Терминариум

Е

Единица счета — «примитивная мера, эталоном которой служили первоначально пальцы рук (и ног). Она применяется для учета прерывающихся сочетаний отдельных вещей. А в учете непрерывных (геометрическом) она применяется с помощью произвольно устраиваемых, реально или мысленно, перерывов (верстовой столб, разделительная черта и т.д.)» [Очерки всеобщей организационной науки, с. 315].

Единоцентрие — это правильная форма «централистической» связи, когда «стройно организованная эгрессия характеризуется одним центром, а если она сложная, цепная, то у нее есть один высший, общий центр, и каждая группа ее членов непосредственно связывается с одним ближайшим, а не с двумя или несколькими центрами» [Тектология, кн. 2, с. 118].

Единство — относительно «устойчивая связь частей комплекса» или системы [Эмпириомонизм, с. 8].

Единство и борьба противоположностей — один из трех «законов» формальной диалектики, согласно которому общая механика всякого развития объясняется взаимодействием скрытых в вещах противоположностей, точнее говоря, источником всякого системогенеза в природе и обществе является обязательное наличие в развивающейся системе внутренних противоположно направленных активностей. Например, с позиций формальной диалектики «вполне естественно объяснить движение противоречием или борьбою идей “нахождения” и “ненахождения в определенном месте”», а с позиций тектологии это недопустимо, поскольку движущееся «тело не находится в каком-либо определенном месте, а перемещается» [Философия живого опыта, с. 191]. См. софистика движения.

Единство и отдельность предмета (процесса) — это «его тожество» в различные моменты времени» и «его не-тожество с другими предметами природы». С организационной точки зрения все предметы – это процессы, т.е. непрерывно изменяются в своей взаимосвязи и в абсолютных состояниях не существуют. Аргументация в пользу относительного характера единства и отдельности предметов-процессов следующая. С одной стороны, «абсолютное единство существования и абсолютная отдельность предметов опровергается развивающейся наукой, которая всюду находит изменения (что противоречит абсолютному единству существования предметов), и всюду устанавливает непрерывные связи явлений (что противоречит абсолютной отдельности)». С другой стороны, «абсолютное отсутствие единства и отдельности сделало бы познание невозможным: чтобы познать явление, чтобы составить о нем понятие, надо выделить явление из других и признать его за нечто единое – найти в нем отдельность и единство. Но так как познание существует, то существует также единство и отдельность предметов и процессов; но то и другое не абсолютно, т.е. относительно». Именно так решается вопрос о характере единства и отдельности предметов-процессов, а чтобы уйти от такого его решения, «надо отказаться или от последних выводов развивающейся науки, или от познания вообще» [Письмо в редакцию (октябрь 1899), с. 1971].

Единство существования — это «непрерывность процесса», которая «выводится сознанием из сходства между его последовательными стадиями». Например: «наблюдая то, что называется “предметом” в различные моменты его существования, человек получает сходные впечатления; это сходство впечатления он и описывает, говоря о постоянных свойствах предмета»; но «если бы не было этого сходства, если бы изменения совершались не постепенно и последовательно, а были бы резкими превращениями, то не было бы никакой возможности в различное время признать предмет за одно и то же. Следовательно, на сходстве разновременных впечатлений, на последовательности совершающихся изменений основывается понятие о непрерывности, об единстве существования предмета»; причем «единство это не абсолютное, а относительное; потому что сходство разновременных впечатлений имеет свои пределы» [Основные элементы, с. 22, 21].

Единый хозяйственный план — проект научного регулирования хозяйства на базе тектологического подхода и цепной связи всех отраслей производства. Согласно первому положению системного подхода «общество представляет систему человеческих активностей в природной среде в борьбе с ее сопротивлениями», а согласно второму – «в обществе каждая отрасль его хозяйства, каждое предприятие, каждый работник выполняют свою определенную функцию». Исходя из этих основных положений, решаются вопросы организационного равновесия и развития. Первый «касается закономерности, связывающей производство и распределение. Рассматривая то и другое как функционально-необходимые части хозяйственного процесса и зная, что производство дает все продукты для распределения, а распределение служит в свою очередь для поддержания производства, легко установить следующее условие равновесия: равновесие общественного хозяйства возможно тогда, когда каждый его элемент путем распределения получит все необходимые средства для выполнения своей социально-производительной функции. Так, работнику должны даваться средства потребления, достаточные для поддержания его нормальной рабочей силы, предприятию – материалы, топливо, орудия в надлежащем количестве для дальнейшего производства и т.д.». С организационной точки зрения все отрасли производства «функционально связаны между собой цепной связью: одни для других дают необходимые средства производства, в том числе и те, которые производят предметы потребления и тем самым доставляют для всех других средства восстановления рабочей силы». Это не простая линейная цепь, а гиперцикл, состоящий из множества циклов: «если, например, металлургическая промышленность дает железо, сталь и проч. для машиностроительной и других отраслей, обрабатывающих металлы, то сама от них же получает машины и инструменты; угольная питает все другие топливом, а сама у многих из них берет орудия и материалы. Таким образом, цепная связь не раз переплетается возвратными ветвями; но, очевидно, это только делает ее еще более тесной. Из цепной связи прямо вытекает определенная пропорциональность отраслей как необходимое условие равновесия хозяйственной системы: все они должны быть взаимно достаточны, иначе равновесие нарушается и происходит в той или иной мере дезорганизация целого». Вся система хозяйства действует как «единый цепной механизм, первое звено которого – производство основных средств производства, а последнее – производство предметов потребления, поддерживающих жизнь и трудовую энергию общества». Эта же пропорциональность определяет и объективную возможность расширения разных отраслей, вследствие чего дальнейшее развитие хозяйственного процесса в целом «подчиняется закону наименьших», иначе говоря, «расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающих его частей». Для распределения производительных сил требуется «научно-статистический расчет пропорций разных звеньев экономического целого, который соответствовал бы его равновесию»; естественно, исходным пунктом расчета должны быть человеческие потребности – «конечное звено цепного механизма, к которому должны приспособляться все прочие звенья». Таковы общие «методы научно-планомерной организации хозяйства» [Тектология, кн. 1, с. 274-276, 278].

«Ектизм» — распространенная на стадии стихийного социогенеза «двуцентренная» форма социальной дегрессии; точнее говоря, разновидность «дуалистической системы мировоззрения», которая «концентрирует весь опыт около двух» таких «высших, предельных понятий», как «субъект» и «объект» [Тектология, кн. 2, с. 121]. Иными словами, «ектизм» – это индивидуалистическая, следовательно, исторически преходящая форма мышления, возникшая из авторитарной антитезы «духовное – телесное», или, что то же самое, «организатор – исполнитель», так как в основе этого лежит дробление коллективного человеческого опыта, которое и приводит, собственно, к дроблению человека. В настоящее время «ектизм» не может восприниматься иначе как атавизм мышления, как сохранившаяся до сих пор «привычка философствующих людей представлять себе познание разложенным на субъект и объект» [Познание с исторической точки зрения, с. 258]. Краткая формулировка «ектизма» – «субъект-объектный» дуализм.

«Ектогенез» — возникновение «субъект-объектного» дуализма. Человек «в трудовом процессе организует природу. И если мышление держится в рамках авторитарной противоположности начала активно-организаторского и начала пассивно-исполнительского, то универсальное отношение человека и природы представляется ему, как отношение “духа” и “материи”. Понятие “материи” становится равным понятию всей внешней для человека природы, всего “объекта”, на который направлена познавательная и практическая деятельность людей. Отношение человека и природы выступает в форме категории “духа” – “материи”, а затем “субъекта” – “объекта”. Таким путем идет развитие авторитарного мышления». В дальнейшем «категория “субъекта” – “объекта”, форма авторитарная по происхождению, наполняется, или вернее, преобразуется индивидуалистическим содержанием. Это – обычное явление в истории человеческой мысли: новая историческая формация берет наследство старой, но вкладывает в него свою жизнь, ассимилирует его» [Философия современного естествоиспытателя, с. 54].

Естественные науки — это «высшее обобщение технических наук, организующая их надстройка». Совокупность естественных наук представляет собой «высшую идеологию техники» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания (тезисы), с. 461]; иными словами, это «система норм целесообразности высшего порядка, норм, нормирующих нормы, подчиняющих себе применение всяких практических правил». Например, «когда инженер при помощи математического анализа и принципов механики вырабатывает проект постройки здания и моста, он создает непосредственно-технические нормы целесообразности при помощи норм научных» [Вопросы социализма, с. 63]. См. естествознание.

Естественный материализм — не лишенная своеобразного радикализма несколько примитивная философия, бывшая в XIX веке «идейным знаменем суровых демократов – “нигилистов”» и, вообще, «родственная всем “крайним” идеологиям. Стремясь достигнуть строгого монизма в познании, это мировоззрение строит свою картину мира всецело из одного материала – из “материи” как объекта физических наук. Атомистически представляемая материя в своих разнообразных сочетаниях, в своем непрерывном движении образует все содержание мира, сущность всякого опыта, и физического и психического. Неизменные законы ее движения в пространстве и времени – последняя инстанция всех возможных объяснений. К монизму, таким образом, присоединяется строгая тенденция научного объективизма, и отсюда – крайняя вражда этой философии ко всем фетишам религиозных и метафизически-идеалистических мировоззрений» [Эмпириомонизм, с. 216].

Естественный подбор — подбор жизненных форм действием их природной среды; иначе говоря, процесс выживания наиболее приспособленных к условиям среды организмов и гибели неприспособленных. С организационной точки зрения «объектом подбора являются живые организмы; фактором – их природная среда; основой подбора – их жизнеспособность по отношению к этой среде» [Тектология, кн. 2, с. 191]. С энергетической точки зрения всякий акт подбора представляет собой возрастание или уменьшение энергии жизненной формы (в первом случае подбор называется положительным, во втором – отрицательным), поэтому в целом нельзя сводить весь процесс естественного подбора к одним лишь моментам гибели и сохранения. Методологическая концепция подбора «выражает непрерывное соотношение между данною формой жизни и ее средою: отрицательный естественный подбор только завершается смертью, т.е. разрушением жизненной координации, а до этого момента он выражается именно в понижении энергии данной формы, в отнятии этой энергии средою; точно так же и положительный подбор не сводится к сохранению и размножению формы», выражаясь в «непрерывном равновесии или возрастании ее энергии за счет среды», в «процессах, которые в сохранении и размножении только обнаруживаются наиболее наглядно». Отличительной особенностью естественного подбора является его колоссальная расточительность в средствах достижения конечных результатов и при этом чрезвычайная медленность их достижения. В этом он значительно уступает всем другим разновидностям подбора – общественному, искусственному и психическому. Естественному подбору «нужны десятки и сотни тысяч лет, чтобы выработать сколько-нибудь значительное изменение жизненных форм», в то время как общественный подбор обходится «сотнями и даже десятками лет» и при этом скорость его постоянно растет [Эмпириомонизм, с. 144, 246].

Естествознание — это «высшая идеология техники, высшая идеология материально-производительных сил» и «в конечном счете социальная техника» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 6, 24]; или, более конкретно, группа наук, которые по своему социальному существу представляют «общее учение о тех сопротивлениях-активностях внешней природы, с которыми встречается коллективный труд человечества» [Вопросы социализма, с. 389].