Терминариум

О

Обмен — это «распределительная форма, соответствующая асимметричным социально-производственным отношениям, именно тому их типу, который называется неорганизованным разделением труда». При этом организованным считается «такое разделение труда, при котором труд, организующий все общественное производство, отделен от труда исполнителей или частных организаторов, и составляет дело отдельного лица, как в роде патриархальном, или совета всей общины, как в первобытной группе» [Основные элементы, с. 191]. Каждый акт обмена включает в себя два момента: «с одной стороны, момент технический – материальное перемещение товаров, денег, векселей – с его формами сотрудничества – взаимное отношение деятельности различных людей при этом перемещении, – с другой стороны, момент идеологический – изменяющиеся при этом понятия людей о праве собственности того или другого из них на тот или другой товар» [Познание с исторической точки зрения, с. 227]. Обмен является основным и практически всеобщим способом распределения в капиталистическом обществе: «в процессе обмена каждый общественный класс и каждый отдельный член класса получает свою долю общественного продукта», а «непосредственное распределение сохраняется обыкновенно лишь внутри семейного хозяйства. Значительному развитию обмена соответствует прогресс денежного обращения. В капиталистическом производстве деньги – необходимый двигатель; без них оно немыслимо»: деньги – это главное и универсальное орудие обмена в капиталистическом обществе [Краткий курс экономической науки, с. 140].

Обменная связь — это такая внутрисистемная связь, при наличии которой «устойчивость целого, системы, повышается тем, что одна часть усваивает то, что дезассимилируется другой, и обратно». Таким образом, обменная связь – это система из двух асимметричных ингрессий, или проще, двойная асимметричная ингрессия. Например, связь между аграрным и промышленным секторами экономики или газообмен между растительным и животным мирами: кислород, выделяемый растениями, усваивается в процессе дыхания животными, а выдыхаемый животными углекислый газ усваивается растениями. Предельное развитие обменной связи – полярность, когда «противоположные потоки активностей особенно точно поддерживают друг друга в определенных равновесиях» [Тектология, кн. 2, с. 18-19].

Обобщающе-описательная индукция — одна из основных форм индуктивного исследования, вырабатывающая тектологические обобщения, которые в отличие от обобщений специальных наук в гораздо большей мере «тяготеют к “отвлеченности”». Другими словами, «описание организационных фактов, чтобы охватить отношения всевозможных элементов, должно… отвлечься от всяких элементов», что качественным образом отличает его от описания специальных наук, которое «всегда имеет в виду те или иные определенные элементы и не может от них отвлечься». Задача тектологии – «перейти эти рамки», поэтому обобщение лишь тогда становится тектологическим, «когда оно в равной мере выражает связи или комбинации как тел, так и представлений, идей и проч. Перед тектологией, как перед математикой, ее раньше развившейся частью, все явления равны, все элементы безразличны. Те немногие обобщения опыта, из которых исходит математика, универсально общи, но и максимально отвлеченны. Тектология организованных и дезорганизованных комплексов должна будет выработать, конечно, гораздо больше обобщений, чем “тектология нейтральных сочетаний”, т.е. математика, но такого же типа» [Тектология, кн. 1, с. 129-130].

Обобщение — универсальный «познавательный прием объединения разных комплексов», с помощью которого познание непосредственно находит и сливает их общие элементы, совокупность которых образует связку [Тектология, кн. 1, с. 157]. Как результат такого познавательного приема обобщение и есть, собственно, эта объединяющая исследуемые комплексы связка, но как познавательный процесс обобщение есть достаточно эффективный тип подстановки, представляющий собой наиболее распространенную процедуру упрощения, с помощью которой любая познавательная или практическая «задача сводится к минимальному числу наиболее повторяющихся элементов; из нее выделяются и отбрасываются многочисленные осложняющие моменты», чем облегчается ее решение, «а раз оно получено в такой форме, переход к более частной задаче совершается путем обратного включения устраненных конкретных данных». Всякое обобщение основано на ингрессии, обусловленной, в свою очередь, конъюгацией. Предельным упрощением в сфере научного знания является тектологическое обобщение, достигаемое с помощью тектологического перехода [Тектология, кн. 1, с. 47, 179, 129].

Обобществление — процесс или принцип организации экономической жизни людей, который сводится к двум основным организационным формам – «авторитарной и товарищеской; в коллективизме – это типы сотрудничества, в коммунизме – распределения. На практике эти формы наблюдались до сих пор почти всегда в смешанном виде с преобладанием той или другой». Например, в такой социальной системе авторитарного строения, как патриархальная община, «все же имелись и зародышевые элементы товарищеского типа в виде “примитивного демократизма”» – общего обсуждения и решения общим собранием особо важных вопросов жизни [Новейшие прообразы коллективистического строя, с. 82-83].

Обожествление — стихийный процесс «прогрессивного накопления авторитета древнейших предков по мере смены поколений в общине и племени». Управляя «столь обширной и сложной системой, как община, патриарх в огромном большинстве случаев делает это по готовому шаблону, пользуясь накопленным опытом своих предшественников, их “заветами”, т.е. правилами и указаниями, которые от них перешли к нему, передаваясь в ряду их поколений. Постоянно ссылаясь на эти “заветы”, выставляя себя перед общиною исполнителем воли предков, он тем самым поднимает их авторитет над своим, как высший и более могущественный». В таком же отношении «предыдущие патриархи стояли к тем, место которых они заняли, и подобным же образом поставили их выше себя в глазах общины; а те сделали то же по отношению к своим предшественникам, и т.д.». Таким образом, уходя в даль прошлого, образы древнейших предков «растут в сознании потомков, достигая сверхчеловеческих размеров; уважение к ним переходит, наконец, в настоящее обожествление». Такое почитание предков исторически привело к созданию богов и положило начало древнейшим религиям [Наука об общественном сознании, с. 330-331].

Образ — комплекс психических переживаний пассивного типа, состоящий из ощущений, восприятий, представлений и являющийся «ближайшим отражением воздействий среды в психической системе». Комплексы среды вызывают вполне определенные изменения в комплексах психики, но если «эти последние имеют пассивный характер, не отражаются в свою очередь в комплексах среды», то они только образы; если же «они получают активную окраску, отражаются в свою очередь в среде», то они представляют собой волю – активный тип психических переживаний [Эмпириомонизм, с. 156].

Образованность — с тектологической точки зрения «степень организованности опыта в психике», которая наряду с его «широтой и разносторонностью» есть наиболее «благоприятное условие для пластичности и прогрессивности» индивидуума, социальной группы, класса или общества в целом, поскольку более организованный и «богатый материал жизни дает много элементов и стимулов для развития». Вся история человечества свидетельствует, что образованность «во все времена была специфическим отличием организаторских классов» [Эмпириомонизм, с. 299-300].

Обратимая связь — связь между комплексами одного уровня организованности, когда влияние одного комплекса на другой равно обратному [Тектология, кн. 2, с. 105].

Обратная отливочная форма — это форма, производная отливочной формы и ее же воспроизводящая, т.е. отливка, отливающая свою же собственную отливочную форму. В технике обычно такая промежуточная «отливочная форма приготовляется по модели того, что должно отливаться», например, «путем ее облепливания пластическим, твердеющим, тугоплавким веществом». Прием обратной отливочной формы используется в голо-, фото- и фонографии. Человеческая речь и ее понимание построены таким же образом, и «ту же схему через все усложнения можно разглядеть и во всякой иной символике – письма, искусства, науки» [Тектология, кн. 2, с. 94].

Обратная связь — определенное воздействие результата развития системы на сам характер ее развития (усиливающее воздействие называется положительной обратной связью, ослабляющее – отрицательной).

Оброк — способ феодальной эксплуатации в виде «прямого и явного присвоения прибавочного продукта», что наряду с барщиной представляет собой одну из форм социального вампиризма в феодальном обществе [Краткий курс экономической науки, с. 38].

Общая идеология (ментальность) — самые устойчивые «способы мышления», т.е. «самая консервативная сторона человеческой природы», так как «она в наибольшей мере способна удерживаться как пережиток прошлого среди новых жизненных условий и отношений и может являться сильнейшим тормозом на пути к будущему». Как одна из форм социальной дегрессии общая идеология играет важную роль в социогенезе, так как «через нее преломляются и при ее посредстве оформляются все политические и экономические интересы» [Вопросы социализма, с. 307].

Общая постановка задач — это наиболее общий подход к изучаемым явлениям, который учитывает для своих выводов лишь немногие основные их условия, отвлекаясь от более частных и осложняющих, в результате чего облегчается анализ и путь к решению задач делается короче, яснее; иными словами, это наиболее упрощающая постановка вопросов. Конечно, и решение получается только общее, относящееся только к тем основным условиям, которые были приняты в расчет; но «это отнюдь не уменьшает огромной важности общих решений», поскольку «их значение – директивное, руководящее. Они намечают путь исследования и решения всех частных задач, которые лежат в их рамках. Закономерность, относящаяся к основным условиям, дает исходный пункт и главную линию исследования», затем в расчеты одно за другим можно ввести специальные, осложняющие условия, и шаг за шагом исчерпать всю полноту доступных данных; «так получаются решения отдельных конкретных задач. Они могут быть верными или неверными», так как «ошибки всегда возможны, но если верно общее решение, то ошибки эти будут, по крайней мере, зависеть не от ложного пути, не от бесполезных блужданий исследующего, а только от недостаточности или неточности его данных: путь проверки и исправления намечается тогда сам собой» [Борьба за жизнеспособность (статья), с. 9-10]. С тектологической точки зрения наиболее общей постановкой считается универсальная постановка задач.

Общая структурная устойчивость — тектологическое понятие, выражающее способность системы сохранять свое строение в ограниченно-изменчивой среде. Если некая система «находится в более или менее постоянной среде, под некоторой совокупностью воздействий, изменяющихся лишь в известных границах – человек в его социальной среде, животное или растение в его обычной стихийной обстановке и т.п., то можно образовать суммарное представление об устойчивости по отношению ко всей этой системе условий. Так, сравнивая две разные политические или культурные организации, живущие в рамках одного и того же общества, можно найти, что одна из них по своему строению является более приспособленной, чем другая, т.е. структурно более устойчива. Но если общественные условия испытывают необычное изменение – вроде революции, войны, экономического кризиса, то соотношение окажется вообще иным, иногда прямо противоположным». Такое интегральное понимание прочности строения системы следует отличать от парциального, при котором структурная устойчивость рассматривается «только по отношению к тем или иным воздействиям», а не по отношению ко всем условиям среды в целом [Тектология, кн. 1, с. 208].

Общая цель — это общая объективная ориентировка активностей. В тектологии смысл этого понятия универсален и не ограничивается одним только субъективным содержанием. Как общий организующий элемент цель выполняет в системе роль связки, поскольку представляет собой именно тот «реальный элемент общности», который, собственно, и образует «основу организации сотрудничества». Общая цель в этом случае не есть одинаковая, поскольку просто одинаковой цели недостаточно для организованного объединения. «Например, относительно двух конкурентов можно с полным правом сказать, что цели у них “одинаковые”: один желает для себя того, чего для себя желает другой; но, разумеется, организации они вдвоем не составляют, потому что общей цели у них нет. Слово “общая” означает не сходство, а совпадение. При конкуренции одинаковые цели не совпадают, а расходятся: они различно ориентированы. Организованность достигается постольку, поскольку направление активности, выражаемое целью, тождественно для обоих сотрудников. Следовательно, связь создается элементом действительно общим, одним и тем же, входящим в оба комплекса». Этот общий организующий элемент и есть «общая ориентировка активностей», благодаря которой «совокупный результат их действий» оказывается «больше простой суммы индивидуально достигаемых результатов»; если же общей направленности усилий нет, то меньше этой суммы. Таким образом, в сфере социальной деятельности общая цель – это входящий в сознание людей «элемент их психики», который, «выполняя организующую функцию», ориентирует в общем направлении индивидуальные усилия и при объективном их совпадении порождает синергию [Тектология, кн. 1, с. 150].

Общее образование — с тектологической точки зрения «воспитание нервно-психической системы для не определяемых заранее возможностей». Например, «из безмятежно-сонной провинциальной жизни человек попадает в ураган социальных стихий революционной эпохи с ее неожиданно меняющимися потоками разрушительных активностей; как устоять, куда направить свои усилия, не находящие привычных объектов?». Общее образование дает ему возможность «опереться на достаточно общее знакомство с историей и социальными науками» [Тектология, кн. 1, с. 235-236].

Общее понятие — понятие, имеющее «много основных значений и бесчисленное множество оттенков», и при этом, «чем обще́е понятие», тем «его значение более обширно, более разветвлено и более расходится по разным направлениям». Иначе и быть не может, потому что, какими бы они ни были, обиходными или научными, «это – понятия, социально создавшиеся, а люди в обществе имеют различный опыт, люди дифференцированы», а значит, социально создающееся содержание какого угодно, хотя бы даже и строго научного, понятия «будет обязательно различно благодаря разному применению» и «будет развиваться в разные стороны». Взять, к примеру, любой обычный разговор или спор. Допустим, кто-нибудь говорит, что все люди равны, а другой ему возражает: «что же, я равен всякому идиоту?». Ясно, что у них понятие «человек» взято совершенно различно: «один имеет в виду систему отношений человека к другим людям, человека коллективного, и притом в известных идеальных условиях, а другой имеет в виду человека, как существо индивидуальное и существо мыслящее»; оба «употребляют одно и то же понятие “человек”, но в то же время это понятие имеет у них совершенно разное значение». Само собой разумеется, что слово «человек» имеет «не только эти три-четыре значения: существо биологическое, индивидуальное, мыслящее, коллективное», но даже в этом случае «каждое из них, когда вступает в поле сознания, когда применяется рассуждающим в рассуждении, каждое опять-таки имеет несчетное количество оттенков». Всякий из нас «может охватить это значение только сообразно своей сумме опыта», но эта сумма опыта совершенно различна у других людей, «так что, когда два собеседника даже возьмут условно какое-нибудь одно значение, его оттенок все-таки окажется у них разный» [Пределы научности рассуждения (доклад), с. 248-249].

Общезначимая виртуальность (от лат. virtualis – возможный) — не зависящая от индивидуального опыта «реальность, не связанная пределами такого опыта, лежащая даже вне прямого личного опыта, но входящая в него косвенно»; более того, это реальность, «не выражающая никакого определенного опытного содержания (“чувственно” определенного), но выражающая бесконечный ряд “потенций”, возможностей вполне определенного опыта», причем «все эти возможности имеют отнюдь не субъективный характер, как в психическом опыте, а вполне объективный: каждая из них, лишь только присоединяются определенные условия (для каждой особые), переходит в “необходимость”, в объективную, т.е. общезначимую действительность». Например, электрон, электрический заряд или напряжение в той или иной точке электрического поля – это ряд символов такой виртуальности, которую ни потрогать, ни увидеть, однако «при таких-то дополнительных условиях, в зависимости от данного потенциала и напряжения, обнаружатся такие-то тепловые явления, т.е. такие-то восприятия в психике каждого нормально организованного наблюдателя, при других – такие-то световые явления, например, восприятие искры, при третьих – такие-то механические и т.д. Каждая из этих возможностей существует, следовательно, не только для данного лица, в данный момент принимающего эти “символы” для определенного поля наблюдений, но и независимо от его ограниченного личного опыта» [Эмпириомонизм, с. 126].

Общезначимость — с точки зрения эмпириомонизма «не что иное, как согласованность опыта различных людей, взаимное соответствие их переживаний» [Эмпириомонизм, с. 15].

Общенаучная парадигма — система общенаучных понятий и методов, т.е. тектология.

Общение — психическая конъюгация; проще говоря, взаимное согласование опыта различных людей, которое, с одной стороны, является частичной выработкой общезначимого опыта, а с другой стороны, – частичным дополнением прямого опыта косвенным. Каждый человек – «мир, но мир частичный, не космос, а микрокосм», т.е. «не все, а только часть и отражение великого целого». Частью его делает «то, что связывает его с целым», т.е. общение. «Если бы человек был один, он не был бы микрокосмом», поскольку «его опыт и мир совпадали бы между собою», и «всякое расширение этого опыта было бы тогда расширением мира в целом». Именно общение «делает человека микрокосмом», поскольку научает его «тому, что есть вещи, которые не принадлежат к его опыту и, однако, “существуют”, потому что принадлежат к опыту других людей, что есть переживания, которых он не испытывает, и которые, однако, “реальны”, потому что протекают в сознании других людей». В результате человек «убеждается, что поток опыта не один, а их много, и все они сливаются для него в бесконечный океан, который он называет природой». Таким образом, связь между ним как частным, индивидуально-организованным опытом, и природой как универсальным, коллективно-организованным опытом, создается общением [Вопросы социализма, с. 30].

Общественная борьба за существование — это сотрудничество людей, а не просто совокупная борьба за существование каждой составляющей общество человеческой особи. Разумеется, «общество состоит из человеческих особей, но было бы большой ошибкой считать социальный “обмен энергии” со средою простой суммой физиологического обмена энергии отдельных организмов. В жизни человеческого организма далеко не все функции социальны; а для познания, объединяющего однородное, понятие “социальной системы” имеет смысл и ценность лишь тогда, когда оно охватывает систему социальных и только социальных функций. В дыхании, в кровообращении, в пищеварении отдельного человека нет ровно ничего социального; а эти процессы играют огромную роль в индивидуальном балансе усвоения и траты энергии. Общественная борьба за существование есть нечто совсем иное; она лежит вся в рамках труда и мышления людей; или так как мышление с полным основанием можно рассматривать как частную форму труда, то социальная борьба за жизнь вся заключается в пределах труда, и притом труда социального. Общественный процесс есть процесс сотрудничества людей» [Эмпириомонизм, с. 263].

Общественная норма — социальная дегрессия третьего порядка, не имеющая «отдельного физического существования», так как «представляет собою систему психических группировок в целом ряде человеческих личностей, принадлежащих к данному обществу. Но это нисколько не мешает тому, что она, с одной стороны, образует определенное жизненное единство – “общественную форму”, с другой стороны – бывает “приспособлена” или “не приспособлена” к своей среде». Иначе говоря, она подвергается положительному или отрицательному подбору, т.е. либо сохранению, либо разрушению, причем «это происходит отнюдь не только путем переживания или ранней гибели тех личностей, в которых она воплощается»: общественная норма «может упрочиваться или ослабляться и исчезать при сохранении всех ее носителей; их психический мир – существенная часть той среды, от которой зависит судьба данной формы, противоречие с этим психическим миром – с системой “опыта” этих людей – ведет большей частью к гибели только самой нормы, а люди, в которых она жила, продолжают существовать без нее» [Эмпириомонизм, с. 245].

Общественная среда — см. социальная среда.

Общественная стоимость — с энергетической точки зрения «то количество трудовой энергии, которое нормально необходимо для производства продукта при обычных в данном обществе условиях труда» и которое измеряется продолжительностью и интенсивностью работы людей, участвовавших в производстве этого продукта. Например, «если требуется 30 часов общественного труда, чтобы сделать один продукт, и 300 часов труда, вдвое более интенсивного, чем в первом случае, чтобы произвести другой продукт, то очевидно, что общественная стоимость второго продукта, воплощенное в нем количество трудовой энергии, в 20 раз больше стоимости первого. Общественная стоимость не зависит от того, сколько труда потратит на производство тот или другой работник в частности». Таким образом, «следует различать общественную или нормальную стоимость от индивидуальной или случайной, – то количество трудовой энергии, которое вообще необходимо на данной ступени общественного развития, от того, которое потрачено в частном случае. Для экономической науки существенна только нормальная стоимость; индивидуальной стоимостью она может заниматься лишь настолько это необходимо для того, чтобы понять изменения нормальной» [Краткий курс экономической науки, с. 56-57].

Общественная форма (социоформа) — это «отдельность и непрерывность существования частных общественных процессов. Такова ее цельность. При анализе она выступает как система взаимно-связанных индивидуально-психических форм, которые соответствуют общественно-полезным трудовым действиям особи. Всякая отдельность относительна, и потому общественные формы могут быть различных степеней сложности: одна и та же форма разлагается на ряд простых (также общественных форм), и входит, как элемент, в состав более сложной. Наиболее сложная общественная форма – это та, которая характеризует собою весь общественный процесс в его целом; она не вполне совпадает с той формою жизни, которую обыкновенно называют обществом: под обществом понимают совокупность людей, связанных в общественном процессе; но в отдельной особи не всякая психическая форма проявляется в общественно-полезных действиях, не всякая входит, как элемент, в форму общественную. Следовательно, наиболее широкая общественная форма – это “общество” минус его необщественные индивидуально-психические элементы». Но «так как основное содержание общественных процессов заключается в совместной трудовой борьбе группы людей за их существование, то общественные формы не могут быть ни чем иным, как формами общественного труда». Вся совокупность общественных форм представляет собой единый комплекс трех взаимосвязанных групп: технические, социально-производственные и идеологические формы [Основные элементы, с. 158-159, 156, 162]. Все они подлежат подбору, пути которого «различны и не ограничиваются размножением или смертью особей, потому что сами общественные формы надындивидуальны». Например, такие общественные формы, как социальная группа или класс, могут подвергаться как отрицательному, так и положительному подбору, «независимо от жизни или смерти составляющих особей», поскольку и социальная группа, и класс «представляют собой не столько совокупность личностей, сколько систему отношений между людьми, причем отношения эти существуют, разумеется, не в воздухе и не в научной абстракции, а воплощаются в определенных, взаимно связанных, психофизиологических приспособлениях людей. Эта система отношений может разрушиться, а соответственные приспособления людей атрофироваться», и тогда социальная группа или класс исчезают, хотя люди, входившие в их состав, продолжают жить. Подбор общественных форм «происходит в зависимости от всей их среды, как социальной, так и внесоциальной (природы общественной и внешней природы). Но влияние внесоциальной среды является чрезвычайно медленным и сравнительно с быстротою развития общественных процессов превращается почти в постоянную величину: это тот “естественный подбор”, которому нужны десятки и сотни тысяч лет, чтобы выработать сколько-нибудь значительное изменение жизненных форм. Общественное же развитие проходит крупные этапы сотнями и даже десятками лет; такая быстрота подбора зависит, очевидно, от другой части среды, от природы социальной». В первобытном родовом обществе, в котором «социальная среда была относительно ничтожна, роль ее в человеческом развитии была также незначительна, а скорость развития мало отличалась от той, которая соответствует “естественному подбору”. И то колоссальное возрастание скорости прогресса, которое получилось с тех пор», – заслуга социального подбора [Эмпириомонизм, с. 245-246]. И если «в первобытные времена общественный человек находился в рабстве у внешней природы», то затем, благодаря прогрессу, он «поладил с природою и научился приспособляться к ее непосредственным воздействиям»; но «выйдя из-под власти природы, человек попал под тяжелую руку противоречивых общественных отношений», и «пока он не поладил с ними, они для него – жестокая необходимость, источник внутренних противоречий, невидимый внешний враг». Но вместе с тем они являются основным и необходимым условием жизни человека: «власть над человеком общественных форм имеет свой предел во времени», но «зависимость от них его существования и судьбы не прекратится до тех пор, пока будет существовать общество» [Основные элементы, с. 203-204].

Общественное бытие — это «строение общества, основные формы его жизни» [Наука об общественном сознании, с. 280].

Общественное мнение — форма социальной дегрессии, представляющая собой несистематизированный набор суждений и оценок, отражающих обывательский опыт. В стадии стихийного социогенеза общественное мнение является средством его контроля и орудием манипуляции общественным сознанием.

Общественное настроение — неразвитая, «малооформленная идеология, ее смутная фаза». Например: «мораль класса, его идеал возникают сначала как “настроение”, потом оформляются в систему, которая организует все содержание прежних “настроений”» [Письмо В.А. Базарову, с. 181].

Общественное развитие — см. социогенез.

Общественное сознание — это идеологическая система всех «форм организации опыта», короче, идеология. Но «идеология есть выражение и понимание жизни», а жизнь в обществе «раздроблена, она не одна и та же для разных классов. В зависимости от разного положения людей в производстве или около производства различны их жизненные условия, их интересы, стремления, их точка зрения на окружающий мир», что, естественно, «находит себе и разное выражение, порождает разные способы понимания», и как следствие «получается не одно общественное сознание, а несколько классовых». Более того, «даже отдельные группы больших классов, расходящиеся между собою не в основных и главных, а в более частных и второстепенных условиях жизни, вырабатывают себе отчасти особую идеологию – “социально-групповую”» [Наука об общественном сознании, с. 265-267]. Таким образом, общественное сознание сложной социальной системы представляет собой достаточно дифференцированную социальную дегрессию.

Общественно-необходимый труд — затраты социальной энергии, необходимые для производства продукта в данном обществе, от которых зависит его меновая ценность.

Общественно-полезный труд — это «труд, полезный для жизни не только самой трудящейся особи, но и других, ей подобных», иначе говоря, это производство материальных и нематериальных продуктов. Следует отметить, что «определенной, резкой разницы между трудом общественно-полезным и полезным только индивидуально нет и быть не может. Различать оба вида труда с полной точностью можно только тогда, когда они оказываются во взаимном противоречии», точнее, когда индивидуально-полезный катагеничен общественному. К тому же «общественный характер той цели, к которой направлена трудовая деятельность, может обнаруживаться и не прямо, а косвенно. Например, если человек делает топор для себя, но топор этот нужен ему для работы общественно-полезной (колоть дрова для всей семьи), то и выделка топора является, конечно, актом общественно-полезного труда». Формы общественно-полезного труда – это различные формы сотрудничества, самая первая из которых – протоколлективизм – возникает в эпоху стадности и развивается путем подражания, когда акт подражания соединяется с представлением цели. Например, «когда один человек, следуя примеру другого, бросается вместе с ним на опасного зверя, сознавая в то же время, зачем он это делает, то подобное действие имеет прямо общественно-трудовой характер». С исторической точки зрения «общественно-трудовая борьба за существование или процесс производства есть тот базис, на котором возникает и развивается познание» [Познание с исторической точки зрения, с. 156-157].

Общественность — это «трудовая совместность особей в борьбе за жизнь». Поскольку производство «составляет основное содержание общественности», то она всецело «сводится к сотрудничеству» [Познание с исторической точки зрения, с. 156].

Общественно-трудовая стоимость — это полное название термина «трудовая стоимость», более точно выражающее его содержание, поскольку означает «именно то, чего продукт стоит обществу, во что он обществу обходится», а стоит он «известного количества труда, известной затраты общественной энергии. Одинаковые продукты в одном и том же обществе имеют и одинаковую трудовую стоимость. Конечно, в разных предприятиях труд бывает в разной степени производительный, и даже между работниками одного предприятия в этом бывают различия, так что индивидуального, т.е. личного труда в двух одинаковых продуктах может быть не одно и то же количество. Но политическая экономия рассматривает производство с общественной точки зрения, для нее трудовая стоимость, это – нормальное или среднее количество труда, которое в данном обществе требуется для производства продукта, другими словами – общественно-необходимое». Трудовая стоимость измеряется «рабочим временем, которое нормально идет на производство продукта, и напряженностью работы. Например, если один продукт стоит 5 часов труда средней интенсивности, а другой 10 часов труда повышенной вдвое интенсивности, то второй имеет стоимость в 4 раза больше. При этом для расчета всякую интенсивность, которая больше или меньше средней, сводят к этой средней, и считают, что стоимость второго продукта не 10, а 20 часов общественного труда» [Начальный курс политической экономии, с. 17-18].

Общественный подбор — ускоряющий общественный процесс «подбор общественных форм действием их социальной среды» [Эмпириомонизм, с. 246], который представляет собой «особенную, социальную форму причинности». Как «наиболее частный вид подбора» [Эмпириомонизм, с. 251] он выражает «зависимость сохранения, развития и разрушения социальных комплексов от их социальной среды», в силу чего «не имеет никаких специфических, ему только свойственных проявлений и выступает то под видом “естественного” подбора – физиологического сохранения, роста и разрушения, то под видом подбора “психического”», причем последний – «наиболее обычная его форма». Энергетически всякий акт социального подбора проявляет себя «в виде возрастания энергии социального комплекса (положительный социальный подбор) или ее понижения (отрицательный подбор)». В процессе социогенеза «тенденция положительного подбора является двойственной: рост содержания жизни и в то же время скрытых его противоречий»; и напротив, «тенденция отрицательного подбора – сужение жизни, но в то же время ее гармонизация, раскрытие и устранение ее внутренних противоречий». Эти две тенденции «взаимно дополняют друг друга, обусловливая совместно движение к гармоничному maximum’у жизни»: первая есть «стихийное творчество жизни», вторая – ее «стихийный регулятор». Но поскольку социогенез является частным случаем тектогенеза, то он «предполагает известную степень преобладания положительного подбора над отрицательным», причем «если это преобладание слишком значительно, положительный подбор как бы загромождает жизнь чрезмерным богатством возникающих и развивающихся форм, и жизнь становится дисгармонична; если этого преобладания совсем нет – рост жизни делается невозможен, и она приходит к застою». Поэтому положительный и отрицательный подбор неравноценны, и сущность их различия «можно выразить так: положительный подбор – это сама жизнь, отрицательный подбор – контролирующий механизм ее движения» [Эмпириомонизм, с. 261].

Общественный прогресс — социотектогенез, т.е. синергизация общества на базе максимизации социальной энергии и минимизации социальной энтропии.

Общественный процесс — «процесс сотрудничества людей», т.е. совокупная организующая человеческая деятельность [Эмпириомонизм, с. 263], которая с точки зрения адаптации представляет собой «процесс общественного приспособления людей к внешней природе и к собственным взаимным отношениям» [Познание с исторической точки зрения, с. 213]. Общественный процесс «имеет три стороны: техническую, экономическую, идеологическую. В технической общество борется с природой и подчиняет ее, т.е. организует внешний мир в интересах своей жизни и развития. В экономической – отношениях сотрудничества и распределения между людьми – оно само организуется для этой борьбы с природой. В идеологической оно организует свой опыт, свои переживания, создавая из этого организационные орудия для всей своей жизни и развития. Следовательно, всякая задача в технике, в экономике, в сфере духовной культуры есть задача организационная, и притом социальная» [Вопросы социализма, с. 429]. Роль колоссального ускорителя общественного процесса выполняет общественный подбор [Эмпириомонизм, с. 246].

Общественный труд — совокупный труд работников той или иной области производства или всего производства в целом. См. общественно-необходимый труд.

Общество — в самой общей и краткой формулировке – это «система сотрудничества» [Из психологии общества, с. 59], в других более развернутых формулировках: 1) «группа организмов одного вида, связанных при посредстве сознания известной совместностью в борьбе за жизнь», или более кратко, «совокупность людей, связанных сотрудничеством» в борьбе с природой [Основные элементы, с. 150, 155]; 2) «форма приспособления вида к внешним условиям борьбы за жизнь» [Основные элементы, с. 150]; 3) пластичная, высокодифференцированная эгрессивно-дегрессивная система, которая как организованное целое есть комплекс человеческих активностей, развертывающихся в природной среде в непрерывном взаимодействии с нею. Проще говоря, «общество представляет систему человеческих активностей в природной среде в борьбе с ее сопротивлениями» [Тектология, кн. 1, с. 274]. Таким образом, «отдельные люди, даже взятые в совокупности, еще не составляют общества»: для его возникновения и существования необходима наличность такого «организующего приспособления», как социальный инстинкт [Из психологии общества, c. 66-67]; иными словами, термин «общество» применим только к той группе людей, которая «реально объединена сотрудничеством», поэтому в самой краткой формулировке общество – это определенная «система сотрудничества» [Познание с исторической точки зрения, с. 216]. По степени сложности и масштабу своего эволюционного потенциала «общество – сложнейшая из известных нам форм жизни, и даже в самых ранних фазах своего существования оно обладает колоссальным богатством элементов развития, наибольшим во всем биологическом мире» [Эмпириомонизм, с. 278]. С точки зрения организационной типологии общество в целом принадлежит к типу активных систем: если на стадии стихийного социогенеза в общей сумме реакций общества на воздействия среды преобладали пассивные реакции, и на основании такого перевеса общество еще можно было бы причислить к типу систем Ле-Шателье, т.е. к равновесным системам, то на стадии сознательного социогенеза перевес уже на стороне активных реакций, и общество в основном развивается как неравновесная система, причем нелинейный рост его совокупной активности усиливает в такой же степени и неравновесный характер его дальнейшего развития.

Общечеловеческая наука — это тектология, которая как универсальная организационная наука является «могучим орудием реальной организации человечества в единый коллектив» [Тектология, кн. 1, с. 110].

Общечеловеческое — «то, что в человечестве всегда было, но чего оно не сознавало». Например, коллективно-трудовое содержание его жизни: «человечество всегда жило и развивалось силою коллективного труда», который «не переставал быть коллективным от того, что он разрознен во множестве хозяйств, и что люди, передавая друг другу, распределяя продукты этого труда, вступают в борьбу между собою на рынке», – все равно «остается то, что всегда люди работали и работают друг на друга, и, следовательно, работают на коллектив»: просто «коллективно-трудовой смысл жизни был замаскирован, скрыт от людей видимым дроблением коллектива и видимой борьбой; но только замаскирован, затемнен» [Элементы пролетарской культуры, с. 89].

Объективизация истины — признание той или иной истины «общим достоянием людей определенной группы» при обязательном наличии двух условий: «во-первых, сама обыденная жизнь группы должна представлять достаточный материал для установления этой истины; во-вторых, с нею не должны стоять в противоречии насущные интересы и стремления группы» [Основные элементы, с. 249]. С точки зрения тектологии объективизация истины происходит по принципу отливочной формы.

Объективация опыта — процесс социальной организации индивидуально-организованного опыта, в результате чего психическое исчезает в объединяющих формах, созданных познанием для физического, которое, по существу, уже перестает быть физическим, поскольку исчезает его постоянная антитеза – психическое, и тогда, в конечном итоге, «единый мир опыта выступает как содержание для единого познания» [Эмпириомонизм, с. 33].

Объективная закономерность — устойчивая связь социально-организованного опыта, т.е. «самая стройная, самая организованная, наиболее выработанная» форма его связи [Эмпириомонизм, с. 125].

Объективная истина — система общезначимых представлений и понятий, опираясь на которую в практике и в познании, человечество не приходит к противоречиям и несообразностям, а, напротив, достигает поставленных целей. Объективная истина всегда относительна, поскольку исторически преходяща: «для объективной истины надысторической – критерия нет в нашем “историческом” мире» [Эмпириомонизм, с. 218-219].

Объективная точка зрения — общезначимая, или более точно, научная точка зрения на тот или иной предмет, процесс, явление, что с позиции тектологии – одно и то же.

Объективное — то, что обладает общезначимостью, что «имеет одинаковое жизненное значение для нас и для других людей», т.е. то, на чем «не только мы без противоречия строим свою деятельность», но чем должны руководствоваться в своей деятельности «и другие люди, чтобы не прийти к противоречию». Объективный характер физического мира заключается в том, что он существует не для нас лично, а для всех, и для всех имеет определенное значение, причем такое же, как для нас [Эмпириомонизм, с. 15].

Объективность — это «общезначимость фактов и отношений, которая констатируется в общении живых существ» [Эмпириомонизм, с. 127]; иными словами, это общезначимость коллективно-организованного опыта, содержание которого согласовано между людьми в результате их общения [Эмпириомонизм, с. 233]. «Объективными мы называем те данные опыта, которые имеют одинаковое жизненное значение для нас и для других людей, те данные, на которых не только мы без противоречия строим свою деятельность, но на которых должны, по нашему убеждению, основываться и другие люди, чтобы не прийти к противоречию. Объективный характер физического мира заключается в том, что он существует не для меня лично, а для всех, и для всех имеет определенное значение, по моему убеждению, такое же, как для меня» [Эмпириомонизм, с. 15]. Итак, с позиций эмпириомонизма обладать объективностью – это значит «относиться к опыту социально-согласованному», т.е. иметь «социально-практическое значение» [Философия живого опыта, с. 222-223].

Объективно существующее тело — социально-организованный комплекс элементов опыта, т.е. результат коллективного согласования индивидуальных восприятий и представлений.

Объективный критерий истины — это ее атрибутивная социально-значимая арогеничность, которая проявляется в побеждающем с ее помощью прогрессивном развитии общества. Истина принадлежит не только настоящему, но и будущему; более того, по большому счету она и принадлежит больше будущему, поскольку основной ее организующий потенциал реализуется не столько в настоящем, сколько именно в будущем: «истинны те формы познания, которые сохраняются и развиваются в ходе общественного развития – и в силу этого развития; ложны те, которые общественное развитие стремится разрушить. Истина отличается тем, что она должна победить – таков единственный надежный ее критерий» [Познание с исторической точки зрения, с. 190]; другими словами, истина не просто арогенична, а всегда и всепобеждающе арогенична.

Объективный опыт — это социально-организованный опыт, с которым как высшим типом организации опыта должен быть согласован субъективный опыт, иначе возникнет «жизненная неприспособленность. И это вполне понятно, так как базис объективного опыта несравненно шире: этот базис – социальное развитие, жизнь миллионов людей в тысячах поколений, тогда как субъективный опыт имеет своей органической основой в каждом данном случае лишь индивидуальный процесс развития определенной личности». Для более точного понимания термина, следует отметить, что объективный опыт – это не просто социальный опыт, а только его социально-согласованная часть. Действительно, «социальный опыт далеко не весь социально организован и заключает в себе всегда различные противоречия, так что одни его части не согласуются с другими; лешие и домовые могут существовать в сфере социального опыта данного народа или данной группы народа, например, крестьянства; но в опыт социально-организованный или объективный включать их из-за этого еще не приходится, потому что они не гармонируют с остальным коллективным опытом и не укладываются в его организующие формы, например, в цепь причинности» [Эмпириомонизм, с. 26-27].

Объективный процесс — это всегда «продукт социального согласования восприятий и представлений, “переживаемых” отдельными людьми и “выражаемых” высказываниями». Таким же результатом социокогерентности являются и объективно существующие тела, поскольку с позиций организационной динамики тело представляет собой определенный комплекс процессов, точнее, в той или иной мере относительно устойчивую их систему [Эмпириомонизм, с. 79-80].

Объект подбора — «то, что ему подвергается» [Тектология, кн. 1, с. 194]. Например, в системе «биосфера – антропосфера» первая является деятелем (фактором), а вторая – объектом подбора. Объектом подбора может быть любой комплекс как физического, так и психического опыта: камень, планета, клетка, «особь, но также социальная группа, класс и какой-нибудь технический прием, слово, идея, норма и т.п.» [Эмпириомонизм, с. 245].

Объем — «сумма ординатных площадей», т.е. сумма бесконечно малых элементов, не имеющих в отдельности никакого практического значения и имеющих его лишь будучи рассматриваемыми во всей своей совокупности как конечный и доступный реальному измерению результат [Социально-технические основы геометрии, с. 124]; иначе говоря, «объем есть “бесконечное” по отношению к поверхности, как она по отношению к длине» [Вера и наука, с. 46].

Объяснение — подстановка более простого комплекса под более сложный, т.е. «сведение более сложного к более простому», при этом необходимо «выйти из круга “объясняемых” явлений, чтобы установить их связь с явлениями более простыми, чем они сами» [Познание с исторической точки зрения, с. 258].

Обыватель — индивидуум с фрагментарным сознанием, наиболее характерным мировоззрением которого является эклектизм, соответствующий «лишь клочкам и обрывкам выработанной общим трудом культуры, лишь низшим и пройденным ступеням лестницы социального развития» [Философия живого опыта, с. 9]; авторитарно-индивидуалистического типа «раздробленный человек», т.е. «человек-дробь», мышление которого «совмещает в себе и авторитарный дуализм и индивидуалистическую разорванность» [Вопросы социализма, с. 38]. Синоним – суб.

Обывательский опыт — не связанный в единую целостность исключительно фрагментарный опыт в виде «случайных и разрозненных клочков опыта коллективного, общечеловеческого» [Десятилетие отлучения от марксизма, с. 94], т.е. тот всем известный житейский опыт, который, являясь общим элементом между индивидуумами, с тектологической точки зрения представляет собой связку, так как «сравнительно однороден и однообразен у всех живущих в одной социальной среде». Для современного «разрозненного, анархичного по своей форме коллектива» этот житейский опыт «служит прочным цементом», отличаясь при всей своей ненаучности «огромной широтой и общностью своего содержания. Он относится к самым различным сторонам жизни: к организации вещей, по крайней мере в домашней обстановке; людей – в семье, в обыденных соседских и иных отношениях; к организации идей – в так называемом “общественном мнении”». Именно в этом «не полном, но разностороннем, не научно-оформленном, но практически-жизненном» обывательском опыте «продолжает удерживаться наивное единство организационной точки зрения, стихийная, но глубокая тенденция к единству организационных методов. Основным его хранилищем служит общенародный язык», в общем ядре которого «кристаллизованы, элементарно оформлены традиции прошлого, опыт тысячелетий», т.е. та житейская мудрость, которую с полным правом можно назвать народной тектологией [Тектология, кн. 1, с. 91].

Обыденная тектология — ограниченная и несовершенная систематизация индивидуального опыта. Каждый человек в отдельности обладает только некоторой долей опыта человечества, причем «не только в своей специальной отрасли, но также – клочками и обрывками – в очень многих других. Эту долю он так или иначе систематизирует, сознательно, а еще больше – бессознательно, и руководится ею в самых разнообразных случаях жизни. Другими словами, у каждого человека есть своя, маленькая и несовершенная, стихийно построенная “тектология”. В практике и в мышлении он оперирует “тектологически”, сам того не подозревая, подобно тому, как обыватель говорит прозой или, взглянув на часы, устанавливает астрономическую величину, помимо своего ведома и намерения. Но и эту обыденную тектологию отнюдь не следует считать просто индивидуальной. Человек получает из своей социальной среды, через общение с другими людьми, наибольшую долю своего опыта, и особенно методов его организации, долю настолько большую, что его личный вклад по сравнению с этим представляет величину несоизмеримо малую и к тому же величину зависимую. Таким образом, и в обыденной тектологии существуют элементы, общие для массы людей», т.е. общепринятые элементы, важнейшие из которых – язык, речь [Тектология, кн. 1, с. 110].

Обычай — тип социальной дегрессии в виде «установившегося в обществе и устно передаваемого от поколения к поколению правила жизни». Иными словами, это «первичные общественные нормы, устные и строго традиционные», более того, «они то начало, из которого на дальнейших ступенях культуры развились право и нравственность». Следует добавить, что «обычай – уже идеология, т.е. форма общественного сознания» [Наука об общественном сознании, с. 335-336]. Как основная и первоначальная нормативная форма обычай в своем элементарном виде «был не чем иным, как техническим правилом социального поведения людей», т.е. определяя действия людей друг к другу, он «был таким же практическим знанием, как всякие другие практические знания, которыми определялись действия людей по отношению к внешней природе; он не был для людей “внешним принуждением”, а был органичной формою их существования» [Падение великого фетишизма, с. 32-33]. Самое «широкое понятие “обычая” охватывает все сложившиеся, устойчивые общественные отношения – технические, социально-производственные, распределительные и иные. Чем менее прочна и постоянна данная общественная форма, тем менее подходит к ее проявлениям название обычая. На свете все относительно, в том числе и устойчивость обычаев. Процессы развития, процессы деградации – вообще явления изменчивости человеческой природы под различными влияниями нередко создают в отдельных особях психические формы, несоответствующие обычаям, стоящие в противоречии с ними. Это выражается в действиях, направленных к разрушению установившейся общественной формы – в так называемых “нарушениях обычая”». Если новое вредное влияние не остается единичным, а повторяется, то общество должно так или иначе к нему приспособиться: «иногда процесс приспособления сводится к тому, что исчезает самый обычай», но если обычай обладает достаточной прочностью, «тогда изменчивость вместе с различными видами подбора – психическим, социальным, внешним – создают новую форму приспособления; назначение этой формы заключается, естественно, в том, чтобы уравновесить или устранить то вредное влияние, которое оказывают на жизнь общества действия, нарушающие обычай. Новая общественная форма называется правовой». Так возникает право [Основные элементы, с. 194].

Огонь — «первичное орудие, выделившее человека из природы», и вместе с тем главный коллективизатор первобытного человека, ибо «только коллектив достаточных размеров способен надежно и непрерывно поддерживать огонь при невозможности его возобновить в случае угасания; только коллектив может и успешно его использовать для защиты от грозных чудовищ и от долгого зимнего холода. И если кровная связь была биологической основой коллектива, то огонь был его технической спайкой» [Исторический материализм и вопросы первобытной жизни, с. 22].

Ограниченно-изменчивая среда — это разновидность определенно-изменяющейся среды, со стороны которой комплекс испытывает определенные изменяющиеся воздействия в каком-либо известном диапазоне. Например, «вся среда жизни на земле, вся среда, в которой действует и развивается человечество, с ее обычной амплитудой колебаний различных ее условий в астрономических, атмосферических и иных циклах может рассматриваться как ограниченно-изменчивая». Изменения такого типа среды «заранее научно учитываются – или в своей совокупности, или в широких суммарных комбинациях» [Тектология, кн. 1, с. 209].

Одномерная психика — психика с односторонне развитым содержанием, структура которой формировалась в относительно суженной социальной или природной среде, например, психика специализированного работника или аборигена пустыни и заполярья. Во всех этих случаях область психических переживаний «развертывается неравномерно, расширяясь особенно в сторону одной какой-либо группы взаимно-связанных, до известной степени однородных комплексов опыта, соответственно суживаясь в других направлениях». Поскольку психический подбор здесь «не создает ничего принципиально нового, а только обрабатывает данный ему материал, то и его работа оказывается здесь фактически односторонне направленной, – в наибольшей мере в сторону организации тех специальных переживаний, которые преобладают в данной системе опыта». Эти переживания «сравнительно однородны и уже с самого начала взаимно близки в потоке опыта, кроме того, представлены в психике с большой сравнительно полнотой, гораздо менее разрозненно, чем другие сферы опыта; следовательно, процесс организации происходит здесь при наиболее благоприятных условиях, и легко создается относительно стройная и целостная система ассоциаций; на низших ступенях развития это, главным образом, тесные ассоциации по смежности, в которых выражается так называемое “непосредственное” ознакомление психики с данной областью опыта; на более высоких ступенях – прогрессивный ряд ассоциаций по сходству и различию (форм обобщения и различения), так называемое “систематическое” познание данной области, которое может оказаться в большей или меньшей степени монистичным, т.е. законченно-объединенным. Но все это только в данной “специально” области опыта», а в других областях «содержание опыта более бедно и более отрывочно; там организующая тенденция находит для себя гораздо менее благоприятные условия. Поэтому если интенсивность психического подбора, особенно отрицательного, вообще не очень велика, то за пределами “специальности” господствует бессвязность и эклектизм», что сближает этот тип психики с филистерским. Такая черта особенно ярко выражена «в представителях “гелертерства” и “книгоедства”, которые, живя довольно интенсивной жизнью в одной узкой сфере, во всех остальных поражают бледностью и бесцветностью своей психики и детскостью форм мышления» [Эмпириомонизм, с. 177-178].

Одномерный человек — индивидуум с одномерной психикой, сформированной в условиях односторонне-суженного индивидуального опыта.

Однородная связь (симметричная связь) — это связь между комплексами одной системы, которые «выполняют в ней одинаковую организационную функцию». Теоретически в этом случае «сами комплексы, находящиеся в связи, одинаковы, и отношение одного к другому такое же, как того к этому: цепь, составленная из круглых звеньев, шеренга рядовых солдат, сотрудничество работников, вместе выполняющих одинаковую для каждого работу», и т.д. Но в действительности полной, абсолютной однородности никогда «не бывает: два комплекса, два отношения не могут быть в точности, до тождества одинаковы; но разнородность может быть так мала, что не имеет практического значения для той или иной поставленной задачи» [Тектология, кн. 1, с. 154-155].

Однородная цепная связь (симметричная цепная связь) — связь между однородными комплексами, когда «отношение одного к другому такое же, как того к этому: цепь, составленная из круглых звеньев, шеренга рядовых солдат» [Тектология, кн. 1, с. 154].

Однородный комплекс — это комплекс, «составленный из однородных элементов-активностей», т.е. всякий комплекс, у которого обнаруживается «известная степень сходства между отдельными частями». Например, «общество состоит из многих однородных биологических единиц – организмов; организм также из однородных единиц – клеток; клетка заключает в своем составе ряд белковых соединений, представляющих между собою большое сходство по химическим свойствам; сплавы образуются обыкновенно из двух или нескольких веществ, обладающих общим для них характером металлов; космические системы – из астрономических тел, при всем их разнообразии сходных по многим своим чертам; кристаллы – из взаимно подобных и симметрично ориентированных частиц и т.д.». Опыт свидетельствует, что абсолютной однородности не существует: несмотря на известную степень сходства, отдельные части все же не тождественны, однако их «разнородность может быть так мала, что не имеет практического значения для той или иной поставленной задачи». Таким образом, называя комплексы «однородными, мы, очевидно, признаем тем самым наличность в них чего-то общего; но мы не считаем их за одно и то же, следовательно, находим в них нечто различное», т.е. «имеем с ними дело не как с простыми, неразложимыми элементами, а как с комплексами, более или менее сложными, состоящими из элементов, частью общих, частью различных – элементов второго порядка». Например, если профессор передает свои знания студенту, то во всех задачах, связанных с обучением, это неоднородные комплексы, но если профессор и студент несут бревно или играют в шахматы, то в данных задачах это однородные комплексы [Тектология, кн. 1, с. 207, 149, 154, 150].

Односторонняя конъюгация — это «комбинация двух методов, конъюгационного с дезорганизационным (отделением части от целого)», когда «при двух однородных комплексах только часть одного из них присоединяется к другому и сливается с ним, порождая нормальные эффекты конъюгации, т.е. изменяя его и сама соответственно изменяясь; другой же комплекс по отношению к первому такой роли не играет», но «для этого необходимо, чтобы конъюгирующая часть первого комплекса была от него отделена» или при самой конъюгации, или еще раньше. Такой метод человек применяет в садоводстве и в хирургии: «“прививка” черенков культурного растения дикому; “прививка” кожи, роговицы и других тканей от здорового индивидуума больному, переливание крови или в серотерапии – вливание кровяных сывороток» [Тектология, кн. 2, с. 34].

Одушевление природы — исторически «первоначальное, анимистическое понимание причинной связи» явлений, характеризуемое «тем, что в нем цепь причин ограничена и обрывается на определенном звене, именно – духе, который и является тогда последней причиной данного ряда фактов. “Дух”, “душа” – это нечто “свободное”, действующее из самого себя, не нуждающееся в дальнейшем “объяснении”». Таким образом, в эпоху всеобщего анимизма вся цепь причинности сводилась «всего к двум звеньям: явление и дух, который за ним скрывается. Этот дух может действовать сообразно целям, как человек, но нет и мысли о причинах его действий и целей. Прогресс технического опыта – борьбы с природой – вызвал удлинение этой цепи, но ее основной характер не изменялся: во-первых, отношение всякой причины к ее следствию продолжало мыслиться антропоморфически, наподобие отношения между волей человека и вызываемыми ею действиями; во-вторых, цепь обязательно оканчивалась на “последней причине” – свободной душе, или высшем творческом духе, или на активной из себя “силе”», которая подобно все той же «душе», только уже обезличенной, «выражала активность, являлась причиной изменений» [Эмпириомонизм, с. 109-110].

Ожидание — факт сознания, отражающий одновременно прошлое (память о сходных состояниях), настоящее («непосредственно и впервые переживаемое состояние») и будущее (предвидение грядущего состояния) и который по сути есть «не что иное, как приспособление, приготовление психической системы к еще не наступившему воздействию» [Основные элементы, с. 145-146].

Ойкоадаптон — экономическое приспособление для развития. Основным таким ойкосферообразующим приспособлением является сотрудничество.

Ойкобаланс — равновесие общественного хозяйства, которое достигается при соблюдении двух условий: во-первых, если «каждый его элемент путем распределения получит все необходимые средства для выполнения своей социально-производительной функции» (работник – «средства потребления, достаточные для поддержания его нормальной рабочей силы», предприятие – «материалы, топливо, орудия в надлежащем количестве для дальнейшего производства и т.д.») и, во-вторых, если между всеми его элементами установится строго определенная пропорциональность («все они должны быть взаимно достаточны») [Тектология, кн. 1, с. 274]. Иначе говоря, ойкобаланс возможен при соблюдении необходимого и достаточного условий устойчивости, т.е. при наличии энергетической и структурной атрибутики устойчивого развития.

Ойковампиризм — катагеничная форма экономического процесса в виде существования отживших или отживающих экономических отношений. Например, крепостная зависимость, эксплуатация, кредитно-финансовые и товарно-денежные отношения.

Ойкономика (от греч. οικονομικά – хозяйство) — понятие в социотектологии, содержание которого несколько отличается от политэкономического понятия «экономика» (для этого, собственно, «эко» и заменено на «ойко» как более правильное произношение древнегреческого «οικο»). Ойкономика – это «пограничная область технического и идеологического процесса», объединяющая «отношения сотрудничества (в производстве), с одной стороны, и отношения собственности (в распределении) – с другой. Первые представляют собой выделенную путем абстракции социальную характеристику непосредственного технического процесса, вторые – ближайшую к техническому процессу группу первично организующих идеологических комбинаций. Для задач экономиста в его специальном исследовании такое объединение не связано ни с какими неудобствами, по крайней мере, при исследовании новейших, меновых и капиталистических обществ», но в социотектологии очень важно «точное разграничение технических и идеологических элементов в пограничной области»; например, «фактическое распределение собственности принято обыкновенно относить к “экономике”, которая противополагается “идеологии”», в социотектологии же «здесь дело идет об идеологическом приспособлении» [Эмпириомонизм, с. 272, 275]. Синоним – ойкосфера.

Ойкорат — организаторы людей: политики, чиновники, военные, юристы, священники, фабриканты, финансисты, торговцы.

Ойкосфера — в рамках антропосферы это высокопластичный и сложный централистический комплекс человеческих активностей, взятых во взаимной связи; иначе говоря, эгрессор, регулирующий техносферу и в то же время определяемый ею. В ойкосфере общество тоже приспособляется к внешней среде, но не прямо, как в техносфере, а косвенно, «потому что экономический процесс протекает между самими людьми, а не между людьми и природою» [Наука об общественном сознании, с. 285].

Ойкосферные органомы — это исторически сменяющие друг друга основные экономические организационные принципы, формула которых получается из формулы техносферных органомов путем подстановки «вместо орудия – человека, рассматриваемого как орудие». Человек не выдумывает свои организационные методы: «они имеют основу в организационных закономерностях природы и являются для человека так или иначе вынужденными»; иначе говоря, имеются общие «организационные законы, по которым идут процессы организации и дезорганизации в природе и от которых зависят и человеческие организационные методы». Поэтому согласно базовой схеме истмата принципы, которые складываются в социальной технике, служат также и основой организации социальной экономики: «там дело идет об отношении орудия к человеку, а в социальной экономике – об отношениях человека к человеку», при этом «человек может рассматриваться как орудие коллектива или отдельных людей в коллективе». В силу этого из четырех сменяющихся техносферных принципов социальной техники можно вывести «четыре принципа социальной экономики, а именно: там, где мы раньше брали орудие, мы теперь берем человека как орудие и вводим в ту же формулу»: в результате такой подстановки получаются четыре экономических организационных принципа – т.е. четыре исторически сменяющие друг друга формы сотрудничества. Согласно первому техносферному органому «в первобытной организации вещей, в первобытной технике, имеется стихийная, органическая связь орудия с коллективом», поэтому путем подстановки получаем: «в первобытной общине каждый человек есть живой орган целого, связанный с этим целым консервативно, бессознательно, стихийно, кровно, а не связями, основанными на расчете, выборе, договоре», короче говоря, «человек как орудие коллектива стихийно, органически, консервативно связан с ним». Согласно второму техносферному организационному принципу «орудие находится тоже в стихийной, органической и консервативной связи, но не с коллективом, а с индивидуумом в коллективе». Путем подстановки «получаем, что один человек для другого является орудием, а связь между ними стихийная, органическая, консервативная. Это – вторая стадия развития экономики: примитивный авторитаризм». Из «третьего принципа, когда орудие находится уже в сознательной, пластичной связи тоже с индивидуумом в коллективе», той же подстановкой «получаем: человек как орудие связан с другим человеком сознательно и пластично. Связь эта, во-первых, сознательная, во-вторых, переменная. Сначала человек A пользуется человеком B, потом обратно. A – крестьянин пользуется B – сапожником как орудием для добывания себе обуви; B пользуется им как орудием добывания хлеба. Таков третий принцип в экономическом развитии; это принцип меновой». Остается четвертый принцип, в котором реализуется «сознательная, пластичная связь человека как орудия с его коллективом», что означает, «во-первых, то, что эта связь сознается коллективом и личностью, и коллектив старается приспособить личность максимально; во-вторых, эта связь пластичная», т.е. всесторонне развитая «личность будет вступать в разные трудовые отношения, и коллектив должен ее приспособить к разным отношениям»; а поскольку «связь здесь сознательная, то человек является не только орудием, но, взятый не в отдельности, а как член коллектива, сам участвует в определении своей функции». Такая форма сотрудничества обозначается как коллективистическая. Таким образом, четвертый техносферный органом – «принцип машинного производства, внесенный в область экономики, есть принцип социализма». Историческая смена органомов в техносфере соответствует смене органомов в ойкосфере [Организационные принципы социальной техники и экономики (статья), с. 279, 272, 278-281].

Ойкотектогенез — «организация человеческих сил» в борьбе человека с природой, т.е. та часть триединой организационной задачи, решение которой сводится к гармонизации ойкосферы [Тектология, кн. 1, с. 71]. Исторический ойкотектогенез проходит четыре стадии: протоколлективизм, авторитаризм, индивидуализм и коллективизм.

Ойкотехносистема — это система «отношений людей к природе» и «взаимоотношений людей в производстве и присвоении», т.е. двухкомплексная система «техника – экономика», в которой основным, точнее говоря, системообразующим комплексом является техника. Как словообразование термин несколько громоздок, но в сравнении с более кратким своим синонимом «хозяйство» его форма предельно выражает содержание и в этом смысле наиболее эксплицитна, что сразу устраняет то «большое и досадное недоразумение», которое, собственно, и возникает именно по причине «неточного употребления слов»: как известно, «“хозяйственный” и “экономический” считаются точными синонимами в обывательском сознании, равно как и в буржуазной науке» [Вопросы социализма, с. 306].

Омега капитализма — глобализация капиталистического строя и переход к глобальному коллективистическому. Классовая дифференциация в этот период максимальна и достигает того предела, «когда класс капиталистов окончательно утрачивает реально-организующую функцию в производстве и превращается в паразитический класс», при этом «капиталистическая собственность, освобожденная уже от всякого производственного содержания, превращается в принцип чистой эксплуатации, подобный рабовладельческому принципу, и находит свое законченное воплощение в биржевой игре, а также в кредитных и акционерных спекуляциях, граничащих с простым грабежом. Принцип законности во многих случаях оказывается уже не соответствующим классовому интересу и еще чаще – не соответствующим интересу личному. Тогда он систематически и более или менее явно нарушается. В то же время он формально признается и настойчиво навязывается остальному обществу всюду, где его сохранение остается выгодным для капиталистов. Это противоречивое отношение класса капиталистов к собственному принципу, конечно, подрывает в корне остатки влияния, какими еще пользовался самый принцип, и определяется другими классами как “грубое лицемерие”. В области познания научно-материалистическая тенденция исчезает, так как ее основа – технический опыт – становится далекой и чуждой для паразитического класса», и «остается только социальный фетишизм, ничем не ограниченный и не смягченный, как организующая форма для все более бедного содержания». В это же время усилия паразитического класса «закрепить за собой господство в сословно-авторитарных и государственных формах, раз его не удается удержать экономической силою, ведут к воскрешению в буржуазии элементов авторитарной идеологии, подобных феодальным тенденциям; и разложение буржуазного мышления осложняется проявлениями религиозности, ханжества и тому подобное». И в это же самое время исполнительский класс, «организовавшись в силу, способную стройно организовать все производство, завершив выработку новой идеологии, устраняет и анархию производства, и все нормы господства крупной буржуазии, заменяя все это новыми, своими формами жизни. Источники паразитизма исчезают, класс паразитов распадается. Остается единое общество с единой идеологией. Классовое развитие закончено, начинается новая фаза истории человечества, фаза объединенного гармонического развития. Этот момент лежит еще в будущем, но приводящие к нему тенденции настоящего так сильны и очевидны, что его необходимость несомненна» [Эмпириомонизм, с. 326-327].

Омега классогенеза — с организационной точки зрения типичный кризис C, т.е. «пробой» социального диполя, закономерно возникающий в заключительной стадии развития всякого классового общества с его окончательной «деградацией как неизбежным исходом», причем основная причина его гибели в том, что «организаторский класс, прогрессивно удаляясь от технически-производственного процесса, теряет с течением времени реально-организаторскую функцию, превращаясь в класс паразитический и неизбежно вырождаясь, а вместе с тем теряя и свою социальную силу» [Эмпириомонизм, с. 313, 328].

Омега конъюгации (результат конъюгации) — это система из преобразованных объединенных комплексов, которые либо остаются взаимосвязанными, либо вновь разъединяются в ходе изменений, порожденных конъюгацией. Что же касается преобразования вступивших в нее комплексов, то оно может доходить и до «уничтожения», точнее, до «нейтрализации одного комплекса или некоторых из них, если конъюгируют несколько. Но и помимо того, преобразование может быть столь глубоким, что наблюдение уже “не узнает” прежних комплексов, не признает их за те же самые: конъюгация кислорода и водорода с образованием воды, конъюгация двух механических импульсов, дающих движение по равнодействующей, и т.п. Однако наиболее общим является тот случай, когда и после преобразования мы принимаем, что комплексы “сохраняются”, продолжают существовать, лишь в измененном виде. Крайние случаи – уничтожение или радикальная реорганизация – при достаточном исследовании сводятся к нему; прослеживая элементы прежних комплексов в новых сочетаниях, научное мышление как бы восстанавливает для себя эти прежние комплексы, находит под измененными формами их “неуничтожаемую” материю или энергию, те активности-сопротивления, из которых они слагались. Если, например, положительное и отрицательное электричество обкладок лейденской банки взаимно нейтрализовалось путем конъюгации – разряда, то это не означает, что те и другие активности перестали существовать для познания; отсутствие их практических проявлений оно объясняет тем, что элементы обоих прежних комплексов, сгруппировавшись попарно, парализуют друг друга: но их можно вновь разделить и привести к прежнему сочетанию, применив соответственное воздействие извне, т.е. при помощи новой конъюгации с третьим комплексом. Так же кислород и водород, “не узнаваемые” после их соединения в виде воды, химия продолжает познавательно находить в ее молекулах как их элементы-атомы и дает способы опять разъединить и сгруппировать в прежние системы» [Тектология, кн. 1, с. 148-149].

Омега научного познания — научный прогноз, поскольку наука и «существует именно для того, чтобы предвидеть»: определяя тенденции развития данной системы и ее среды, «наука должна сделать вывод о том, что из этого получится» [Вопросы социализма, с. 90].

Омега практики — синергия человеческой активности, всеобщий практический идеал которой «выражает стремление гармонически объединить все человечество для борьбы со стихийным миром, для непрерывного развития сил» [Эмпириомонизм, с. 4].

Омега социогенеза — это «всеобщая конечная цель» общественного развития: «максимум жизни общества, как целого, совпадающий в то же время с максимумом жизни его отдельных частей и его элементов – личностей». В стихийной фазе социогенеза, в которой доминируют нормы принуждения, такого совпадения нет, оно возникает лишь в фазе сознательного социогенеза при социальном господстве норм целесообразности, когда «цели, которым служат эти нормы, при всем своем конкретном разнообразии, сливаются в высшем единстве социально-согласованной борьбы за счастье, борьбы за все, что жизнь и природа могут дать для человечества» [Вопросы социализма, с. 62-63].

Омега социоформы — ее деградация и разрушение под длительным действием отрицательного подбора. Поскольку всякая социальная форма надындивидуальна, то она может «ослабляться и исчезать при сохранении всех ее носителей; их психический мир – существенная часть той среды, от которой зависит судьба данной формы, противоречие с этим психическим миром – с системой “опыта” этих людей – ведет большей частью к гибели только самой нормы, а люди, в которых она жила, продолжают существовать без нее (или сохраняя некоторые ее остатки, например, в виде “воспоминания” о ней). Даже такие общественные формы, которые, по-видимому, слагаются из множества целых особей, как “социальная группа” или “класс”, могут подвергаться подбору в ту или другую сторону независимо от жизни или смерти составляющих особей. Например, “гибель мелкой буржуазии” совершается отнюдь не только путем истребления и физического вымирания “мелких буржуа”, а может быть, даже всего меньше этим путем. “Погибшие” мелкие буржуа нередко живут еще весьма долго после своей “гибели” в образе представителей lumpenproletariat’a или рабочих-пролетариев и иногда находят свое новое существование более приятным, чем прежде. Дело в том, что “социальная группа” и “класс” представляют собой не столько совокупность личностей, сколько систему отношений между людьми, причем отношения эти существуют, разумеется, не в воздухе и не в научной абстракции, а воплощаются в определенных, взаимно связанных, психофизиологических приспособлениях людей. Эта система отношений может разрушиться, а соответственные приспособления людей атрофироваться; и тогда “класс” исчезает, хотя люди, входившие в его состав, продолжают жить» [Эмпириомонизм, с. 245].

Омега специализации — предельный консерватизм человеческой деятельности и мысли, ведущий «в технике к безжизненному типу сведенного к элементарной трудовой операции работника старой мануфактуры», а «в науке и особенно в философии – к не менее безжизненному типу мандарина книжной учености», плюс наряду с этими предельными типами – к огромному множеству типов менее резких, которые в большей или меньшей степени «ослаблены в своей жизненности» [Вера и наука, с. 82].

Омега–тенденция (омега-тренд) — глобальный тектологический акт, наблюдаемый в масштабе исторического времени как смена глобальных форм социогенеза, связанная с переходом антропогенеза из стадии, в которой человечество являлось объектом подбора, в стадию, в которой оно становится активным деятелем подбора; иными словами, глобальный кризис, связанный с переходом общества из стихийной фазы развития в сознательную, при этом само общество рассматривается как «одно жизненное целое, с единым направлением подбора его элементов – социальных форм» [Эмпириомонизм, с. 294]. В структурном плане омега-тенденция представляет собой комплекс взаимосвязанных основных направлений глобального социогенеза – мегатрендов, общая устремленность которых тектологически формулируется как омега социогенеза.

Омега фетишизма — окончательное падение идолопоклонства и полное исчезновение всех элементов этого рудиментарного мышления, которое произойдет с переходом человечества из стихийной стадии своего развития в сознательную. Исторически «поход против фетишизма», т.е. глобальный очистительный процесс в эйдосфере, начался еще в эпоху Возрождения и в настоящее время привел философию к эмпириомонизму, а науку – к выработке точных методов и обобщению их в тектологии.

Омега философии — это организационная философия единого опыта – эмпириомонизм, являющий собой «уже не вполне философию, а переходную форму» от философии к «всеобщей новой науке» – организационной [Философия живого опыта, с. 255], т.е. к тектологии, которая «уже с самого начала стоит над» философией и по мере своего развития делает ее излишней [Тектология, кн. 1, с. 141].

Омниум (от лат. omnis – весь, целый, совокупный, полный, omnium – самый полный, самый общий) — это вся сумма психического и физического опыта, взятая совокупно от самых низших степеней их организованности до самых высших; как термин эмпириомонизма в рамках этой концепции он синонимичен широко распространенному в других сферах знания понятию «универсум», однако в силу смысловой вариативности последнего он более приемлем в эмпириомонизме, так как вполне однозначен по содержанию. Омниум – терминологический близнец другого понятия в той же концепции «эмпириум»: оба представляют два разных способа сокращения более длинного и неудобопроизносимого термина «эмпириόмниум» (omnium эмпирии), означающего общую сумму опыта, накопленного человечеством за всю историю своего развития. Термин пишется с большой буквы, что указывает на его принадлежность к концепции эмпириомонизма, в рамках которой он означает Вселенную.

Омницид (от лат. omnis – весь, совокупный и caedes – убийство) — полное уничтожение людей, истребление всего человечества.

Онтогенез (от греч. όν, όντοϛ – сущее, όντα – подлинно сущее, истинное бытие и γενος – происхождение) — отражающая филогенез смена форм отдельного организма за весь период его существования, от зарождения до распада.

Определение понятий — сведение более частных понятий к более общим, т.е. дегрессивная эгрессия. Такая познавательная процедура придает сравнительно-изменчивым понятиям «более прочности и определенности» и уменьшает в общении людей возможность всяких недоразумений; иначе говоря, «определение понятий – драгоценное средство против их смешения и против взаимного непонимания людей». Наиболее оптимальным вариантом считается сведение к наиболее устойчивым терминам – понятиям-персистентам. Это максимально минимизирует разногласия людей, хотя и не устраняет их окончательно, так как не существует абсолютно неизменных понятий: «орудием определения служит все-таки слово», которое развивается и «не есть нечто неизменное», в силу чего «даже наиболее постоянные понятия обладают некоторой изменчивостью; поэтому цель достигается не вполне» [Основные элементы, с. 4-7].

Определенно-изменяющаяся среда — среда, со стороны которой комплекс испытывает определенным образом изменяющиеся воздействия, т.е. либо в какой-то мере закономерно, либо в заранее известном диапазоне [Тектология, кн. 1, с. 223]. Если комплекс воздействий, т.е. условия среды, имеет заранее определенную тенденцию своего изменения, то это тип закономерно-изменчивой среды, если же изменяющиеся условия среды колеблются вокруг определенного среднего значения, то это тип ограниченно-изменчивой среды.

Оптимальное взаимодействие — это такой взаимообмен активностями, при котором активность одного комплекса повышает адаптивность как собственную, так и взаимодействующего с ним комплекса, и наоборот; причем система, составленная из подобных комплексов, также увеличивает свои адаптивные возможности. Примером оптимального взаимодействия является связь комплементарных комплексов, образующих арогеничную систему.

Оптимальное состояние — это тектологическое состояние системы с максимально возможным на данный момент количеством взаимодополнительных активностей, выстроенных в соответствии с принципом организационной симметрии, и с минимально возможными на данный момент катагенезом и диссипацией. Энергетические преобразования внутри системы можно выразить формулой: сумма конъюгированных активностей = арогенез + катагенез + диссипация, из которой видно, что уменьшение «затрат активностей» на процессы катагенеза и диссипации при фиксированной «общей сумме активностей» увеличивает общий арогенез системы.

Оптимизация — взаимосогласованный процесс гармонизации внешних и внутренних соотношений системы, выстроенный в соответствии с принципом организационной симметрии; т.е. гармонизация всего системогенеза в целом. Например, в социогенезе оптимизация – это «сознательная борьба за максимальный коэффициент использования всех технических средств и возможностей» при минимизации «многообразного расточения производительных сил, расточения в особенности источников энергии» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 7-8].

Оптимум воспитания — реализуемый в условиях коллективизма идеал воспитания, методика которого включает, во-первых, общее образование на базе тектологии, во-вторых, специальное обучение, «дополняющее и расширяющее общее воспитание, являясь его частным, практическим развитием в ту или другую сторону», в-третьих, воспитание воли с выработкой личной самостоятельности, смысл которой «в инициативности, критике, оригинальности – вообще в развитии индивидуальных особенностей», и наконец, воспитание дисциплинированного отношения к обществу на базе «живой товарищеской связи коллектива, сознательного подчинения его общим интересам, его целям» [О пролетарской культуре, с. 236-237].

Оптимум психической жизни — строгое разграничение в психике моментов познания и воли, устраняющее все препятствия на пути их развития, когда «мышление, освобожденное от подчинения воле, в свою очередь, освобождает волю», и ее активность «может развернуться в полной мере». Действительно, когда «воля находит в познании не услужливого льстеца, а верного товарища, который добросовестно указывает воле лучшие средства к достижению ее целей, выясняет шансы их осуществления, степень их прогрессивности и вообще отношение их к общему ходу жизни», тогда «создается возможность свободного прогресса глубины и ясности познания, с одной стороны, активности воли – с другой», и «энергия психической жизни возрастает» [Из психологии общества, с. 243].

Оптимум расхождения — «наиболее выгодная степень расхождения» конъюгирующих комплексов, при которой уровень развития «внутренних противоречий конъюгированного целого» и связанная с этим величина «растрат активностей» наилучшим образом соотносится с уровнем приспособления новой целостности к среде и связанной с этим суммарной величиной приобретенных активностей. Например, кровосмешение как «конъюгация слишком сходных, недостаточно разошедшихся половых клеток» дает «ухудшенное потомство, ведет к вырождению». Но с другой стороны, «когда скрещиваются значительно разошедшиеся разновидности одного вида», то «получается возвращение к первоначальному, недифференцированному типу», т.е. отрицательным подбором отбрасывается «целый ряд элементов и группировок, приобретенных в процессе расхождения», поскольку «приобретения одной конъюганты не подходят к строению другой и разрушаются в силу этого противоречия, а также и обратно» [Тектология, кн. 2, с. 47, 49].

Оптический образ — «частный вид беспроволочной телеграммы, исходящей от предмета» и отпечатываемой на сетчатке глаза [Тектология, кн. 1, с. 159].

Опыт — это взаимосвязь человека с окружающим миром, которая осуществляется в двух формах: психической и физической. Эмпириомонизм, «исследуя их соотношение, приходит к выводу, что из этих двух областей опыта “физическое” представляет высшую ступень организованности, а следовательно, и производную. Психический опыт организован индивидуально, физический – социально, т.е. это различные фазы организующего процесса, из которых относительно первичною является “психическое”» [Эмпириомонизм, с. 332].

Орган (от греч. όργανον – орудие) — «имеющая особое назначение» часть организованного целого, функционально дополняющая другие его части [Тектология, кн. 1, с. 135].

Организатор — с тектологической точки зрения арогеничный тип эгрессора, активность которого способствует дальнейшему развитию системы, ее количественному и структурному прогрессу; а с исторической и социально-трудовой точки зрения возникшая в процессе разделения труда «персональная форма организующего приспособления», направленного «к непосредственному и систематическому согласованию частей трудового процесса, к непосредственному и систематическому устранению выступающих в нем частных противоречий». В отличие от организующих приспособлений в сфере идеологии, представленных в безличной форме какой-нибудь идеи или нормы, организатор выполняет функцию, имеющую «более непосредственный, более живой и текучий характер. Каждое “распоряжение” организатора есть как бы “норма”, созданная им для данного частного случая, тогда как даже наиболее скромная по жизненному значению норма идеологическая охватывает целый неопределенный ряд частных случаев». Иначе говоря, «деятельность организатора несравненно полнее охватывает каждый частный случай, к которому относится, и может определить его собою всецело, а идеологическая безличная форма всегда определяет тот или иной социальный факт лишь частично, захватывает лишь какую-нибудь одну его “сторону” или особенность» [Эмпириомонизм, с. 327, 295]. С функциональной точки зрения любая деятельность организатора в социальной системе сводится к «управлению и контролю над исполнителем» [Тектология, кн. 1, с. 107]. Что же касается внесоциальной среды, то, исходя из самых общих позиций, «великим всеобщим организатором» является природа, а человек – ее «учеником и подражателем» [Тектология, кн. 1, с. 142], причем он в роли организатора «не может вполне отделить себя как самостоятельное “я” от исполнителей: он им соотносителен, без них он немыслим, как и они без него; логической невозможностью является организатор без исполнителей и исполнители без организатора» [Вопросы социализма, с. 33].

Организаторский труд — «исторически самая ранняя форма сложного (квалифицированного) труда вообще». Например: «в первобытно-коммунистической группе, где каждый умел делать все, что другие, труд каждого можно рассматривать как простой труд, таким же является исполнительский труд большинства в патриархально-родовой группе», и «только роль организатора не может выполняться безразлично тем или другим лицом», потому что «она требует особенной опытности, отчасти, быть может, и не вполне обычных способностей. Это труд сложный, “квалифицированный”; он представляет повышенную затрату энергии, равносилен умноженному простому труду» [Краткий курс экономической науки, с. 23].

Организационная диалектика — это организационный процесс в виде непрерывной цепи тектологических актов, идущий не только путем противоречий, как утверждает формальная диалектика, но и путем синергии. «Научно ценным в старой диалектике было указание на скрытые в понятиях и вещах “противоположности”, которые требовалось искать и под которыми подразумевались то дезингрессия активностей, то просто системное расхождение частей или сторон целого», причем «никаких способов для предвидения, во что выльется отрицание формы в каком-либо новом случае, не намечается; принимается только возможность формально противоположить новую фазу прежней». Поэтому, с точки зрения тектологии, «старая диалектика еще недостаточно динамична и в своем голом формализме оставляет невыясненной общую механику развития, разве лишь минимально ее намечая». Организационная диалектика научна и стремится к точности, в то время как ее «предвестница» старая диалектика «есть ее “философское”, неточное, предварительное, выражение» [Тектология, кн. 2, с. 267-271].

Организационная динамика — тектология неаддитивных систем, изучающая «процессы положительно организационные и дезорганизационные» [Тектология, кн. 2, с. 258].

Организационная задача — всякая практическая и познавательная задача созидательного или разрушительного характера, решение которой с появлением тектологии «стало делом не индивидуального таланта или гения, а научного анализа, вроде математического вычисления в задачах практической механики» [Вопросы социализма, с. 283]. У человечества вообще «нет иных задач, кроме организационных» [Тектология, кн. 1, с. 71].

Организационная точка зрения — это единый и всеобщий взгляд на природу и общество с позиций, что «все есть организация», все процессы и «все методы суть организационные». Отсюда и весь комплекс практических и познавательных задач: исследуя соотношения целого к среде и частей к целому, «понять и изучить все и всякие методы как организационные» [Тектология, кн. 1, с. 74]. Универсальность такой точки зрения заключается в том, что все организационное разнообразие, встречающееся в природе и в обществе, сводится к немногим организационным схемам: «как ни различны элементы вселенной, – электроны, атомы, вещи, люди, идеи, планеты, звезды, – и как ни различны по внешности их комбинации, но возможно установить небольшое число общих методов, по которым эти какие угодно элементы соединяются между собою, как в стихийном процессе природы, так и в человеческой деятельности»; причем из всех этих «универсальных организационных методов» основных оказалось три [Вопросы социализма, с. 282-283].

Организационная форма — см. тектологическая форма.

Организационные методы — это все без исключения методы, применяемые человечеством в практике и теории, так как у него «нет иной деятельности, кроме организационной», и «нет иных задач, кроме организационных» [Тектология, кн. 1, с. 71]. С такой организационной точки зрения суть формационного подхода, а также сам механизм смены формаций, будет заключаться в следующем: «каждый класс, выдвигаемый историей, необходимо вырабатывает свои особые организационные методы, по которым строится его жизнь, а затем, когда он получает господство, то и жизнь всего общества»; эти особые, так сказать, формационные методы «вытекают из основных производственных отношений, в конечном счете – из той формы сотрудничества, которая свойственна данному классу; они иные у феодальных классов, чем у буржуазии; еще более иные – у пролетариата»; вот эти-то организационные методы, а также создаваемые посредством них организующие идеологические формы, и образуют собственную культуру данного класса: феодально-авторитарную, буржуазно-индивидуалистическую и пролетарско-коллективистическую [От философии к организационной науке, с. 115-116].

Организационные схемы — это три основных способа организации: ингрессия – простая, сложная с обратимой и необратимой связями, эгрессия – простая и сложная, дегрессия – простая и сложная. Взаимоотношение главных схем: «ингрессия собирает организуемое содержание, эгрессия его концентрирует, дегрессия фиксирует». Следует отметить, что «эгрессия и дегрессия разлагаются на несколько ингрессий с необратимой связкой» [Тектология, кн. 2, с. 151-152]. «Достигнув уровня высшей фазы – организационная схема, – законы природы достигают также уровня максимальной общности», т.е. «универсальных формул» [Новая фаза в понимании законов природы, с. 131].

Организационный акт — это элемент организационного процесса с преобладанием прогрессивных моментов над регрессивными, в результате чего комплекс тектологически переходит на более высшую ступень своего развития; иными словами, это всегда тектологический акт структурного прогресса. Несмотря на свою элементарность, любой организационный акт «оказывается в свою очередь весьма сложным процессом» и состоит из трех моментов: первый – неопределенно-конъюгационная фаза, второй – фаза системных дифференциаций и третий – фаза системной консолидации. «В первой фазе организационный акт намечается кризисами С. Во второй он развертывается на основе кризисов D, за которыми во всяком системном расхождении могут следовать, переплетаясь с их рядом, производные кризисы С. В третьей он завершается целостным оформлением системы на основе кризисов С с производными D» [Тектология, кн. 2, с. 258, 260].

Организационный опыт — весь накопленный человечеством за всю историю своего существования «опыт, взятый с организационной точки зрения, т.е. как мир процессов организующих и дезорганизующих» [Тектология, кн. 1, с. 73].

Организационный параллелизм — следствие изономизма и схождения форм, суть которого в выработке сходных форм адаптации несходными по происхождению системами. Например, сходны «методы размножения у высших животных и высших цветковых растений», хотя такая форма адаптации – половая раздельность – «развилась в обоих случаях независимо»; сходны «широкое сотрудничество и сложное разделение труда у социальных насекомых» и у людей, хотя «те общие предки, от которых произошли люди и насекомые, вовсе не были социальными животными» и т.д. [Тектология, кн. 1, с. 76-77].

Организационный процесс — непрерывный ряд организационных актов [Тектология, кн. 2, с. 258-260], направленных «к образованию каких-нибудь систем из каких-нибудь частей, или элементов», причем «все, что организуется, есть не что иное, как активности-сопротивления» [Вопросы социализма, с. 398]. Организационные процессы в различных сферах человеческой деятельности имеют разные специальные названия: в области познания – «установление», «открытие», «изобретение», в технике – «производство», «изготовление», в строительстве – «возведение», в искусстве – «создание», «сочинение», в биологии – «приспособление» и «развитие», в психологии – «ассоциирование», в социальных науках – «организация», в механике, физике и химии – «образование» и т.д. [Тектология, кн. 1, с. 95, 96]. Всякий сложный организационный процесс представляет собой взаимодействие тенденций двух типов – тенденций к стабильности, к гомеостазу системы, требующих укрепления отрицательных обратных связей, и тенденций поиска новых, более экономных способов использования внешней энергии, требующих формирования положительных обратных связей и ограничения стабильности.

Организационный уровень — см. тектологический уровень.

Организация — 1) в самом широком смысле «некоторое сочетание активностей-сопротивлений» [Вопросы социализма, с. 399], результат которого может быть как аддитивен, так и неаддитивен (см. неаддитивность); 2) в более узком понимании организованный комплекс, т.е. такая комбинация элементов, которая создает бóльшую совокупную активность или, что то же самое, бóльшую совокупную сопротивляемость, чем простое сложение активностей-сопротивлений всех взятых в отдельности элементов; в более краткой формулировке – «целое, которое практически оказывается больше, чем сумма его частей» [Тектология, кн. 2, с. 308]; 3) процесс образования или совершенствования внутрисистемных связей, суть которого в увеличении практической суммы активностей самим способом их сочетания [Тектология, кн. 1, с. 114]; например: «все содержание жизни человечества» как единый взаимосвязанный процесс сводится к организации вещей, людей и идей, или точнее, к «организации внешних сил, организации человеческих сил, организации опыта» [Тектология, кн. 1, с. 71]. Весь доступный человечеству эмпирический материал свидетельствует, что организация – «факт универсальный», иначе говоря, «все существующее можно рассматривать с организационной точки зрения». При этом следует учитывать, что «понятие “организации” вовсе не пространственное», поскольку «организационно-внешние воздействия не те, которые направляются на систему геометрически извне, а те, которые стремятся разорвать связи ее активностей-сопротивлений»; например: «болезнетворные бактерии размножаются “внутри” организма, но функционально, тектологически они – внешняя для него сила» [Тектология, кн. 2, с. 128]. Организация – это основополагающее понятие в тектологии, экспликацией которого служит весь трехтомный труд Богданова.

Организация производства — это «организация людей и вещей в целесообразное единство». Являясь основным видом технического процесса, организация любого производства всегда сводится к задаче «сорганизовать рабочие силы и средства производства в планомерно функционирующую систему» [Тектология, кн. 1, с. 70].

Организм (от греч. οργανικός – снабженный орудиями или органами; όργανον – орудие, орган чувств) — «живой комплекс» [Тектология, кн. 2, с. 274], способный адаптироваться к новым условиям и действующий в изменчивой среде как высокопластичная «самовоспроизводящаяся машина, которая в той или иной мере вновь продолжает воспроизводить создающиеся в ней соотношения и равновесия» [Борьба за жизнеспособность (книга), с. 140]. Действительно, и биология, и физиология, все без исключения науки, изучающие организм, рисуют его нам «как систему поразительно богатую ресурсами приспособляемости, которая сама справляется с бесчисленными нарушениями равновесия и враждебными воздействиями, которая долго борется даже в самых тяжелых условиях, – что легко понять, если мы себе представим и стоящие за нею в прошлом миллионы лет приспособления к изменяющимся обстановкам, и высокую структурную дифференциацию этой колонии нескольких десятков триллионов клеток в настоящем. Исключая случаи грубого насилия извне или острой инфекции, организм терпит жизненное поражение при неблагоприятном количественно или качественно обмене веществ и энергии со средою, лишь постепенно и в определенной последовательности, выражаемой законом наименьших» [О физиологическом коллективизме, с. 98]. Синоним – живой организм.

Организованная система — арогенично неаддитивная система, т.е. система, тектологическое состояние которой не противоречит достаточному условию устойчивости. См. организованный комплекс.

Организованное развитие — более точный термин, чем «устойчивое» или сбалансированное развитие, поскольку устойчивость, уравновешенность – это не то же самое, что организованность: «первая имеет статическую, вторая – динамическую тенденцию». Закон прогресса – это не закон энтропии, фиксирующий «переход мирового содержания к более устойчивым, более уравновешенным группировкам», закон прогресса – это наблюдаемое в мире «возрастание организованности» [Эмпириомонизм, с. 106], это «бесконечный поток организующейся активности» [Философия живого опыта, с. 240], одним словом – тектогенез.

Организованность — положительная неаддитивность, или с точки зрения эволюционной перспективы конкретной системы – арогеничная неаддитивность. Термин обычно используется как краткая характеристика «единства и связности» какой-либо совокупности элементов [Элементы пролетарской культуры, с. 90], что в более развернутой формулировке означает результат их соединения в некую целостность на основе такой связи, при которой обеспечивается максимальная адаптация этой целостности к условиям внешней среды [Тектология, кн. 1, с. 112-113]. Если целостность устроена так, что наличные активности в ней соединены более успешно, чем противостоящие им сопротивления, то она представляет собой организованное целое, которое «практически больше простой суммы своих частей» [Тектология, кн. 1, с. 117]. «Организованность повышается количественно тогда, когда в рамках данной формы, при данной ее структуре объединяется, накопляется более значительная сумма элементов-активностей, например, когда масса туманности или планеты возрастает за счет материала из окружающих пространств. Структурно организованность повышается тогда, когда в рамках системы ее активность соединяется с меньшими дезингрессиями, например, когда в механизме уменьшаются вредные трения частей, когда увеличивается коэффициент использования энергии, т.е. становятся меньше ее бесплодные затраты» [Тектология, кн. 2, с. 272].

Организованность физического — это отражение организованности социально-психической среды, т.е. результат вторичного отражения. С позиций эмпириомонизма к физическому относится все объективно закономерное, и само оно означает самую стройную и наиболее выработанную форму связи эмпирического, – «таково физическое в нашем опыте, таково оно как отражение непосредственных комплексов, воздействующих на различные социально связанные общением психики живых существ. Но эта организованность данного отражения принадлежит именно отражающему – социально-психической среде, ею дается, в ней вырабатывается; отражаемое само по себе может совсем не представлять такой степени организованности»; более того, «по отношению к неорганическим процессам природы даже неизбежно принять самую низшую степень организованности “отражаемого”. Когда под тепловые и световые комплексы подставляются комплексы “механические”, то это значит, что высшая организованность опыта переносится за пределы той области, в которой она действительно существует, что она принимается независимо от своего реального жизненного базиса – коллективно-познавательного организующего процесса. Это ошибка того же типа, как приписывание камню души, подобной душе человека» [Эмпириомонизм, с. 125-126].

Организованный комплекс — это арогенично неаддитивный комплекс, т.е. такая совокупность элементов, которая по способу своей организации представляет собой «целое, большее суммы своих частей» [Тектология, кн. 1, с. 113]. Это происходит не потому, что в комплексе из ничего создаются активности, а «потому, что его наличные активности соединяются более успешно, чем противостоящие им сопротивления». Например, симбиотический комплекс «практически располагает большей суммой активностей, чем если бы его части существовали отдельно», так как определенная «доля активностей в материальной форме того или иного вещества, теряемая одним участником симбиоза по непригодности для него, приобретается непосредственно другим, и обратно, а следовательно, сохраняется в симбиотическом целом» [Тектология, кн. 1, с. 117-118]. Синоним – организация.

Организующие приспособления — это формы организации опыта, «всегда связанные с усложнением и расширением жизни», суть которых в том, что «две жизненные комбинации, которые при непосредственном их соединении оказываются во взаимном противоречии, легко связываются, уже без противоречия, при посредстве третьей комбинации – комбинации “организующей”». В общественной жизни «организующие приспособления играют роль величайшей важности, и притом возрастающую по мере социального развития», так как именно «они охватывают всю ту область, которая возвышается над “техническим процессом”, и образуют в своем развитии, в своем возникновении и разрушении процесс идеологический». Можно выделить три основных типа организующих приспособлений: формы непосредственного общения, формы познавательные и формы нормативные, которые в совокупности охватывают весь идеологический процесс в социальной жизни [Эмпириомонизм, с. 266-268, 270].

Органицизм — социологическая концепция узко-биологического характера, адепты которой, «крайне преувеличивая жизненное единство социальной системы, приравнивают ее к высокодифференцированному организму и “объясняют” ее строение и жизнь посредством сопоставления различных функций и частей общества с функциями и частями живого индивидуума», чем «обосновывается и оправдывается, главным образом, узкая специализация внутри общества, дробление его на классы и группы, господство одних классов и групп над другими. Коренная ошибка здесь заключается в том, что единство общественного целого является социально-трудовым, т.е. предполагает сознательную деятельность каждой из клеток общества – человеческих особей, тогда как единство организма – физиологическое – не только не предполагает особого активного сознания каждого элемента, но скорее исключает это последнее. Никакой сознательной координации между функциями клеток или тканей не требуется, так как имеется налицо их материальная непрерывность, а экономия сил организма делает необходимым возможно большее упрощение функций отдельных элементов. Мускульному волокну, которое сокращается, или железистой клетке, отделяющей слизь, незачем думать о том, что она делает, или совещаться с себе подобными, или вступать с ними в меновые договоры и т.п., как это наблюдается в социальных отношениях людей, тогда как общества из бессознательных элементов никогда не получилось бы» [Курс политической экономии, с. 13-14].

Органόм (от греч. όργανον – орудие, νόμος – закон) — организационный принцип какой-либо системы, связующий ее элементы в единое целое, т.е. системообразующий принцип. Например, органомами ойкосферы являются формы сотрудничества.

Органомика — область организационных законов, эгрессивным центром которой является тектология. Например, моделирование моноцитов «из пенистой или эмульсионной смеси, не имеющей по химическому составу ничего общего с живой протоплазмой»: с помощью таких «искусственных клеток», воспроизводящих движение живых амеб, «решается вопрос о физическом строении протоплазмы. Что это за опыт? Отнести его к молекулярной физике? Но вопрос, о котором идет дело, биологический. К биологии? Но объект опыта – вовсе не живые тела. Это, несомненно, эксперимент из области законов организации вообще». Сооружая громадные коллайдеры, физики строят модель микромира, – значит ли это, что такие опыты нелепы? Нет, конечно, «потому что смысл их в принципах строения, в принципах мировой организации» [Вопросы социализма, с. 410].

Орган тела — это «организационный элемент рабочей силы» [Тектология, кн. 1, с. 70].

Ордофикация (от лат. ordo – порядок и facere – делать) — процесс упорядочения, гармонизации, т.е. возрастание организованности. Возможен вариант «эдификация»: от aedificatio, aedificare – строительство, строить. См. тектофания.

Орудие — дополнительное звено в отношениях человека и природы, с помощью которого его эгрессия стала устойчивой и цепной и которое, непрерывно увеличивая эгрессивную разность по отношению к другим природным комплексам, усиливает его позицию эгрессивного центра. Схема такой эгрессии с дополнительным звеном: «человек при помощи органов управляет орудиями, при помощи орудий – другими внешними объектами» [Тектология, кн. 2, с. 124-125]. Проще говоря, в любом техническом процессе «орудия представляют дополнение органов тела, организационных элементов рабочей силы» [Тектология, кн. 1, с. 70]. Например: «топор, пила функционально дополняют своими активностями, скрытыми в их материальной форме, человеческий орган – руку и от нее получают, “усваивают” активности своего действия, применения» [Тектология, кн. 2, с. 21]. В борьбе человека с природой орудия – основа его побед, то, что давало и дает ему всевозрастающее превосходство над всеми живыми организмами в биосфере.

Орудие труда — физическое тело, с помощью которого человек производит продукт; проще говоря, «то, чем работают» в производстве. В борьбе с природой «человек подчиняет ее себе, другими словами, он делает так, что некоторые внешние предметы и силы, измененные трудом, помогают ему справляться с сопротивлениями остальной природы, становятся как бы его союзниками против нее; такие союзники бывают живые, например, рабочий скот, или “мертвые”, например, разные инструменты, силы ветра, пара и т.п. Все это и есть орудия труда, они всегда так или иначе – продукты труда; например, животных надо приручить и воспитать, чтобы они служили человеку, силу ветра или пара надо урегулировать, т.е. уловить, поставить в рамки, направить; инструменты надо сделать, и прочее» [Начальный курс политической экономии, с. 12].

Орудия самоорганизации человечества — это три формы дегрессии: слово, идеи и нормы, которые являются продуктами организации опыта, выполняемой человечеством в процессе адаптации к внешней среде. Все эти три типа организационного приспособления человечество берет не из внешней природы, как материальные орудия, а из своей собственной, – из своих активностей, из своих переживаний, из своего опыта.

Оружие — орудие целенаправленного разрушения технических устройств и истребления людей, которое «гораздо совершеннее их орудий труда», поскольку прогресс истребительной и разрушительной техники в истории человечества всегда опережал прогресс созидательной [Вопросы социализма, с. 182].

Осадный коммунизм — частный случай коммунизма крайности, возникающий в условиях экономической или военной блокады города или государства, когда «власти вынуждаются организовать равномерное распределение продуктов, конфискуя частные запасы», при этом индивидуальная рабочая сила может «рассматриваться как собственность, которую необходимо реквизировать для общего спасения: вводятся принудительные работы для всех граждан, всеобщая трудовая повинность». Такая система экономических отношений – не коллективизм, поскольку «исходит не из новой товарищеской формы сотрудничества, а из внешней необходимости», поэтому «и организационная форма может оставаться строго авторитарной». Однако случаи введения всеобщей трудовой повинности показывают, что «осадный коммунизм, исходя из сферы распределения, может переходить и в сферу производства», где «его роль сводится, главным образом, к регулированию остатков производственного процесса, к тому, чтобы идущий его упадок поставить в рамки наибольшей планомерности, приспособить к задаче возможно продолжительного поддержания жизни» города или государства. Такой атрибут коллективизма, как «планомерная организация в смысле инициативно творческого процесса возможна разве лишь как весьма частичное явление, – в общем же и целом исключается основным положением вещей, отсутствием прибавочной общественной энергии, за счет которой идет развитие» [Новейшие прообразы коллективистического строя, с. 84].

Основа биологического и социального развития — «пластичность живой протоплазмы» [Тектология, кн. 2, с. 125].

Основа подбора (базис подбора) — «та сторона объекта, от которой зависит его сохранение или устранение». Например, «полезные приспособления или черты неприспособленности в “естественном” подборе» (огнестойкость зданий при пожаре), «соответствие потребности человека при техническом подборе» (изоляционное свойство материала при конструировании электроприбора), «соответствие структуре общества в социальном подборе» (квалификация работника при найме) [Тектология, кн. 1, с. 195].

Основа подстановки — универсальный организационный акт познавательной пластики, когда «тот комплекс, который подлежит объяснению, рассматривается как проявление или как выражение некоторого иного комплекса, более или менее значительно несходного с первым, подобно тому, как символ есть проявление или выражение несходного с ним содержания. “Подставляемое” выбирается таким образом, чтобы оно было более “понятно”, более доступно мысленному исследованию, чем “объясняемое”. На удачной подстановке основаны величайшие успехи познания, в частности – все объяснительные научные теории» [Философия живого опыта, с. 66].

Основа противоречия — см. системное расхождение.

Основа формирующего механизма — см. конъюгация.

Основная метафора — «первый зародыш и прообраз единства организационной точки зрения на вселенную»; иначе говоря, «основное условие человеческого мышления о природе», когда «действие стихийное обозначалось тем же словом, что и человеческое». Без этого условия «люди не могли бы говорить о внешней природе, а следовательно, и вырабатывать понятий о ней: мышление о мире было бы невозможно». Основная метафора позволила человечеству «перешагнуть через самую глубокую пропасть своего опыта: через границу между собой и своим извечным врагом – стихиями». До основной метафоры слово было всего лишь «орудием организации социально-человеческих активностей», после нее «оно стало применяться в объединении опыта по отношению к активностям внешней природы: те и другие принципиально обобщались в организационном смысле» [Тектология, кн. 1, с. 80]. Таким образом, основная метафора и есть тот самый первичный социоморфизм, «открывший дорогу к бесконечному расширению поля мысли, организующей опыт» [Философия живого опыта, с. 227].

Основная техносферная тенденция — «уменьшить затраты человеческой энергии путем применения энергии внешней природы» [Познание с исторической точки зрения, с. 245].

Основное тектологическое противоречие — «возрастание организованности по одним направлениям достигается за счет ее уменьшения по другим» [Тектология, кн. 2, с. 126]. На знании этого противоречия основывается правило направленного тектогенеза, широко используемое в системных исследованиях.

Основное противоречие авторитарной системы — главный источник неустойчивости, которым, собственно, и «определяется неизбежная историческая ограниченность “авторитарного” типа организаций»: суть противоречия в том, «что “организаторская функция”, т.е. структурное приспособление этой системы, зависит всецело от индивидуального мозга “авторитета” или властителя, тогда как масштаб организационной жизни, конечно, коллективный», в силу чего «частичная и хотя бы кратковременная индивидуальная недостаточность отражается иногда непоправимо или даже гибельно на всем коллективе». Какой-нибудь, к примеру, вполне толковый «руководитель мог целые годы правильно и целесообразно вести дело, по всей линии поддерживая своевременным, умелым вмешательством достаточную устойчивость организации; но в одном вопросе ему изменила его интеллектуальная энергия или просто на минуту ослабело внимание – и получается часто непоправимый ущерб, иногда, как в боевой обстановке, полное крушение» [Тектология, кн. 1, с. 218].

Основной закон конъюгации — «при всякой конъюгации сумма условий возможного развития, или количество возможностей развития, возрастает» [Тектология, кн. 2, с. 52], и наоборот, разъединение комплексов или просто исключение какого-нибудь элемента из системы суживает базис их дальнейшей эволюции.

Основной закон обмена — это постоянная тенденция обмена осуществляться по нормальной ценности товаров, что и происходит на рынке путем колебаний спроса и предложения. Суть этого закона в том, что «действительная меновая ценность товаров зависит от их трудовой стоимости, т.е. от количества общественно-необходимого труда, который в них заключается», а фактором, который «приводит изменчивые рыночные цены к уровню этой ценности», являются колебания спроса и предложения [Начальный курс политической экономии, с. 71].

Основной организующий принцип познания — принцип подчинения субъективного в опыте объективному. Вне этого принципа само познание немыслимо: субъективное оно всегда стремится согласовать с формами объективного; например, «поставить в причинную связь с определенными объективно установленными данными опыта. Только в сфере познания и возможна окончательная и общая гармонизация опыта, его всеохватывающая монистическая организация; опыт же непосредственный, постоянно приносящий новые и новые переживания, неизбежно приносит вместе с тем новые частные противоречия, которые и должно примирить затем познание» [Эмпириомонизм, с. 29].

Основной психофизический закон — эмпирическое обобщение в области психофизиологии организма, выражающее количественное соотношение между раздражением и ощущением, согласно которому «с возрастанием внешнего раздражения ощущение растет, как его логарифм; или, говоря проще, когда раздражение усиливается в геометрической прогрессии, ощущение возрастает в арифметической». Например, когда энергия раздражения увеличивается в отношениях 1:2:4:8:16…, то сила ощущения растет в отношении 0,1,2,3,4,5… Однако следует отметить, что «психофизический закон представляет только приблизительное выражение действительных явлений; он верен, вообще говоря, для раздражений средней силы; для самых слабых и самых сильных дело обстоит не так: ощущение растет медленнее, чем по прогрессии, выведенной для средних, а выше известной границы оно совершенно перестает возрастать». Отклонения от закона наблюдаются потому, что энергия внешнего раздражения «не полностью передается по проводящим путям к центру психики, а более или менее значительная часть ее поглощается и самими путями, и их средою» [Основные элементы, с. 245-246]. Само же собственно «раздражение не находится в ближайшей связи с ощущением; в такой связи с ощущением находится жизнеразность, вызываемая передачей раздражения при посредстве нервных проводников центральному аппарату». С адаптационной точки зрения нет оснований предполагать, что жизнеразность пропорциональна порождающему ее раздражению. Действительно, «передача внешних воздействий в живом организме отнюдь не имеет грубо механического характера; это крайне сложный ряд физико-химических процессов, в результате которых могут получаться изменения центрального органа, ни качественно, ни количественно не состоящие в прямом и простом соотношении с изменениями периферических аппаратов. Напротив, с точки зрения биологической борьбы для жизненной устойчивости системы выгодно, чтобы более сильные воздействия среды передавались в более ослабленном виде – иначе бы они чересчур жестоко потрясали систему и слишком быстро ее разрушали; для организма, следовательно, является жизненно целесообразным такое устройство, при котором жизнеразности возрастают медленнее, чем их внешние стимулы, например, хотя бы в логарифмическом отношении». Основной психофизический закон имеет свои ограничения и справедлив в определенном диапазоне воздействий. Так «при раздражениях более или менее обычных – средней силы – всюду оказывается, что минимальная доступная сознанию разница в ощущении получается тогда, когда раздражение увеличивается на определенную часть своей величины, для каждого данного органа приблизительно одинаковую. Например, для осязания, чувства температуры, а также слуха минимальная заметная разница ощущения получается тогда, когда раздражение увеличено на 1/3, для мускульного чувства – на 1/17, для зрения – на 1/100 (все это приблизительно, так как опыты, очевидно, не могут быть особенно точны)». Если тот minimum ощущения, который уже отмечается сознанием, принять «за единицу ощущения и алгебраически выразить найденную связь ряда раздражений и ряда ощущений», то получится именно этот основной закон психофизиологии. Так обстоит дело «для более или менее обычных раздражений – средней силы. Для самых слабых и самых сильных раздражений формула закона оказывается совершенно неточною: знаменатель прогрессии с каждым шагом меняется, именно увеличивается в ту и другую сторону, так что для получения минимальной разницы в ощущении раздражение должно возрасти сильнее, чем по формуле. Наконец, ниже известной границы раздражение уже совсем не вызывает ощущения, выше другой границы, ощущение, достигшее maximum, перестает возрастать заметно для сознания». Другими словами, «центральный аппарат обладает лишь ограниченной чувствительностью к передаваемым нервами раздражениям: для самых слабых раздражений он слишком груб, чтобы на них реагировать, для самых сильных обладает только одной предельной реакцией, очевидно, исчерпывающей запас его специфической энергии данного рода, для остальных же в нем имеются достаточные внутренние сопротивления, чтобы задерживать или рассеивать энергию раздражения тем в большей мере, чем значительнее величина этой энергии», при этом «исчезает и всякая необходимость принимать непрямую и неуклюже колеблющуюся связь между “психикой” и “физиологией”. С точки зрения современной физиологии и гистологии нервного аппарата можно дать такую, чисто энергетическую, картину зависимости между внешними раздражениями и жизнеразностями центрального органа, в которой найдет себе место не только» основной закон психофизиологии, «но и все отклонения от него, главные и второстепенные» [Эмпириомонизм, с. 67-69].

Основной смысл цивилизации — «развитие социальности человечества» [Тектология, кн. 1, с. 241].

Основной социальный дезингрессор — частная собственность на средства производства, которая есть «главное зло капитализма» [Что такое социализм, с. 18].

Основные культурные принципы — это «заложенные в самом строении общества» фундаментальные «принципы общественной организации», действие которых простирается на всю область социального целого и «сказывается на деятельности и на судьбе всех его элементов». Суть всякого социального объединения заключается в сотрудничестве людей в их совместной борьбе с природой. Иначе говоря, в основе любой общественной организации лежит объединение человеческой деятельности, которое «может совершаться по трем основным типам. Первый тип характеризуется тем, что один человек распоряжается действиями другого или других людей, указывает или приказывает им, а они поступают соответственно его воле; в экономической науке такой тип называется разделением труда организаторского и исполнительского», а в тектологии – принципом авторитаризма. Второй тип объединения деятельности отличается от первого «формальным равенством сотрудников и их независимостью в самой постановке и выполнении трудовых задач, – один, например, ремесленник, другой – крестьянин, третий – рыбак, и т.п.; а связь между ними выражается в обмене уже результатами их труда (прямом или косвенном, т.е. продукта на продукт, или продукта на деньги, а их на другой продукт). Экономически, это правильнее всего назвать неорганизованным разделением труда, потому что тут сотрудники не объединены организационно, действуют каждый за себя, хотя объективно и работают друг для друга». В тектологии такой тип сотрудничества выражен принципом индивидуализма. Третий тип гармонично совмещает в себе равенство второго с организованным единением первого: «сотрудники сообща решают и сообща выполняют дело». В экономической науке «это – организованная простая кооперация», а в тектологии – товарищеское или коллективистическое сотрудничество, или, кратко, принцип коллективизма. Первый эпитет – «товарищеское» – «выражает характер отношений между сотрудниками», а второй – «коллективистическое» – «указывает на их принадлежность организованному, сплоченному и однородному целому – “коллективу”». Все три перечисленных принципа выражают определенную форму сотрудничества людей и в совокупности составляют социотектологическую триаду; в тектологии они называются основными, потому что «все богатство трудовых человеческих связей в обществе может быть сведено к трем указанным формам и их сочетаниям» [Великий упырь нашего времени, с. 69].

Особенность — то или иное уклонение, отличающее одну форму от других и «представляющее из себя результат изменчивости форм под влиянием изменяющейся внешней среды. Из числа возникающих изменений строения форм одни закрепляются наследственностью и подбором, другие уничтожаются. Постоянно происходят новые и новые уклонения» [Основные элементы, с. 99].

Осциллятор Бесселя (от лат. oscillatio – качание, oscillum – качели) — физико-математическая модель Вселенной в виде осциллирующей многомерной суперпозиции множества функций Бесселя, представляющих бесконечные ряды сливающихся между собой конечных процессов, возникающих и затухающих.

Отбор — универсальное понятие, которое вначале сформировалось в биологии, но с появлением всеобщей организационной науки стало применяться ко всем и всяким комплексам, их системам, связям и границам. Именно тектологии как всеобщей междисциплинарной науке с ее универсальной точкой зрения и было по силам обобщить это изначально биологическое понятие на всю систему опыта и сделать его статус общенаучным. NB: в тектологии наиболее употребительна несколько видоизмененная форма этого термина – подбор, что подчеркивает его непосредственное и всецелое к ней отношение, т.е. его всеобщий характер.

Отвлеченное знание — «знание, которое оторвалось от общественного труда – своей основы – и мыслится совершенно независимым от нее». Специализация в меновом обществе порождает различные знания, неразрывная связь которых с практикой в своей области всегда очевидна. Но знания через общение людей распространяются в обществе и, переходя к специалисту в другой области, представляются ему отвлеченными, так как непосредственно к его практике не имеют отношения [Наука об общественном сознании, с. 374].

Отдельность — конечный результат разрыва связи. Тектологически это понятие означает «перерыв каких-либо активностей (сопротивлений)», когда, например, сопротивление, равное и противоположное активности, составляет с ней полную дезингрессию [Тектология, кн. 1, с. 169-171]. Однако «в нашем опыте, который весь объединяется мировой ингрессией», нет и не может быть «полного разрыва связи», т.е. «полной, абсолютной отдельности не существует». А так как всякая отдельность существует и развивается по закону расхождения, более того, «между отдельными комплексами в действительности возможно не только чистое расхождение, но и схождение», то существующие «степени отдельности весьма различны». Поэтому для решения конкретной тектологической задачи «в одних случаях бывает достаточно принимать во внимание отдельность, в других надо учитывать вместе с тем и связь» [Тектология, кн. 2, с. 7, 12].

Отдельность биоформы — полная дезингрессия, отсутствие организационной связи между одной формой жизни и другими, основным критерием различения которых является «различие в направлении процессов борьбы за жизнь»; с другой стороны, там, где обнаруживается отсутствие этого различия, «или, что то же, некоторое единство в направлении жизненной борьбы», там устанавливается отсутствие отдельности биоформ. Взять, к примеру, человека и волка: можно ли говорить здесь «об отдельных формах жизни, о различном направлении борьбы за жизнь?». Можно, «потому что затрата энергии человека направлена к сохранению “формы” человека, а отнюдь не волка, и наоборот. Действия человека не направлены к сохранению жизни волка, тогда как действия волка направлены именно в эту сторону. Направление борьбы за жизнь различно, борьба раздельна, формы жизни отдельны. Особенно резко выступает раздельность борьбы и отдельность форм, когда различие в направлении борьбы доходит до степени прямого противоречия, когда энергия человека тратится на разрушение жизненной формы волка и наоборот. Для человека и другого человека направление борьбы за жизнь в массе наблюдений оказывается различным, иногда различным до прямого противоречия. Поэтому два человека – две отдельные формы жизни. Однако, в некоторых случаях, затраты энергии одного человека ведут к сохранению не только его самого, но и другого, и наоборот. В этих случаях можно говорить о сходстве направлений борьбы (человек A борется за жизнь A и B; человек B борется также за жизнь A и B); в этих случаях оба человека являются, как взаимно связанные нераздельные элементы одной высшей жизненной формы – общества». Таким образом, различие и сходство в направлении борьбы за существование, иначе говоря, раздельность и совместность этой борьбы – вот основной критерий, с помощью которого устанавливается относительная отдельность или нераздельность биоформ [Основные элементы, с. 67].

Отдельность предметов — относительная опора познания, с исчезновением которой «в мире царил бы полный хаос, и не было бы места никакому познанию». Отдельность предмета «признается на основании различия между ним и его внешней средой», а также «на основании сходства и взаимной связи между его слагающими элементами», т.е. в отдельности предмета «подразумевается и его внутренняя нераздельность во всякий данный момент – нераздельность, конечно, относительная». Согласно принципу матрешек «всякая отдельность вместе с другими соединяется в какую-нибудь высшую отдельность и сама распадается на частные отдельности», что, собственно, и выражает относительный характер отдельности предметов: «человеческое тело есть, несомненно, особый предмет; но и каждый его орган, каждую клеточку, частицу можно также рассматривать как особый предмет, т.е. до известной степени отдельный и единый процесс»; но, с другой стороны, «предметом надо признать и человечество, по отношению к которому человек является частью; оно же, в свою очередь, служит элементом более обширного предмета – планеты земли», а «земля есть элемент новой отдельности – солнечной системы», которая «с двадцатью миллионами других, ей подобных, составляют единую отдельность высшего порядка – звездную систему млечного пути», и, наконец, «целые тысячи таких же систем открываются телескопом в виде ничтожных туманных пятен на небесном своде» [Основные элементы, с. 22-23].

Отдельность социальных групп и классов — результат разрыва идеологической связи между участниками производства в процессе разделения труда. Что же касается последнего, то «само по себе разделение труда в обществе еще далеко не равняется его дроблению на группы и классы. Пока различия или даже частичные противоречия не выходят за пределы технического процесса, до тех пор это не более как различия и противоречия частей одного целого, неизбежные, разумеется, во всякой сложной форме жизни; и социальный подбор стремится гармонизировать отношения этих частей посредством выработки организующих форм. Только тогда, когда эти различия и противоречия организуются как таковые, только тогда, когда они переходят в область организующих форм, так что создаются отдельные “идеологии”, тогда можно уже говорить о групповом и классовом делении общества»; иными словами, «настоящая отдельность социальных групп и классов начинается там, где из разделения труда рождается взаимное непонимание людей. Таким образом, основа этих социальных делений лежит в техническом процессе, в “производстве”; но их формирующий момент есть идеология или, вернее, “идеологии”» [Эмпириомонизм, с. 296-297].

Отдельный комплекс — комплекс, заключающий активности, которых нет в смежных с ним комплексах или которые и там есть, но не обнаруживаются в пограничной с ним области, т.е. которые так или иначе прерываются при переходе от них к этому комплексу [Тектология, кн. 1, с. 171].

Отливочная форма — это всякая определенная среда, в которой под воздействием одинаково направленного подбора различные, но структурно однородные комплексы приобретают определенное сходство. В технике, например, это штамповочный пресс или литейные формы, в обществе – образовательные программы или культурные принципы, в природе – водная среда для рыб и дельфинов, длительное воздействие которой на них придало аналогичные формы их телу, или пищеварительный аппарат у животных: ведь если бы пища просто смешивалась с их внутренним составом, то он бы непрерывно менялся, изменяя при этом и структуру организма, но существующее в действительности постоянство гомеостаза означает, что пища проходит «через какую-то химическую отливочную форму», откуда выходит «только в виде специфических для данного организма соединений» [Тектология, кн. 2, с. 96].

Относительная истина — это всегда ограниченная, но, тем не менее, «настоящая истина, и наилучшая истина в данной системе условий». Относительность истины означает, что «в пределах этой системы условий, в пределах этой среды, этой обстановки это все-таки истина, и спорить против нее не приходится»: если изменить или расширить обстановку, то «она окажется недостаточной» [Выступление на заседании Комакадемии (1924 г.), с. 322]. Никакое познание не может дать безусловной, т.е. абсолютной истины: в познании абсолютно лишь отрицание абсолютного и постоянно лишь изменение. Всякая «истина изменяется. История развития человеческого ума есть непрерывный процесс превращения старой истины в заблуждение и возникновения из нее новой истины. И всякую новую истину развитие познания рано или поздно сделает заблуждением». Это происходит так потому, что «познание только отражает действительность, а отражение никогда не может вполне соответствовать отраженному». Однако с улучшением отражающего аппарата само отражение становится совершеннее и уже точнее воспроизводит действительность. Так «ценой разрушения старой истины покупается новая», которая полнее и совершеннее прежней. Истина человечеству «нужна для деятельности; а так как человеческая деятельность во всякое данное время ограниченна, то и ограниченная, т.е. относительная истина познания может быть вполне достаточною для нее»; но так же очевидно, что «с расширением деятельности прежняя истина становится недостаточной и должна измениться» [Основные элементы, с. 8-9].

Относительное — «это значит соотносительное определенному комплексу условий» [Выступление на заседании Комакадемии (1924 г.), с. 322].

Относительное сопротивление — тектологическая величина, характеризующая устойчивость системы к определенному внешнему воздействию и равная отношению предельной величины такого рода воздействия, которую система способна преодолеть, к данной величине наличного воздействия того же рода. Система устойчива по отношению к определенной активности среды, если ее относительное сопротивление больше единицы. Допустим, «в механизме, называемом сложным блоком, при поднятии тяжестей одна веревка должна выдерживать, например, 1000 кг, между тем как другая – всего 500, третья – 250, четвертая – 125 кг и т.д. Если первая из них способна противостоять натяжению в 1500 кг, то ее относительное сопротивление будет 1500:1000, т.е. 1,5; если для второй предельно натяжение 600, то ее относительное сопротивление 1,2; если для третьей оно всего 250, то относительное сопротивление равно 1; произойдет полная дезингрессия между сцеплением ее частиц и действием тяжести», – и веревка разорвется. Она тем более бы разорвалась, если бы в какой-нибудь ее части относительное сопротивление оказалось меньше 1. Следовательно, «если изменяется величина внешних воздействий или структурное состояние самой системы, то достаточно, чтобы в какой бы то ни было ее части на какой бы то ни было краткий промежуток времени установилось относительное сопротивление ниже единицы, и разрушительный процесс произойдет; насколько значительный и глубокий, это, конечно, зависит от всей суммы организационных условий. Заснувший на минуту богатырь может быть убит ничтожным карликом. Достаточно, чтоб на поверхности тела человека эпидермис был поврежден ранкой в 0,1 миллиметра длины и ширины, что составляет меньше стомиллионной доли его поверхности, и чтобы болезнетворные микробы всего одну секунду имели фактический доступ в эту ранку, – и организм заражен, быть может, смертельно». Устойчивость системы зависит от наименьших относительных сопротивлений всех ее частей во всякий момент – закон громадного жизненного и научного значения, который охватывает весь организационный и дезорганизационный опыт, относящийся к ингрессивным комплексам. Во всякой борьбе он используется как принцип и нападения, и обороны: «в войне, в простой драке, фехтовании, шахматной игре, охоте и т.д. Часто целый ряд сложнейших маневров, совершенно непонятных для непосвященного, бывает направлен к тому, чтобы в некотором пункте в некоторый предвиденный момент получить относительное сопротивление ниже единицы», а тактика обороны, напротив, стремится «во всяком угрожаемом пункте во всякий момент поддержать величину относительного сопротивления не ниже единицы» [Тектология, кн. 1, с. 217].

Отношение — в мире непрерывного изменения форм изменений это единственная точка опоры познания. То, что «действительно неизменно, на чем оно могло бы остановиться», на что оно могло бы опереться и оттолкнуться в своем развитии, находится «не в самих вещах», которые суть процесс, непрерывное изменение, «а в их отношениях» [Основные элементы, с. 41]. Терминологический синоним – связь.

Отражение — «результат влияния одного комплекса на другой». Как процесс отражение происходит в полном соответствии с универсальной формулой взаимодействия любых комплексов опыта [Эмпириомонизм, с. 77], согласно которой «всякое “отражение” одного комплекса в другом определяется не только содержанием и формой “отражаемого”, но также содержанием и формой “отражающего”, и этим последним часто даже в наибольшей степени; “отражение”, поэтому, чаще всего совершенно не похоже на “отражаемое”, и почти всегда неизмеримо беднее его содержанием. Например, солнечный луч, действуя на кусок льда, вызывает в нем плавление – процесс, не имеющий никакого сходства с самим лучом; звездно-планетный мир Сириуса, действуя на сетчатку человеческого глаза, вызывает в ней неуловимо ничтожное химическое изменение, не только очень мало похожее на Сириус, как физическое тело, но и неизмеримо, почти бесконечно малое по сравнению с этим гигантским миром, подавляющим всякое воображение своей грандиозностью; удар пули в голову животного отражается образованием раны и прекращением жизненных функций – изменениями, опять-таки совершенно не имеющими сходства с движением пули» [Страна идолов, c. 240].

«Отражение будущего» — неточное название «наиболее замечательной особенности психических форм», когда «в фактах сознания отражается не только прошлое (память) и настоящее, непосредственно и впервые переживаемое состояние, но и будущее (ожидание, постановка целей)». Всякая психическая форма, как и вообще всякая форма движения, «по закону причинности есть результат всех тех внешних влияний, которым она вплоть до настоящего момента подвергалась. Таким образом, если форму рассматривать как нечто исторически-данное, она есть отражение своего прошлого, всех прошлых изменений, происходивших в ее внешней среде», и «в то же время форма изменяется силою влияний, действующих на нее в данный момент; в своем изменении она отражает свое настоящее, те влияния, которые для нее теперь существуют». Поэтому «никакая вообще форма не отражает своего будущего, тех влияний, которым она еще не подверглась – это было бы нарушением закона причинности. И психика, с ее сознанием, разумеется, не может отражать будущего». Когда же мы «думаем о своем будущем, представляем его себе, ставим цели, осуществляем их», то «“будущее” сознания есть только воспроизведение в его настоящем элементов, созданных прошлым. Ожидание, стремление подчинены закону причинности, отражение будущего в сознании есть производное его прошлого и настоящего. Те факты сознания, которые имеют отношение к будущему, ни в каком случае не могли бы возникнуть, если бы внешние влияния, действующие на психику, иногда не повторялись» (не в точном, разумеется, повторении, а в «очень малом для сознания различии между двумя рядами впечатлений). Положим, внешние причины вызвали последовательные ощущения a и b; я видел волка и чувствовал боль от его зубов; это остается в памяти в виде представлений α и β. В другой раз выступают в той же самой последовательности те же влияния: возникает ощущение a – я вижу волка – и тотчас за ним представление α, воспоминание о прежде виденном волке. Частичное воспроизведение прежних влияний по законам памяти “напоминает” прежние впечатления: представление α вызывает представление β, воспоминание о боли от волчьих зубов. Процесс воспоминания совершается вообще гораздо быстрее, чем процесс непосредственного переживания, как всякий знает по опыту (быстроту эту следует считать весьма полезным приспособлением, так как она создает для психики возможность скорее воздействовать на изменяющиеся внешние условия). Таким образом, представление β выступает в сознании раньше, чем настоящее ощущение b – раньше, чем волк действительно меня укусит. Получается своеобразный порядок фактов сознания a, α, β, b, затем β, так как ощущение b должно вызывать его в свою очередь. Ощущение вместе с соответственным представлением сливается в сложный психический акт восприятия. Таким образом, a в соединении с α образует восприятие волка; b сливается с последующим β также в восприятие укушения; между двумя восприятиями сохраняется еще представление β, соответствующее второму из них. Такой порядок фактов сознания служит основой для представления о будущем: представление β, которое в сущности отражает только пережитое раньше ощущение b, в то же время как бы отражает и последующее восприятие. Когда, путем повторения опытов, в сознании упрочится и будет отмечена связь между восприятием aα, образом с и восприятием bβ, тогда имеется уже в зародышевой форме факт ожидания. Но внешнее влияние, вызывающее восприятие bβ, есть влияние полезное или вредное, к которому нервно-психический аппарат должен немедленно приспособиться; в нашем примере приспособление совершается путем бегства, определенной, двигательной реакции. Для организма в высшей степени полезно, чтобы психический процесс совершался ускоренно по сравнению с предыдущими случаями, и чтобы реакция бегства наступала уже тотчас после представления β, раньше, чем наступило восприятие bβ. В силу того приспособления, которое называется привычкой, повторяющаяся реакция с каждым новым разом наступает легче и быстрее, так что с течением времени для нее действительно оказывается достаточной причиной восприятие aα и воспоминание β: я убегаю от волков, как только их увидал и вспомнил об их зубах. Тут уже факт ожидания выступает в своей развитой форме: ожидание есть не что иное, как приспособление, приготовление психической системы к еще не наступившему воздействию. Механизм постановки целей только большей сложностью отличается от механизма ожидания; существенно новых элементов здесь нет» [Основные элементы, с. 144-146].

Отрицание отрицания — один из трех «законов» формальной диалектики, представляющий собой образец научно нецелесообразного, ничего не объясняющего наивного социоморфизма. Схема «закона» известна: тезис-антитезис-синтезис, т.е. начавшаяся с какого-нибудь утверждения триада через два отрицания возвращается к новому утверждению. Что касается применимости триады к реальным явлениям, то она есть результат способа их сопоставления, который избирает познающий: когда, например, он «фиксирует момент до начала борьбы двух противоположных сил и момент по ее завершении, то неизбежно получается формальное сходство между этими двумя фазами равновесия, а промежуточный период борьбы может быть произвольно обозначен как фаза отрицания» [Философия живого опыта, с. 207].

Отрицательная жизнеразность — энергетическая характеристика биологических систем, означающая понижение их внутренней энергии. Отрицательная жизнеразность представляет собой «количественную деградацию системы» [Эмпириомонизм, с. 57].

Отрицательная обратная связь — такой тип обратной связи, при котором тенденция определенного развития системы ослабляется.

Отрицательный подбор — «уменьшение суммы активностей комплекса при сохранении или разрушении его структуры» [Тектология, кн. 2, с. 194]. Охлаждение, например, металлического стержня «есть отрицательный подбор его тепловых активностей» [Тектология, кн. 1, с. 243]. Весь механизм отрицательного подбора основан на дезингрессиях. Действительно, «этот подбор есть не что иное, как дезорганизация форм, неприспособленных к своей среде, и следовательно, может быть представлен как ряд дезингрессий» [Тектология (1917), с. 18], которые «либо прямо, как таковые, уменьшают практическую сумму активностей комплекса, либо обусловливают разрывы связей между ними и переход части их во внешнюю среду». Следует отметить, что дезингрессии – «это лишь основа, а не весь процесс отрицательного подбора», поскольку он также включает и «перегруппировки, т.е. изменения и замещения связей, так сказать, “вторичные” дезингрессии с “вторичными” ингрессиями». И действительно, «пока отрицательный подбор не доходит до разрушения формы, он ведет не только к упрощению внутренних ее связей, но и к возрастанию их гармоничности, что, конечно, предполагает большие или меньшие перегруппировки», а «такие изменения означают образование, – вместе с прежними или вместо прежних, – также и новых связей». Отрицательный подбор уменьшает количественную устойчивость организационных форм, «последовательно отнимая активности, упрощает строение, изменяя его в сторону однородности, и в результате увеличивает структурную устойчивость» [Тектология, кн. 2, с. 194-195]. Важное тектологическое свойство этого универсального регулятора, отличающее его от положительного двойника, заключается в том, что «для отрицательного подбора, т.е. дезорганизации данного комплекса, достаточно одного неблагоприятного условия, неприспособленности хотя бы в одном отношении к одной части среды», в то время как для положительного подбора «требуется, чтобы была благоприятна вся совокупность условий среды» [Тектология, кн. 2, с. 166]. «Количественное уменьшение, сужение жизни, но в то же время ее гармонизация и “оздоровление” путем устранения всего противоречивого и нежизнеспособного» – таковы две общие тенденции отрицательного подбора [Эмпириомонизм, с. 260]. С энергетической точки зрения всякий акт отрицательного подбора уменьшает энергию комплекса, понижая тем самым его эволюционный потенциал. Поэтому относительное сохранение комплекса в условиях отрицательного подбора обеспечивается оптимальным соотношением двух линий развития: максимизацией внутренних связей и минимизацией внешних, т.е. увеличением количества связей внутри комплекса с одновременным сокращением количества его внешних связей. Иными словами, успешная адаптация комплекса в неблагоприятной среде обеспечивается усилением «слитности» его структуры, так как «для комплексов более слитных отрицательный подбор менее интенсивен». Именно поэтому при неблагоприятных жизненных условиях выгоден «централистический» тип организации в отличие от «федеративного» как менее «слитного» и более «чёточного» [Тектология, кн. 1, с. 244-245]. Отрицательный подбор является причиной «всеобщей необратимости процессов природы», поскольку, во-первых, «идет везде и всюду», а во-вторых, «то, что он берет, он уносит бесповоротно», вследствие чего «и сама природа уже не та, и все новое образуется в новых условиях. Если наука говорит об явлениях обратимых или повторяющихся, то это лишь приблизительные, практические характеристики; при достаточном исследовании можно всегда показать их неточность» [Тектология, кн. 2, с. 207].

Отрицательный подбор по связи — уменьшение комплексом суммы своих активностей в целом в благоприятной для него среде из-за своей связи с плохо приспособленной к этой среде системой. Например, «те сотни тысяч русских крестьян, которые погибли в войне с Японией, в обычных условиях социально-трудового процесса обладали бы достаточной приспособленностью для того, чтобы прожить средний цикл жизни и оставить потомство. Но в силу своей связи со сложной социальной организацией – “бюрократией”, будучи частью обширного социального аппарата – “бюрократически-государственного механизма”, они погибли: как периферические элементы этого механизма, как “рабочее орудие” этой машины, они подверглись первыми, раньше других ее частей разрушающим влияниям исторически данной мировой среды, в которой аппарат этот, как целое, совершенно нежизнеспособен» [Эмпириомонизм, с. 248].

Отрицательный Ψ-подбор — разновидность прогрессивного гедонического подбора, действующего в неразрушительных пределах и повышающего организованность психики «в сторону простоты и прочности связей, стройности и устойчивости» психического содержания. Общую тенденцию развития психики при перевесе отрицательного подбора можно назвать иудейской, поскольку именно «еврейская нация в ее мрачной исторической судьбе дала наиболее законченные образцы типов, определяемых этой тенденцией»: например, «тип сурового и нередко узкого “моноиудеиста”, неуклонного борца за свою истину»; или «еще более яркий и чистый образец “иудейства” в этом смысле – историческая фигура нашего протопопа Аввакума, и вообще фигуры пророков преследуемых религий и сект. В организационном опыте человечества связь этого типа с преобладанием отрицательного подбора была установлена уже давно. Когда жреческим корпорациям для защиты своей силы требовалось создать кадры узких и непреклонных фанатиков, они всегда прибегали к приемам, основанным на этой связи: к воспитанию намеченных лиц в тяжелой монастырской дисциплине, лишениях и постах, бичеваниях, печальных размышлениях и т.п.; и цель достигалась». Но «когда усиление отрицательного подбора идет значительно дальше, то его подавляющее действие приводит к сокращению активности организма. Тогда вырабатывается тип созерцательно-аскетический, слабо реагирующий на внешние воздействия и тяготеющий к “нирване” – прекращению всякой деятельности и всяких эмоций». Крайний предел рассматриваемой тенденции – «меланхолия», при которой «самочувствие самое мучительное, какое возможно: судорожное состояние сосудодвигательной системы при чрезвычайно ослабленном вследствие сжатия мелких артерий питании клеток мозга обусловливает непрерывную отрицательную эмоцию, которая принимает формы тоски, страха, стыда». С энергетической точки зрения «отрицательный подбор означает понижение энергии системы, превышение затрат ее над ассимиляцией» [Тектология, кн. 2, с. 182, 185-186].

Отталкивание — это элементарная для простейших систем «разъединяющая, дезорганизационная» тенденция [Тектология, кн. 2, с. 197].

Отчуждение — форма дробления человека в меновом обществе, характеризуемая «обособлением личности, противоположением человека человеку, порождаемым силою коренных жизненных условий»: «развивающейся специализацией, частной собственностью, внешней независимостью частного хозяйства, противоречиями частных интересов на рынке, борьбою их на всем поле жизни». Вполне естественно, что таким дисгармоничным способом устроенная «жизнь противопоставляет отдельную личность всем другим, как специалиста, собственника, контрагента или конкурента, вообще как особый центр интересов и стремлений, как борца за себя и свое» [О пролетарской культуре, с. 232-233]. Следовательно, суть отчуждения заключается в том, что в современном обществе, раздробленном на классы и переполненном антагонизмами, человек всесторонне, и практически, и познавательно, противополагается другому человеку: «практически – их стремления сталкиваются в борьбе интересов, как той, которая ведется в виде конкуренции между представителями одного класса или группы, так и той, которая идет между классами или группами», а «теоретически – они не понимают друг друга, как люди различного опыта и различных типов мышления» [Эмпириомонизм, с. 34].

Отшельничество — пассивная реакция человека на неблагоприятные воздействия окружающей среды, выраженная устойчивой «тенденцией к самоограничению» в виде сокращения «сношений с другими людьми» и характерная для натур пассивного психотипа [Тектология, кн. 1, с. 255].

Охлаждение — отрицательный подбор тепловых активностей; иначе говоря, тепловой кризис с перевесом дезассимиляции над ассимиляцией. При всех прочих равных условиях охлаждение «интенсивнее проявляется для “форм чёточных”», чем «слитных»: например, оно «происходит быстрее для четковидного стержня, чем для ровного» [Тектология, кн. 1, с. 243].

Оценка — «количественное сравнение организованности», ее точное или неточное измерение. Например, научно-организационные оценки представляют собой более-менее точное измерение организованности какой-либо выделенной системы, а «все обычные человеческие оценки с точки зрения добра, красоты, истины, т.е. оценки моральные, эстетические, познавательные» являются неточным, зачастую «грубым» и «смутно выраженным» измерением социальной организованности соответственно в этической, эстетической и научной областях человеческой деятельности [Тектология, кн. 2, с. 272].

Ощущение — элемент психического опыта [Эмпириомонизм, с. 7], иначе говоря, простейшее взаимодействие между комплексами сложной системы «человек – мировая среда». С энергетической точки зрения ощущение – это процесс непосредственного воздействия на органы чувств их внешней среды, который возникает только тогда и «лишь там, где есть разница напряжений энергии между чувствующим аппаратом и его средой» [Тектология, кн. 1, с. 176]. Например, если «в недрах далекой спиральной туманности, столь далекой, что она еще невидима в наши телескопы, где-то между двумя смежными атомными полями есть разница напряжений, и происходит объективно “нечто” – перемещение энергии», но «до нашего чувствующего аппарата эта разность не дошла, – ясно, что это объективное нечто в ощущении не дано» [Тектология, кн. 2, с. 288].