархального мира» отражает авторитарный дуализм мышления и воплощает «двойственную природу коллектива, разъединение двух сторон его трудовой активности, расхождение двух полюсов его опыта»: первые четыре заповеди «устанавливают единство авторитарного начала, объединяющего еврейское племя в его социальном существовании; но это начало не сливается с Израилем, а противополагается ему, как стоящее над ним и вне его, – настолько вне, что в самой формулировке заповедей предполагается возможность разрыва между Израилем и его племенным божеством, возможность перехода к другим богам»; затем, в остальных шести «заповедях, определяющих взаимные отношения людей внутри племени, воля божества является общей санкцией и заменяет общую мотивировку, прикрывая своим фетишизмом действительное содержание норм – коллективные интересы племени, кристаллизованные силою традиции» [Падение великого фетишизма, с. 38-39].

Деление — постконъюгационная полная дезингрессия в системогенезе. Например, непосредственно перед своим делением капля росы, лежащая на поверхности листа, конъюгирует с внешней средой: оставаясь вполне однородной, «она постепенно увеличивается от осаждающихся из воздуха водяных паров» и, лишь дойдя до известной величины, «разрывается действием собственной тяжести, преодолевающей сцепление» внутренних своих элементов, т.е. молекулярное притяжение [Основные элементы, с. 83]. Терминологический синоним – дизъюнкция.

Демократия (от греч. δήμος – народ и κράτος – власть) — форма сотрудничества, основанная «на создании авторитета из элементов индивидуализма: индивидуумы берутся как равные единицы, большинство их образует авторитет, которому подчиняется меньшинство» [Линии культуры, с. 123-124].

Демосфера (от греч. δήμος – народ и σφαῖρα – шар) — биологическая часть антропосферы, ее субстрат, т.е. совокупность всех человеческих особей, входящих в ее состав в тот или иной момент ее исторического развития из недифференцированного состояния – геносферы – в дифференцированное – этносферу.

Денежный товар — особый товар, выступающий в любом акте обмена в роли всеобщего «мерила ценности». В ходе развития меновых отношений этот товар вытеснил мало-помалу их изначальную непосредственную форму и в качестве «постоянного и обязательного промежуточного звена» стал универсальным средством обращения любых товаров, орудием самой развитой формы обмена – денежной. Разные народы в разные периоды своей истории в качестве таких особых товаров использовали скот, пушнину, кожу, пряности, металлы и т.д. [Краткий курс экономической науки (2007), с. 52].

Денежный фетишизм — иллюзия всемогущества денег, в основе которой лежит тот очевидный для обывателя «факт, что он за деньги может купить все, что ему угодно, и что степень удовлетворения его потребностей зависит исключительно от того количества денежных средств, которым он располагает. Это замечательное свойство орудия обмена приписывается деньгам, как таковым». Денежный фетишизм «порождает ненасытную жажду накопления», которое «на первых порах имеет целью удовлетворение непосредственных потребностей; но с течением времени, когда большой запас денег с развитием конкуренции начинает давать огромные преимущества в экономической борьбе, накопление приобретает особый характер» – «накопление для накопления» [Краткий курс экономической науки (2007), с. 90].

Деньги — «безличная форма всех товаров» [Что такое социализм, с. 18], универсальное орудие их обмена и потому «наиболее полное, наиболее чистое воплощение меновой ценности». На деньги «можно купить что угодно, всякий товар стремится к обмену на деньги; но при покупках они истрачиваются, а с ними – экономическая сила их владельца. Отсюда – желание иметь и приобретать как можно больше денег, переходящее у капиталиста, особенно торговца или ростовщика, в настоящую страсть накопления – своеобразный “меновой фетишизм чувства”» [Наука об общественном сознании, с. 404].

Депопуляция — уменьшение численности человечества, которое происходит в двух формах: непосредственное истребление населения, т.е. прямая депопуляция, и сокращение размножения – косвенная депопуляция. С тектологической точки зрения депопуляция в любой форме есть «победа стихий» в борьбе человека с природой, «отказ от безграничного роста жизни» и «неизбежная ее остановка на одной из ближайших ступеней». Человечество «побеждает, пока нападает», т.е. пока активно борется со стихиями; но если оно отказывается от роста своей численности, значит, оно «уже осаждено стихиями со всех сторон», что в соответствии с условиями устойчивости означает «начало конца» [Вопросы социализма, с. 153].

Дерридизация философии — постмодернистское вырождение философии как одна из форм ее деградации в научной фазе развития монизма.

Дефетишизация «вещи в себе» — очистка «вещи в себе» от всех ее фетишистских наслоений. Из истории происхождения «вещей в себе» известно, что «это – метафизически преобразованные “души” предметов и явлений опыта. А “души” в свою очередь представляют своеобразное развитие “подстановки”. Именно, люди “понимают” друг друга таким способом, что за физическими явлениями живого тела признают чувства, восприятия и другие “переживания”. В эпоху авторитарных отношений эти “подставляемые” переживания были признаны своего рода “властью”, господствующею над телом, и помещены внутрь тела в качестве “души”, т.е. организаторского начала. Значит, если мы возьмем “вещь в себе” и очистим ее от социального фетишизма метафизики, то получим авторитарную “душу”; а если “душу” затем очистим от авторитарного фетишизма, то пред нами окажется “подстановка” – средство общения людей, начало всякого познания, подстановка психических “переживаний” под физиологические процессы действий и высказываний других людей» [Эмпириомонизм, с. 236].

Деформирующая среда — это окружающая нас «молекулярная среда, преломляющая, отражающая, поглощающая лучи» и представляющая собой один из факторов, искажающих объективную реальность наблюдаемого. При наличии такого деформирующего момента тип требуемых поправок для перехода от субъективного восприятия к действительному предмету достаточно хорошо «иллюстрируется зрительным миром человека, находящегося в пещере, вход в которую загорожен стеклянной пластинкой с искривленными поверхностями. Искаженные меры и соотношения тел внешнего мира требуют от него для познания и предвидения сложных операций по формулам, подобным формулам всеобщей относительности, – специально же применения Гауссовых координат. И здесь искажения взаимны – они таковы же для людей наблюдающих извне вещи и события в пещере. Воздух с его рефракцией образует, в сущности, как раз такое деформирующее стекло, и не только по отношению к внешнему астрономическому миру, но даже внутри атмосферы». Например, когда мы говорим, что «видим предметы», то выражаемся неточно, так как «лучи не прямо приходят от предмета в глаз, как было бы в пустоте», а «по дороге через слой воздуха они меняют и скорость, и направление, притом неодинаково и неравномерно», вследствие чего «глаз имеет дело только с последними элементами измененного пути лучей; и зрительное ощущение соответствует не точной форме предмета, а проекции этих последних элементов, т.е., собственно, “мнимому изображению”» [Объективное понимание принципа относительности, с. 336-337, 333].

Деформирующий момент — фактор, искажающий восприятие наблюдаемого наблюдателем. Основных деформирующих моментов – четыре: расстояние между наблюдаемым и наблюдателем, деформирующая среда между ними, движение и поля тяготения. Все эти моменты должны учитываться наблюдателем в научном исследовании. Например, «переход от реальности одного наблюдателя к реальности другого» требует иногда простых, а иногда и более сложных поправок с помощью формул всеобщего согласования [Объективное понимание принципа относительности, с. 336-337]. При этом следует помнить, что объективность, т.е. социальная значимость, не исчерпывается согласованием опыта двух наблюдателей, поскольку «формулы, относящиеся к двум, объективно недостаточны уже тогда, когда мы вводим в расчет третьего» [Организационный смысл принципа относительности, с. 128].

Деятельность — перегруппировка активностей природного или общественного комплекса, которая с разных точек зрения воспринимается как организующий или дезорганизующий процесс. Например, человеческая деятельность – это триединый организующий процесс, включающий в себя организацию внешних сил природы, организацию человеческих сил и организацию опыта [Тектология, кн. 1, с. 71], проще говоря, это организация вещей, людей и идей для себя и по-своему [Тектология, кн. 1, с. 106], но с точки зрения того природного или общественного комплекса, за счет активностей которого все это осуществляется, – это дезорганизация.

Деятель подбора (фактор подбора) — «то, что действует на объект, сохраняя или разрушая его» [Тектология, кн. 1, с. 194]. Например, в системе «природа – популяция» деятелем является природа, а объектом подбора – популяция. Следует отметить, что не только природа, но и человек во всей своей трудовой деятельности сознательно или бессознательно выступает «как фактор подбора: разрушает связи комплексов, не соответствующие тенденциям его усилий, поддерживает и развивает связи, с ними согласующиеся». При этом основное отличие между этими двумя факторами подбора заключается в следующем: «природная среда всегда со всех сторон охватывает те комплексы, которые для нее являются объектами подбора; человек же всегда только частично соприкасается с подбираемыми в ту или другую сторону комплексами, представляет только один из элементов их среды, хотя иногда и наиболее важный, решающий», из чего следует, «во-первых, ограниченное значение этого рода подбора, во-вторых, особенная ограниченность в самом его направлении» [Тектология, кн. 2, с. 166].

Диалектика — «организационный процесс, идущий путем противоположностей, или, что то же, – путем борьбы разных тенденций». С точки зрения тектологии диалектика – «частный случай организационных процессов, которые могут идти также иными путями» [Философия живого опыта, с. 169, 204]. См. организационная диалектика и формальная диалектика.

Дивергентный подбор — организационный регулирующий механизм, который действует «по линии расхождения форм» и «делает неузнаваемым их первоначальное родство» [Тектология, кн. 2, с. 91].

Дивергенция классов — расхождение динамических тенденций в социоисторическом развитии организаторских и исполнительских классов вследствие их различной роли в общественном процессе. При капитализме, например, в техническом прогрессе активно участвуют оба класса: и организаторский, и исполнительский; но для первого «этот прогресс жизненно-полезен лишь постольку, поскольку он расширяет возможности эксплуатации, т.е. поскольку социально-трудовая организация, изменяясь количественно, остается прежнею качественно, – сохраняет свою классовую форму»; напротив, для второго «технический прогресс превращается в путь к социальной революции, к качественному изменению формы общества, к уничтожению его классового строя. Это различное отношение к прогрессу в основной области опыта и здесь и там переносится на весь опыт и на все познание», и в результате – противоположность эволюционного динамизма буржуазной философии организаторского класса с революционным – исполнительского [Эмпириомонизм, с. 325].

Дивиденд (от лат. dividendus – делимое) — распределяемая среди акционеров часть прибыли, полученной за отчетный период акционерным обществом.

Дизъюнктивный кризис — см. кризис D.

Дизъюнкция (разделение) — вторичный по отношению к конъюгации момент, участвующий в изменении, возникновении, развитии и разрушении организационных форм; иначе говоря, как необходимый элемент формирующего механизма это все же производный акт, так как в отличие от конъюгации не «может быть непосредственным» и «всегда бывает только результатом». Например, требуется разрезать кусок дерева на две части или просто разломать. Не существует никакого прямого, непосредственного акта, которым бы это достигалось: человек «непременно должен привести разделяемый предмет в соприкосновение либо с орудием, либо с органами своего тела – акт соединения и приложить к этой системе определенное усилие – другой акт соединения. Разрыв связи предмета совершится лишь как последствие этих сочетаний, как событие вторичного характера» [Тектология, кн. 1, с. 143]. В силу своей вторичности по отношению к конъюгации и совпадения по содержанию с полной дезингрессией этот термин в тектологии практически не применяется.

Динамика — учение о тех или иных формах, взятых в движении, или «исследование тех же форм и их движения в их изменениях». Тектология организованных и дезорганизованных комплексов отражает организационно-динамическую точку зрения, а тектология нейтральных комплексов – организационно-статическую [Тектология, кн. 1, с. 124].

Динамический элемент сохранения — перевес ассимиляции, т.е. непрерывное возрастание активностей комплекса за счет среды, что является необходимым условием относительной гарантии его сохранения в любой изменяющейся среде.

Диплоид (от греч. διπλόος – двойной и είδος – вид) — сокращенный вариант термина «эгодиплоид».

Дисгармоничная система — это система, которая «слагается из “конкурирующих”, взаимно ослабляющих друг друга комплексов» [Эмпириомонизм, с. 163].

Дисгармоничность — несоответствие разных сторон развития какой-либо системы, ведущее к структурному регрессу, а при достаточной его степени и к деградации. Например, «если работа органов выделения, почек и других не развивается» в соответствии с усилением работы пищеварительных органов, «то организм засоряется и отравляется продуктами распада», что может в конечном итоге привести его к гибели [Тектология, кн. 2, с. 275].

Диссинергия (от греч. δυς – не и συνεργία – содействие, соучастие) — комбинация активностей, суммарный эффект воздействия которой на среду меньше суммы воздействий на среду тех же активностей, действующих независимо; проще говоря, состояние системы, противоположное синергии, или асинергия.

Диссипативная система — система, развитие которой сопровождается энтропическими процессами. Тектологически это означает, что вся сумма приобретенных системой активностей не может быть использована исключительно на арогенез системы: часть активностей растрачивается на сопутствующий ее развитию катагенез.

Диссипация (от лат. dissipatio – рассеяние, расточение) — энтропический процесс, неизбежный как «результат подбора возникающих движений: при подборе во всех формах и на всех ступенях происходит расточение энергии, переход к ее ниже организованным видам, и энтропия – частный случай такого расточения. Она есть как бы цена подбора, который совершается при переходе энергии от одной системы к другой» [Тектология, кн. 2, с. 204].

Диссонанс — «дезорганизованное сочетание звуков по отношению к воспринимающей активности человека» [Тектология, кн. 1, с. 151].

Дифференциация — см. системное расхождение.

Дифференциация вида — распадение вида на разновидности под влиянием изменяющейся внешней среды. Процесс такого видоизменения происходит следующим образом. Пусть «в некоторой ограниченной области, положим, на океаническом острове, живет порода насекомоядных птиц. Их чрезвычайное усердие в деле истребления насекомых, а также, может быть, климатические колебания, эпидемические болезни среди насекомых и тому подобные условия порождают в известную эпоху недостаток пищи для птиц. С одной стороны, начинает жестоко свирепствовать отрицательный подбор, пользуясь тяжелой конкуренцией между птицами; с другой стороны, изменившаяся внешняя среда вызывает ряд внутренних изменений в их организмах. Среди всей массы птиц данного вида, обитающих на острове, и прежде существовали некоторые различия и особенности: одни были более ловки и быстры на лету, другие более зорки, третьи обладали более крепким клювом и т.д. Но раньше эти различия не имели отношения к жизнеспособности птиц: ловкость и так была у всех достаточная, чтобы охотиться за теми насекомыми, которыми они питались, и зоркость не давала заметных преимуществ, и крепости клюва особенной не требовалось, чтобы разгрызть хитинную оболочку насекомого. С усилением конкуренции все подобные особенности перестали быть безразличными: среди напряженной борьбы за жизнь подбор беспощадно истребляет тех, которые сколько-нибудь слабее других, и сохраняет только тех, которые обладают какими-нибудь полезными уклонениями от среднего типа. Те из птиц, которые отличаются наибольшей ловкостью, имеют большое преимущество на ровном морском берегу, в полях и на лугах, где подметить летящего жука или сидящую бабочку вообще не слишком трудно, и где нужна главным образом быстрота, чтобы опередить в погоне соперников. Напротив, зоркость оказывается особенно полезной в лесах, где трудно заметить добычу среди непроницаемой листвы или густого мха или в темных трещинах коры деревьев. В одной среде более ловкие, в другой – более зоркие из птиц отбивают добычу у других, и преимущественно сохраняются действием подбора. В результате вид распадается на две разновидности – лесную, отличающуюся острым зрением, и равнинную, обладающую большей легкостью и ловкостью полета. При таких различиях внешних и внутренних условий дальнейшие изменения обеих разновидностей должны совершаться уже далеко не одинаково». Если тяжелые времена продолжаются, то продолжается и дифференциация вида. Конкуренция продолжает расти, «изменчивость все сильнее проявляет свое действие, и подбор становится все строже»: начинают приобретать большее значение и подвергаться подбору такие уклонения и особенности, которые по своей ничтожности недоступны даже для наблюдения. Менее брезгливые из прибрежной равнинной разновидности «под влиянием голода пожирают иногда улиток, остающихся на берегу после прилива», и тем самым выживают; «подобным же образом полевые обитатели равнинной разновидности превращаются отчасти или вполне в зерноядных» и т.д. В общем итоге вид насекомоядных птиц «распадается на несколько разновидностей, которые, с дальнейшим возрастанием различий, могут стать особыми видами» [Основные элементы, с. 101-103].

Дихантроп (от греч. δίχα – на две части и άνθρωπος – человек) — человек, мыслящий себя в понятиях «душа» и «тело», а всех остальных людей – в понятиях «повелевающий» и «повинующийся», т.е. жертва авторитарного дробления эгокомплекса, человек-дробь.

Дихантропия (от греч. δίχα – на две части и άνθρωπος – человек) — авторитарная раздробленность эгокомплекса, или удвоение человека.

Дихантропогенез (от греч. δίχα – на две части, άνθρωπος – человек и γένεσις – становление) — социоисторический процесс удвоения человека. Феномен дихантропии возникает с развитием авторитарных отношений в первобытном родовом обществе, с исчезновением первоначальной его однородности, и «начинается с того, что мышление людей перестает быть “сплошным”, что один человек в их сознании отделяется от другого как особый, своеобразный мир опыта. Возникает “я” – центр отдельных интересов и стремлений. Но оно находится еще в самом начале своего развития: это “я” – личность организатора, ему нет еще антитезы в виде других “я”, которые бы с ним сталкивались как независимые от него единицы; перед ним только подчиненные единицы, которые с ним неразрывно связаны как низшие органы его организма. Организатор не может вполне отделить себя как самостоятельное “я” от исполнителей: он им соотносителен, без них он немыслим, как и они без него; логической невозможностью является организатор без исполнителей и исполнители без организатора. Дальше авторитарное дробление распространяется на всю природу, сохраняя тот же характер соотносительности и связности. Первобытному мышлению мир представлялся как хаос действий, потому что именно в форме действий являлась человеку его собственная борьба за жизнь. При этом “действие” выступало в сознании как единый и цельный жизненный акт среди других таких актов. Теперь же “действие” дробится в опыте, разлагается на два отдельных момента, – на активно-организаторскую волю и пассивное ее выполнение. И вся природа, как мир действий, становится такой же двойственной: во всяком явлении принимается активная воля как определяющее; и пассивная сила как определяемое: это “дух” и “тело”. Сам человек – явление в ряду явлений – подвергается такому раздвоению наряду со всем остальным: он приобретает “душу”, как приобретают ее в то же время камни, растения, животные, светила. Развивается анимизм как всеобщая форма мышления» [Вопросы социализма, с. 33-34].

Дихотомия жизни (от греч. δίχα – на две части, отдельно, врозь и τομή – сечение, разделение) — до сих пор еще существующее дуалистическое понимание жизни, суть которого в том, что «физиологическая жизнь организма и его “психические переживания” рассматриваются как две совершенно различные области, нигде между собой прямо не соприкасающиеся, хотя и связанные определенной зависимостью. Зависимость эта, чаще всего обозначаемая как “параллелизм”, в личном опыте оказывается, однако, неполной, прерывающейся; в целом ряде случаев изменения нервного аппарата протекают без всякого заметного отражения в психике, в сфере сознания. Только незначительная часть мелких и постоянно действующих на нервную систему раздражений порождает заметные “впечатления”; а в периоды временного прекращения психической работы жизнь физиологическая остается, по-видимому, совсем освобожденной от связи с “психическими переживаниями”. Таким образом, переживания эти как будто представляют действительно только “эпифеномен” жизни, неизвестно откуда берущуюся и неизвестно куда исчезающую прибавку к ее физиологическим проявлениям» [Эмпириомонизм, с. 38-39].

«Добро» — активность, увеличивающая сумму активностей системы.

Добротность концепции — устойчивость познавательной концепции в условиях перекрестной критики: «критики обобщений и выводов с точки зрения опыта и критики самого лежащего в основе их опыта с точки зрения его связи и закономерности», при этом последний момент является самым важным, «потому что только проверенный, освобожденный от ошибок и иллюзий опыт является надежной основой для критики познания» [Эмпириомонизм, с. 39].

Догма (от греч. δόγμα – мнение, постановление, учение) — это «система теоретических идей и норм или тех и других вместе, охватывающая некоторое жизненное содержание, известную сумму познавательного и практического материала». Например, «в религиозных мировоззрениях догма, сначала устная, а затем фиксированная священными книгами, оформляла исторический опыт народов, закрепляла их быт, организацию, экономическую и политическую, даже нередко приемы их техники» [Тектология, кн. 2, с. 138]. С тектологической точки зрения догма относится к области социальных дегрессий и как разновидность окостеневшей идеологии представляет собой сложный дегрессивный комплекс.

Догмат — принимаемое на веру частное положение догмы, утвержденное высшими, чаще всего религиозными, авторитетами в качестве неизменной и не подлежащей критике истины; с точки зрения тектологии социодегрессивный комплекс предельного консерватизма, который изначально служит организующим орудием, но затем в процессе своего исторического закостенения неизбежно вырождается в эйдовампира, превращаясь постепенно в свою противоположность – в дезорганизующее орудие.

Догматизм — предельно консервативная форма авторитарного мышления, оперирующего догмами.

Доказательство — «организация той или иной совокупности данных» с целью установить между ними «определенно-организационную связь» посредством «вводимых между ними целесообразно выбранных промежуточных комбинаций», т.е. методом ингрессии. Например, для доказательства теоремы «сумма углов треугольника равняется двум прямым» между одним математическим комплексом «сумма двух прямых углов» и другим – «сумма углов треугольника» вводятся два соединительных звена: «сумма одного из углов треугольника с его смежным» и «та же сумма, но в которой внешний смежный угол разделен на две части прямой, параллельной противолежащей стороне». В результате этой двойной ингрессии исходные данные теоремы «организуются в познавательную группировку равенства» [Тектология, кн. 1, с. 160].

Доказательство внешнего мира — возможная лишь на основе общения социально-организованная процедура, требующая наличия, во-первых, собравшейся с этой целью группы людей и, во-вторых, когерентности их восприятий, для чего используется согласование как метод, исключающий возможность индивидуальной иллюзии. На практике суть доказательства выглядит следующим образом: «вот – ручка», – говорит доказывающий и указывает на ручку, «а это – муха», – и указывает на муху; и если присутствующие согласны, что это так, т.е. видят оба предмета, слышат муху и осязают ручку, то доказательство свершилось («аминь», – говорит доказывающий, и все присутствующие расходятся). Подобные доказательства осуществляются каждым из нас постоянно: общаясь на работе и дома, мы это проделываем множество раз и даже не замечаем этого. Человек практики в таких умственных доказательствах вообще не нуждается, обывателю это даже в голову не приходит, однако существует особая когорта рассуждателей, для которых несомненна надобность в таких специальных «мозговых процедурах», – это философы. Именно эти представители еще не отжившего до сих пор эйдовампиризма по-прежнему упорно «выделяют сознание из остальной – живой и не живой – природы, как нечто совершенно исключительное», вследствие чего «внутренний мир человека – его сознание безусловно противопоставляется миру внешнему – всей остальной природе», при этом различие «между я и не-я преувеличивается до степени абсолютного различия», в результате «создается непроходимая пропасть в природе – и безысходное противоречие в познании: если внешний и внутренний мир по существу различны, то между ними и не может быть никакой связи; следовательно, что может внутренний мир познать о внешнем? Ничего. Как может он влиять на него? Никак». И тем не менее, человечество «занимается изучением внешнего мира и борьбою с ним». Именно это противоречие и «породило любопытный вопрос о реальности внешнего мира». Философы рассуждали так: «прямо, непосредственно у нас нет никаких данных, кроме чувств, ощущений, представлений, – вообще, кроме фактов сознания»; выйти за свои пределы сознание не может и потому «не в силах непосредственно убедиться в том, что есть нечто вне его»; оно лишь предполагает существование внешнего мира, но предполагать можно и ошибочно; «ведь относим мы во сне к внешнему миру тех людей, те предметы, которые нам тогда представляются, – однако внешний мир сновидений существует только в сознании спящего»; поэтому вполне возможно, что «весь мир и вся природа есть не что иное, как один гигантский сон, стройно-логичный, яркий и интересный, но все же не более, как сон, дитя свободной творческой деятельности сознания. Если принять такое решение вопроса, то противоречие между внутренним и внешним миром вполне устранено, только ценой уничтожения внешнего мира. Из ванны вместе с водой выплеснули ребенка». Но если все же «вопрос о реальности внешнего мира поставлен – на него должен быть дан ответ, хотя сама постановка вопроса может казаться большой нелепостью» [Основные элементы, с. 132]. Во-первых, следует отметить, что «все подобные вопросы возникают на почве слов и относятся к числу пережитков донаучного прошлого». Каково, например, значение слов «внешний мир»? Если «придавать им пространственное значение», то внешним миром следует считать то, что вне нашего тела, т.е. все остальные тела. Но это не «философское» значение слов: ведь в философии наше тело тоже относится к внешнему миру. Философ говорит: «я мыслящий, а затем все, начиная с моего тела, это внешний мир». Хорошо, пусть так, но «это означает, что я сам, мыслящий, со своими психическими ассоциациями оперирую более или менее свободно, а раз­ные входящие в мой опыт вещи, в том числе даже мое тело, меня так легко не слушаются: они обладают своей закономерностью. Слово “внешний” здесь имеет значение другой закономерности. Это не та закономерность, которая определяет процесс мышления, а другая, с которой следует особо считаться, которая требует от нас усилия, мо­жет причинять неприятности. Вот что это означает; другого значения не имеет и иметь не может». Затем философ задается вопросом: «реален ли» внешний мир? Но что такое реальность, вещественность? – «это вещи, с которыми надо практически считаться, которые представ­ляют сопротивление, которые не укладываются в ассоциативном порядке, на которые надо тратить активность, которые имеют свою закономер­ность. Но это – то же самое, что характеристика “внешнего мира”. Оказывается, вопрос о реальности внешнего мира, это вопрос о реаль­ности реального, о внешности внешнего. При анализе значения его тер­минов вопрос этот отпадает просто потому, что оказывается пустым, сводится к тавтологии» [Пределы научности рассуждений (доклад), с. 257-258]. На самом деле все очень просто: проблем не возникает, если вы исходите из коллектива и опираетесь на согласованный им опыт; если же вы за точку отсчета считаете самого себя и опираетесь исключительно на свой собственный индивидуально-организованный опыт, то у вас возникнут проблемы, а с ними и нужда в доказательстве внешнего мира.

Доказательство посредством текстов — ненаучный метод доказательства, являющийся в наши дни анахронизмом, феодальным пережитком: «это в феодальные времена текстами доказывали жрецы» [Выступление на заседании Комакадемии (1925 г.), с. 307].

Доказательство с опорой на авторитет — ненаучный метод аргументации, который наряду с цитатной аргументацией является авторитарным пережитком. Всегда «против всякой прогрессивной тенденции можно найти и выдвинуть тот или иной крупный авторитет. Но это ничего не доказывает и ничего не опровергает». Если бы современный любитель подобных доказательств жил, допустим, «в эпоху споров о происхождении видов, когда величайший из тогдашних биологов – Кювье – энергично выступал против зародышей эволюционизма, в защиту теории мгновенных творений», как бы он тогда поступил? Следуя такому методу, «он, конечно, по поводу каждой эволюционистской работы восклицал бы: “Что сказал бы об этом величайший из современных биологов Кювье!” И что же? История показала, что Кювье был неправ, а был прав гораздо менее крупный специалист Сент-Илер, и не только он, но также совсем не специалист Бальзак, энергично высказавшийся в его пользу». Разумеется, этот любитель ссылаться на авторитеты заставил бы их замолчать, но что из этого следует? Только одно: что мышление этого почитателя авторитетов несамостоятельное, «принадлежит авторитарной эпохе, и в наш век, в эпоху критики, является любопытным остатком времен минувших» [К вопросу о новейших философских течениях, с. 1058].

Долг — «общественно-организационная норма» [Наука об общественном сознании, с. 386]; или, более конкретно, «норма отношений буржуазных классов» [Тектология, кн. 1, с. 168], и наконец, более точно, организующее приспособление третьего типа, служащее для устранения противоречий индивидуалистического общества.

Домашне-капиталистическое производство — система производственных отношений при торговом капитализме.

Дополнительные связи — широко распространенный в природе и обществе тип обменных связей, повышающих устойчивость комплекса и возникающих как закономерный результат системного расхождения (см. принцип дополнительных соотношений). Структурная взаимодополнительность элементов системы как определенная гарантия ее устойчивости является основой подбора, силой которого «системное расхождение направляется по линии дополнительных связей» [Тектология, кн. 2, с. 22]. Синонимы – взаимодополнительные связи и дополнительные соотношения.

Дополнительные соотношения (взаимодополнительные связи) — это такие возникающие при системном расхождении соотношения, при которых расходящиеся части взаимно дополняют друг друга, причем «развиваются такие различия, которые повышают связность и устойчивость системы, ее прочность под внешними воздействиями, словом, ее организованность». Например, «клетки корня усваивают в избытке из своей ближайшей среды одни элементы, клетки листьев и ствола – другие; конъюгационным путем они передают друг другу свои излишки, взаимно поддерживая свою структурную устойчивость» [Тектология, кн. 2, с. 14]. Представляя собой асимметричную ингрессию, «дополнительные соотношения характеризуются прежде всего своей “необратимостью”: ассимиляция одной части системы соответствует дезассимиляции другой или других» [Тектология, кн. 2, с. 23]. Дополнительные соотношения возникают во второй фазе тектологического акта – фазе системной дифференциации, – где они «могут создаваться по разным направлениям, множественные и сложные; но каждое из них, если его познавательно выделить, легко выражается в виде определенной тенденции, “поляризующей” систему в две стороны». Если на этой стадии система не распалась, то в третьей фазе тектологического акта – фазе системной консолидации – дополнительные соотношения приобретают законченную форму: подбор, устраняя системные противоречия, завершает целостное оформление системы, усиливая и закрепляя самые устойчивые комбинации взаимодополнительно связанных элементов [Тектология, кн. 2, с. 259-260].

Достаточное условие устойчивости — это такое тектологическое состояние комплекса, в котором суммарная активность взаимодополнительных связей между его элементами перевешивает суммарную активность противоречий между ними [Тектология, кн. 2, с. 24]. Комплекс, пребывающий в таком состоянии, называется организованным комплексом.

Дробление человека — вызванный разделением труда процесс дифференциации такой сложной, самой высокоорганизованной и пластичной биосоциальной системы, какой является человек. «Авторитарная форма жизни» вызвала «первое дробление человека» – «авторитарное», причем дробится не столько «содержание человеческого опыта, сколько отношение людей к данным опыта», поскольку «тот, кто повелевает, и тот, кто подчиняется, неминуемо с различной точки зрения воспринимают одни и те же факты. Вторая фаза дробления человека» вызвана специализацией, которая, ограничивая сферу его деятельности, существенно минимизирует «содержание жизни, и коллективный опыт оказывается разделенным между людьми так, что одному достается по преимуществу одна его область, другому – другая, и так далее» [Вопросы социализма, с. 33, 35]. Именно это второе «дробление человека, порожденное специализацией, создало массу жизненных противоречий, сузило мир для каждого отдельного человека и подорвало взаимное понимание людей, интересы личности отделило от интересов коллектива и противопоставило интересам других людей; а отсюда возникла борьба всех против всех, отдавшая человека во власть социально-стихийных сил, для него непонятных и потому неодолимых» [Вера и наука, с. 82].

«Другой» — это конечный и общезначимый результат подстановки, т.е. результат сначала индивидуальной группировки и систематизации восприятий, а затем коллективной; другими словами, это прежде всего комплекс восприятий, слагающихся из зрительных, тактильных, акустических и иных элементов, который в ряду многократных повторений «приобретает устойчивость и определенность» и который затем, благодаря «сходству с другим подобным комплексом – восприятием собственного тела познающего лица», – дополняется уже с помощью подстановки, а возникающий в общении людей «коллективный опыт, передаваемый в “высказываниях”, создает идею непрерывного существования этого, как и других, аналогичных по устойчивости, комплексов», причем «в коллективном опыте они “существуют” независимо от того, “воспринимаются” ли в данный момент данным лицом или нет, – они существуют как “тела”» [Эмпириомонизм, с 118].

Дружина — система взаимодополняющих друг друга человеческих активностей, синергичных в борьбе с сопротивлениями среды.

Дуализм — «двуцентренная» форма социальной дегрессии, т.е. такая идеологическая система, которая «концентрирует весь опыт около двух каких-нибудь высших, предельных понятий или принципов, например, “материя” и “дух” или “добро” и “зло” и т.п.». Подобная познавательная система представлений устойчива лишь до тех пор, пока существует определенность разграничения между центральными концепциями: как только «люди убеждаются, что душевные процессы зависят от телесных, и обратно, что добро и зло относительны и проч., так в дуализме возникает дезорганизация, борьба его центральных тенденций, неустойчивость форм; выходом является подчинение одного принципа другому или их обоих иному, третьему», т.е. переход к монизму [Тектология, кн. 2, с. 121]. Как мировоззренческое состояние коллективного разума дуализм можно сравнить с раздвоенностью сознания индивидуума, что даже с точки зрения обывателя со свойственным ему эклектизмом не считается нормальным.

Дуалистическое противоречие — с эмпириомонистической точки зрения «отсутствие гармонии между частью и целым», что понижает адаптационные возможности «либо части, либо целого, либо того и другого вместе». Например, «организация клетки, с одной стороны, и организма, к которому она вместе с другими клетками принадлежит, с другой стороны, не образует еще жизненного дуализма; он возникает только там, где клетка начинает жить самостоятельной жизнью, не приспособляясь к своему целому» [Эмпириомонизм, с. 28]. Иными словами, дуалистическое противоречие возникает вследствие нарушения принципа соответствия.

«Духовная культура» — в общепринятом смысле так называемая «нематериальная» часть культуры, включающая в себя язык людей, их мировоззрение, художественное творчество, этические и политические отношения, т.е «то, что всего точнее обозначается как “идеология”, общественное сознание людей», или еще точнее – социальная дегрессия [Культурные задачи нашего времени, с. 3].

 «Духовная связь» — это «общность интересов и взаимное понимание». Именно «от этой связи зависят согласование сил, практическая организованность»; если же «духовная связь» ослабевает, то происходит внутренняя дезорганизация [Тектология, кн. 2, с. 117].

«Духовное неравенство» — разница психофизиологических особенностей человеческих организмов, которая в эпоху индивидуализма, как правило, приводит к «господству более сильных и более талантливых над менее талантливыми», но вот в эпоху коллективизма уже «не будет выливаться в тиранию, в насилие, не будет служить целям угнетения и эксплуатации, а наоборот, – каждый получит возможность полного и всестороннего развития», только тогда может в полную силу «развиваться наука и искусство во всех его видах», только тогда «человек предстанет перед обществом не безличным эксплуатируемым рабом, а самоценной личностью» [Что такое социализм, с. 27].

 «Духовность» — определенная степень развития психофизиологических особенностей человеческого организма, с позиций эмпириомонизма – количественная и структурная характеристика индивидуально-организованного опыта, т.е. его богатство, разнообразие и уровень организованности, зависящие от биосоциогенетики человека.

 «Душа» — это «организаторская, или руководящая» сторона человека, в отличие от «тела», которое представляет «исполнительскую, или пассивную» его сторону [Тектология, кн. 1, с. 81]. Такое противопоставление «души» и «тела» есть «простое перенесение на человека или на другие предметы понятия об определенной форме сотрудничества» – в данном случае «авторитарной трудовой связи». Именно в этом и состоит «действительное решение вопроса о том, как произошла идея “души”» [Тектология, кн. 1, с. 93].

Душевой доход — средний доход населения той или иной страны, выраженный суммой денег, которую получил бы каждый житель этой страны, если бы весь ее годовой доход был распределен между всеми ее гражданами поровну. В экономике капиталистических стран этот показатель является лишь приблизительной мерой благосостояния населения страны, так как он не отражает, насколько равномерно распределяются доходы между гражданами страны, а главное, не фиксирует уровень народного благосостояния, который определяется по закону наименьших доходами социальных низов.