Терминариум

П

Память — «периодическое повторение тех или иных комбинаций» элементов опыта, причем «повторение устойчиво-изменчивое», так как «в одних повторениях психический комплекс является измененным в неуловимо-малой степени, в других – более или менее значительно, в одних с одними сопутствующими комплексами, в других с другими» [Страна идолов, с. 236]. Проще говоря, суть феномена памяти «состоит в том, что если при определенных условиях было пережито в сознании определенное изменение, то при условиях до некоторой степени сходных переживается сходное, хотя обыкновенно и более слабое изменение», причем «сходство новых условий с прежними, необходимое для возобновления факта в памяти, может быть весьма незначительно»; более того, обычно «при воспоминании даже совершенно отсутствует то самое внешнее влияние, которое было непосредственной причиною прежнего факта сознания»: то или иное «воспоминание является только в том случае, когда есть напоминающие обстоятельства, т.е. сколько-нибудь сходные с теми, при которых возник первоначальный факт сознания», и «чем чаще возобновляется в памяти известный факт сознания, тем легче он вновь повторяется, тем менее значительного сходства условий достаточно для “напоминания” о нем». С точки зрения адаптации «возникновение памяти в процессе биологического развития объясняется прежде всего той громадной пользою, которую приносит организму это приспособление» [Основные элементы, с. 143-144].

Пандетерминизм (от греч. πάν – весь, все и лат. determinatio – предел) — причинно-следственная связь всего со всем.

Панкратор (от греч. πάν – весь, все и κράτος – сила, власть, могущество) — всеобщий регулятор процессов, происходящих в мировой среде, или, в терминах тектологии, универсальный регулирующий механизм, т.е. «его величество» подбор.

Панлогизм (от греч. πάν – весь, все и λόγος – слово) — философская система, согласно которой бытие есть воплощение логического, т.е. его законы определяются законами логики. Классическим образцом панлогизма является философия Гегеля.

Панлогия (от греч. πάν – весь, все и λόγος – учение; букв. всеобщее учение) — универсальная наука, объединяющая весь накопленный человечеством опыт, т.е. тектология.

Панматериализм (от греч. πάν – весь, все и лат. materia – вещество, первичное начало) — «типичная форма наивного позитивизма», подставляющего «на место неопределенности чрезмерную определенность» [Эмпириомонизм, с. 130].

Панпсихизм (от греч. πάν – весь, все и ψυχή – душа) — «идея о том, что каждому “физическому” процессу соответствует и за ним скрывается процесс “психический”, как процессам нервных центров соответствует и за ними скрывается “сознание”» [Эмпириомонизм, с. 112], т.е. по сравнению с солипсизмом «более широкая и менее наивная форма психической подстановки». Как «наиболее стройное и логичное» индивидуалистическое мировоззрение [Философия живого опыта, с. 91] панпсихизм «сводит объективную закономерность явлений к субъективной связи» [Эмпириомонизм, с. 54] по формуле: «если непосредственно известно только психическое, то обо всем известном косвенно, через умозаключения или подстановку, мы можем, очевидно, судить исключительно по этому психическому, и ничего непсихического реально вообразить не можем; а если будем говорить о том, что существует непсихическая “материя”, то это будет пустая фраза, для которой в нашем живом опыте нет мыслимого содержания». Слабость такой психической подстановки «заключается в том, что она всю природу должна подчинить психической закономерности, всю связь явлений сводить к законам психологии. Но наука не стоит на такой точке зрения, и сами панпсихисты не пытаются обыкновенно провести ее в научном познании. До сих пор человеческое предвиденье ничего не смогло выиграть от применения психологических методов к растениям, и особенно к минералам» [Философия живого опыта, с. 91-92].

Панпсихический дуализм — версия панпсихизма, в которой повсюду вкладывается психическое в физическое. С точки зрения эмпириомонизма эта версия так же, как и монистическая, неверна, поскольку панпсихизм в любой форме «неминуемо связывается с ошибочным понятием о строении различных комплексов, образующих природу» [Эмпириомонизм, с. 121].

Панпсихический монизм — версия панпсихизма, в которой физическое рассматривается не как оболочка психического, а как «его своеобразное отражение, его настоящее “инобытие”. Для такого панпсихизма физическое тело является результатом определенной группировки, координации, результатом процесса “организации” однородных восприятий, которые сами представляют собой отражение одного “психического” в другом “психическом”» [Эмпириомонизм, с. 121].

Пансофия (от греч. πάν – весь, все и σοφία – мудрость, знание, разумение; букв. всезнание, всеразумение) — универсальная познавательная система, объединяющая все человеческие знания в логическое целое, в котором одно вытекает из другого. Такой познавательный монизм, т.е. одинаковые знания всех обо всем, и есть та самая консолидирующая идеология, которая, устраняя споры и войны, минимизирует растрату социальной энергии на борьбу внутри общества и, устанавливая международное сотрудничество, оптимизирует затраты энергии на борьбу человека с природой. Научная пансофия – это тектология, объединяющая человечество в единый глобальный коллектив.

Папство — система эксплуатации всего католического мира, т.е. с позиций социальной энергетики по отношению к нему организация-вампир.

Парадокс послекризисного развития — феномен эволюционного всплеска, расцвета или ускоренного развития сложной системы, наблюдаемый сразу же после кризиса, суть которого в следующем: во время кризиса «устраняются разрушительным действием отрицательного подбора в первую очередь менее устойчивые элементы и связи, причем если это действие останавливается на известном пункте, сменяясь фазой положительного подбора, то сохранившиеся более устойчивые элементы развиваются и размножаются на просторе» [Тектология, кн. 2, с. 152].

Парадокс преследования — это не формальный, а сугубо практический парадокс, основанный «на относительной изменчивости сопротивлений», суть которого в следующем: «если A убегает, а B преследует его, то в случае полного равенства их сил и способностей второй неизбежно догонит первого», поскольку «A принужден вполне самостоятельно выбирать путь, изменять направление, реагировать на все препятствия; между тем B в той или иной мере может следовать его примеру, затрачивая соответственно меньше энергии. Тектология полна таких парадоксов, показывающих, насколько не охватывают действительность формальные, отвлеченные понятия, как математическое равенство, логическое тождество и т.д.» [Тектология, кн. 1, с. 116].

Паразит — комплекс, катагенично связанный с адаптированным к внешней среде другим арогеничным ему комплексом, который используется уже в качестве вторичной среды для собственной адаптации. Негативный смысл, которым по обыкновению наделяется данное понятие, в тектологии не всегда оправдан: например, ребенок в утробе матери вопреки всяким «лелейно-умилительным» житейским представлениям, тем не менее, с тектологической точки зрения является паразитом.

Паразитарная система — это дисгармоничная система с комплексом, катагенично связанным с адаптированным к внешней среде другим арогеничным ему комплексом, используемым уже в качестве вторичной среды для собственной адаптации. Таким образом, паразитарная система имеет матрешечную структуру и как минимум состоит из двух комплексов, двух сред и двух дегрессий разных порядков.

Паразитизм — катагеничная связь одного комплекса с приспособленным к внешней среде и арогеничным ему другим комплексом, используемым уже в качестве вторичной среды для собственной адаптации.

Паразитическое вырождение — это «результат долгого перевеса усвоения энергии над ее уменьшенными затратами – наиболее неблагоприятный для жизни случай положительного подбора». Паразитическое вырождение является одной из причин внутренней дезорганизации общества и распада дисгармоничных систем [Тектология, кн. 1, с. 213].

Параллелизм — абсолютная отдельность каких-либо двух процессов, происходящих «параллельно и одновременно, как две стороны одной реальности, как “феномен” и “эпифеномен”; ни одна из них не есть причина, ни одна – следствие; в этом смысле они взаимно независимы и нигде не соприкасаются». Такая точка зрения «не имеет никаких оснований в научном опыте вообще. Науке часто приходится иметь дело с параллельными рядами фактов. Например, объем газа уменьшается параллельно с возрастанием давления; или – развитие органов идет параллельно с их функционированием, или – число самоубийств уменьшается и возрастает параллельно с колебаниями производства в сторону процветания и кризиса, и т.д. Но научное мышление в этих случаях никогда не позволяет себе остановиться на “параллелизме” и считать, что его констатацией вопрос исчерпан. Научное мышление всегда сводит этот параллелизм либо к признанию одной из его сторон за причину, другой за следствие, либо к нахождению их общей причины, либо к их диалектическому соединению в один взаимно-причинный ряд. Голого “параллелизма” научное мышление не знает и не признает»; оно не может допустить его ни в какой форме, ни в каком специальном случае, и всегда сводит параллелизм к причинности [Страна идолов, с. 238-239].

Паралогизм (от греч. παραλογισμός – ложное умозаключение) — в отличие от софизма непреднамеренно ошибочное рассуждение, возникающее вследствие нарушения правил логики. Яркий пример паралогизма представляет собой рассуждение Мальтуса об опережающем росте средств существования по отношению к росту народонаселения.

Парциальная информационная среда — тот или иной фрагмент системы опыта, в пределах которого разворачивается жизнедеятельность отдельного человека или определенной социальной группы.

Парциальное информационное поле — частью упорядоченный, частью фрагментарный опыт отдельного человека, накопленный им в течение жизни. В современной индивидуалистической стадии социогенеза «никакой специалист не может жить всецело и исключительно в своей специальности: его знания и опыт неизбежно выходят за ее пределы в силу связей и общения с другими людьми. Например, как потребитель, он должен иметь понятие о самых различных продуктах других отраслей труда; как отец и муж – о потребительном семейном хозяйстве и воспитании детей; как гражданин – о государственной связи и т.д. Но между тем как в своей специальности он стремится к точному оформлению опыта, к его определенности, полноте и стройности, к его научной организации, во всех других областях он довольствуется минимальными, отрывочными знаниями, неопределенным и смутным “обывательским” или “житейским” опытом», который «сравнительно однороден и однообразен у всех живущих в одной социальной среде» [Тектология, кн. 1, с. 90-91].

Парциальность опыта — результат общения, без которого опыт отдельного человека был бы универсальным, т.е. полностью совпадал бы с универсумом. Только общение убеждает человека в том, что «поток опыта не один, а их много, и все они сливаются для него в бесконечный океан, который он называет природой» [Вопросы социализма, с. 30].

Парциальный информационный уровень — степень осведомленности индивидуума или социальной группы о происходящих в обществе или природе процессах, т.е., образно говоря, «информационная матрешка», в которую погружен индивидуум или социальная группа.

Пассивная гармонизация — увеличение связности системы путем структурного регресса, когда отрицательным подбором, возникающим из самого внутрисистемного противоречия, «уничтожается одна его сторона, или даже обе, одно из находившихся во взаимном противоречии приспособлений или то и другое вместе». Например, у целой группы пресмыкающихся по мере освоения особого способа передвижения при помощи волнообразных и спиральных изгибаний тела «атрофировались шаг за шагом все конечности, которые для такого рода движений не только были бесполезны, но являлись крайне неудобной помехой» [Эмпириомонизм, с. 266]. Однако, упрощая систему, пассивная гармонизация тем самым сужает перспективы ее дальнейшего развития.

Пассивная реакция — «соответствующее закону Ле-Шателье» специфическое противодействие системы неблагоприятным воздействиям среды, суть которого в том, что система суживает «область своих соприкосновений с внешней средой», чем «непосредственно уменьшается сумма неблагоприятных воздействий». Например, если ударить слегка черепаху, то она немедленно прячет в панцирь свою голову, лапы и хвост: «этим уменьшается доступная враждебным силам поверхность, а следовательно, и их непосредственное действие, что вполне соответствует закону Ле-Шателье. Значит, по характеру своих психодвигательных реакций организм черепахи соответствует системам равновесия, тяготеет к устойчивости, консервативен», в силу чего от черепахи нельзя ожидать «прогрессивного развития деятельности, активного завоевания окружающей среды, к чему способны организмы иного типа» [Тектология, кн. 1, с. 255, 254].

Пассивная система — равновесная или квазиравновесная система, в сумме взаимодействий которой с внешней средой преобладают пассивные реакции. Например: травоядная черепаха, армия в обороне, человек пассивного психотипа, а также «застывающий в сложившихся формах или уже теряющий свою позицию, не способный успешно ее отстаивать» класс [Тектология, кн. 1, с. 255].

Пассивный психотип — тип центральной нервной системы с доминирующей пассивной реакцией на воздействия внешней среды, или, применительно к отдельно взятому организму, индивид с волевыми комплексами уравновешенного типа. При неблагоприятных воздействиях среды в натурах такого типа «обнаруживаются тенденции к самоограничению: терпение, покорность, смирение», приводящие иногда к аскетизму или даже отшельничеству. Тектологический смысл подобной реакции в следующем: «внешняя среда своими враждебными силами уменьшает жизненные активности психической системы; а она суживает свои активные проявления, область своих соприкосновений с внешней средой; этим непосредственно уменьшается сумма неблагоприятных воздействий среды». Таким образом, такой психотип ведет себя в полном соответствии с законом равновесия, именно поэтому его и причисляют к системам равновесия. Натуры подобного типа «неспособны к практическому прогрессу, развитию своей силы, к победе над средой»; более того, тяготея к равновесию и «будучи неспособными развивать свое сопротивление среде», они «по мере его исчерпывания естественно переходят к деградации» [Тектология, кн. 1, с. 255-256].

Пассивный трудотип — консервативный тип труда с пассеистской целью воссоздать прежние условия среды, т.е. форма трудовой деятельности с консервативной тенденцией, характеризуемой «тем, что труд стремится сохранять, поддерживать, воспроизводить то, что существовало раньше, и в том виде, в каком оно существовало раньше. Такова почти вся техническая деятельность в застойных обществах – первобытных, патриархально-родовых, феодальных. Цели для труда непосредственно ставятся прошлым. Человек сегодня производит то же, что вчера, и тем же способом, как вчера, – в будущем году то же и теми же способами, что в нынешнем. Если происходят изменения в условиях, в результатах производства, то с такой медленностью, что сознание не может непосредственно их отмечать». Во время стихийных бедствий – в случаях неурожаев, наводнений, пожаров и т.д. – такой «производитель оказывается просто неприспособленным, или если понемногу приспособляется, то опять-таки стремится воспроизвести прежние условия своей жизни, т.е. цель опять-таки непосредственно дается прошлым». Таким образом, при пассивном типе труда весь комплекс целей «слагается для человека из представлений привычных, вполне соответствующих восприятиям, раньше пережитым и пережитым много раз. Хотя вообще труд всегда в большем или меньшем количестве заключает в себе пластичные реакции, но сознание во время трудового процесса постоянно фиксировано на том привычном, неизменяющемся, которое является целью». Пассивный тип труда консервирует менталитет производителя, поскольку, воссоздавая привычные условия своего существования, он тем самым воссоздает и весь связанный с ними комплекс привычных реакций: «воспроизводя прошлое вне себя, он воспроизводит его в своей психике. Например, устраивая себе такой же дом, какой он имел прежде, он получает твердую опору для прежних привычек, для старых воспоминаний и т.д.» [Познание с исторической точки зрения, с. 246-247].

Патриарх — эгрессор родовой общины, ее руководитель и авторитет, который «распределял труд, указывая каждому родичу, что тот должен делать, распределял также продукты, распоряжался общинными запасами, направлял воспитание молодежи, разрешал все недоумения, недоразумения, конфликты» [Наука об общественном сознании, с. 316]. Патриарх «сам обыкновенно не выполнял никаких физических работ»: посредством словесного общения он только вызывал и направлял трудовую активность всех своих рядовых родичей – это была его прямая связь с общиной, а в качестве обратной связи он постоянно получал от всех ее членов всевозможные сообщения о необычных фактах и «вообще о том, что могло иметь значение для жизни общины», т.е. к нему стекался весь ее опыт. С точки зрения тектологии все это – признаки развития устойчивой эгрессии: патриарх «концентрировал в себе жизненные активности своей системы», при этом эгрессивная разность непрерывно возрастала, в силу чего «опыт и воля одного все более становились определяющим моментом в практике целого коллектива» [Тектология, кн. 2, с. 103, 105]. См. старейшина.

Патриархальная община — социальная система авторитарного типа, или, что более точно, «коллектив-коммуна с ярко авторитарным основным строением», в котором «все же имелись и зародышевые элементы товарищеского типа в виде “примитивного демократизма”, общего обсуждения и решения собранием взрослых мужчин тех особенно важных или трудных вопросов жизни, которые самому патриарху представлялись сомнительными или слишком ответственными» [Новейшие прообразы коллективистического строя, с. 83]. Таким образом, патриархальная община представляла собой «древнее коммунистическое общество» с неполной функцией авторитарного управления, поскольку общая руководящая воля патриарха была не «просто его личной волей, т.е. индивидуальным произволом, – но результирующей из этой постоянной волевой конъюгации», иначе говоря, всегда была хоть и частичным, но обязательным синтезом всех «организаторско-волевых активностей» общины, т.е. всех «подчиненных воль его родичей» [Вопросы социализма, с. 287].

Патриархально-родовые войны — это область «общественно-трудовой борьбы с внешней природой, потому что люди-враги представляют элемент внешней для общества природы точно так же, как волки или тигры»; другими словами, это «особая отрасль производства», которая в патриархально-родовую эпоху «приобретает важное значение, потому что бóльшая, чем прежде, плотность населения сделала более частыми столкновения между людьми; особенно между кочевниками-скотоводами почти постоянно идет борьба из-за пастбищ» [Краткий курс экономической науки, с. 23].

Патриотизм — способ социальной адаптации, характерный стихийной стадии социогенеза, когда в результате борьбы между племенами «у них сложилась психологическая особенность» в форме «неопределенного, но сильного и глубокого чувства», заключающего в себе «и злобное недоверие ко всем чуждым народам и расам, и стихийную привычку к своей общей жизненной обстановке, особенно к территории», с которой они «срастаются, как черепаха со своей оболочкой, и какое-то коллективное самомнение», а иногда и «простую жажду истребления, насилия, захватов. Патриотическое душевное состояние чрезвычайно усиливается и обостряется после военных поражений, особенно когда победители отнимают у побежденных часть территории; тогда патриотизм побежденных приобретает характер длительной и жестокой ненависти к победителям, и месть им становится жизненным идеалом всего племени, не только его худших элементов – “высших”, или правящих классов, но и лучших – его трудящихся масс» [Вопросы социализма, с. 181].

Педагогика (от греч. παιδαγωγία – воспитывание детей) — специальная наука социализации человека, «задача которой состоит именно в том, чтобы овладеть развитием организма будущего члена общества, планомерно управлять этим процессом и направлять его» [Тектология, кн. 1, с. 205].

Первая мировая война — «не что иное, как общий кризис финансового капитализма», вызванный «борьбой двух блоковых групп монополистов». Суть кризиса в следующем: «мир был поделен между несколькими десятками, или немного более этого, финансовых групп, и прежняя широкая конкуренция сменилась борьбою монополистов», которая «характеризуется несравненно более резкой тенденцией к обострению», поскольку «расширение поля эксплуатации для одного возможно лишь явно и открыто за счет другого, и представляя хотя бы небольшое увеличение силы первого, тем самым значительно повышает вероятность его дальнейших побед, а значит – поглощение второго. Если и конкуренция переходила временами в войну, то борьба монополистов неизбежно к ней тяготеет». Противостоящие группировки финансовых концернов и «явились той силой, которая вовлекла человечество в мировую войну», ставшую войной на истощение именно потому, что была борьбой двух монополистических блоков, не уступавших друг другу, несмотря на разорительность той и другой стороны, поскольку, как уже было отмечено, «уступившая хотя бы на умеренных условиях оказалась бы слабейшей стороной в дальнейшем, и была бы обречена заранее на поглощение. Результат – глубочайшее хозяйственное крушение не только побежденных, но и победителей», причем в целом удар по финансовому капиталу «был тем сильнее, что разрушение реальных ценностей производства – продуктов, орудий, рабочих сил – при одновременном огромном возрастании “идеальных” ценностей обращения, т.е. денежных знаков, бумаг, займов и других ценных бумаг, резко подорвало экономическое значение этих последних; а они-то и представляют специфическую, организационно преобладающую форму воплощения финансового капитала» [Мировая война и революция, с. 94-95]. С тектологической точки зрения «виновник мировой войны» – это «организационная стихийность капиталистической системы. Вопрос же о том, кто начал войну, в таком случае представляется второстепенным; он имеет такое же значение, как вопрос о том, с какой отрасли производства начался промышленный кризис, или, пожалуй, даже о том, какая биржа подала сигнал к общему краху ценностей». Тем не менее, есть простой и надежный критерий, с помощью которого можно ответить и на этот вопрос: «начинает войну какая-нибудь государственная организация, которая есть система планомерного действия»; при развитом осведомительном аппарате противоборствующих сторон все они «в достаточной степени осведомлены о состоянии милитаристического аппарата» друг друга, «поэтому, если оказывается, что одна из них подготовлена гораздо больше другой», то практически безошибочно можно считать, что именно она и начала войну; а поскольку «в таком положении находилась Германия», то она, следовательно, и есть «непосредственный инициатор войны. И далее «весь ход мировой войны был сплошным проявлением господства той же стихийности над наибольшей по масштабу в нашем мире планомерностью – техническим и экономическим механизмом государства. Кризис развивался лавинообразно. Истребительный процесс в каждой воюющей стране втягивал все возрастающую массу человеческих жизней и материальных средств». И ни одна из стран, захваченная бешеным водоворотом, не могла «вырваться из него, пока для всех них не исполнится мера истребления». Война закончилась лишь тогда, когда было «ликвидировано перепроизводство человеческой организованной силы, накопившееся в государственных единицах мировой системы» [Мировые кризисы (май), с. 120-122].

Первобытная община — в историческом развитии общества самая первая форма натурального хозяйства, представлявшая собой «небольшую группу – самое большее несколько десятков человек, связанных кровной родовой связью. В этой группе господствовало простое сотрудничество, и не было или были только ничтожные зародыши разделения труда. Каждая такая община составляла совершенно особое от других, подобных же групп, общество, ничем с ними не связанное. Никакой эксплуатации в ней не было», так как не было прибавочного труда: «все усилия людей были едва достаточны, чтобы поддержать свою жизнь среди грозных и враждебных сил природы», и «весь труд был только необходимым трудом». Не было по сути и присвоения, поскольку все добытое общими усилиями непосредственно и равномерно всеми и потреблялось: такие отношения принято называть «первобытным коммунизмом», который как форма организации был «необходимым следствием совершенно неразвитой, зародышевой техники труда. Орудий было очень мало, и только самые простые: сначала камень и палка, взятые прямо из внешней природы, потом их несложные сочетания – каменный топор, молот, копье с наконечником из осколка камня или острой кости. Даже уменье добывать огонь, это важнейшее орудие борьбы с природою, возникло скорее к концу этого периода жизни человечества». Земледелия и скотоводства не было, единственным источником пропитания была бродячая охота (т.е. собственно охота на мелких, иногда крупных животных и собирание диких плодов, зерен, съедобных корней и пр.), а поскольку она малоэффективна и требовала для прокормления людей большого пространства земли, то вполне естественно, что первобытная община была малочисленна: «если бы община разрослась хотя бы до 100-150 человек, ей пришлось бы раскидывать свой труд на такое огромное расстояние, что сохранить единство при всецело пешем передвижении было бы невозможно», поэтому община «распадалась на две еще раньше, чем достигала таких размеров, и обе новые расходились в разные стороны». В первобытной общине впервые зародилась человеческая речь, возникшая из трудовых криков. Поскольку не было прибавочного труда, «то не оставалось свободной энергии для развития, и жизнь застывала в одном и том же виде. Человечество находилось всецело под властью природы, и его развитие происходило так же стихийно, с неуловимой медленностью, в ряду многих и многих тысячелетий, как развитие животных в природе. Размножение порождало голод, голод заставлял людей переселяться; на новых местах сами собой, незаметно, вырабатывались новые приемы труда, которые прибавлялись к прежним и увеличивали опыт. Таким образом, нужда, страдание, необходимость все же вызывали, до невидимости слабый, прогресс жизни» [Начальный курс политической экономии, с. 39-42].

Первобытное родовое общество — это социальный «комплекс однородных единиц», человек в котором есть «существо цельное и стереотипное», другими словами, это «мир стереотипных людей, с ничтожными вариациями повторяющих один другого». Формы жизни такого общества «просты, элементарны, однообразны; все, что доступно в опыте одному члену родовой группы, доступно и всякому другому; что делает и умеет один, то делает и умеет всякий другой; что знает один, то знает и всякий другой»: в таком обществе «нет личности» [Вопросы социализма, с. 32, 31]. Чуждое разделению на классы и вообще социально не дифференцированное из-за отсутствия технического прогресса первобытное общество представляет собой одно «маленькое и тесно сплоченное» жизненное целое, степень единства которого «подобна той, какая свойственна живому организму, конечно не организму высшего типа, а какому-нибудь из низших многоклеточных, вроде кишечно-полостных или лучистых» [Эмпириомонизм, с. 294-295].

Первобытный коллективизм (протоколлективизм) — это первая исторически возникшая форма сотрудничества, иначе говоря, первичный «организационный принцип экономики», сложившийся в ту далекую эпоху, «когда стадно-родовые человеческие группы еще только выделились из животного мира, но еще были далеки от формирования личности, как особого центра интересов и стремлений», когда каждый человек был «живым органом целого, связанным с этим целым консервативно, бессознательно, стихийно, кровно, а не связями, основанными на расчете, выборе, договоре» [Организационные принципы социальной техники и экономики (статья), с. 274, 279]. В силу краткости термин «протоколлективизм» предпочтительнее общепринятого «первобытный коллективизм».

Первобытный менталитет — примитивная форма мышления, совершенно чуждая отвлечения, непосредственно конкретная и подражательная, причем ее подражательность исключительно стихийна и всякий раз «исходит из очевидного внешнего в явлениях». Такая элементарная форма мышления стереотипна для всех членов родовой группы, она однообразна и имеет «сплошной» слабо диференцированный характер, поскольку в ней отсутствует эгрессивное и самостоятельное «я» – особый «центр отдельных интересов и стремлений», этот идол современного индивидуалистического менталитета [Вопросы социализма, с. 393-394, 33].

Первоначальные понятия тектологии — «это понятия об элементах и об их сочетаниях. Элементами являются активности-сопротивления всех возможных родов. Сочетания сводятся к трем типам: комплексы организованные, дезорганизованные и нейтральные. Они различаются по величине практической суммы их элементов» [Тектология, кн. 1, с. 125].

Первое начало тектологии — исходная предпосылка всеобщей организационной науки, суть которой в том, что весь мир рассматривается как самоподобное всеединство целостных уникальностей. Содержание этой предпосылки раскрывают четыре аксиомы: всеединства, самоподобия, целостности и уникальности.

Первый закон Богданова — это одно из трех основополагающих эмпирических обобщений в тектологии, которое гласит: «если при данной системе влияний форма процесса не изменяется, то необходимо новое внешнее влияние, чтобы изменить ее»; или в более сжатой формулировке: «всякое изменение формы процесса исходит из его внешней среды, оно есть результат действия извне» [Основные элементы, с. 29, 28].

Перевоспитание — смена основы подбора в процессе социализации, происходящая «с большими сопротивлениями, чем просто воспитание» [Мировая война и революция, с. 107].

Перегруппировки — «изменения и замещения связей», т.е. вторичные дезингрессии с вторичными ингрессиями, которые «означают образование, – вместе с прежними или вместо прежних, – также и новых связей» [Тектология, кн. 2, с. 194].

Переживание — психофизиологическая реакция организма на энергетический дисбаланс в его отношениях со средой. Когда «между организмом и средой имеется полное равновесие, где соприкосновение организма и среды не представляет разницы в напряжениях энергии», тогда «вообще нет почвы для переживаний: организм как бы не существует, сливаясь в безразличии со своей средою. Всякое переживание есть различение, и жизни нет там, где нечего различать. Но лишь только среда и организм выступают как энергетически неуравновешенная комбинация, лишь только имеется разность напряжений энергии, лишь только возникает определенный поток энергии между обоими комплексами – организму есть что переживать, безразличие сменяется жизнью» [Эмпириомонизм, с. 38].

Перемещение — это кризис, причем, с одной стороны, кризис D как момент дезорганизации системы «тело – среда 1», т.е. «отрыв предмета от этой среды», поскольку между ними всегда существует «некоторая, хотя бы минимальная, ингрессивная связь», а с другой стороны, кризис C как момент организации, т.е. присоединение предмета к системе «тело – среда 2» [Тектология, кн. 1, с. 221]. Иначе говоря, «перемещение представляет частный случай взаимодействия тела с его средою», и при этом «случай особый», когда «тело теряет и приобретает не энергию, но связи со средою – теряет связь (пространственного соприкосновения) с одними ее элементами, приобретает связь с другими» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 140].

 Перепроизводство — кризис капиталистической организации, суть которого в том, что «возрастающий приток материи и энергии из области производства перестает усваиваться обществом благодаря нарушенному равновесию его отношений и стихийно растрачивается вполне бесплодно или даже ко вреду общества». Кризис возникает на основе положительного подбора и развивается всецело в рамках отрицательного, причем «если отрицательный подбор, не произведя полного или вообще глубокого разрушения системы, вновь сменится положительным, то дальнейший рост и развитие системы приобретают характер большей организованности», в результате чего устойчивость капиталистической организации возрастает. Сценарий такого развития событий следующий: «кризис перепроизводства разрушает множество наиболее слабых или наименее целесообразно организованных предприятий; на других предприятиях он вызывает сокращение работ, соединенное с устранением наименее производительных затрат, с усилением внутренней экономики, часто с удалением малоспособных организаторов – заведующих и инженеров, которые могли держаться при хорошей конъюнктуре, с прекращением непотизма, который так легко развивается до огромных размеров в эпохи процветания, и т.п.»; в общем кризис повсюду «вызывает тенденцию отбросить устарелые способы производства, устарелые формы организации предприятий в пользу способов и форм более современных, какие только находятся», поэтому «в результате по окончании кризиса, когда вновь вступает в силу положительный подбор», вся экономическая система может оказаться «своеобразно оздоровленной и, несмотря на резкое временное ослабление, способна затем достичь нового процветания на более высоком уровне техники и организации». Однако в той мере, насколько стихийно действует в ходе кризиса отрицательный подбор, в той же мере «непоследовательно, несовершенно и неполно он выполняет свою прогрессивную функцию», поскольку «вместе с элементами, связями и группировками маложизнеспособными, устарелыми, отживающими, случайными, он губит множество иных, полезных и важных для развития социальной системы, активно-трудовых, жизненная прогрессивность которых непреложно обнаруживается в дальнейшем ходе социального процесса. Стоит только представить себе расточение рабочих сил и жизни вследствие безработицы при промышленном кризисе. Но и целые предприятия, которые гибнут от кризиса, далеко не все бывают из числа технически и экономически более слабых или хуже организованных: общее крушение увлекает и немало передовых предприятий» [Тектология, кн. 1, с. 212, 214].

Перестройка системы — неизбежное преобразование системы при всякой конъюгации, суть которого в подборе элементов системы, их связей, группировок, причем подборе в первую очередь отрицательном, поскольку для каждого из прежних, входящих в систему комплексов конъюгация «означает включение в свой состав ряда новых комбинаций, по происхождению чуждых, не к этому составу и строению приспособленных». Поэтому всякая перестройка «не может совершаться без растраты активностей». Однако как «растрата может быть больше или меньше», так и «выгоды соединения также различны по степени, а равно и по самому характеру», в силу чего «общий результат перестройки может быть и плюс и минус», т.е. либо повышение адаптационной способности системы, либо ее понижение [Тектология, кн. 2, с. 47].

Период жизни — время образования, развития и распада отдельного комплекса, или средняя продолжительность существования однородных комплексов. Например, «для радия средняя продолжительность жизни атомов около 2500 лет, для тория – около 40 миллиардов лет», а для изотопов радона – «минуты, секунды, малые доли секунды. Эти цифры и представляют суммарные коэффициенты структурной устойчивости данных форм вещества в тех обычных условиях, при которых нам их приходится наблюдать» [Тектология, кн. 1, с. 208].

Период жизни тектологической формы — это длительность одного тектологического акта, в пределах которого зарождается тектологическая форма, развивается и сменяется следующей.

Периферическая нервная система — организующий аппарат отдельного животного организма, состоящий из соматического комплекса нервов, соединяющего ЦНС с телом, и автономного вегетативного.

Периферический комплекс — комплекс в эгрессивной системе, структурно зависимый от центрального комплекса [Тектология, кн. 2, с. 109]. Синоним – субэгрессор.

Персистент (от лат. persisto – постоянно пребывать, оставаться) — это комплекс, или система, с относительно постоянной структурой и переменным субстратом. Например: наиболее общее слово–понятие, традиция, популяция, предприятие, пламя, водопад и т.д. Одно из условий существования таких систем – непрерывность смены субстрата. Синоним – «персистентный комплекс».

Персистентность (от лат. persisto – постоянно пребывать, оставаться) — устойчивость комплекса в данной среде, способность длительно сохранять организационную форму.

Персистентный комплекс (персистентная система) — см. персистент.

Песня — средство социальной организации людей, например: песня любовная – «средство организации семьи, брака»; песня трудовая – «орудие организации труда»; песня боевая – «средство, чтобы спаять боевой коллектив в единстве настроения» [Вопросы социализма, с. 420].

Печаль — отрицательный аффекционал, физиологически связанный «с перевесом затрат энергии мозга над ее усвоением» и психологически выражаемый эмоцией страдания, «уменьшающей величину приятной эмоции». Стоит лишь устранить печаль, например, предстоящую разлуку или расставание уверенностью в скором свидании, как психическое состояние немедленно станет более радостным. Что касается непосредственно физиологических проявлений печали, то они бесспорно указывают «на недостаточную ассимиляцию: сжатие мелких артерий и капилляров, с усилением, следовательно, иннервационных затрат в вазомоторной системе и с уменьшением поверхности питания тканей, составляет основную черту эмоции. От этого и зависит истощающее действие печали на нервную систему» [Эмпириомонизм, с. 212, 65-66].

Письменность — дегрессивная система фиксации речи, мышления (беззвучной речи) и, в конечном счете, опыта. Зарождение письменности было вызвано двумя основными причинами: во-первых, «накопление опыта, настолько значительное, что его устная передача от поколения к поколению и прямое запоминание становились затруднительными», и во-вторых, «развитие связей и сношений между людьми, пространственно отдаленными одни от других». Об этом свидетельствуют «наиболее типичные памятники самой ранней письменности» – «записи жрецов, надгробные надписи, указы феодалов, письма и кредитные документы торговцев». Произошла письменность «из живописи, через целый ряд переходных форм». Поначалу «естественным способом повествования и описания фактов» служили рисунки, «при этом являлось само собой стремление упрощать фигуры, чтобы больше выражать с меньшей затратой труда; например, человека, дом, дерево изображали несколькими черточками общих контуров, наподобие того как рисуют дети. Затем подобная фигурка превращалась в обозначение не столько самого предмета, сколько звуков его названия», – так стали возникать иероглифы, которые с течением времени «стали обозначать отдельные звуки и превратились в настоящие “буквы”. Их очертания до такой степени упростились и изменились, что в них нельзя уже было и узнать первоначальных рисунков». Поскольку «функция письменности – мирно-организационная», то поначалу «ее и держали в своих руках, почти всецело, мирные организаторы – жрецы» [Наука об общественном сознании, с. 355].

Питание — это «доставка к данному органу материалов для жизненной ассимиляции, но не сама эта ассимиляция» [Эмпириомонизм, с. 203].

Плазмон — контролируемый геномом комплекс нехромосомных генов, входящих в цитоплазматические структуры: ДНК митохондрий у всех организмов, а у растений еще и ДНК пластид, главным образом хлоропластов. С тектологической точки зрения плазмон представляет собой периферический комплекс в генетической системе, в которой геном, являясь центральным, контролирует организацию и функции носителей плазмона – митохондрий и пластид. Для фенотипического проявления плазмона характерен исключительно материнский тип наследования: соответствующие признаки передаются только от матери. Объем генетический информации плазмона в сравнении с геномным незначителен.

План — комплекс мероприятий, предустанавливающих ход развития какой-либо системы «так, чтобы в нем имелась основная согласованность и для разрушительных противоречий не было почвы». План осуществляется через контроль и регулирование, при этом контроль – основная, а регулирование – «дополнительная и подсобная функция» [Линии культуры, с. 130].

Планетодинамика — движение планеты под воздействием общего связующего ее с гелиосферой гравитационного фактора , где – гравитационная постоянная, – масса гелиосферы, – масса планеты, – расстояние между центрами планеты и гелиосферы. В гелиоцентрических координатах всеобщей мировой дегрессии хронотоп такого движения описывается эллипсом, в одном из фокусов которого находится центр гелиосферы, при этом площадь сектора, описанного радиусом-вектором планеты, пропорциональна времени ее движения, а квадраты периодов обращения планет, умноженные на сумму масс каждой планеты и гелиосферы, соотносятся как кубы больших полуосей эллипса: , где и – периоды обращения планет,  и   – их массы, – масса гелиосферы,  и – большие полуоси планетных орбит. Если в первом приближении пренебречь массами планет, то формула упрощается и квадраты периодов обращения планет вокруг центра гелиосферы относятся как кубы их средних расстояний от этого центра, т.е. больших полуосей их эллипсов.

Планомерная организация — систематическое инициативно-творческое руководство и регулирование. Суть первого организационного момента – комбинирование разных элементов процесса, точнее, комбинирование данных опыта при помощи научных методов в стройный план. Суть второго момента – упорядочение того, что делается, т.е. внесение правильности в идущий процесс. По ходу выполнения плана возникают несогласованности и противоречия, которые устраняются регулированием. Характер регулирования бывает двух типов: «индивидуализация» и «нормирование». При первом типе «согласование вырабатывается специально для тех данных условий, которые вызвали вмешательство регулирующей активности»; при втором – «ограничиваются применением какой-нибудь “нормы”, которая должна служить для всех случаев подобного рода», т.е. «это – регулирование по шаблону». Практически все экономисты рассматривают государственный капитализм «как “планомерную организацию” экономики общества, проведенную буржуазией в ее интересах». На самом деле это «не планомерная организация, а только регулирование, в наибольшей же части и того меньше – всего лишь нормировка». А вот, например, общественный процесс, взятый в мировом масштабе, действительно «идет в направлении планомерной организации жизни» [О пролетарской культуре, с. 317-318].

Планомерное хозяйство — это такое хозяйство, «в котором все части стройно согласованы на основе единого, методически выработанного хозяйственного плана» [Тектология, кн. 1, с. 274].

Планомерность — строго определенная поэтапность развития процесса в виде ряда тектологических актов, каждый из которых научно обоснованный план; проще говоря, организованная планом стихийность.

Пластичная связь — подвижная взаимозависимость элементов комплекса, обеспечивающая с помощью быстрой их перегруппировки относительно большое множество внутренних равновесий комплекса. Однако «подвижность элементов допускает и относительно легкое разрушение связей между ними, а сложность внутренних равновесий системы означает также их сравнительную неустойчивость» [Тектология, кн. 2, с. 125-126].

Пластичная система — организационная форма, обладающая всеми признаками пластичности. Основное тектологическое свойство пластичной системы – способность к самоорганизации. Такая система, изменяя свое внутреннее устройство, способна свести к минимуму неблагоприятные для нее воздействия среды, увеличивая тем самым область своего возможного развития. Непрерывное накопление разнообразных приспособлений к изменяющимся условиям «ведет к усложнению организационных форм», а каждое новое «усложнение в свою очередь благоприятно для развития пластичности, так как увеличивает богатство возможных комбинаций». Отсюда и закономерность: «чем выше организация, тем она сложнее и пластичнее» [Тектология, кн. 2, с. 125-126]. С энергетической точки зрения главным признаком пластичной системы является способность концентрировать потоки энергии и оптимально распределять. По этой причине действие закона наименьших в пластичной системе сводится к минимуму.

Пластичность — понятие в тектологии, означающее «подвижнй, гибкий характер связей комплексов, легкость перегруппировки его элементов». В организационном развитии систем она играет огромную роль: «чем пластичнее комплекс, тем больше в нем образуется комбинаций при всяких изменяющих его условиях, тем богаче материал подбора, тем быстрее и полнее его приспособление к этим условиям». Например, сосредоточение активностей в слабом звене, где этого требует принцип минимума, возможно только при достаточной пластичности комплекса. Более того, именно «тектологический прогресс, основанный на пластичности, ведет к усложнению организационных форм» [Тектология, кн. 2, с. 125]. Это характерный признак тектогенеза, повсеместно наблюдаемый его атрибутив.

Пластичный комплекс — это один из двух образующих дегрессивно-пластичную систему комплексов с «подвижным, гибким характером связей», «выше организованный, более способный к ассимиляции», но «менее устойчивый по отношению к некоторым разрушительным воздействиям», чем комплементарный ему скелетный комплекс [Тектология, кн. 2, с. 136].

Плач — это выражение «не индивидуального, а коллективного настроения». Другими словами, плач так же, как и смех, социален. Действительно, «одинаковость реакции – слезы, рыдания – обусловлена общностью переживаемого с одной стороны, коренным сходством отдельных находящихся в общении человеческих особей – с другой», а совместность реакции «стихийным путем взаимного подражания усиливает ее однородность еще более, и делает ее в то же время всем понятною» [Падение великого фетишизма, с. 17].

Плехановщина — антидиалектичная «полукантианская метафизика» под вывеской «диалектический марксизм» [Вера и наука, с. 50].

Площадь — «не что иное, как тело бесконечно малой или просто игнорируемой толщины». Площади только двух измерений, которые якобы «мыслят» математики, «не могут существовать в восприятии, ибо они невидимы и неосязаемы; не могут поэтому существовать в представлении, потому что оно есть след восприятий; не могут тем самым существовать и в понятии, т.е. “мыслиться”, потому что материалом понятий служат представления. На деле, конечно, математики “мыслят” не то, что говорят в своих словесно-противоречивых определениях, а совсем иное» – площади, «доступные зрению и зрительному представлению» [Тектология, кн. 1, с. 220].

Плутократия — власть капитала, идеал которого представляет собой устойчивый и безопасный для собственного воспроизводства социальный диполь в виде «гигантского треста или системы трестов, охватывающей все производство и распределение», устраняющей «анархию производства и рынка планомерным их нормированием, а классовую борьбу – окончательным подавлением боевой активности рабочего класса, планомерной концентрацией усмиряющих сил, механических и экономических, на всяком пункте, где возникла бы попытка борьбы», включая непрерывную манипуляцию общественным сознанием, поскольку «под контролем той же системы трестов должна находиться и вся идейная жизнь общества» [Тектология, кн. 2, с. 74].

Плюрализм — идеологический многоцентризм; с позиций тектологии «многоцентренная» форма социальной дегрессии, т.е. такая познавательная система представлений, которая концентрирует весь опыт около некоторого множества предельных понятий или принципов, независимых и несводимых друг к другу. Такая познавательная установка изначально противоречит эмпирическим обобщениям тектологии, в частности, принципам тектологического единства и изономизма. Более того, она противоречит вообще самому познавательному процессу: так как «познание представляет собой организацию опыта», а «всякая организация таковой является именно постольку, поскольку она едина и целостна» («это для нее необходимое условие жизнеспособности»), то, вполне естественно, что «познание всегда тяготеет к единству, к монизму» [Философия живого опыта, с. 243]. Как мировоззренческое состояние коллективного разума плюрализм можно сравнить с эклектизмом отдельного индивидуума. На всем протяжении человеческой истории плюралистическая тенденция осуществлялась в три этапа: тео-, эйдо- и эмпириоплюрализм.

Победа — «цель всякой борьбы» [Основные элементы, с. 1].

Поведение — комплекс стереотипных реакций индивида или группы индивидов на внешние воздействия.

Повреждение — вредное изменение, понижающее жизнеспособность форм. В отличие от полезных изменений, т.е. приспособлений, повреждения «представляют громадное большинство из общего числа», но, будучи «материалом для отрицательного подбора, они уничтожаются» [Основные элементы, с. 100].

Подбор — универсальный регулирующий механизм, обусловливающий закономерное сохранение или гибель организационных форм; иначе говоря, под термином «подбор» подразумевается основная зависимость всякой организационной формы от ее внешней среды, причем это понятие тектология применяет «ко всем и всяким комплексам, их системам, связям, границам» [Тектология, кн. 1, с. 189]. С тектологической точки зрения «ни один вопрос структурного развития, от общемирового до атомного и еще ниже, не может быть сколько-нибудь точно разрешен помимо этого универсального, проходящего по всем ступеням бытия применения идеи подбора». Таким образом, «всякое событие, всякое изменение может рассматриваться с точки зрения подбора как сохранение или умножение одних активностей, упрочение и усиление одних связей, устранение, уменьшение, ослабление, разрыв других в том или ином комплексе, в той или иной системе». Фактором подбора всегда является среда [Тектология, кн. 2, с. 153, 152]. С энергетической точки зрения всякий акт подбора представляет собой возрастание или уменьшение энергии комплекса: в первом случае подбор называется положительным, во втором – отрицательным. В целом механизм подбора сложный: даже «самые элементарные акты подбора разлагаются на различные процессы конъюгации и дезингрессии». Например, как уже было отмечено, положительный подбор какой-нибудь системы «означает возрастание суммы ее энергий путем их усвоения из среды», но акт усвоения, с одной стороны, есть конъюгация, а с другой, – дезингрессия, поскольку «усвояемые активности должны быть оторваны для этого от тех комплексов среды, к которым принадлежали»; следовательно, регулирующий механизм подбора «не есть нечто отдельное от формирующих тектологических механизмов, а только определенная их комбинация» [Тектология, кн. 1, с. 206].

Подбор общественных форм (социоформ) — суммарное действие на общественные формы «всей их среды, как социальной, так и внесоциальной (природы общественной и внешней природы)» [Эмпириомонизм, с. 245-246]. В краткой формулировке: подбор общественных форм = естественный подбор + общественный подбор.

Подвижное равновесие — это такая взаимосвязь комплекса и среды, при которой сохраняется «практически относительное равенство двух процессов – ассимиляции – дезассимиляции». Например, «температура тела сохраняется одинаковой лишь тогда, когда оно отдает среде столько же тепловых колебаний, сколько получает от нее». Подвижное равновесие «никогда не является абсолютно точным: не может быть полного, безусловного равенства противоположных изменений; оно всегда только приблизительное, практическое». Иными словами, подвижное равновесие «констатируется в том случае, если разность ассимиляции – дезассимиляции практически достаточно мала, чтобы можно было пренебречь ею и считать комплекс “тем же самым”, сохраняющимся в пределах времени, относящегося к данной задаче». Мы признаем младенца и получившегося из него взрослого человека за одно и то же существо лишь «потому, что в каждый данный момент изменения роста для нас незаметны» [Тектология, кн. 1, с. 198-199]. Таким образом, в природе не существует абсолютно устойчивых, т.е. совершенно неизменных равновесных систем с неограниченным периодом жизни, поскольку и такой их достаточно эффективный способ адаптации, как подвижное равновесие, «есть лишь относительное равновесие; изменения, хотя и более медленные, чем при иных условиях, все-таки совершаются; рано или поздно форма приходит в упадок и гибнет» [Основные элементы, с. 81]. См. принцип подвижного равновесия.

Подвижный биоконсерватизм — подвижное равновесие в биоформах на основе непрерывного изменения внешних отношений, что является необходимым условием сохранения биоформ в их борьбе за существование. Поскольку согласно формуле причинности источник внутренних изменений любой формы жизни есть ее среда, т.е. ее внешние отношения, то по существу ее борьба за жизнь сводится к двустороннему процессу: «каждому изменению формы в одну сторону соответствует приблизительно равное изменение ее в другую, с такой же необходимостью вызванное внешними изменениями, как и первое; и в результате наблюдается сохранение формы. Затрата энергии со стороны формы во внешний мир представляет из себя дезассимиляцию энергии (и “материи”); но в результате всей совокупности внешних изменений, порожденных этой затратою, является (при обычных условиях) соответственная ассимиляция», т.е. «противоположные течения энергии непрерывно идут рядом», но ассимиляция все же первична, поскольку биоформа «при самом “возникновении” уже заключает в себе известный запас энергии, который должен же откуда-нибудь взяться, и, конечно, – извне». В сравнении с неорганическими формами движения подвижный биоконсерватизм имеет три особенности: первая – «соответственные процессы усвоения и растраты энергии для жизненных форм в очень многих случаях разделяются довольно значительными промежутками времени» (например: «высшие растения днем добывают себе углеводы из воды и углекислоты с помощью солнечной лучистой энергии; а ночью этот процесс прекращается, между тем обратный процесс – окисления и превращения углеводов в углекислоту и воду – совершается и ночью»; предметы же, в зависимости от колебаний температуры, «то теряют теплоту, то вновь пополняют ее»); вторая – «в очень многих процессах форма жизни дезассимилирует энергию в таком виде, что уже не может вновь непосредственно ассимилировать тот же самый материал» (например: животное, ассимилируя химическую энергию, дезассимилирует тепловую, не говоря о том, что выделения животного не пригодны к повторному усвоению; «между тем какой-нибудь кристалл в насыщенном растворе может вновь и вновь присоединять к себе только что отделившуюся от него частицу»); и третья – биоформы усваивают из внешней среды «не только то, что вполне соответствует их внутреннему строению, но и элементы иного строения, которые только путем целого ряда превращений приводятся к такому соответствию» (например: «корова ест траву, и трава очень мало похожа на те ткани тела, которые из нее получатся», а «для кристалла в насыщенном растворе элементы, которые воспринимаются, по химическому составу вполне сходны с теми, которые выделяются») [Основные элементы, с. 75-78].

Подвижный консерватизм — это относительное подвижное равновесие, которое «сводится к полной последовательности изменений, позволяющей узнавать старое в новом». Подвижный консерватизм в высшей степени свойствен биоформам, причем всем без исключения. Более того, «прежде полагали, что область жизни – есть царство подвижного консерватизма по преимуществу; именно здесь он был констатирован прежде всего». Однако для современной науки он «представляет явление весьма распространенное во всей природе», т.е. «общее для всех форм движения» [Основные элементы, с. 75]. См. подвижное равновесие.

Подражание — «простой психический процесс», который, являясь «основой и простейшим методом всякого обучения», составляет вместе со своим производным – познанием – «систему общественной пластики и координации форм общественно-трудовых, форм производства». Процессы подражания «дополняются актами познавательными», в результате которых вырабатываются понятия [Познание с исторической точки зрения, с. 178-179]. С социально-трудовой точки зрения подражание как стремление действовать одинаково с другими себе подобными является «первичным проявлением социального инстинкта», который наблюдается «уже на первых ступенях социальности, например, среди социальных животных» [Из психологии общества, с. 67]. С энергетической точки зрения подражание экономит энергию подражающего индивида, уменьшая «внутренние сопротивления организма, связанные с переменами в направлении усилий»: так, если для каждого индивида «при самостоятельном переходе от одного действия к другому такое сопротивление равно a, то для двух вместе оно не 2a», так как вследствие подражания для индивида, имитирующего действия другого, «эта величина значительно уменьшается: a+a дает практическую сумму, например, 1,5a» [Тектология, кн. 1, с. 116]. Это выгодно коллективу, делающему одно общее дело, поскольку при этом значительно повышается эффективность сотрудничества.

Подсознание — несистематизированная памятью несознаваемая область психики, область хаотичных переживаний. Вся в целом «область непосредственных переживаний, связанных с жизнью данного организма» не ограничивается собственно психическим опытом, т.е. «той организованной системой переживаний, которая непосредственно известна данному существу», сознаваема им. Помимо этой области ассоциативно координированных переживаний в нее входит и более обширная область «многочисленных мелких координаций, складывающихся по тому же “психическому”, т.е. ассоциативному типу», но очень слабо и хаотично организованных, – это область бессознательного, которая все же находится в определенной связи с сознаваемой областью психики [Психический подбор, с. 341].

Подстановка — «универсально-широкий метод» замены «меньшего и более организованного материала опыта более богатым и слабее организованным, т.е. дающим большую сумму комбинаций и легче поддающимся обработке». Происхождение этого приема социально-трудовое и начало его сливается с началом речи и мышления. Исходный пункт подстановки – «связь между “высказыванием” и его “содержанием”, т.е. прежде всего между словом и тем действием, которое им обозначалось». Таким образом, под символы «подставляется нечто с ними обыкновенно весьма несходное, но им “соответствующее”, т.е. связанное с ними строго определенным и постоянным образом. Это соотношение становится схемою для организации фактов: под одни явления подставляются другие, так что первые превращаются как бы в символы вторых, – и затем вместо первых исследуются, группируются, вообще, организуются вторые» [Философия живого опыта, с. 229, 242]. См. всеобщая подстановка.

Позитивный символизм — «профессиональная философия математиков», у которых стремление к абстрактно-точным формулам приводит к тому, что сама действительность превращается в формулу. Это происходит потому, что «для специалиста-математика в его работе формулы и символы – его постоянная среда, в которой он живет, и орудия, и материал его труда; по типу этого своего трудового опыта он склонен представлять себе и действительность вообще» [Философия современного естествоиспытателя, с. 79].

Познавательная деятельность — это «деятельность сознания, обращенная на процессы перехода от одного факта сознания к другому», т.е. различение этих переходов [Основные элементы, с. 148].

Познавательная пластика — это психический процесс приспособления живого организма к непрерывно меняющимся условиям жизни, когда «психический подбор стремится приспособить новый факт сознания к прежним», т.е. новое обобщение подводится под старые формы обобщения. Такой процесс включает в себя два момента: во-первых, «формы обобщения и различения выступают не в отдельности, а вместе со своими формами выражения; стало быть, в пластике принимают участие именно формы познания – понятия, суждения и т.д.», и во-вторых, «познавательная пластика может сопровождаться представлением ее цели: тогда она уже может быть названа процессом исследования». Таким образом, «познавательная пластика частью совершается стихийно, частью соединяется с сознанием цели, т.е. имеет характер труда; но в обоих случаях она – процесс общественный» [Познание с исторической точки зрения, с. 181-182, 202].

Познавательная система — комплекс каких-либо познавательных форм, необходимый набор которых определяется конкретной проблематикой научного, мировоззренческого или бытового характера, например, задачами какого-либо научного исследования.

Познавательные комплексы — это «коллективно-выработанные орудия организации активностей коллектива», совокупность которых представляет познавательную систему. Образно говоря, «их совокупность нельзя представлять в виде механической груды частных орудий для частных случаев», поскольку они не «просто лежат рядом, как инструменты в мешке работника или на полке мастерской», а влияют друг на друга и неизбежно «складываются в согласованное целое, в организованную систему», идеал которой – «максимально, в своих частях и в целом, соответствовать реальным задачам практики коллектива». Для каждого отдельного познавательного комплекса «критерием истины – объективности является, во-первых, пригодность его, как орудия, в непосредственной практике, во-вторых, гармония с общей системой познания», причем и то, и другое «сводится к коэффициенту полезности затрат энергии с точки зрения коллектива, в его интегральной жизни и развитии», поскольку «несогласованность одних познавательных комплексов с другими означает пониженную производительность затрат энергии, затрат в сфере мышления (трудность запоминания этих комплексов, ориентировки в них, комбинированья их для конкретных задач)» [От религиозного монизма к научному, с. 329-330]. Синоним – познавательные формы.

Познавательные формы — это организующие приспособления второго типа, которые «служат для систематического координирования труда на основе пережитого опыта». К таким формам относятся понятия, суждения и их сложные комбинации в виде религиозных доктрин, научных и философских теорий [Эмпириомонизм, с. 268]. «Всякая сложившаяся форма познания в процессах подбора выступает как истинная или ложная, т.е. приспособленная или неприспособленная. При этом соответственно различным видам подбора можно найти целый ряд различных критериев истины, которые относительны. Наименее относительный и наиболее объективный из них – это тенденция общественного развития». Систематизация познавательных форм «осуществляется путем монистической тенденции, которая стремится устранить противоречия и создать гармонию всех форм познания как в пределах отдельной психики, так и в общественной их совокупности», в результате чего, собственно, и складывается общепринятая на данный исторический момент система познания [Познание с исторической точки зрения, с. 202]. С организационной точки зрения познавательные формы – это формы социальной дегрессии эгрессивного типа, т.е. как организующие приспособления, фиксирующие обширную и очень пластичную систему опыта, они суть разнообразные формы эгрессивной дегрессии в эйдосфере. Например, картина мира – это «самая высшая, всеорганизующая познавательная форма», фокусирующая в себе общее и целостное представление человека о мире [Эмпириомонизм, с. 232].

Познавательный идеал — социальная форма дегрессии, «повышающая организованность коллективной жизни» людей «в сфере систематизации опыта», т.е. то, что признается истинным [Тектология, кн. 2, с. 272].

Познавательный подбор — прямой подбор понятий и их комбинаций, осуществляемый человеком в теоретической деятельности; иначе говоря, в своей практике «человек не только оперирует понятием подбора для объяснения тех или иных фактов опыта, но и выполняет планомерный подбор над понятиями». Например, в математике для численного решения уравнений пользуются таким приемом: «найдя приблизительные рамки для искомой величины X, испытывают одно за другим возможные численные решения, подставляя их в уравнение, неподходящие отбрасывают, а наиболее близко подходящие удерживают в качестве более точных пределов для X; между этими пределами опять испытывают разные возможные величины и т.д. Ясно, что здесь подбор непосредственно применяется к численным понятиям». Но, по большому счету, человеческое мышление «постоянно ведет подбор понятий и их комбинаций, испытывает их одну за другой, отбрасывает те, удерживает эти и сохраняющийся остаток обозначает как “истину”. Самым элементарным выражением этого процесса служит логический закон “исключенного третьего”, который говорит: “Всякий предмет мышления есть либо A, либо не-A, и не может быть тем и другим одновременно”. Здесь схоластически сформулирован принцип подбора. A, либо не-A – символы, соотносительные противоположным направлениям подбора: если одно устраняется, другое остается, и наоборот» [Тектология, кн. 2, с. 175].

Познавательный прогресс — это «расширение человеческого “предвидения”» и в конечном итоге «возрастание власти человека над природою» [Эмпириомонизм, с. 81].

Познавательный социализм — коллективная работа человечества по согласованию приобретаемого опыта, по непрерывной его кристаллизации из хаоса. См. гносеосоциализм.

Познание — с позиций социотектологии основной в развитии человечества социоадаптон; с точки зрения организационной динамики – это процесс последовательной организации данных опыта в «систему приспособлений к общественно-трудовой борьбе за существование, выражаясь кратко – к “производству”»; иными словами, это средство адаптации общества к внешней среде, которое «играет ту же роль в жизни социального целого, какую сознание – в жизни особи», причем в процессе развития человечества эта роль возрастает. Являясь производным от подражания, познание вместе с ним составляет систему общественной пластики и координации форм общественного труда; более того, «именно для координации человеческих действий значение познания особенно велико»: в борьбе человека с природой функция познания «по преимуществу организующая» [Познание с исторической точки зрения, с. 222, 177, 179] и при этом охватывающая «действительность шире, чем трудовая практика» [Тектология, кн. 2, c. 319]. По своей природе, по своему жизненному происхождению, познание – «сложный результат развития более простых явлений – биологических, психических, социальных» [Познание с исторической точки зрения, с. 255], т.е. по своей генетической сути это – сложный биопсихосоциальный процесс, концентрирующий человеческие активности на всех трех уровнях организации – на биологическом, психическом и социальном. Как разновидность вертикальной цепной связи познание – это сходящийся ризома-процесс, т.е. цепная эгрессия. Поскольку познание – это «организация опыта» [Философия живого опыта, с. 243], то «его жизненная тенденция всегда монистична, т.е. направлена к стройному единству, к гармонически-целостной системе. В этом своем стремлении познание ограничено, с одной стороны, своей исторической слабостью – силою стихий, хранящих свои тайны. С другой стороны, оно ограничено своими орудиями – формами мышления, выработанными в социальной среде и отражающими строение коллектива. Неразвитое познание этой эпохи, когда над обществом тяготеет власть природы, неизбежно бывает отрывочно, а отрывочность исключает монистически-стройную связность. Познание авторитарного коллектива дуалистично, а коллектива анархического – плюралистично, при чисто-формальном единстве; ибо типы мышления выковываются в социальной практике из типов ее организации. Развернуться до конца монистическая тенденция может, следовательно, только в таком коллективе, который, во-первых, сам властвует над природой силою труда и в состоянии познавательно взять у нее все, что ему надо для его развития; и который, во-вторых, сам организован монистически-стройно в своей жизненной практике. Оба условия осуществляются в социалистическом человечестве – высшем товарищеском коллективе» [Философия современного естествоиспытателя, с. 140-141].

«Познание больше практики» — предельно кратко сформулированное обобщение в тектологии, констатирующее, что «познание в своей организующей функции охватывает действительность шире, чем трудовая практика». Например, «познавательно мы можем взвесить Сириус и его спутник, а практически положить их на весы мы не можем» [Тектология, кн. 2, с. 319].

«Познание меньше опыта» — краткая тектологическая формула, выражающая реальное соотношение между познанием и опытом, суть которого в том, что опыт, являясь «естественной основой» познания, является одновременно и его «естественной границей». Задача познания – организовать опыт; понятно, что организованное не может быть больше организуемого, содержание которого к тому же непрерывно расширяется [Эмпириомонизм, с. 5].

Познание познания — исследование представлений и понятий о познавательных актах, т.е. исследование «не того познавательного процесса, который в это самое время выполняется, – а других познавательных актов», которые имеются «в виде воспоминаний, представлений». Дело в том, что «познание, как непосредственно выполняемый акт, и познание, как объект, как материал для другого познания, – две очень различные вещи, хотя и обозначаются одним словом». Нельзя познавать то самое познание, которое непосредственно переживается, т.е. «нельзя смешивать познание – исследование и познание – объект исследования. Первое есть непосредственно переживаемое действие, второе – психический образ, представление (или понятие) о подобном действии. Первое никогда не является объектом прямого исследования: оно должно раньше преобразоваться во второе, акт познания должен перейти в “форму” познания; действие должно стать представлением или понятием, производство должно кристаллизоваться в продукт – и уже тогда может начаться его анализ». Именно поэтому всевозможные «познавательные “a priori” вовсе не предпосылки познания» и «“гносеологическая точка зрения” в ее кантианском понимании оказывается логической ошибкой» – смешением конкретного познавательного процесса и представления об этом процессе [Познание с исторической точки зрения, с. 256-258].

Покой — фиктивный термин, который по своему реально-практическому содержанию есть «символически-абстрактное отображение основной жизненной тенденции – самосохранения», но в настоящее время «символ отживший, уже непригодный по своей статичности, с тех пор как для человечества сохранение жизни идет не через ее консерватизм, а через ее развитие». Тем не менее, до сих пор «приходится констатировать ошибочное, спутывающее употребление термина “покой”, которое сохранилось еще у релятивистов. Обычно они говорят: “из двух взаимно-движущихся систем любую можно принять находящейся в покое, рассматривая тогда другую, как движущуюся”. Это неверно: ни одну из обеих систем нельзя принимать “находящейся в покое”: они обе в движении, которое относительно и взаимно. А возможность, о которой идет речь, на деле совсем не та: можно координатную систему – наше орудие исследования – прикрепить (реально или мысленно) к любому из двух комплексов (тело и среда или два тела, из которых каждое тогда символизирует среду для другого). Только координатная система будет “в покое” по отношению к выбранному для нее комплексу, потому что будет связана с ним, как его реальная или мыслимая часть» [Объективное понимание принципа относительности, с. 338-339].

Полезный труд — «сознательно-целесообразная деятельность», в процессе которой «человек изменяет свою природу в сторону возрастания гармонии и полноты своей жизни и изменчивости ее форм». Как известно, «труд означает затрату энергии психической системы», но «полезный труд характеризуется тем, что в конечном его результате является возрастание энергии системы, так что жизненный плюс, возникающий из новых отношений системы к ее среде, даже превышает общую сумму трудовых затрат энергии» [Эмпириомонизм, с. 198, 202, 201]. Понятие полезного труда относительно, поскольку труд, полезный конкретному индивиду, может оказаться бесполезным и даже вредным для общества. См. уровни социальной арогеничности.

Поле сознания — это сравнительно малая часть всей психической системы человека, непрерывные изменения которой имеют необходимое для его успешной адаптации координационное значение; другими словами, это область координированных изменений психики, где «непрерывно возникают, усиливаются, ослабляются, распадаются ассоциации психических элементов и их комплексов», и все это происходит под непрерывным действием гедонического подбора: «то, что находится в поле сознания, всегда обладает в целом или в частях чувственным тоном, характером приятного или неприятного» [Тектология, кн. 2, с. 180]. Имея столь важное адаптационное значение, эта область психики, тем не менее, «является всегда неизбежно ограниченной и именно в силу двух обстоятельств. С одной стороны, представляя собой организованное, очень сложное и лишь относительно устойчивое целое, психика вообще не может переносить неопределенно большого количества одновременных изменений – раз оно переходит известную границу, психика начинает просто разрушаться. С другой стороны, и степень координации изменений уменьшается тем сильнее, чем больше их одновременно возникает, и за известным пределом связность их исчезает, – получается смутная, неопределенная масса переживаний, которая не есть психический опыт. Получается громадная растрата энергии психической системы, психический подбор направляется в сторону сужения поля переживаний, и, если это достигается, сознание “входит в свои нормальные границы”», поэтому для каждой отдельной психики существует свой предельный объем сознания [Эмпириомонизм, с. 155].

Поле тяготения — это «область особых напряжений в эфире, замедляющих своей дополнительной нагрузкой все физические процессы». Как расстояние, преломляющая среда и движение, это тоже деформирующий момент, но в отличие от них, «надо иметь в виду, что поля тяготения отнюдь не только оптические (проекционные) деформаторы, что тяготение реально, объективно замедляет ход вообще всяких физических процессов». Поэтому «всякие часы реально замедляются в поле тяготения, эталоны мер реально сокращаются», а что касается оптической деформации, то она «является производным и частным случаем этих всеобщих изменений» [Объективное понимание принципа относительности, с. 346, 345].

Полиморфизм — явление многообразия, точнее многоформия, когда «для одной и той же совокупности элементов нередко возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия». Например, «есть вещества, которые при полном тождестве химического строения способны кристаллизоваться в разных видах или являться то аморфными, то кристаллическими»; или среди живых организмов многие виды имеют две или большее количество расходящихся форм. Следует отметить, что «число возможных предельных равновесий всегда весьма ограничено; и в сущности для каждого данного случая имеется даже всего лишь одна возможность – необходимость; но наше неполное знание условий вынуждает нас принимать в расчет и исследовать разные возможности, из которых какая-нибудь одна реализуется» [Тектология, кн. 2, с. 219-220].

Полирегулятор — система взаимно регулирующих друг друга комплексов.

Полирегуляция — коадаптация нескольких взаимно регулирующих друг друга комплексов.

Полисемия — многозначность слова, т.е. наличие у одного и того же слова множества смысловых значений.

Полисубъективная физика — новая физика, в основе которой лежат законы Богданова, т.е. объективная физика, общезначимость которой основывается на всеобщем согласовании, а не ограничивается согласованием опыта двух наблюдателей или просто опытом одного наблюдателя; проще говоря, это «наука всех наблюдателей».

Политика (от греч. πολιτικά – государственные/общественные дела или πολιτική – государственная деятельность) — основная форма борьбы внутри общества; катагеничный тип социогенеза, с энергетической точки зрения связанный с затратами социальной энергии на поддержание гомеостаза и условий устойчивости социального диполя; или, другими словами, специфическая активность социального эгрессора, направленная на укрепление собственной эгрессии в социальном диполе. Как известно, этимон данного понятия – искусство управления государством (от гр. πολιτεία), что включает в себя способы управления и собственно само управление, т.е. заключает в себе: во-первых, всю совокупность методов прямого и непрямого насилия господствующего класса над подчиненными ему классами и социальными группами и, во-вторых, ту сторону его социальной деятельности, которая непосредственно направлена на сохранение и укрепление его власти в обществе; разумеется, общество при этом в силу определенной катагеничности управляющего класса представляет дисгармоничную систему, вследствие чего и развитие его достаточно неустойчиво.

Политический метод — способ преобразования общества в государственных и правовых формах, т.е. авторитарный метод воздействия на общественное развитие, который исчезнет из практики вместе с отмирающим авторитаризмом.

Политдемократия (политическая демократия) — форма государственного устройства, имитирующая народовластие, т.е. участие всех слоев общества в управлении обществом и в интересах общества. С позиций социосинергетики адаптивность социальной системы с таким политическим устройством невысокая, во-первых, из-за огромных растрат социальной энергии на борьбу внутри общества, энергетически устроенного как социальный диполь, и во-вторых, из-за наличия в ней множества социальных комплексов, катагеничных ее развитию и по закону минимума замедляющих социальный прогресс.

Политэкономия (политическая экономия) — «наука о строении общества», точнее, «его трудовой организации» [Начальный курс политической экономии, с. 5]; поскольку «все содержание политической экономии сводится, по существу, к исследованию того, как люди приспособляются к объективным условиям труда» [Вопросы социализма, с. 407].

Полиэмпиризм (от греч. πολυ – много и εμπειρία – опыт) — противоположная эмпириомонизму индивидуалистическая концепция опыта, суть которой в том, что мир опыта «не один, а их много, – столько, сколько отдельных познающих “я”, сколько личных “сознаний”; что же касается “бытия”, то оно вообще есть нечто особое, нечто независимое от опыта». С позиций эмпириомонизма мир опыта единый, «непосредственно охватывающий собою и “бытие”, и “сознание”» [Падение великого фетишизма, с. 124].

Полная дезингрессия — с организационной точки зрения «полная нейтрализация активностей» [Тектология, кн. 1, с. 164], что всегда означает «разъединение, разрыв какой-либо организационной связи». С другой стороны, наоборот, нарушение полной дезингрессии всегда связано с «образованием организационной связи» [Тектология, кн. 2, с. 212]. Полная дезингрессия «всегда обусловливает внедрение элементов-активностей среды по линиям уничтоженных сопротивлений, – образование тектологической границы», и «создает отдельные комплексы там, где было одно целое», т.е. производит отдельность [Тектология, кн. 1, с. 165, 169]. Через полную дезингрессию совершается «переход от одной организационной формы к другой в пространстве, подобно тому, как он совершается через кризис во времени» [Тектология, кн. 2, с. 256]. С энергетической точки зрения полная дезингрессия означает «равенство напряжений энергии», что, в свою очередь, тектологически означает «равенство взаимно противостоящих активностей» [Тектология, кн. 1, с. 177].

Полная эгрессия — это развитая форма «централистической» связи, когда она достигает такой ступени, что «взятые в сумме комплексы K, L, M, N… больше определяются комплексом А в своих изменениях, чем он ими». Примером такой вполне выраженной эгрессии является фаза развития родовой общины, среди которой «выделяется постоянный организатор-патриарх или вождь, который систематически руководит ее жизнью» [Тектология, кн. 2, c. 105].

Половая раздельность — «способ выработки новых сочетаний жизненных свойств» [Тектология, кн. 1, с. 77].

Половое размножение — такой способ сохранения жизненных форм, который непрерывно создает новые возможности для их развития. Механизм этой наиболее сложной, но вместе с тем и наиболее эффективной, формы приспособления осуществляется по схеме: конъюгация – подбор – контрдифференциация. Конъюгация двух половых клеток «дает новый материал для перегруппировок и их подбора», однако «из этого богатого материала новых комбинаций значительное большинство всегда будут неблагоприятны. Но жизнь недаром воспроизводится размножением в несчетных экземплярах. Пусть только очень немногие сочетания окажутся удачными – они-то и сохранятся и будут поддерживаться дальнейшим размножением» [Тектология, кн. 2, с. 44]. При этом «надо заметить, что в половом размножении вообще особенно наглядно выступает работа отрицательного подбора. Когда скрещиваются значительно разошедшиеся разновидности одного вида, например, разнообразные, выработанные искусственным подбором породы домашнего голубя, то получается возвращение к первоначальному, недифференцированному типу – к типу дикого голубя, от которого эти породы произошли», вследствие чего отбрасывается «целый ряд элементов и группировок, приобретенных в процессе расхождения и закрепленных у каждой породы наследственностью; приобретение одной конъюганты не подходит к строению другой и разрушается в силу этого противоречия, а также и обратно. Здесь особенно ясна “контрдифференцирующая” роль полового размножения. Оно, как видим, не только повышает жизнеспособность, ослабленную расхождением, но, кроме того, вообще противодействует безудержному расхождению; и это необходимо, потому что такое расхождение, суживая жизнь каждой формы, рано или поздно приводило бы ее к гибели на основе односторонности развития, приспособления к ограниченным, специальным условиям и невозможности приспособиться при их изменении». Именно поэтому «половое размножение особенно нужно высшим организмам и менее важно для низших: чем сложнее формы, тем легче происходит и тем значительнее развертывается расхождение в потомстве» [Тектология, кн. 2, с. 49-50].

Положительная жизнеразность — энергетическая характеристика живых организмов, определяемая ростом их внутренней энергии, что способствует их дальнейшему развитию. Положительная жизнеразность представляет из себя «количественную сторону биологического прогресса» [Эмпириомонизм, с. 57].

Положительная обратная связь — такой тип обратной связи, при котором тенденция определенного развития системы усиливается.

Положительный подбор — «увеличение суммы активностей, организованных в форме данного комплекса, при сохранении его структуры, способа организации», а поскольку активности не создаются из ничего, то «возрастание их суммы происходит за счет окружающей среды» [Тектология, кн. 2, с. 193]. Положительный подбор увеличивает количественную устойчивость организационных форм, концентрируя в них активности и повышая при этом сложность и неоднородность их строения, но тем самым понижая их структурную устойчивость [Тектология, кн. 2, с. 194-195]. Следует отметить важное тектологическое свойство, отличающее этот тип естественного регулятора от его двойника – отрицательного подбора: «для положительного подбора в природе, т.е. для сохранения или развития данного комплекса в данной среде, требуется, чтобы была благоприятна вся совокупность условий среды», в то время как для разрушительных действий его двойника «достаточно одного неблагоприятного условия, неприспособленности хотя бы в одном отношении к одной части среды» [Тектология, кн. 2, с. 166]. Положительный подбор «характеризуется двумя общими тенденциями: рост жизненного содержания и в то же время – его скрытых противоречий» [Эмпириомонизм, с. 258]. С энергетической точки зрения всякий акт положительного подбора увеличивает энергию комплекса.

Положительный подбор по связи — увеличение комплексом суммы своих активностей в неблагоприятной в целом для него среде благодаря связи с хорошо приспособленной к этой среде системой. Например, если «паразита-рентьера, тупого и дряблого белоручку, поставить в средние для данного общества условия социальной и внесоциальной среды, то можно с уверенностью ожидать обнаружения глубокой неприспособленности и гибели организма. Но благодаря своей связи с более широким жизненным целым, благодаря определенному своему положению в определенной, высокожизнеспособной системе (в данном случае, например, в экономической группировке, называемой капиталистическим предприятием), он выживает вместе с этою системою и за счет ее жизнеспособности» [Эмпириомонизм, с. 248].

Положительный Ψ-подбор — разновидность прогрессивного гедонического подбора, который в пределах неразрушающего своего воздействия на психику повышает ее организованность «в сторону богатства и разнообразия психического содержания». В действительности «немыслима такая психика, которая развивалась бы всецело под действием положительного или же всецело под действием отрицательного подбора»: оба они постоянно сменяют друг друга в жизни сознания. Однако вполне возможно «длительное преобладание той или другой из этих фаз подбора», когда по обыкновению говорят: «жизнь счастливая» или «жизнь несчастная». При устойчивом систематическом преобладании положительного подбора, отношения психической системы к среде, источнику усвоения энергии, складываются особенно благоприятно. В этом случае «и развитие психики необходимо должно направляться преимущественно и в соответственно возрастающей мере к увеличению суммы ее материала, к новым и новым его комбинациям, но в то же время именно в силу их богатства и разнородности ко все меньшей их взаимной согласованности и устойчивости». В то же время действующий в рецессии «отрицательный подбор, чем он относительно слабее, тем в меньшей степени способен выполнять свою, как бы контрольную, функцию по отношению к этому развитию: разрушать наименее устойчивые комплексы и их ассоциации, упрощать, делать более однородной и устойчивой внутреннюю связь психики». Все это обнаруживается как во внутренних, так и внешних проявлениях психической системы: умеренная работа положительного подбора формирует жизнерадостные психические типы, усиленная – избалованные. Общую тенденцию развития психики с перевесом положительного подбора можно назвать эллинской: в своих господствующих классах Эллада породила «самую широкую гамму таких психических характеров: жизнерадостно-активных в эпоху подъема и побед, избалованно-слабых в эпоху паразитического вырождения». Вообще же эллинская тенденция выступает и «в жизни каждого человека в ее “счастливые” периоды»: чаще всего таковы «детство и юность – эпохи роста, когда происходит накопление энергии организма и “приятные” органические ощущения обычно перевешивают даже значительные диссонансы в психике, порождаемые неблагоприятными воздействиями среды» [Тектология, кн. 2, с. 182-184].

Поляризация — это «степень организации… противоположных активностей» [Тектология, кн. 2, с. 20].

Полярность — предельное развитие обменной связи, когда «противоположные потоки активностей особенно точно поддерживают друг друга в определенных равновесиях» [Тектология, кн. 2, с. 19].

Понимание — подстановка под произносимые слова «определенного “смысла”, определенного содержания, которое с самими словами, как звуками или комплексами движений голосовых мускулов, не имеет ничего общего» [Философия живого опыта, с. 50].

Понимание высказываний — способ общения между людьми путем подстановки тех или иных психических комплексов, известных человеку из личного опыта, под те физические изменения, которые он непосредственно наблюдает в организме других людей, т.е. при общении постоянно присоединять к чужим высказываниям, «как их необходимое дополнение, восприятия, представления, стремления, эмоции, вполне аналогичные нашим собственным» [Эмпириомонизм, с. 40].

Понятие-персистент — отличающееся «наибольшей прочностью и консерватизмом» наиболее общее понятие, которое «одновременно обладает и общим характером по содержанию, и большим распространением в обществе. Таких понятий не много», но они «установились в головах людей гораздо прочнее других и лишь в очень слабой степени подвержены колебаниям. Это самые надежные понятия, они наименее способны поселить в людях взаимное непонимание. Таковы прежде всего наиболее обыденные понятия, с которыми большинству людей всего чаще приходится иметь дело»: например, такие слова-понятия как «человек», «мать», «отец», «день», «ночь» и т.д. Понятие-персистент по сравнению с частным и специальным понятием «менее изменчиво по своему содержанию», поскольку более «общее понятие охватывает более широкий круг представлений, чем частное; поэтому, чтобы вызвать заметное изменение понятия, в первом случае надо присоединять к прежним большее количество новых представлений, чем во втором». Чтобы придать изменчивым понятиям «более прочности и определенности, их надо каким-нибудь способом свести к первым, тогда возможность недоразумений сильно уменьшается. Сведение понятий более частных и шатких к более общим и постоянным называется определением понятий» [Основные элементы, с. 6].

Понятия — это элементы мышления, которые сочетаются в мысли или идеи. Как факты психофизиологические это – комплексы неких представлений, но как факты идеологии они представляют собой уже «социально-идеологические комплексы», которые, очень важно отметить, характеризуются «исконной множественностью значений. В ходе социального развития эта множественность ограничивается дифференцированием слов, но не уничтожается и не может быть уничтожена. Можно считать правилом, что она тем больше выражена, чем более общим является понятие… В научном мышлении понятия наиболее уточнены, значения терминов максимально разграничиваются… Философские понятия, напротив, наиболее многозначащи, и разные их значения расходятся наиболее далеко (иллюстрации – “материя” философов, “вещь”, “качество”)» [Пределы научности рассуждения (тезисы к докладу), с. 132]. Весь совокупный «комплекс понятий, господствующих в данном обществе», образует систему познания данного общества [Познание с исторической точки зрения, с. 216]. Как установлено психофизиологией, не следует смешивать понятия с простыми представлениями. Ведь в действительности «представления – это живые образы вещей и событий, имеющиеся в сознании не только человека, но и любого бессловесного, свободного от всякой идеологии животного. Напротив, понятие, мышление – факты идеологические, свойственные только человеку и, может быть, некоторым социальным животным; для мышления недостаточно живых образов, а необходимы их знаки или символы; такие символы суть слова». Однако, как известно из психофизиологии, «слово и понятие по существу тождественны, если, конечно, брать слово, не отрывая от его смысла, с которым оно нераздельно в самой жизни и без которого оно вовсе не может называться словом». Именно слово-понятие является первичным элементом «мышления – процесса идеологического, социального», пусть даже и протекающего в сознании отдельной личности. И хотя «в дальнейшем мышление пользуется также другими знаками, например, изображениями искусства, письменными символами, математическими фигурами и т.д.», все же, входя в мышление, эти знаки «сами по себе, т.е. без слов-понятий образовать его не могут, а остаются лишь его вспомогательными средствами» [Наука об общественном сознании, с. 302-303].

Популяция — комплекс особей одного вида, обладающих общим генофондом и занимающих однородную в ландшафтном отношении территорию. Как биосистема более высшего уровня популяция состоит из менее сложных биосистем – семей, стай, стад, колоний и других внутривидовых подразделений. Популяции разных видов, живущие на одной территории и тесно связанные друг с другом обменом веществ и энергии, образуют биоценоз.

Порядок из хаоса — конечный результат познания, которое «активно гармонизирует опыт, устраняя его бесчисленные противоречия, создавая для него всеобщие организующие формы, заменяя первичный хаотический мир элементов производным, упорядоченным миром отношений»; с позиций эмпириомонизма именно такая непрерывная организация опыта есть самый надежный способ адаптации человечества к среде, основной фактор его успешного выживания [Эмпириомонизм, с. 33].

 «Посредствующая» связь (ингрессивная) — связь между комплексами посредством вводных звеньев [Тектология, кн. 1, с. 159].

Посткапитализм — это социализм, т.е. «тот будущий строй, который, как доказано наукой, должен сменить нынешний строй, капиталистический, если только общество будет дальше развиваться и идти вперед, как до сих пор, а не остановится и не пойдет назад» [Путь к социализму, с. 3].

Постоянная связь — основа научного предвидения явлений, что имеет «огромное техническое и вообще практическое значение». Благодаря предвидению постоянная связь «становится универсальной, и на всем протяжении культурной истории человечества, развиваясь и изменяя свои формы, остается центральным, организующим принципом всякого мировоззрения» [Курс политической экономии, с. 54-55].

Постулат — метафизическое положение, принимаемое за исходное без всяких доказательств, т.е. некая аксиома внеопытного происхождения. Таковы, например, постулаты современной геометрии, которые «относятся к ее абсолютным понятиям и немыслимы вместе с ними» [Социально-технические основы геометрии, с. 124].

Потребление — несоциальное отношение человека к внешней природе. Действительно, «в прямом потреблении, в непосредственной ассимиляции внешней энергии отдельными людьми не заключается никакой совместности. Потребление всецело принадлежит физиологии, науке о жизненных процессах отдельного организма». В некоторых случаях говорят «как будто о социальном потреблении: совместное принятие пищи, собутыльничество, театр» и т.д. Но и «здесь не надо смешивать самое потребление с теми условиями, при которых оно происходит. Люди находятся вместе – это одна сторона факта. Но если я ем, пью, наслаждаюсь игрой, – то все это имеет целью только мою особу, и отнюдь не направлено к сохранению жизни других людей. Взятое в отдельности, потребление стоит вне социальной связи; оно не соединяет, а разделяет людей» [Основные элементы, с. 159].

Потребности — это психические процессы. Причем независимо от того, идет ли речь о «материальных» или «духовных» потребностях, – все они без исключения являются психическими, поскольку и те, и другие ощущаются [Эмпириомонизм, с. 222].

Пояс взаимодействия — «общие поверхности физических тел, ими объединяемых, имеющие всегда реальный, физический характер» [Тектология, кн. 2, с. 34-35]. Например, рука и орудие.

Правило вырождения — это следствие закона расхождения, которое гласит, что система, организованная с определенной целью, неизбежно приобретает свои собственные цели, отличные от первоначальной.

Правило двойного анализа — обязательное в тектологическом исследовании требование «рассматривать комплексы не только в их внутреннем строении, но и в их отношениях к среде» [Тектология, кн. 1, с. 162].

Правило жизненного баланса — необходимое условие развития всякого организма, в жизнедеятельности которого, если «больше и сложнее затраты энергии – больше и сложнее должно быть ее возмещение». Это правило – одно из частных применений принципа энергии [Тектология, кн. 1, с. 266-267].

Правило иерархии законов — это следствие структурной иерархии сложных и простых систем (см. принцип матрешек), которое гласит, что «законы простых структур… всегда и полностью обязательны для более сложных, господствуют над ними» [Новая фаза в понимании законов природы, с. 131].

Правило ингрессии — правило тектологического анализа, которое гласит: «два комплекса, из которых каждый имеет общие элементы с третьим, ингрессивно им связываются между собою» [Тектология, кн. 1, с. 160].

Правило концентрированного действия — это следствие закона наименьших, которое при решении организационных задач на преодоление определенно-изменяющихся воздействий или сопротивлений требует «концентрации активностей на ограниченном поле приложения» [Тектология, кн. 1, с. 223, 229].

Правило максимума — организационное правило, эффективное для решения задач, относящихся к неопределенно-изменчивой среде, которое гласит: максимум относительной устойчивости «достигается равномерным распределением активностей-сопротивлений между всеми угрожаемыми звеньями целого» [Тектология, кн. 1, с. 229]. При решении задач, относящихся к определенно-изменяющейся среде, используют правило концентрированного действия.

Правило наличия среды — это обязательное требование при изучении комплекса учитывать среду, так как «среда всегда налицо», а пустого пространства просто не существует [Тектология, кн. 1, с. 165].

Правило направленного тектогенеза — это следствие закона борьбы организационных форм, которое гласит: «возрастание организованности по одним направлениям достигается за счет ее уменьшения по другим» [Тектология, кн. 2, с. 126].

Правило организационной относительности — широко применяемое в тектологии правило, согласно которому организованность системы определяется всегда по отношению к вполне конкретным активностям или сопротивлениям. Например, войсковое подразделение с технической стороны может быть высокоорганизованной системой, а с идеологической – крайне дезорганизованной. Это правило есть следствие принципа тектологической относительности.

Правило оффенсивы (наступления) — известное «правило военной тактики: “наступающий имеет преимущество”». Это одно из частных применений принципа относительных сопротивлений, суть которого в данном случае состоит в следующем: «тот, кто первый наносит удар, выбирает его место и момент», «концентрируя в них свои силы», а «когда первый удар нанесен, относительное сопротивление в данном пункте уже оказывается пониженным», и при продолжении атаки «ее шансы, конечно, повышены». Как частный вывод универсального принципа правило оффенсивы применимо «во всякой иной борьбе – экономической, политической, идейной. А между тем очень часто, как показывает опыт, те, кто, создавая нечто новое в этих областях, не могут не предвидеть неизбежности борьбы за него, тем не менее, лишь испытав достаточное количество ударов, усваивают все практическое значение оффенсивы» [Тектология, кн. 1, с. 227].

Правило первопричины — одно из важных правил тектологического анализа, согласно которому «исходная точка всякого изменения форм лежит в конечном счете всегда в их среде» [Эмпириомонизм, с. 246]. Это правило есть следствие принципа подбора – «наиболее целесообразного метода познания», суть которого в том, чтобы рассматривать каждую систему «как вполне обусловленную ее средой в своих изменениях, сохранении и разрушении» [Познание с исторической точки зрения, с. 74].

Правило подбора — это «практический и теоретический принцип в применении подбора: чем шире основа процессов подбора, тем определеннее, строже его результаты» [Тектология, кн. 2, с. 168].

Правило подвижного равновесия — это правило тектологического анализа, которое гласит: «там, где нет видимых изменений, принимается наличность двух равных и противоположных тенденций, взаимно маскирующих одна другую» [Тектология, кн. 1, с. 122].

Правило практической суммы — это одно из правил организационного анализа, которое гласит, что практическая сумма действия может оказаться «больше, чем результат арифметического сложения прежних действий, – это бывает тогда, когда сопротивления складываются с еще большей потерей, чем данные активности, или вовсе не складываются» [Тектология, кн. 1, с. 147].

Правило «связки» — см. принцип общего третьего.

Правило тождественности — применяемое в тектологическом исследовании правило, разрешающее переход с энергетической точки зрения на точку зрения подбора и наоборот в силу их тождественности. Такой прием допустим вследствие того, что в тектологии положительный подбор «определяется как перевес ассимиляции над дезассимиляцией, т.е. как возрастание суммы элементов комплекса», а его двойник – отрицательный подбор – «противоположно этому»; проще говоря, первый тождествен возрастанию энергии системы, а второй – убыванию [Тектология, кн. 1, с. 207].

Правило устойчивости — это чисто тектологическое правило устойчивого развития системы, согласно которому система устойчива лишь в том случае, если ее организованность перевешивает внутрисистемные противоречия. При этом внутренние противоречия могут быть достаточно значительными, но все же «не мешать системе существовать и даже прогрессировать» [Тектология, кн. 2, с. 122].

Правительство — государственная организация господствующих классов. В эпоху господства на рынке национального и, тем более, транснационального капитала правительства капиталистических стран являются «приказчиками этих капиталов – представителями их власти над народами» [Воззвание Московского Совета рабочих депутатов, с. 79].

Право — одна из форм социальной дегрессии [Тектология, кн. 2, с. 142], которая как нормативная форма относится к нормам принуждения, соответствующим стихийной фазе социогенеза.

Правовая норма — форма социальной дегрессии, представляющая собой «систему психических группировок в целом ряде человеческих личностей, принадлежащих к данному обществу» [Эмпириомонизм, с. 245].

Правовая система — это дегрессивный комплекс катагеничной социальной системы, например, капиталистического общества, в котором «она – его скелет, необходимая связь его частей и постоянная облекающая их форма» [Вопросы социализма, с. 65].

Практика — материальная, преобразующая окружающую среду, организационная деятельность человека, являющаяся критерием объективности его теоретического организационного опыта; с позиций тектологии – основа и проверка истинности ее знаний, т.е. исходный пункт теоретических построений и окончательная проверка их научности, соответствия объективному миру; с позиций эмпириомонизма – единственная реальность, с которой человечество и человек имеют дело.

Практическая дедукция — «обобщение прежнего труда, примененное к новому материалу». Из-за того, что этот материал, орудия труда и условия применения практической дедукции не тождественны прежним, то она в определенной степени гипотетична, однако «ее истинность или ошибочность тут же обнаруживаются на деле»: если, например, новый материал окажется недостаточно одинаков по свойствам с прежним, то получится непредусмотренный продукт. Производство продукта согласно выработанному техническому правилу – это простая практическая дедукция, а вот «техническое изобретение, когда оно не случайно, а научно, есть не что иное, как сложная, комбинированная практическая дедукция. Простейший пример – способ, по которому Архимед во время осады Сиракуз поджигал римские корабли. По своему или чужому прежнему опыту Архимед владел техническим правилом, согласно которому можно произвести некоторое нагревание предмета, направив на него металлическим зеркалом отражение солнечных лучей. Другое, гораздо более общее техническое правило говорит, что, повторяя трудовые акты, можно получить умноженное количество их продукта или вообще их результатов. Третье, опять довольно частное, но весьма известное, утверждает, что, увеличивая нагревание деревянных предметов, можно достигнуть их возгорания. Связывая первое и третье правила посредством второго, Архимед заключил, что, направив отражения многих зеркал на один пункт деревянной стенки римского корабля, он его зажжет. С помощью 150-200 зеркал дедукция была реализована и оказалась правильной» [Вопросы социализма, с. 386].

Практическая сумма (практическая организационная сумма) — это организационный результат аналитического сложения специфических активностей системы и соответствующих сопротивлений, взятых по отношению к определенной линии ее развития, конкретной цели или поставленной задаче; иными словами, это одна из характеристик тектологического состояния системы. «Всякая практическая организационная сумма может быть вполне понята нами лишь тогда, когда мы ее разложим на аналитические суммы активностей на одной стороне, сопротивлений – на другой» [Тектология, кн. 1, с. 148]. Например, для армии «подбираются человеческие единицы, относительно однородные по силе и выносливости», однако их простая математическая сумма недостаточна для военных расчетов, даже приблизительных. «Опыт французских колониальных войн в Северной Африке показал, что при равном вооружении средний арабский солдат в столкновении один на один не хуже среднего французского; но отряд в 200 французских солдат уже фактически сильнее арабской дружины в 300 – 400 человек; а войско из 10 тысяч французов разбивает армию туземцев в 30 – 40 тысяч человек. Европейская тактика дает более совершенное суммирование человеческих боевых сил, и математический счет опровергается на деле» [Тектология, кн. 1, с. 123]. С точки зрения тектологии это означает, что при равенстве боевых единиц и при численном превосходстве арабов практический результат конъюгации боевых активностей-сопротивлений сражающихся сторон оказывается на стороне французской армии, так как ее аналитическая сумма активностей все же больше аналитической суммы сопротивлений со стороны арабов. Таким образом, практическая организационная сумма всегда определяется аналитическим соотношением, а не арифметическим, и алгоритм ее определения прост: 1) сначала выявляется аналитическая сумма специфических активностей системы; 2) затем выявляется аналитическая сумма соответствующих сопротивлений; 3) сопоставление их дает практическую сумму. Пусть, к примеру, мать с младенцем собирается посетить поликлинику. Так как младенец не может ходить, то «его специфическая активность по отношению к поставленной задаче равна нулю»; сопротивление же – масса его тела – представляет реальную величину. Для матери величина специфической активности реальна и превосходит величину сопротивления; например, первую можно выразить коэффициентом 100, тогда как вторую – 60; т.е. если вес тела матери 60 кг, то это значит, что она могла бы еще пройти требуемое расстояние и в том случае, если бы ее вес увеличился до 100 кг; вес же ее ребенка, допустим, 10 кг». Итак, мать берет ребенка на руки и отправляется в поликлинику: практическая организационная сумма системы «мать – ребенок» определилась перевесом аналитической суммы активностей, способствующих выполнению задачи, над аналитической суммой соответствующих сопротивлений. В данном случае итоговый организационный результат, выражаемый практической суммой, находится по уже известному алгоритму: 1) специфические активности 100+0 дают в сумме не 100, а «несколько меньше, потому что ребенок не только весом увеличивает работу матери, но, кроме того, стесняет ее движения, препятствуя нормальному положению тела при ходьбе и отвлекая внимание», поэтому аналитическая сумма будет меньше 100, допустим, она равна 95; 2) «напротив, специфические сопротивления – вес или масса – складываются без потери: 60+10=70» (пример предельного случая, когда аналитическая сумма точно соответствует арифметической); 3) «но 95 все-таки больше 70, и соотношение обнаруживает характер организованности», т.е. система «мать – ребенок» движется в поликлинику, так как практическая организационная сумма этой системы по отношению к поставленной задаче (добраться до поликлиники) составляет 25 специфических активностей [Тектология, кн. 1, с. 117].

Практический коллективизм — синергия человеческой деятельности, т.е. трудовая ингрессия, что на практике означает товарищеское объединение труда.

Превращение количества в качество — один из трех «законов» формальной диалектики, который есть прямое следствие взаимодействия двух противоположно направленных активностей: количественное «преобладание одной придает всему процессу определенный характер и направление, определенное “качество”», но как только другая активность сравняется с первой, «этому “качеству” приходит конец, оно уничтожается или сменяется новым, просто иным или противоположным» [Философия живого опыта, с. 207].

Предвидение — представление о «том, чего еще нет, на основании того, что есть и было» [Эмпириомонизм, с. 115]. Синоним – прогнозирование.

Предельная контрдифференциация — концепция «конца мира», т.е. конечности всеобщего изменения, наблюдаемого в нем, в результате завершения всех процессов выравнивания, идущих в каждом его пункте. На основе этой концепции «и строятся разные теории о грядущей гибели бытия путем его расплывания в безразличии, в универсальном выравнивании, тепловом и всяком ином. Но до сих пор наука не знает, как образовались те разности, которые теперь выравниваются, как сформировались те атомы, которые теперь распадаются, в чем основы самой дифференциации мира. Пока это так, всякие построения о предельной контрдифференциации должны считаться произвольными» [Тектология, кн. 2, с. 52].

Предельное равновесие — это «предел происходящих при кризисе изменений», или «предел его тенденций». Если «известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса – то определенное равновесие, к которому он тяготеет». Например, историк-актуалист, «наблюдая происходящую революцию, принимая в расчет действующие в ней силы и всю ее среду, может заранее указать, какая форма организации общества должна из нее выйти» [Тектология, кн. 2, с. 218].

Предельно развитая система — с организационной точки зрения такая система, в которой «полярные функции двух частей вполне между собой равны и точно соответствуют одна другой, например, магнит, гальванический элемент». Обе части предельно развитых систем «вполне соотносительны, “разделение функций” между ними вполне совершенно; одна функционально живет ровно в такой мере, в какой дает ей для этого необходимые активности другая, и обратно; каждая в отдельности практически невозможна даже на такое время, какое продолжается жизнь органа, отрезанного от человеческого тела»: нельзя ни усилить, ни ослабить один полюс системы, не усиливая и не ослабляя в той же мере другого [Тектология, кн. 2, с. 20].

Предельные формы социальных отношений — это специализация (типичное отношение социальных групп, тектографически обозначаемое как ингрессия с необратимой связью) и авторитаризм (типичное отношение классов, тектограф которого – эгрессия) [Эмпириомонизм, с. 296].

Предельный объем сознания — существующая в каждой психической системе «некоторая естественная граница для расширения потока переживаний», от которой зависит взаимная конкуренция психических комплексов: чем их больше в поле сознания, тем сильнее психический подбор стремится уменьшить их количество, «при этом устранение одних ведет к увеличению яркости и ясности других, и наоборот», в чем и состоит, собственно, конкуренция переживаний [Эмпириомонизм, с. 156].

Предмет (вещь) — это «целая масса сливающихся между собою, непрерывных процессов, которые в свою очередь находятся в неразрывной связи с процессами окружающей среды, непосредственно в них переходят», однако, «слившись с бесконечностью природы и превратившись в процессы изменения», они, тем не менее, не лишились относительной отдельности и относительного единства своего существования. Обе эти характеристики служат «основой для современного исторического познания»: «если бы и эти “относительные” опоры познания исчезли, в мире царил бы полный хаос, и не было бы места никакому познанию». Вместо понятия «свойство предмета» историческое познание пользуется понятием «форма процесса». Например: «вода есть предмет, обладающий многими свойствами», среди которых – подвижность, прозрачность, способность испаряться; «считая воду за нечто совершенно отдельное и совершенно единое в своем существовании, все эти свойства следует приписывать ей “самой по себе”, при этом свойство подвижности “проявляется” в том, что вода волнуется от слабого воздействия, прозрачность – в том, что мы видим сквозь воду, способность испаряться – в том, что вода постепенно убывает из сосуда»; однако «для исторического познания эти свойства не существуют, а есть только наблюдаемые факты волнения воды, прохождения через нее световых лучей, ее исчезновения из сосуда». Более того, «форма данного процесса воды» не сводится к совокупности этих фактов: «они могут только послужить средством для познания формы процесса, но не они ее составляют», поскольку только во внутренних взаимных отношениях элементов процесса можно найти «то постоянное, что поверхностно познается нами в сходстве отдельных впечатлений, получаемых нами от процесса, и то своеобразное, что лежит в основе различения данного процесса от других», т.е. найти и единство существования, и отдельность процесса. Другими словами, все эти «“свойства” подвижности, прозрачности, испаряемости, “проявляющиеся” только время от времени, при известных условиях, а следовательно, не дающие изучаемому процессу единства существования», историческим познанием объясняются «непрерывно существующими взаимными отношениями и взаимодействиями процессов-элементов» [Основные элементы, с. 16, 22-25].

Предприятие — это «организация людей и вещей одновременно», при этом «то и другое – производительные силы, организуемые в целесообразное единство» [Вопросы социализма, с. 397].

Представление — «неполный комплекс-образ, возникающий не из прямого и непосредственного воздействия комплексов среды, но все же являющийся их косвенным отражением» [Эмпириомонизм, с. 156], проще говоря, «след восприятия», которым оперирует мышление [Социально-технические основы геометрии, с. 124], т.е. производное восприятия, которое, в свою очередь, есть «материал понятий» [Тектология, кн. 1, с. 220].

Предыстория человечества — это вся стихийная фаза социогенеза, т.е. весь путь, пройденный человечеством до настоящего момента; иначе говоря, пролог истории.

Преемственность — связь между организационными состояниями комплекса в процессе его развития, когда новая его структура сохраняет в себе некоторые элементы старых. Наблюдаемое в природе и обществе явление преемственности есть прямое следствие действия закона неполного разрушения организационных форм, который, в свою очередь, есть частный случай мировой ингрессии [Тектология, кн. 1, с. 160]. Вместе с изменчивостью и подбором преемственность составляет тектологическую триаду развития комплекса.

Прекрасное — «то, что стройно организовано» [Тектология, кн. 2, с. 65].

Преображение — постижение истины, что с организационной точки зрения означает обретение человеком тектологических знаний.

Преобразование геометрии — актуально назревшая задача возвращения этой науки на исходные позиции – «к опытной, т.е. коллективно-трудовой основе», соответственно которой «должно быть построено изложение и преподавание, очищенное от “чистых” понятий». Такой возврат необходим, поскольку «современная геометрия в своем основном построении, как и в способе изложения, имеет метафизически-схоластический характер»: большинство определений ее понятий только словесное и чувственно не воспринимаемо, а геометры на деле оперируют не с ними, а с реальными объектами [Социально-технические основы геометрии, с. 125, 124].

Преодоление противоречия — три способа оптимизации внутрисистемных соотношений: пассивная, нейтральная и активная гармонизация; иначе говоря, оптимизация структуры какой-либо системы путем либо устранения противоречия между ее частями, либо сглаживания противоречия односторонним или обоюдосторонним их изменением, либо «развития организующих приспособлений» [Эмпириомонизм, с. 266].

Преступление — асоциальный процесс, внешняя по отношению к обществу активность, т.е. всегда «сила вне-общественная, враждебная жизни общества, как сила холода или хищного зверя», поэтому «борьба общества против уклоняющейся личности по существу ничем не отличается от всякой другой формы борьбы с внешней природой» [Краткий курс экономической науки, с. 32].

Прибавочная стоимость — это «нетрудовой капиталистический доход», который «является и жизненной предпосылкой, и двигателем развития» капиталистической системы. Представим некое «капиталистическое общество, состоящее из тысячи предприятий, в которых заняты по тысяче рабочих в каждом, – цифры, конечно, совершенно произвольные и далекие от действительности, выбранные только ради простоты расчета. Пусть каждый работник дает в течение года 300 дней живого труда, продолжительностью по 10 часов, т.е. вся социальная организация располагает тремя стами миллионами рабочих дней в год. Оборот общественного капитала примем пока равным именно году. Постоянная часть этого капитала составляет, положим, 880 миллионов кристаллизованных рабочих дней на всю тысячу предприятий, а переменная – 120 миллионов рабочих дней на каждого работника. Тогда схема трудовых соотношений всей экономической системы будет такова: общественный капитал составляет 880 млн. c + 120 млн. v = 1000 млн. рабочих дней; общественный продукт воплощает 880 млн. c + 300 млн. дней живого труда = 1180 млн. трудовых единиц; разница – 180 млн. трудовых единиц – образует прибавочную трудовую стоимость; это нетрудовой капиталистический доход» [Курс политической экономии, т. 2, с. 24-25].

Прибавочное рабочее время — время сверх необходимого рабочего, в течение которого «создается прибавочная стоимость» [Начальный курс политической экономии, с. 90].

Прибавочный труд — «избыток трудовой энергии» общества сверх того, что ему необходимо для своего сохранения, представляющий «устойчивый базис» для его прогресса [Наука об общественном сознании, с. 315], т.е. «излишек всего общественного труда над трудом, производящим средства потребления производителей. Таково первое и прямое значение термина», которое «относится только к системе производства в ее целом, а не к труду отдельных лиц. Но если признать соизмеримость всех видов труда, существование для них общей меры, то является возможность говорить и о прибавочном труде отдельного производителя. Достаточно представить выраженным в одних и тех же трудовых единицах и его собственный труд, и труд, воплощенный в средствах его потребления; тогда излишек первого количества над вторым представит из себя прибавочный труд данного производителя. Это второе, производное и более абстрактное значение термина “прибавочный труд”» [Очерки реалистического мировоззрения, с. 289].

Прибыль — денежный эквивалент прибавочного труда наемных рабочих, присвоенного капиталистом, попросту говоря, его доля в общественном продукте. Например, промышленная прибыль «возникает из прибавочной стоимости, т.е. из прибавочного труда наемных работников», и «прибыль торгового капитала в домашне-капиталистической системе также является результатом прибавочного труда мелких производителей, независимых только формально»; при этом очевидно, что «разница между обоими случаями несущественная» [Краткий курс экономической науки (2007), с. 148].

Привыкание — «накопляющееся действие психического подбора», когда в психике систематически вызывается один и тот же комплекс, который становится привычным. Если какая-нибудь психическая реакция сенсорного характера (восприятие, представление) или двигательного (волевой акт, стремление) многократно выступает в поле сознания, то она становится привычною, изменяясь при этом «в трех отношениях. С одной стороны, она все легче воспроизводится в психике – шансы ее нового повторения при прочих равных условиях возрастают. С другой стороны, как комплекс элементов опыта, она приобретает все больше определенности и консерватизма – взаимные отношения ее элементов становятся все прочнее и устойчивее. С третьей стороны, меняется аффекциональная окраска реакции – вообще говоря, в сторону безразличия: высокий аффекционал, положительный или отрицательный, понижается, становясь все более незначительной величиной; но при отрицательном аффекционале дело этим не ограничивается – он переходит затем в положительный, причем обыкновенно также не переходит известной невысокой величины. Эту сторону процесса привыкания “народная мудрость” выражает словами “стерпится – слюбится”. Профессиональные привычки дают людям возможность находить некоторое удовольствие даже в том, что для всех непривычных прямо невыносимо. Например, многим химикам, работающим, хотя бы по анализу, с сероводородом, запах этого газа положительно начинает нравиться». Однако привыкание «при отрицательной окраске реакции происходит гораздо медленнее и с большей затратой энергии, чем при положительной окраске: “втянуться” в непосредственно-приятное занятие гораздо легче, чем в непосредственно-неприятное». С позиций эмпириомонизма феномен «привыкания к неприятному» объясняется следующим образом: при каждом фактическом повторении психической реакции, «повторении, обусловленном совокупностью обстоятельств, хотя бы только “внешних”, реакция эта выступает как составная часть определенного поля сознания, и психический подбор ассоциирует ее “по смежности” с остальным содержанием этого поля»; однако, чем больше происходит таких фактических повторений, тем больше различных полей сознания вмещают данную реакцию, тем больше у нее образуется ассоциативных связей по смежности; а каждая ассоциативная связь увеличивает вероятность повторения реакции; при этом собственная аффекциональная окраска реакции становится менее важной, потому что действие психического подбора относится «не к отдельной части поля сознания, а к его целому; и специальный аффекционал реакции входит лишь как слагаемое в общую сумму условий психического подбора». В итоге, «если это слагаемое имеет знак минус, а другие – плюс, то в зависимости от величины жизненной суммы шансы повторения реакции будут либо возрастать, либо уменьшаться»: в первом случае ­это будет процесс «привыкания к неприятному», во втором он сойдет на нет, и никакой привычки не возникнет [Эмпириомонизм, с. 191, 149, 151].

Привыкание при катаподборе — психический процесс формирования привычки, который сопровождается не положительным аффекционалом, когда шансы приятной психической реакции с каждым повторением возрастают, а напротив – отрицательным аффекционалом, когда психическая реакция неприятна и вероятность ее воспроизведения должна уменьшаться. Иногда так и происходит: «чем чаще данный комплекс повторяется в сознании, тем сильнее то внутреннее сопротивление, которое он при этом встречает, тем сильнее тенденция к его подавлению и устранению из психического поля. Например, когда человека заставляют выполнять неприятную для него работу, то нередко бывает так, что с каждым разом это делается для него все труднее, работа становится все менее энергичной, координация волевых актов, психически ее определяющая, становится все более дисгармоничной и протекает все более вяло – типичная картина отрицательного психического подбора. Но так бывает скорее в меньшинстве случаев», гораздо чаще наблюдается противоположный тип явления – когда неприятная психическая реакция возникает все с меньшим и меньшим сопротивлением психики, а затем становится даже приятной: когда, например, человек, приступив с отвращением к какой-нибудь работе, «мало-помалу “втягивается” в нее и начинает даже находить в ней некоторое удовольствие». Вполне естественно, что такое привыкание «при отрицательной окраске реакции происходит гораздо медленнее и с большей затратой энергии, чем при положительной окраске: “втянуться” в непосредственно-приятное занятие гораздо легче, чем в непосредственно-неприятное». С точки зрения подбора во всех случаях привыкания к неприятному наблюдается типичная тенденция его отрицательной ветви – катаподбора, только она парализуется и перевешивается другими влияниями: в поле сознания помимо неприятных комплексов имеются и приятные, сочетание которых при повторении сводится к ассоциации по смежности: одна ее часть, «взятая в отдельности, имеет отрицательный аффекционал, другая – положительный», при этом первая часть имеет индивидуально-физиологическую основу и скоропреходяща, вторая часть имеет социально-психологическую основу, постоянно поддерживается окружающей общественной средой и выгодно отличается от первой своим длительным действием. Если в этой постоянно возобновляющейся ассоциации перевес получит длительное действие положительного аффекционала, пусть даже менее интенсивное, то вероятность повторения психической реакции возрастает и может возникнуть привыкание к неприятному; если победит интенсивное влияние отрицательного аффекционала, пусть даже менее продолжительное, то вероятность повторения реакции уменьшается, попытки ее возобновить станут реже или прекратятся, – никакой привычки к неприятному не возникнет [Эмпириомонизм, с. 150-151].

Признак — это элемент, выступающий представителем какого-либо комплекса элементов, их репрезентирующий [Тектология, кн. 2, с. 167].

Прикладные науки — совокупность наук, «не самостоятельных по своим методам», которые могут научно решать свои задачи, «только опираясь на естественные науки и математику» [Вопросы социализма, с. 306].

Приличие — форма социальной дегрессии, которая относится к нормативным формам и в их ряду располагается «на границе обычного права и нравственности» [Основные элементы, с. 197].

Примат методов над целями — закономерность, прослеживаемая на всем протяжении истории человечества и выражающая господство методов над целями: «при их несоответствии цели преобразуются, приспосабливаясь к наличным методам, а не наоборот». Это происходит потому, что цель связана с будущим, а метод – с прошлым и настоящим, и его переделка требует сознательно-планомерного творчества, от которого человечество, пребывая в стихийной стадии социогенеза, пока еще удалено. Такое методологическое доминирование, являясь частным случаем господства орудий над человеком, будет продолжаться до тех пор, пока в области метода творчество не станет сознательно-планомерным [Линии культуры XIX и XX вв., с. 136].

Принудительный труд — в отличие от свободного труда нерациональная растрата энергии, которая «не вознаграждается соответственным или большим возрастанием энергии, являющимся в результате этой же растраты». Поэтому принудительный труд представляет собой частный случай наказания. Разумеется, при известных условиях он полезен для психического развития, причем «эта полезность есть всегда дифференциальная величина – полезность “меньшего из зол”» [Эмпириомонизм, с. 202].

Принуждение — форма управления людьми, осуществляемая тремя основными способами: физическим, экономическим и идеологическим, которые применяются как в чистом виде, так и в сочетаниях.

Принцип (от лат. principium – основоположение, первоисточник) — основное организующее орудие человеческой деятельности, или, что более точно, важнейшее орудие самоорганизации человечества, т.е. в терминах тектологии одна из форм социальной дегрессии. Принцип вырабатывается практикой и ею же проверяется, он не диктует человеку его поведение, не управляет его деятельностью, а требует лишь согласования с собой в решении человеком тех или иных задач, поскольку указывает путь наиболее оптимального, наиболее эффективного их разрешения. Например, в борьбе человека с природой или в борьбе внутри общества такой важный тектологический принцип, как принцип минимума, сам по себе не может диктовать ни наступления, ни обороны: «он только требует учета в борьбе сил каждой стороны в каждом пункте и “диктует” в случае наступления – выбор наиболее слабого места у противника, в случае обороны – укрепление своих слабых мест» [Тектология, кн. 2, с. 319].

Принцип авторитаризма — первый основной культурный принцип, объединяющий человеческую деятельность на первой стадии пролога истории и в дальнейшем действующий в сочетаниях с двумя другими. Сутью такого сотрудничества является то, «что для него требуется, чтобы одни обладали авторитетом, позволяющим распоряжаться, а другие подчинялись этому авторитету» [Великий упырь нашего времени, с. 69].

Принцип адаптации — это следствие принципа подбора, согласно которому все, что существует (наблюдается), потому и существует (наблюдается), что каким-то способом приспособлено к своей среде (по крайней мере, на время наблюдения). И наоборот: все неприспособленное разрушается, полностью или частично; причем это относится одинаково ко всем системам – растениям, животным, людям, обществам, идеям: «гибнет организм, неприспособленный к добыванию пищи», «гибнет клетка, неприспособленная к окружающим ее тканям организма; разрушается общество, неприспособленное к добыванию жизненных средств из внешней природы, к борьбе с другими, враждебными обществами». Если же неприспособленные выживают, например, хронические больные и слабоумные в приютах, и погибают приспособленные, например, сильные, интеллигентные работники при безработице, то «это – неточность, зависящая от способа выражаться: идиоты и больные сохраняются потому, что их поместили в особенно благоприятную среду, к которой они, при своей малой жизнеспособности, все-таки достаточно приспособлены; а люди, здоровые и энергичные, весьма жизнеспособные, могут оказаться в такой неблагоприятной, враждебной среде, что и они к ней не приспособятся» [Наука об общественном сознании, с. 282]. Помимо своей универсальности принцип обладает большим эвристическим потенциалом, поскольку все без исключения организационные процессы можно рассматривать как адаптационные, а любые изменения в комплексах – с точки зрения их адаптации к внешней среде. В «Изумрудной Скрижали» Гермеса Трисмегиста суть принципа выражена афоризмом: «omnes res natae fuerunt ab una re, adaptatione» (все вещи произошли от одной через приспособление).

Принцип акустической координации — это принцип коллективного согласования опыта на основе общего слухового поля. По аналогии с принципом оптической координации «в обществе слепых координация опиралась бы на общее слуховое поле (например, время определялось бы по бою часов). Изменения всех мер в зависимости от условий восприятия были бы иные (несравненно большие). Общее поле и с ним координация разрывались бы при скорости звука (340-350 метров в секунду), и символ социально преодолеваемых сопротивлений – масса – уже при этой скорости возрастала бы до бесконечной; то была бы масса по отношению к звуковому способу общения. Если A улетает от B со скоростью звука, то они не могут тогда ничего сообщить друг другу, никак скомбинировать усилия; и результат общих усилий равен 0, а противостоящие активности природы, по отношению к этому результату, бесконечно велики» [Письмо А.В. Луначарскому (30 сентября 1912 г.), с. 176].

Принцип аналитической суммы — это правило организационного анализа, которое гласит, что «сложение однородных активностей дает практически меньшую величину, чем простая, отвлеченная их сумма», т.е. «a+a1 организационного анализа меньше, чем a+a1 арифметики» [Тектология, кн. 2, с. 226]. «В предельном, но только идеальном случае эта сумма будет точно соответствовать арифметической, во всех остальных – меньше ее» [Тектология, кн. 1, с. 147].

Принцип бирегуляции — это принцип согласованной взаимозависимости прямых и обратных связей, который утверждает возможность взаимной коррекции двух комплексов с помощью системы прямых и обратных связей. Если регулятор – «это приспособление, которое служит для того, чтобы поддерживать какой-нибудь процесс на определенном уровне», то бирегулятор как двойной регулятор – это «такая комбинация, в которой два комплекса взаимно регулируют друг друга». Иными словами, это такая система, которая сама себя регулирует, и ей не нужно регулятора извне. Типичный природный бирегулятор – это «система равновесия “вода – лед” при 0° С. Если вода нагревается выше нуля, то соприкасающийся с ней лед отнимает излишек теплоты, поглощая ее при своем таянии; если происходит охлаждение, часть воды замерзает, освобождая теплоту, которая не дает и температуре льда опустится ниже нуля. В общественной организации бирегулятор очень распространен в виде систем “взаимного контроля” лиц или учреждений и т.п.» [Тектология, кн. 2, с. 96-97].

Принцип взаимодополнительности — см. принцип дополнительных соотношений.

Принцип Вишну — это повсеместно наблюдаемый закон качественного перевеса положительного подбора над отрицательным, суть которого в том, что «в первом всегда есть возможность его продолжения», а «второй постоянно обрывается, сам себя исчерпывая», и хотя «количественный перевес на его стороне огромный» – «все-таки сумма организованности возрастает». Деятельность Вишну из индусской троицы есть образное выражение этого принципа: вечно творящий Брахма, «грезящий телами, вещами, реальностями», символизирует положительный подбор, а вечно разрушающий Шива, «губящий все, что возможно погубить», символизирует отрицательный подбор, но «между ними стоит Вишну, сохраняющий то, что достойно сохранения, выражение результатов мировой динамики во всякий данный момент» [Тектология, кн. 2, с. 206, 195].

Принцип возрастания эгрессивной разности — это общеорганизационный принцип, который гласит: «если выше организованный комплекс А и ниже организованные части той же системы K, L, M, N… находятся в одинаковой для всех них среде, то разница в их взаимном влиянии, “эгрессивная разность”, не остается на одном уровне, а возрастает». Это происходит в силу того, что выше организованный комплекс «обладает преимуществом перед ниже организованными: лучше ассимилирует активности из внешней среды, лучше противодействует ее разрушительным влияниям», т.е. «при положительном подборе он быстрее, чем остальные, обогащается активностями, усиливается за счет среды, при отрицательном медленнее беднеет активностями, отстает в процессе ослабления», но «в обоих случаях эгрессивное различие между ним и остальными комплексами возрастает». Более того, принцип соблюдается и в случае несимметричных отношений между комплексами и средой, когда «комплекс A по своей высшей организованности “сильнее” среды, больше берет из нее, чем она у него отнимает, тогда как прочие, K, L, M… “слабее” той же среды: для него подбор положительный, для них – отрицательный. Тем быстрее тогда растет эгрессивная разность» [Тектология, кн. 2, с. 105-106].

Принцип всеобщей непрерывности — это другая формулировка принципа всеобщей энергетики, согласно которой «требуется, чтобы с устранением из опыта одного комплекса элементов выступал другой, связанный с ним определенным количественным отношением» [Эмпириомонизм, с. 133].

Принцип всеобщей относительности — в познании все относительно, и его основой, так сказать «“относительными” опорами познания», служат относительные отдельность и единство процессов природы, а точкой опоры – их отношения, их всеобщая причинная связь [Основные элементы, с. 22, 41].

Принцип всеобщей эмпирической подстановки — первый фундаментальный принцип эмпириомонизма, выражающий «единство познавательного метода по отношению ко всему опыту с его качественной стороны»: им «устанавливается качественная непрерывность всякого возможного опыта прямого и косвенного, как взаимно связанных и взаимодействующих комбинаций одного и того же материала на различных стадиях его без конца прогрессирующей организации». С социально-трудовой точки зрения «принцип всеобщей эмпирической подстановки есть распространение на всю природу, на весь опыт людей, в соответственно переработанном виде, того метода, который составляет сущность социальной связи людей в процессе их общего труда – метода их взаимного понимания» [Страна идолов, с. 242].

Принцип всеобщей энергетики — второй фундаментальный принцип эмпириомонизма, выражающий «единство познавательного метода по отношению ко всякому опыту с его количественной стороны»: им устанавливается «измеримость, соизмеримость и непрерывность происходящих в опыте изменений». С социально-трудовой точки зрения «принцип всеобщей энергетики есть распространение на всю природу, на весь опыт, в соответственно переработанном виде, того метода, который составляет основу победы социального труда людей над природою – метода машинного производства» [Страна идолов, с. 242].

Принцип гармонизации опыта — основной организующий принцип в системе познания, суть которого в постоянном «подчинении “субъективного” в опыте “объективному”», в постоянном стремлении «согласовать его с формами “объективного”, например, поставить в причинную связь с определенными объективно установленными данными опыта». Вне этого принципа познание вообще немыслимо: «только в сфере познания и возможна окончательная и общая гармонизация опыта, его всеохватывающая монистическая организация; опыт же непосредственный, постоянно приносящий новые и новые переживания, неизбежно приносит вместе с тем новые частные противоречия, которые и должно примирить затем познание» [Эмпириомонизм, с. 29].

Принцип гармонии — это тектологически переосмысленный пифагорейский принцип «гармонии сфер», суть которого в том, что устойчиво развиваются лишь те системы, внутренние процессы которых не только функционально дополнительны, но и циклически вписываются в процесс изменения внешней среды, т.е. когда они согласованы по темпу своего развития. С энергетической точки зрения все согласованные таким образом процессы резонируют с процессами внешней среды, получая при этом необходимую энергию для своего дальнейшего развития, в то время как несогласованные процессы, лишенные такого механизма энергопритока, затухают. Действуя таким образом, подбор проявляет себя как настройщик вселенной, непрерывно и точно выстраивая все мировые процессы в единое созвучие, вследствие чего мировая среда, которую пифагорейцы называли космосом (буквально «порядок», «прекрасное устроение»), воспринималась ими как «гармония сфер».

Принцип гегемонии — это принцип, гарантирующий устойчивую эгрессию в обществе той социальной группе или классу, чьи культурные принципы доминируют в обществе, т.е. являются системообразующими; проще говоря, суть этой закономерности состоит в том, что класс, принимающий культурные принципы другого класса, неизбежно оказывается у него в подчинении. Это происходит по той причине, что культурные принципы как методы жизнеустройства для каждого класса свои, им самим выработанные, соответствующие его природе и, естественно, в той или иной мере расходящиеся с оригинальной природой усвоившего их другого класса, порождающие всевозможные дисгармонии и противоречия. В силу этого пусть даже этот культурно несамостоятельный класс победил благодаря удачному стечению обстоятельств и благоприятному для него соотношению классовых сил, все равно он никогда не сможет овладеть чуждыми его природе методами в той мере, как ранее господствовавший класс, и «в строительстве жизни переход руководства в более подготовленные и умелые руки будет происходить с неизбежностью естественных процессов», поскольку «в обществе господствуют наиболее приспособленные к потребностям и условиям его жизнеустройства» [Линии культуры XIX и XX вв., с. 121].

Принцип двух тенденций тектогенеза — это следствие первого начала тектологии, которое гласит, что организованность комплекса возрастает по двум направлениям: по линии «увеличения суммы его элементов» и по линии «возрастания прочности той связи, которая объединяет его части» [Эмпириомонизм, с. 106].

Принцип дивергенции — универсальное эмпирическое обобщение, фиксирующее факт структурного расхождения однородных по происхождению систем, развивающихся в неодинаковой среде. Такое закономерное их расхождение есть результат несходного для них подбора, направленного по-разному со стороны одной и другой среды; а различно изменившиеся системы, в свою очередь, уже сами собой становятся во все более различные отношения к своей среде, в силу чего темп расхождения непрерывно возрастает и растет до тех пор, пока серия неизбежных конъюгаций не ослабит тенденцию расхождения. С точки зрения адаптации расхождение чаще всего бывает полезным для сохранения каждой из разошедшихся систем, поскольку увеличивает их возможности для дальнейшего развития, позволяя из расширенной внешней среды усваивать соответственно разные активности, например, для разошедшихся биоформ – разную пищу.

Принцип динамизма — это исходный пункт тектологического исследования, суть которого в том, что действительность понимается динамически, а потому любой ее фрагмент рассматривается как динамическая система, элементами которой считаются активности-сопротивления. При таком «динамически-эволюционном» подходе наблюдаемый «консерватизм вещей» мыслится лишь «в форме подвижного равновесия двух потоков противоположных изменений» [Тектология, кн. 1, с. 172-173].

Принцип дополнительных соотношений — это принцип, отражающий вполне определенную тенденцию эволюции систем к образованию обменной связи, когда устойчивость системы повышается тем, что одна ее часть усваивает то, что «дезассимилируется» другой, и наоборот [Тектология, кн. 2, с. 18]. Таким образом, этот принцип есть прямое следствие тектологического подбора, в силу которого «развиваются такие различия, которые повышают связность и устойчивость системы, ее прочность под внешними воздействиями, словом, ее организованность» [Тектология, кн. 2, с. 14]. В результате такой тенденции системогенеза возникшие в системе дополнительные соотношения характеризуются двумя моментами: во-первых, они «никогда не бывают вполне совершенными, обмен активностями не доходит до конца», а во-вторых, они всегда необратимы, поскольку «ассимиляция одной части системы соответствует дезассимиляции другой». Относительно системной устойчивости следует отметить, что «там, где в системе принцип дополнительного соотношения не выдерживается, там лежат ее пункты пониженного сопротивления» [Тектология, кн. 2, с. 19, 23]. В научной литературе нередко используются более краткие названия этого принципа – принцип взаимодополнительности и принцип комплементарности.

Принцип жизнеустойчивости («подвижное равновесие жизни») — это необходимое условие устойчивости, сформулированное для биосистем, суть которого в том, что в любой изменяющейся среде «простое сохранение жизни такой, как она есть, по существу недостаточно и неизбежным образом переходит в ее разрушение», поэтому именно «перевес ассимиляции есть условие роста, развития, прогресса жизни, а значит, и ее сохранения в изменяющейся среде». Применительно к социальным системам этот принцип, будучи частным случаем принципа энергии, гласит: «общество, которое не может расширять и усиливать своего трудового воздействия на природу, потому что усвоение энергии не превосходит ее растраты, обречено на упадок и разложение» [Тектология, кн. 1, с. 205].

Принцип замещения — универсальный принцип научного анализа, называемый подстановкой, суть которой в том, что «объект познавательных действий можно заменять другим, связанным с ним однозначной закономерностью, лишь бы эта связь проводилась во всем решении задачи, и тогда достаточно обратного замещения в конечном результате; например, в анализах теоретической физики луч света реальный замещается системами электромагнитных колебаний, реально ощутимое тепловое состояние – схемою молекулярных колебаний и пр. Эти же замещения и в математике: линия, площадь, объем могут замещаться числами, объем – линией и пр., лишь бы выдерживалась однозначная закономерность» [Очерки всеобщей организационной науки, с. 317].

Принцип изономизма — это одно из важнейших эмпирических обобщений в тектологии, базирующееся на идее изоморфизма физических, биологических и социальных законов [Тектология, кн. 1, с. 21]. Изономизм – более точный и семантически более «сжатый» термин, чем изоморфизм законов, – означает тождественность законов, действующих в разных комплексах (системах) независимо от природы составляющих их элементов. В несколько другой формулировке принцип гласит: законы, наблюдаемые в различных сферах реальности, формально одинаковы. Изономизм – следствие структурного подобия различных сфер реальности. Принцип изономизма является базовым в системной методологии Богданова.

Принцип индивидуализма — исторически второй основной культурный принцип, доминирующий в заключительной стадии пролога истории. Этот принцип общественной организации зарождается по мере развития меновых отношений, исходящих «из сотрудничества независимых индивидуальных хозяйств и приносящих с собой дух частной собственности, дух конкуренции», в центре которых стоит личность «со своими особыми интересами и стремлениями, с жаждой развития своей индивидуальной силы». Индивидуализм «стремится вывести личность на широкий простор, развить ее боевую энергию, независимость, инициативу: все это необходимо для успеха в меновой борьбе и во всей жизненной конкуренции»; именно поэтому проникнутая духом индивидуализма личность тяготеет «к гражданской свободе, к научному исследованию, расширяющему опыт и разрушающему старые истины, к свободе мысли» [Великий упырь нашего времени, с. 72-73].

Принцип интерференции — это эмпириомонистический принцип раздельности комплексов, или непрерывности универсума, который гласит: «если два комплекса связаны посредством третьего и к этому третьему присоединяется комплекс, ему противоположный, – устранение тех элементов, которые в первом возникают, и возникновение тех, которые в нем исчезают, – то этот промежуточный, связывающий комплекс “уничтожается” для опыта, и связь двух других прерывается». Именно таким образом «перерывы сводятся к непрерывности» универсума, в бесконечно развертывающейся ткани которого «отдельные “клетки” – комплексы и их комбинации – не сливаются в одно непрерывное поле» [Эмпириомонизм, c. 338].

Принцип историзма — это способ исторического изучения явления, суть которого в выяснении, «из каких явлений оно возникает, в каких формах совершается, по каким законам изменяется» [Познание с исторической точки зрения, с. 45]. См. исторический метод.

Принцип коллективизма — это принцип кумуляции и оптимизации общественного развития, в основе которого лежит «сознательно-организованное объединение всех сил человечества для борьбы с природой, для бесконечного развития власти труда над ней» [Наука об общественном сознании, с. 470]. Исторически это – третий основной культурный принцип.

Принцип компенсации отклонений — важное эмпирическое обобщение, согласно которому «при всеобщей изменчивости объектов познания ни о каких постоянных соотношениях между ними нельзя говорить, если у сравниваемых объектов нет общего темпа изменений, и если не предполагается, что изменения неучтенные, каковые всегда существуют, достаточно компенсируются в своих “случайных” комбинациях». Статистический закон больших чисел, выражающий эту компенсацию, «является предпосылкой всех кинетических теорий вещества, теорий распределения энергии и пр.». Этот принцип существует достаточно давно и постоянно используется на практике, так как «без него нет и не может быть никакого точного измерения и сравнения. Мы можем на аналитических весах точно взвешивать только потому, что вес чашек и частей рычага, к которым они привешены, с обеих сторон принимается равным и одинаково изменяющимся от разных осложняющих условий, например, плотности воздуха – при колебаниях барометра. Весы, верные на полюсе, верны и на экваторе, потому что тяжесть всех частей системы изменяется одинаково; но если предмет малого удельного веса взвешивается платиновыми гирьками, получается ошибка от разности в весе вытесняемого воздуха и т.д. То же, с иными осложнениями и в иных терминах, может быть отнесено к измерениям расстояний и всяким иным», причем следует отметить, что применяемый при этом принцип компенсации «не только более древний, но и более общий, чем принцип относительности». Так, например, если некий наблюдатель C находится на равном и равно изменяющемся расстоянии от двух других наблюдателей A и B, то позиционный субъективизм по отношению к ним обоим у него уравновешивается, нейтрализуется, поэтому наблюдатель C может объективно для них установить одновременность двух событий, порядок которых у них взаимно перевертывается, поскольку «понятие “одновременности” следует определять не субъективными условиями кинематографических образов, а объективным фактом встречи “сигналов” при симметрично-равных условиях сигнализации, т.е. передачи энергии от A к B и обратно». Более того, вычисляя взаимные положения A и B, наблюдатель С, естественно, воспользуется простым сложением скоростей, а не как того требует «специальная теория относительности», поскольку «эта точка зрения наиболее целесообразна, а, следовательно, объективно правильна» во всех случаях, когда дело касается не какого-то частного бисубъективного общения, а «вопросов более широкого физического и космического масштаба». А такие вопросы, как известно, в научном познании занимают больше места, имея при этом больше значения, чем те, которые наблюдатели A и B «ставят один относительно другого, забывая весь остальной мир» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 153-154].

Принцип комплементарности — см. принцип дополнительных соотношений.

Принцип конвергенции — универсальное эмпирическое обобщение, фиксирующее факт структурного схождения разнородных по происхождению систем в результате сходного их отношения к сходной среде, или, что то же самое, в «результате сходно направленного подбора со стороны сходной среды» [Тектология, кн. 2, с. 90].

Принцип коэволюции — это принцип взаимно оптимального организационного развития нескольких комплексов, который гласит: самая оптимальная комбинация их суммарных активностей есть арогенично комплементарная, предоставляющая максимум эволюционных преимуществ каждому комплексу и всей их системе в целом.

Принцип круговой причинности — это принцип, отражающий взаимовлияние комплекса и среды, в которую он погружен: «всякий комплекс заключен в своей среде одновременно и как отливочный материал, и как формовочная модель, определяясь этой средою в первом смысле и частично определяя ее во втором» [Тектология, кн. 2, с. 95]. В «Изумрудной Скрижали» Гермеса Трисмегиста этот принцип выражен афоризмом: «quod est inferius, est sicut (id) quod est superius, et quod est superius, est sicut (id) quod est inferius» (то, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху, и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу).

Принцип матрешек — одно из основных положений тектологии, согласно которому материальный мир рассматривается как иерархизированная суперсистема, состоящая из множества взаимовложенных по матрешечной схеме, взаимоподобных по структуре и взаимосвязанных друг с другом систем, или комплексов. При этом учитывается, что «высшие степени организованности, возникая путем усложнения и развития низших, естественно включают в себя эти последние, как большее включает в себя меньшее» [Эмпириомонизм, с. 103].

Принцип минимакса — это фундаментальное эмпирическое обобщение, описывающее с энергетической точки зрения тенденцию самоорганизационного метаморфоза, которое гласит: из всех форм организаций, возможных для сложной самоорганизующейся системы, развивающейся в конкретных условиях, она стремится к той, которая способствует в максимальной степени поглощению внешней энергии и обеспечивает минимальное внутреннее ее рассеяние. Например, в социальных системах этот принцип проявляется в тенденции к оптимизации, т.е. в «сознательной борьбе за максимальный коэффициент использования всех технических средств и возможностей» при минимизации «многообразного расточения производительных сил, расточения в особенности источников энергии» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 7-8].

Принцип минимума (закон наименьших) — это одно из важных тектологических обобщений, которое Богданов называет принципом относительных сопротивлений и которое гласит: «устойчивость целого зависит от наименьших относительных сопротивлений всех его частей во всякий момент» [Тектология, кн. 1, с. 217]. Другая формулировка: «если система состоит из частей высшей и низшей организованности, то ее отношение к среде определяется низшей организованностью» [Вопросы социализма, с. 353]. Например, если эскадра кораблей состоит из судов разной подвижности, то максимальная скорость движения такой эскадры, при которой «она еще может сохранить свою связь и единство действий», определяется наименьшей скоростью входящего в ее состав корабля, которая, собственно, и «будет общей скоростью эскадры в дальнем плавании». Или другой пример: действие холода, оказывающего разрушительное влияние на весь организм, «распространяется на всю поверхность тела; но разрушительные эффекты начинаются с наименее защищенных частей тела: с тех, которые не покрыты одеждой, как лицо, и с тех, в которых слабее кровообращение, как ноги; всего легче отмораживаются уши, для которых обычно соединяются вместе оба условия пониженного сопротивления». Вообще, устойчивость организма по отношению к какой-либо конкретной болезни определяется устойчивостью по отношению к ней отдельных его частей. Взять, к примеру, какую-нибудь инфекционную болезнь, вызываемую конкретными микробами, проникновение которых в организм «зависит от нарушения целости кожно-эпителиального покрова. Пусть весь этот покров нормален и непроницаем, кроме одной стомиллионной части его поверхности; если агент болезни получит доступ к этому пункту, вся защитительная функция покрова сводится к нулю, или, вернее, к тому сопротивлению, какое окажется именно в этом пункте». Принцип минимума определяет устойчивость организаций авторитарного типа, который «характеризуется тем, что “организаторская функция”, т.е. структурное приспособление всей системы, зависит всецело от индивидуального мозга “авторитета” или властителя, тогда как масштаб организационной жизни, конечно, коллективный. Следовательно, частичная и хотя бы кратковременная индивидуальная недостаточность отражается иногда непоправимо или даже гибельно на всем коллективе»: например, «руководитель мог целые годы правильно и целесообразно вести дело, по всей линии поддерживая своевременным, умелым вмешательством достаточную устойчивость организации; но в одном вопросе ему изменила его интеллектуальная энергия или просто на минуту ослабело внимание – и получается часто непоправимый ущерб, иногда, как в боевой обстановке, полное крушение». Согласно третьему закону Богданова «схема “наименьших относительных сопротивлений” разных частей комплекса вполне равносильна схеме “наименьших относительных активностей” тех же частей, или “наибольших относительных воздействий” среды, или “наибольших относительных ее сопротивлений”» [Тектология, кн. 1, с. 218-219]. Как и всякий научный закон, принцип минимума отражает «либо господство природы над людьми, либо власть людей над природой» [Тектология, кн. 1, с. 222].

Принцип мирового прогресса — см. принцип тектологической доминанты.

Принцип моноцентризма — тектологическое обобщение, фиксирующее эмпирическую закономерность, что эгрессивная система с одним центром более эффективна, чем с двумя и более. В самом деле, опыт свидетельствует, что простая стройно организованная эгрессия всегда «характеризуется одним центром, а если она сложная, цепная, то у нее есть один высший, общий центр, и каждая группа ее членов непосредственно связывается с одним ближайшим, а не с двумя или несколькими центрами». Разумеется, в действительности такая правильная форма эгрессивной связи наблюдается не всегда: «встречаются системы с двумя или более главными центрами, с параллелизмом связей каких-нибудь низших центров, словом – не соответствующие принципу единоцентрия», но тогда «в них проявляются неуравновешенность, противоречия, дезорганизация», поскольку «определяющее влияние одного центра на его периферию сталкивается с определяющим влиянием другого и получаются неустойчивые соотношения». В народной тектологии это выражено известным изречением: «один слуга не может служить двум господам». В авторитарных формах эгрессии такое противоречие, отраженное древней мудростью, «выступает особенно наглядно, а древние иных форм и не знали; но правило везде остается то же» [Тектология, кн. 2, с. 118].

Принцип неаддитивности — это следствие аксиомы целостности, согласно которому все системы, за исключением нейтральных комплексов, с практической стороны неаддитивны относительно своих частей. Организованный комплекс, или система, определяется по правилу «целое больше суммы своих частей». При этом чем больше целое суммы своих частей, тем более оно организовано. Это положительная неаддитивность. К системам с отрицательной неаддитивностью относятся неорганизованные комплексы, в которых «целое меньше суммы своих частей». И, наконец, системы с аддитивной структурой элементов относятся к нейтральным комплексам, в которых «целое равно сумме своих частей» [Вопросы социализма, с. 399-401; Тектология, кн. 1, с. 113-121].

Принцип неблагоприятности — это важное эмпирическое обобщение, суть которого в том, что любые изменения среды, происходящие независимо от комплекса, «неизмеримо чаще неблагоприятны для него; ибо число возможностей неблагоприятных, как свидетельствует весь опыт человечества, несравненно больше, чем благоприятных; это можно пояснить вероятностью того, что корабль, оставшийся без руля и парусов, принесет бурями и течениями туда, куда ему надо» [Тектология, кн. 1, с. 200-201].

Принцип необратимости — это второй закон Гераклита, согласно которому все процессы в мире необратимы. Только в некотором приближении можно говорить о процессах обратимых и повторяющихся. «Отрицательный подбор идет везде и всюду; а то, что он берет, он уносит бесповоротно: формы разрушенные вышли из экономии природы, и сама природа уже не та, и все новое образуется в новых условиях» [Тектология, кн. 2, c. 207]. Этот принцип впервые сформулировал Гераклит: «нельзя дважды войти в одну и ту же реку».

Принцип непрерывности (мировая ингрессия) — «между всякими двумя комплексами вселенной, при достаточном исследовании устанавливаются промежуточные звенья, вводящие их в одну цепь ингрессии». А. Пуанкаре дал следующую формулировку этого принципа: «непрерывность – это ряд, в котором между двумя уже различными звеньями всегда имеется третье, неотличимое ни от того, ни от другого (или математически: А=В, В=С, С>А)», что согласуется с тектологической схемой ингрессии, в которой В как «неотличимое промежуточное звено есть связка, сливающаяся с обоими крайними и соединяющая их» [Тектология, кн. 1, с. 188].

Принцип неравенства положительного и отрицательного подбора — это иная формулировка принципа тектологической доминанты, суть которого в том, что в положительном подборе «всегда есть возможность его продолжения», а отрицательный подбор «постоянно обрывается, сам себя исчерпывая», и хотя «количественно перевес на его стороне огромный», тем не менее, «сумма организованности возрастает» [Тектология, кн. 2, с. 206].

Принцип нормального распределения (закон Базарова) — это закон устойчивого равновесия экономической системы, согласно которому «каждый элемент общества, следовательно, в частности, каждый работник должен получать из общественного продукта столько, чтобы это давало ему возможность нормально выполнять свою общественную функцию, свою роль в системе производства». Этот принцип «выражает норму явлений», однако «действительность почти никогда точно не соответствует этой норме, чаще всего колеблется около нее в ту и другую сторону». Например, «предприятие может не получить от хозяйственного центра или через покупку на рынке достаточного количества сырья, орудий и проч., чтобы выполнять свои производственные задачи; но тогда оно и не может их выполнять, само расстраивается, а вместе с тем нарушаются функции других, связанных с ним предприятий, которые так или иначе должны применять его продукты: в системе происходит частичное разрушение, дезорганизация». С другой стороны, работник «так же нередко не получает в виде заработной платы необходимого количества средств потребления, чтобы поддерживать свою работоспособность и жизнь членов своей семьи (воспроизведение рабочих сил в смене поколений есть, конечно, также необходимая общественная функция), но тогда происходит растрата, частичное или полное разрушение рабочей силы, потеря общественно-трудовой энергии, ослабление общества в его борьбе с природой» [Тектология, кн. 1, с. 260-261].

Принцип обратного отражения — это принцип обратной отливочной формы, суть которого в том, что вторичное отражение, т.е. «отражение отражения, более сходно с “отражаемым”, чем первое отражение: так мелодия, воспроизводимая фонографом, есть второе отражение мелодии, им воспринятой; и она несравненно более похожа на эту последнюю, чем первое отражение, – черточки и точки на валике фонографа» [Эмпириомонизм, с. 129]. Как свидетельствует опыт, «всякое “отражение” одного комплекса в другом определяется не только содержанием и формой “отражаемого”, но также содержанием и формой “отражающего”, и этим последним часто даже в наибольшей степени; “отражение”, поэтому, чаще всего совершенно не похоже на “отражаемое”, и почти всегда неизмеримо беднее его содержанием. Например, солнечный луч, действуя на сетчатку человеческого глаза, вызывает в ней неуловимо ничтожное химическое изменение, не только очень мало похожее на Сириус, как физическое тело, но и неизмеримо, почти бесконечно малое по сравнению с этим гигантским миром, подавляющим всякое воображение своей грандиозностью; удар пули в голову животного отражается образованием раны и прекращением жизненных функций – изменениями опять-таки совершенно не имеющими сходства с движением пули» [Страна идолов, с. 240].

Принцип обратной связи — это принцип саморегуляции системы, суть которого в воздействии результатов ее развития на характер этого развития. Если это воздействие его усиливает, обратная связь называется положительной, если ослабляет – отрицательной. См. принцип Ползунова.

Принцип общего третьего (правило «связки») — методологический прием, применяемый в тектологическом анализе, суть которого в том, что «в любой связи двух комплексов» всегда можно «выделить “связку”, как особое, третье звено между ними». Это аналитическое правило универсально и добротно в силу того, что «ингрессия есть всеобщая форма цепной связи» [Тектология, кн. 1, с. 161].есть ое правило универсально и добротно в силу того, что " которого в том, что "

Принцип общественной техники — это принцип дополнительных соотношений, действующий в технической области общественной деятельности, суть которого в том, что «совокупность вещей в производстве дополняет сотрудничество людей; за счет вещей, путем усвоения их энергии через потребление продуктов, поддерживаются и воспроизводятся рабочие силы людей, затраты же трудовой энергии людей служат для поддержания и воспроизводства комплекса технических вещей; так взаимно обусловливается устойчивость и развитие обеих частей системы» [Тектология, кн. 2, с. 21].

Принцип оптимальной адаптации — эмпирическое обобщение, фиксирующее те необходимые структурные условия, при которых адаптационные возможности формы максимальны: для комплекса – «чем больше число повторений, из которых состоит форма, чем больше сходных размножающихся элементов входит в ее состав, – тем значительнее для нее вероятность приспособления, потому что при большей массе случаев изменения скорее можно ожидать некоторого числа случаев приспособления», и для системы комплексов – «точно так же большое разнообразие форм-элементов увеличивает шансы на приспособление сложной формы: тогда должны оказаться разнообразными и изменения, в числе которых скорее, следовательно, могут найтись благоприятные для жизнеспособности». Например, для биосферы в целом «возможность приспособления является наибольшей, так как эта всеобщая форма жизни представляет в известные нам эпохи неизмеримо громадную численность размножающихся форм-элементов и такое же их разнообразие» [Основные элементы, с. 103].

Принцип оптической координации — это принцип социального согласования опыта на основе общего поля зрения, суть которого «сводится к следующим положениям: 1. Всякая мера есть орудие и продукт социального согласования опыта. 2. Социальное согласование опыта наиболее полно и успешно (“научно”) достигается на основе общего поля зрения членов коллектива; оно производится и контролируется оптическим восприятием одних и тех же объектов в этом поле зрения. 3. Поэтому всякая мера находится в зависимости от условий оптического восприятия. 4. А значит, если отдельные члены коллектива находятся в различных условиях оптического восприятия одних и тех же объектов, то в их индивидуальном опыте меры окажутся различны, и для коллективной организации опыта подлежат исправлению. 5. Наиболее устойчивая из выработанных коллективным опытом в деле измерения до сих пор мера есть скорость света, которая поэтому принимается постоянно в согласовании опыта индивидуумов. Из этих положений можно вывести все формулы относительности. Например, наблюдатель, удаляющийся от часов обсерватории, оптически воспринимает их в иных условиях, чем наблюдатель на обсерватории: мера времени для обоих расходится. Каким образом надо изменить ее наблюдаемую величину для того, чтобы она пришла к согласованию, и стала возможна точная временная координация усилий, реальных или мыслимых – это дело вычисления». То же самое «относится и к другим мерам. “Масса” есть обобщенный символ сопротивлений, которые встречает коллективное усилие. Чем больше становится различие в условиях оптического восприятия, тем менее полной становится координация усилий, тем больше по отношению к ним сопротивления: масса возрастает вместе с относительным движением сотрудников (реальных или представляемых – в теоретической механике последнее). При скорости, равной скорости света, общего поля зрения нет, координация оптическим методом невозможна, и по отношению к ней сопротивления становятся непреодолимы, бесконечны: масса равна бесконечности». В итоге «вывод: пока координация основана на общем поле зрения и нет других более быстрых и точных методов для нее, – явления, происходящие со скоростью, большей, чем c, для человечества непостижимы и непреодолимы: против них оно не может организовать усилий» [Письмо А.В. Луначарскому (30 сентября 1912 г.), с. 175-176].

Принцип организационного единства — одно из основных положений в тектологии, согласно которому организационные методы и формы едины для любых элементов вселенной без исключения: «все, самые разнообразные, самые далекие одни от других, качественно и количественно, элементы вселенной могут быть подчинены одним и тем же организационным методам, организационным формам» [Вопросы социализма, с. 404]. Это другая формулировка принципа изономизма.

Принцип организационной симметрии — это принцип согласованного развития элементов системы и всей системы в целом, или принцип цепной коэволюции, суть которого в сонаправленности развития внутрисистемных элементов развитию всей системы в целом, т.е. уже ее собственной сонаправленности развитию среды или другой системы, в которую она включена как составной элемент и т.д. Такая организационная симметрия увеличивает адаптационные возможности системы и обеспечивает ее оптимальное развитие в среде, суть которого легче понять, если ввести понятие оптимального взаимодействия (активность комплекса, адаптивно полезная и ему, и комплексу, с которым он взаимодействует, и наоборот) и постоянно менять точку зрения. В результате обнаруживается симметричная по характеру связи картина цепной бирегуляции: во-первых, элементы системы замкнуты контуром бирегуляции, и, во-вторых, сама система замкнута, в свою очередь, таким же контуром бирегуляции с другой системой и т.д. Это пример цепной эгрессии, звенья которой взаимодействуют друг с другом на базе принципа бирегуляции. Согласно тектологии такая схема конъюгации обладает большим эволюционным потенциалом. Именно поэтому принцип организационной симметрии является фундаментальным принципом оптимологии.

Принцип открытости систем — это следствие аксиомы всеединства, согласно которому любая система в той или иной степени, тем или иным образом взаимодействует с внешней средой, а потому не существует абсолютно замкнутых систем. Весь накопленный человечеством опыт свидетельствует, что «нет и не может быть комплексов, изолированных в самих себе: каждый окружен средою, иначе организованными комплексами, иными активностями», которые «тектологически ему “враждебны”, т.е., развертываясь по своим направлениям, они могут нарушать его форму, разрушать его; и этого нет именно постольку, поскольку он представляет сопротивление» [Тектология, кн. 1, с. 164].

Принцип отливочной формы — это следствие схождения форм, суть которого в том, что «тождественная или сходная среда», влияя на различные комплексы, «определенным образом их изменяет», вследствие чего их организационные формы приобретают определенное сходство. Таким образом, сходство форм различных комплексов «определяется не их собственным общением, а их отношениями к среде», точнее говоря, оно есть «результат сходно направленного подбора со стороны сходной среды», которая при этом играет роль отливочной формы. Однако следует отметить, что «для этого необходима некоторая, заранее наличная организационная однородность комплексов: чем различнее сама их организация, тем менее вероятно одинаковое отношение к среде» [Тектология, кн. 2, с. 89-91]. Отливка металлических или гипсовых форм в одной и той же отливочной форме, получение образования в одном и том же образовательном учреждении являются примерами действия данного принципа.

Принцип относительности Богданова — универсальный принцип тектологического исследования, согласно которому любой организационный процесс в любой системе отсчета протекает одинаково. Этот принцип «исходит из двух монистических идей. Первая – универсальная концепция структурного единства природы. Она отражается именно в возможности одинакового выражения законов природы для физически противоположных позиций. Вторая, заключающая уже некоторое раскрытие этого единства, – та, что всякое движение тела или, вообще, физического комплекса (например, луча света) в его среде, есть единый (или, если угодно, двуединый) факт, а не сумма двух фактов – движения одной стороны и покоя другой». С точки зрения тектологии ограниченность старого принципа относительности «заключается в том, что согласование опыта двух наблюдателей не есть еще всеобщее согласование», так как «тем, что “значимо” для них, не исчерпывается социальная значимость, т.е. объективность»: если ввести в расчет третьего наблюдателя, то уже в этом случае «формулы, относящиеся к двум, объективно недостаточны». Именно в этой бисубъективности – слабость старой формулировки принципа. Легче всего показать это на формулах сложения скоростей. Пусть, например, земной наблюдатель фиксирует, как из радиоактивного тела, имеющегося на Солнце, вылетели в противоположные стороны две бета-частицы, каждая со скоростью 285 000 км/с, т.е. 0,95 скорости света. «По формуле “специальной теории относительности” взаимная скорость двух тел не может превосходить скорости света. Но если скорость взаимного удаления двух тел, одного от другого, можно назвать их скоростью по отношению друг к другу, – а было бы странно понимать скорость иначе, – то вполне ясно, что с точки зрения третьих наблюдателей, на Солнце или на Земле вполне объективно устанавливается такая взаимная скорость двух бета-частиц, равная 570 000 км/с, т.е. 1,9 скорости света. А формула сложения, выражающая то, что кажется с одной или другой из этих частиц, дает величину около 299 600 км/с» [Организационный смысл принципа относительности, с. 128].

Принцип относительности дезорганизационных процессов — это важное эмпирическое обобщение в тектологии, согласно которому все природные и социальные процессы – организационные, следовательно, и разрушительная деятельность тоже есть «результат столкновения разных организационных процессов». Например, «если общества, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что еще не достигнуты их единство, их общая, стройная организация. Это борьба организационных форм» [Тектология, кн. 1, с. 71]. Таким образом, дезорганизационные процессы – это организационные процессы в системе из двух и более комплексов, рассмотренные с точки зрения комплекса, теряющего свои активности.

Принцип относительных сопротивлений — см. принцип минимума.

Принцип отражения — это эмпирическое обобщение, фиксирующее качественное несходство «отражаемого» и «отражения», суть которого в том, что «“отражение” определяется именно отражающей средой, тем комплексом, в котором отражается данное явление, и уже в меньшей степени – этим “отражаемым” явлением»; иначе говоря, «если комплекс A отражается в каком-нибудь комплексе B, то отражение лишь функционально определяется отражаемым, являясь, вообще говоря, качественно с ним несходным. Это относится ко всевозможным комплексам опыта и представляет частичную характеристику причинной связи фактов опыта». Например: «мелодия, звучащая близ фонографа, отражается на его валике в виде совершенно не похожего на него ряда черточек; колоссальный физический комплекс – планета, со всем громадным разнообразием ее строения, отражается в сетчатке человека, живущего на Земле, в виде минимальных химических изменений на пространстве нескольких микронов», т.е. «целый мир физических комплексов, включающий, может быть, громадную массу интенсивной жизни, отражается в психике земного наблюдателя как восприятие маленькой светлой точки с расходящимися короткими лучами на темно-голубом фоне» [Эмпириомонизм, с. 119-120].

Принцип отставания формы от содержания — это «общий закон эволюции», согласно которому «новое содержание жизни первоначально берет элементы для своих организующих форм от старого содержания, и только по мере отмирания этих элементов вырабатывает на их место свои вполне оригинальные формы», или в краткой формулировке: «новое из старого и через старое». Например, «правовое принуждение цензуры преодолевается правовым принуждением, ограждающим свободу слова, и только вместе с этим последним отрицательным принуждением исчезает в данной области правовая форма вообще» [Вопросы социализма, с. 64].

Принцип параллелизма — один из основных принципов эмпириомонизма, утверждающий определенное соответствие между элементами разнородных рядов опыта (зрительных, тактильных, акустических и т.д.): «там, где нарушается обычный параллелизм таких-то данных рядов, там устраняется и признание в опыте обычно воспринимаемого такого-то данного “тела” и выступает необходимость иначе объединить факты опыта, признать не то “тело”, как обыкновенно, а другое, или совсем отрицать наличность “тела”». Именно «параллелизм разнородных рядов опыта, объединенных в одно “тело”, дает этим рядам некоторую однородность; но это однородность отношений, а не элементов», которая, собственно, и есть «основа единства тела» [Эмпириомонизм, с. 9].

Принцип подбора (закон Эмпедокла) — универсальное эмпирическое обобщение, согласно которому из «бесчисленных, самых разнообразных комбинаций элементов вселенной», возникающих в «бесконечно изменяющихся соотношениях» всевозможных организационных процессов, сохраняются лишь устроенные целесообразно, т.е. увеличившие свои активности за счет среды [Тектология, кн. 1, с. 195, 201]. Иными словами, это закон, регулирующий мировой морфогенез: исчезают менее организованные тектологические формы и удерживаются более организованные, более приспособленные к среде, т.е. те, которые соединяют более значительную сумму активностей и в более согласованном сочетании. Поскольку причины сохранения или разрушения форм следует искать в их среде, то более точная и более научная формулировка принципа будет такова: сохранение и разрушение тектологических форм «находится в строгой закономерной зависимости от их среды» [Эмпириомонизм, с. 244] и происходит везде, где «с равной затратой энергии одна форма жизни производит во внешней среде больше благоприятных для своего сохранения, полезных для себя изменений, чем другая» [Основные элементы, с. 94]. В связи с различными мистификациями и фетишизацией подбора следует особо подчеркнуть, что «подбор не есть какой-нибудь реальный деятель», а научная «абстракция, применяемая как метод исследования», т.е. это обобщение действительных фактов сохранения и уничтожения организационных форм, «соединенное с представлением о закономерности того и другого» [Познание с исторической точки зрения, с. 159]. Этот принцип в качестве закона целесообразности впервые был сформулирован Эмпедоклом с помощью понятий «любви» и «раздора» – двух вечно борющихся сил притяжения и отталкивания.

Принцип подвижного равновесия — это важное тектологическое положение об относительной устойчивости любых организационных форм, согласно которому «не может быть и речи о простом и чистом “сохранении” форм, таком, которое было бы настоящим отсутствием изменений», так как «сохранение является всегда лишь результатом того, что каждое из возникающих изменений уравновешивается тут же другим, ему противоположным, – оно есть подвижное равновесие изменений» [Тектология, кн. 1, с. 197]. Система, находящаяся в таком относительно устойчивом состоянии, в процессе своего развития рано или поздно его утрачивает и, минуя череду организационных кризисов, переходит в новое равновесное состояние на новом организационном уровне. Таким образом, лишь скорость внутрисистемных изменений отличает предельные состояния системы от промежуточного: морфогенез непрерывен, но его течение то ускоряется, то замедляется, поэтому и устойчивость любой тектологической формы в непрерывно меняющейся среде всегда относительна.

Принцип подстановки — альфа эмпириомонизма, т.е. базовый принцип научного познания, или, другими словами, системообразующий принцип всего познавательного процесса, выражающий «“конститутивный признак” познания как борьбы за истину, борьбы социальной и по генезису, и по цели» [Эмпириомонизм, с. 113].

Принцип подчинения — см. принцип гегемонии.

Принцип Ползунова — это принцип саморегуляции системы по отклонению от ее определенного тектологического состояния или от конкретной величины некоторой регулируемой ее характеристики; более точно, это принцип обратной связи, действующий в системе «регулятор – комплекс» и компенсирующий все отклонения комплекса от вполне определенного его состояния. Устойчивое тектологическое состояние такой саморегулирующейся системы и есть, собственно, состояние подвижного равновесия. Впервые этот принцип был применен И.И. Ползуновым в 1765 г. в конструкции первой в мире паровой машины: для контроля ее работы к паровому котлу присоединялся регулятор, который вместе с ним образовывал систему автоматического регулирования по отклонению от заданного режима питания котла.

Принцип последовательного развития — эмпирическое обобщение, суть которого выражает матрешечная схема системной адаптации: «изменяется внешняя среда, затем складывается новая форма приспособления, прежде всего в области затронутых этим изменением непосредственных отношений формы к природе в борьбе за жизнь; далее, в зависимости от первой, последовательно складываются еще другие формы приспособления, не имеющие такого прямого отношения к борьбе за жизнь»; одни из этих форм приспособления являются более основными, т.е. первичными, другие – более производными, вторичными. Или та же схема в другой формулировке: «в процессе развития первично изменяются те внутренние отношения формы, которые ближе и непосредственнее связаны с борьбою за существование; затем соответственно изменяются прочие внутренние отношения – причем приспособления их совершаются тем позже, чем дальше они отстоят от непосредственной борьбы с внешним миром, чем косвеннее с нею связаны» [Основные элементы, с. 116-117].

Принцип послойного разрушения — это важное эмпирическое обобщение, касающееся сложных систем, в основе которого лежит схема исторических наслоений и которое гласит: «при достаточной равномерности дезорганизующих влияний, когда они одновременно и параллельно захватывают всю систему», процесс разрушения «идет как бы послойно», начиная с позднейших и более сложных формирований этой системы и переходя к более ранним и более простым, в результате чего «путь разрушения сокращенно повторяет в обратном порядке путь образования системы». Например, если какая-либо «партия приходит в упадок под гнетом глухой реакции, – то процесс в общем захватывает раньше всего ее позднейшие наслоения: отпадают больше недавние члены партии, разваливаются новейшее ячейки; при вынужденном пересмотре партийных доктрин легче всего при прочих равных, конечно, условиях отбрасываются наиболее недавние, наименее “установившиеся” их элементы; и тактика вообще обнаруживает меньше прочности, чем программа, которая лежит исторически глубже ее» [Тектология, кн. 2, с. 278-279].

Принцип практики — очень важный для развития техносферы принцип, выражающий «практическую связь явлений, практическое единство природы», суть которого в том, что «всякое явление, всякий процесс природы есть возможный для трудового коллектива источник получения каких угодно других процессов» [Философия живого опыта, с. 210]. Это означает, что любой стихийный процесс, даже тот, который при непосредственной конъюгации катагеничен социальной системе, всегда можно преобразовать в арогеничный и с определенной степенью эффективности использовать в производстве. Абсолютно враждебных человечеству стихий в природе не существует: стихия, которая сегодня является разрушительной, завтра станет созидательной. Такие превращения творит социальная практика на базе точных наук.

Принцип предельного равновесия — это определенная закономерность, наблюдаемая в процессах образования и преобразования тектологических форм, которую можно сформулировать следующим образом: «чем более в двух разных случаях сходна совокупность элементов и среда, в которой они находятся, тем более велика вероятная степень сходства предельных равновесий, к которым тяготеют в обоих случаях процессы, формирующие и регулирующие (группировки и подбор). Иными словами: чем более одинаков организационный материал и условия, на него воздействующие, тем более сходства следует ожидать в образующихся из него организационных продуктах» [Тектология, кн. 2, с. 219]. К этому следует добавить, что «скорость достижения предельного равновесия зависит от пластичности комплексов» [Тектология, кн. 2, с. 238]. Принцип предельного равновесия «выражает организационную тенденцию, которая всегда имеется налицо, но далеко не всегда воплощается в конечном результате, потому что может быть замаскирована или парализована другими тенденциями, вытекающими из конкретной сложности условий», поскольку «для одной и той же совокупности элементов нередко возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия», т.е. полиморфизм [Тектология, кн. 2, с. 219]. Принцип предельного равновесия имеет универсальное значение для социальной практики, более того, «на него всецело опирается производственная и вообще вся трудовая деятельность людей: она исходит из предвидимых предельных равновесий, в чем и заключается ее “целесообразность” или “планомерность”». Однако в этом контексте следует особо выделить умственную деятельность: процессы мышления развертываются гораздо более сложной цепью кризисов C, но при этом «предельные равновесия, к которым они приходят, заранее предвидятся гораздо реже, да и тогда обычно с меньшей определенностью и точностью, чем в трудовой практике», в силу чего следует признать, что «процессы мышления в нынешней фазе развития человечества гораздо менее планомерны, т.е. более стихийны, чем практически-трудовые» [Тектология, кн. 2, с. 234, 236].

Принцип причинности — универсальное эмпирическое обобщение, выраженное идеей, что «каждый факт имеет свою достаточную и необходимую причину, которая лежит в некоторых предшествующих ему фактах». Поэтому главной задачей всякого исследования является «отыскание таких причинных связей между фактами», которые объясняют факты и дают опору для научных предсказаний. Эвристический потенциал принципа «в том и состоит, что он раскрывает общие причины однородных фактов». С развитием познания развивался и принцип причинности. Прежде понимание причинности целиком «сводилось к тому, что если имеются налицо определенные условия, то необходимо наступает обусловленное», т.е. их следствие. Например: «если есть два куска дерева и трение между ними, то это – достаточная причина, в силу которой происходит нагревание обоих кусков». На современном этапе развития научного мышления сложилось «новое, более глубокое понимание причинности. Принимается, что каждое явление не только необходимо следует за своею причиною, но что оно порождено ею, получилось из нее и представляет заключавшуюся в ней энергию в превращенном виде». Например: «теплота нагревания двух кусков дерева при трении есть новая форма, принятая затраченной энергией трения, и по количеству соответствует этой исчезнувшей механической работе». Таким образом, теперь в науке господствует «энергетическая» идея причинной связи. Следует отметить, что в отличие от естественных наук, в которых существуют способы измерения энергии, в социальных науках принципом энергии «пользуются косвенно, основывая на нем много важных дедукций». Например: если «признается, что идеологические процессы образуют некоторую затрату энергии общества», то очевидно, что эта энергия должна быть взята обществом из внешней природы. Именно поэтому «идеология развивалась с величайшей медленностью в те времена, когда почти вся сумма усилий общества в его труде уходила на простое поддержание его жизни», и по этой же причине идеология растет и усложняется «несравненно быстрее тогда, когда общество стало располагать значительной массой “прибавочного труда”, т.е. извлекать из внешней природы гораздо больше энергии, чем затрачивало на трудовую борьбу с нею» [Наука об общественном сознании, с. 280-281]. «Энергетическую» идею причинной связи в наиболее развитой форме выражает закон сохранения энергии, который в настоящий момент является всеобщим методом научного исследования.

Принцип прогнозирования — принцип, лежащий в основе метода сценариев, который гласит: «если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса – то определенное равновесие, к которому он тяготеет». Например, если имеются «два сообщающихся сосуда с разным уровнем воды в них, то между ними идет кризис C, для которого предельное равновесие представит одинаковый уровень воды в обоих сосудах» [Тектология, кн. 2, с. 218].

Принцип равновесия — принцип адаптации пассивных систем, стремящихся к сохранению своей структуры. При всей своей широте и важности этот принцип «не является особым, самостоятельным тектологическим законом»: он есть следствие принципа аналитической суммы и представляет собой его «частное применение в определенных условиях. В любой пассивной системе «всегда имеются антагонистические активности, взаимно нейтрализующиеся на некотором уровне, как, например, в системе “вода – лед” молекулярное сцепление и тепловое движение частиц, в организме – физико-химические процессы, развивающие и поглощающие теплоту, в обывательской психике – противоположные, взаимно обуздывающиеся группы стремлений» и так далее. Если такая система подвергается внешнему воздействию, то это означает, что в нее «из внешней среды вступают новые активности, соответствующие той или другой из этих антагонистических групп. Пусть эти группы А и В, внешнее воздействие B₁, однородно со второй из них. Может ли оно полностью и без потери, без частичной дезингрессии, с нею слиться, следовательно, произвести прямые, непосредственные изменения системы в своем направлении на всю свою величину?» Как известно из тектологии, «этого быть не может, идеально гармоничное сочетание прежней и новой группы активностей не наблюдается, в том или ином масштабе дезингрессия неизбежна. Следовательно, действующая сумма этой группы активностей будет не B+B₁, а меньше на некоторую величину В₂, т. е. B+B₁—B₂. К первоначальному В реально прибавилось B₁—B₂, что и выражает произведенное изменение в системе», которое, как оказывается, меньше действовавшей активности, т.е. дело обстоит именно так, как если бы в произошли процессы, направленные к противодействию этому нарушающему влиянию. Сущность же таких явлений просто в том, что «аналитическая сумма всегда меньше арифметической». К неуравновешенным активным системам это не относится, «потому что новое воздействие там изменяет ход уже идущего структурного преобразования» [Тектология, кн. 1, с. 258-259].

Принцип развития — это первый закон Гераклита, согласно которому в мире не существует абсолютно устойчивых организационных форм, поскольку сам мир не статичен, а непрерывно развивается. Всякая статичность либо условна, либо относительна. В самой общей форме этот принцип впервые сформулировал Гераклит: «все течет, все изменяется»; но только тектология, дополнив его принципом подбора, уже в достаточно конкретной форме раскрыла его научное содержание. С ее точки зрения всю динамику мирового развития полностью охватывают две схемы прогрессивного подбора: «положительный подбор, усложняя формы, увеличивая разнородность бытия, доставляет для него материал, все более возрастающий; отрицательный подбор, упрощая этот материал, устраняя из него все непрочное, нестройное, противоречивое, внося в его связи однородность и согласованность, приводит этот материал в порядок, вносит в него систематизацию». Таким образом, «дополняясь взаимно, оба процесса стихийно организуют мир» [Тектология, кн. 1, с. 215-216].

Принцип разностей — важное эмпирическое обобщение, формулирующее «необходимое условие всякого опыта физического, как и психического», согласно которому «там, где противостоят одна другой активности, для которых одинакова относительная мера возможных действий, т.е. которые с одинаковой интенсивностью способны производить их, там не получается никакого действия; и только при различии этой интенсивности оно может произойти» [Тектология, кн. 1, с. 176-177].

Принцип расширения горизонта развития — это эмпирическое обобщение, фиксирующее круговую зависимость, точнее, двойную положительную обратную связь, между ростом дифференциации системы и ростом ее адаптационных возможностей: в процессе адаптации системы возрастает разнообразие форм ее элементов, которое, в свою очередь, увеличивает шансы на адаптацию всей системы в целом, т.е. увеличивает ее жизнеспособность. Например, большое разнообразие биоформ на Земле увеличивает адаптационные возможности биосферы, в результате расширяется ее горизонт развития: вся сфера борьбы жизненных форм за существование расширяется, и «солнечная лучистая энергия все в больших размерах ассимилируется областью жизни». Более того, эволюционный коридор биосферы не упирается в альбедо Земли (точнее, в ее нигредо): количество солнечной энергии, поглощаемое биосферой, не есть ее прокрустово ложе. Но что же тогда должно произойти, когда «эта ассимиляция дойдет до своего физического предела, когда вся притекающая на Землю энергия будет в том или ином виде поглощаться жизнью – вопрос, о котором пока трудно говорить и который все равно может поставить только отдаленное будущее, – если вообще он будет поставлен жизнью. Представляется наиболее вероятным, что именно человечество сумеет разрешить этот вопрос, расширив область приспособления за пределы Земли, – что та граница жизни, которую представляет количество солнечной энергии, получаемой Землею, не есть окончательная и безусловная граница» [Основные элементы, с. 103].

Принцип расхождения — фундаментальное эмпирическое обобщение, охватывающее всю систему опыта, суть которого в следующем: «когда две части системы приобрели достаточную раздельность и различаются между собою по организационному уровню, то их расхождение возрастает, пока среда одинаково для них благоприятна или одинаково неблагоприятна; чтобы изменять в другую сторону соотношения их уровней, требуются специальные воздействия извне, как требуются они для того, чтобы прекратить всякое иное расхождение» [Тектология, кн. 2, с. 145-146]. При отсутствии таких специальных воздействий тектологическая разность частей системы будет возрастать: «к первоначальным различиям присоединяются несходные изменения», и различия будут возрастать, в силу чего «дальнейшие изменения должны оказаться еще более несходными, и нарастание новых различий еще усилится, и т.д.». Следовательно, расхождение частей системы «идет “лавинообразно”, вроде того, как растут величины в геометрических прогрессиях, – вообще, по типу ряда, прогрессивно восходящего» [Тектология, кн. 2, с. 6]. Cм. системное расхождение.

Принцип Сеченова (от лат. principium – основоположение) — сформулированный в 1863 году русским ученым И.М. Сеченовым рефлекторный принцип, утверждающий, что все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы. Этот принцип И.М. Сеченов распространил на работу головного мозга, в результате чего им же были открыты явления центрального торможения и суммации возбуждения в нервных центрах. Следствием этого принципа явилось открытие условного рефлекса другим русским ученым И.П. Павловым, что позволило экспериментально приступить к изучению психических процессов, лежащих в основе поведения животных и человека. В истории науки принцип Сеченова сыграл фундаментально важную роль в деле объединения психического и физического опыта, являясь по своей сути принципом эмпириомонистическим.

Принцип синергизации социогенеза — тектологически оптимальный норматив общественного развития, известный в политэкономии как принцип социализма, т.е. принцип общественной собственности на все средства производства.

Принцип системной дифференциации — см. принцип расхождения.

Принцип системности — основополагающий принцип тектологии, выражающий организационный характер всей вселенной, в соответствии с чем «абсолютное отсутствие организации немыслимо без противоречия»; короче говоря, «все есть организация», или везде и всюду системы – вот суть принципа [Тектология, кн. 1, с. 73-74]. Действительно, окружающий человека мир дан ему в ощущениях, но ощущать он может лишь то, что каким-то образом с ним связано. Следовательно, системность проявляется уже на самом элементарном уровне отражения, поскольку ощущение есть результат взаимодействия между частями системы «мир – орган чувства». Восприятие как следующий уровень отражения есть целостный ряд выделенных из множества конкретных ощущений, т.е. определенный их комплекс, который является результатом взаимодействия между частями более сложной системы «мир – комбинация органов». Следовательно, все, что человек воспринимает, есть система, а все процессы в ней тектологичны, т.е. определяются ее внутренним строением и развиваются во взаимодействии с внешней средой согласно структурным закономерностям. Иными словами, если человек воспринимает некое тело, то он воспринимает одновременно и не тело, т.е. человек всегда воспринимает систему «тело – окружающая среда».

Принцип согласованных противоречий — это третий закон Гераклита, согласно которому мир развивается через согласие противоборствующих организационных форм. Принцип впервые сформулировал Гераклит: «раздор есть отец всего, а согласие – мать».

Принцип соответствия — это следствие принципа подбора, которое гласит, что наибольшие возможности выживания имеет та система, у которой внутренние отношения соответствуют внешним, поскольку при несоответствии «внешние отношения разрушают внутренние» [Основные элементы, с. 98]. Оптимальную степень соответствия выражает принцип организационной симметрии.

Принцип соотносительности формы и среды (соответствия формы среде) — одно из положений в тектологии, устанавливающее зависимость формы комплекса от среды, в которой происходило его тектологическое развитие. В краткой формулировке принцип гласит: «тектологическая форма соотносительна ее среде» [Тектология, кн. 2, с. 242]. «Чем консервативнее обстановка, чем длительнее действие подбора по одним и тем же неизменным направлениям, тем совершеннее и законченнее получается соответствие вырабатываемых форм с этой именно обстановкой, тем полнее достигается их равновесие с ней». Это положительная сторона принципа. Но «высшая степень соответствия данной среде означает несоответствие всякой иной среде», поэтому быстрая смена обстановки для таких «совершенных» форм просто гибельна [Тектология, кн. 2, с. 157]. Это отрицательная сторона принципа. Кстати, вся «загадочность» известного антропного принципа именно этим и объясняется: форма жизни на Земле в условиях неизменных мировых констант настолько стала «совершенной и законченной», что не дай бог этим сфинксам сдвинуться с места!

Принцип сотрудничества — важнейшее тектологическое обобщение, фиксирующее феномен положительной социальной неаддитивности, формула которого гласит: «в процессе сотрудничества целое всегда больше суммы своих частей», или в более простой формулировке: «из совместной работы рождается новая коллективная сила» [Падение великого фетишизма, с. 20]. Этот принцип – важнейшее условие прогрессивного социогенеза. Та или иная доминирующая форма сотрудничества определяла тот или иной культурно-исторический тип и задавала общую тенденцию культурогенеза. См. КИТы Богданова.

Принцип сохранения организованной системы — это закон устойчивости такой системы, сформулированный для нее в рамках принципа энергии, согласно которому всякая организованная система «сохраняется постольку, поскольку ее затраты и потери энергии уравновешиваются усвоением энергии извне; а расти и развиваться может, естественно, лишь постольку, поскольку первые перевешиваются вторыми» [Тектология, кн. 1, с. 260]. Как видим, необходимое условие устойчивости сформулировано явно, а достаточное условие в неявном виде содержится в понятии «организованная система», – таким образом, это действительно закон устойчивости организованной системы.

Принцип сохранения равновесия — универсальное эмпирическое обобщение, которое гласит: «системы, находящиеся в определенном равновесии, обнаруживают тенденции сохранять его, оказывают внутреннее противодействие силам, его изменяющим». Например, если сосуд с водой и льдом при 0°C и нормальном давлении «нагревать, то часть льда тает, поглощая теплоту и продолжая таким образом поддерживать прежнюю температуру смеси», если же «увеличить внешнее давление, то часть льда опять-таки превращается в воду, занимающую меньше объема, что ослабляет повышающееся давление». Или примеры из других областей знания: «человеческое тело на внешнее охлаждение отвечает тем, что усиливает внутренние окислительные и иные процессы, вырабатывающие его теплоту; на перегревание – тем, что повышает процессы испарения, отнимающие теплоту. Нормальная психика, когда в силу внешних условий для нее уменьшается количество ощущений, например, когда человек попадает в тюрьму, как бы возмещает этот недостаток, усиливая работу фантазии, а также развивая внимание к мелочам; напротив, при перегрузке впечатлениями понижается внимание, направленное на частности, ослабевает деятельность фантазии и т.п.». Охватывая своей всеобщностью всю имеющуюся в наличии систему опыта, принцип позволяет в самых различных случаях предвидеть изменение любой находящейся в равновесии системы [Тектология, кн. 1, с. 139].

Принцип сохранения энергии — это единая познавательная форма связи любых происходящих в опыте изменений, т.е. такая универсального характера познавательная «форма, в которой выражается непрерывность существований всяких активностей-сопротивлений, непрерывность их закономерного действия, другими словами, современная форма причинности». Этот принцип в отличие от остальных законов «сохранения» не сводим всецело к схеме подбора [Тектология, кн. 2, с. 203]. «Энергия не возникает из ничего и не уничтожается» – это традиционная формулировка принципа [Основные элементы, с. 36], которая не исключает фетишистское понимание всеобщей причинной связи наблюдаемых явлений. Фетишистских толкований принципа существует много, но все они сводятся к двум: согласно одному «энергия есть основа и сущность явлений, которая должна занять в новом научном мировоззрении место, отводимое материи»; согласно другому «она – только чистый символ в человеческом мышлении, условно применяемый для связи явлений». Обе трактовки «одинаково далеки от правильной точки зрения», отклоняясь от нее, точнее, не достигая ее «по одной и той же причине. Если энергия составляет основу всех вещей и явлений, то она существует в природе совершенно независимо от человечества и его трудовой деятельности. Если энергия – только символ, то она существует в человеческом мышлении независимо от природы, как мера сопротивлений, с которыми борется общество в своем труде. В обоих случаях она понимается оторванно от какой-нибудь из двух сторон одной, объективно нераздельной действительности; в обоих случаях она приобретает абсолютный характер»: «либо как абсолютная реальная вещь, либо как абсолютная идеальная». Между тем энергия «на самом деле есть не что иное, как практическое отношение общества к природе». Иначе говоря, «видеть в процессах природы “энергию”, это значит смотреть на них с точки зрения возможной трудовой их эксплуатации человечеством» [Философия живого опыта, с. 211-212]. Лишь в тектологической трактовке принцип сохранения энергии становится универсальной формой мышления (см. третий закон Богданова).

Принцип социально-исторической относительности — это правило тектологического анализа, согласно которому само понимание организованности в обязательном порядке должно быть социально-историческим (ибо компьютер для культурного человека, не говоря уже о специалисте, – высокоорганизованная система, а для дикаря – хаотическая груда металлических кусочков с полимерными пластинками) [Тектология, кн. 1, с. 127, 134].

Принцип социальной причинности — научное название философского принципа исторического материализма, суть которого в том, что «причины всякого развития общественных форм лежат в области производства, трудовой борьбы общества с природою». В соответствии с этим принципом идеология определяется производственными условиями, хотя «причина одного идеологического явления может лежать и в других идеологических явлениях». Например, «идея возникает нередко потому, что она необходимо вытекает из других, раньше сложившихся идей, а те, в свою очередь, могут быть порождены также идеологическими условиями и т.д. Но, продолжая эту цепь, исследование необходимо приходит к причинам уже производственного характера». Поскольку производство состоит из двух сторон, технической и экономической, то «более полное и точное выражение социальной причинности таково: экономика общества определяется в своем развитии его техникой; идеология определяется в своем развитии экономикой и техникой» [Наука об общественном сознании, с. 283-284].

Принцип социальности познания — это «руководящий принцип» выработки научного монистического мировоззрения [Эмпириомонизм, с. 6, 241, 334], согласно которому любые «формы познания суть общественные формы приспособления». Например, «формы познания, существующие в отдельной психике, есть лишь элемент общественной формы познания, которая представляет целый комплекс подобных элементов в различных психиках (причем элементы эти, взаимно приспособленные, находятся в соответствии между собой)». Поэтому «“истинною” может считаться лишь такая форма познания, которая общественно сохраняется, которая сохраняется не в отдельной психике, а в целой системе психик, связанных сотрудничеством» [Познание с исторической точки зрения, с. 188].

Принцип социоморфизма — один из принципов эмпириомонизма, согласно которому «схема диалектики, создавшаяся в одной области социального опыта, может применяться и за ее пределами, к другим областям явлений, социальных и внесоциальных» [Философия живого опыта, с. 170]. Этот принцип является следствием аксиомы самоподобия и частным случаем принципа изономизма.

Принцип специализации — исторически сменивший «примитивно-беспорядочную систематизацию» более эффективный принцип организации опыта, основой которого «послужило практическое разделение труда», а сущность которого «заключается в том, что человеческая деятельность раздробляется на отрасли, из которых каждая имеет дело с особым типом объектов природы, развивает свои особые методы и собирает свой специальный опыт» [Тектология, кн. 1, с. 84].

Принцип структурного взаимоподобия — это следствие аксиомы самоподобия, согласно которому с организационной точки зрения различные комплексы различных сфер реальности взаимно подобны, поскольку «природа структурно едина» [Организационный смысл принципа относительности, с. 126].

Принцип тектологического единства — это тектологическая трактовка аксиомы всеединства, согласно которой «между самыми отдаленными в других отношениях системами» существует «соответственная степень общеструктурного родства», определяемая «связью происхождения, лишь более отдаленной». Таким образом, принцип утверждает, что тектологическое единство различных систем есть результат их «генетического единства» [Тектология, кн. 2, с. 92, 95]. В «Изумрудной Скрижали» Гермеса Трисмегиста эта идея сформулирована в афоризме: «omnes res fuerunt ab uno» (все предметы произошли от одного).

Принцип тектологической доминанты — это принцип мирового прогресса, согласно которому за счет преобладания организационных процессов над дезорганизационными происходит возрастание всемирной организованности. Действительно, «всякий процесс, идущий в сторону организации, увеличивает дальнейшие организационные возможности, тогда как идущий в сторону дезорганизации, напротив, уменьшает возможности дезорганизационные. Если 100-миллионное население страны в год благодаря перевесу рождений над смертностью умножилось на 1 миллион, то при тех же условиях оно в следующий год возрастет больше – на 1 010 000, а в еще следующий – на 1 020 100. Если в другой стране создался на такие же 100 миллионов равный перевес смертности, то во второй год при неизменности прочих условий население уменьшается не на миллион, а меньше – на 990 тысяч, а в третий – на 980 100 и т.д. Одна прогрессия растущих, другая – убывающих величин. Если одна система, в которой организована сумма активностей S, разрушилась, то этим вопрос о ней уже исчерпан, дезорганизоваться дальше она, как таковая, не может. Если же рядом другая, вначале равная ей система, развиваясь, постепенно соорганизовала в себе сумму активностей 2S, то количественно этим лишь покрыта убыль данного типа организации, но тектологически дело не кончено, и вполне возможен дальнейший процесс развития. Так всегда прогресс на практике больше регресса, когда величина их одинакова, организационный процесс больше дезорганизационного» [Тектология, кн. 2, с. 196].

Принцип тектологической относительности — это тектологическое обобщение известного принципа точных наук, которое гласит: «организованная система бывает таковою не вообще, не универсально, а лишь по отношению к каким-либо определенным активностям, сопротивлениям, энергиям; вместе с тем по отношению к другим она может быть дезорганизованной, к третьим – нейтральной» [Тектология, кн. 1, с. 125]; более того, по отношению к разным специфическим активностям она может проявлять себя в разных тектологических формах. Например, организм матери является для ребенка, которым она беременна, «определяющим условием жизни и развития, эгрессивным центром, которому то и другое подчиняется», но при этом он – и «защитительная оболочка, отделяющая ребенка от разрушительных воздействий среды, его живая одежда, его внешний “скелет”», т.е. с одной стороны организм матери обладает высшей организованностью по сравнению с организмом ребенка, а с другой стороны – низшей. Иначе говоря, по отношению к одним специфическим активностям ребенка тело матери проявляет себя по организационной схеме эгрессии, а по отношению к другим – дегрессии. В первом случае эгрессивная роль материнского организма «лежит в сфере питания, т.е. извлечения и доставки из внешней среды веществ и энергии, необходимых для поддержания и роста жизни, в этом отношении тело матери организовано, разумеется, несравненно выше, чем тело ребенка, которое даже не способно самостоятельно работать в данном направлении». Во втором случае роль «оболочечная, защитительная связана с пластическими, формировочными процессами жизни ребенка: они идут с такой интенсивностью, что его тело, непрерывно изменяющееся в строении, было бы слишком неустойчиво под враждебными действиями стихий, слишком “нежно” для них. С этой стороны ткани матери следует признать ниже организованными, чем ткани ребенка: первые уже остановились в своем развитии, только устойчиво сохраняют свои формы; вторые – стремительно развиваются. Оттого первые “грубее” и могут выполнять свою роль покровов для вторых. Специально для этого назначения служит матка – мешок из мускульной и соединительной ткани, комплекс явно низшего порядка сравнительно с телом ребенка» [Тектология, кн. 2, с. 148-149].

Принцип тектории (от греч. τέκτων – строитель и όρος – граница) — универсальное эмпирическое обобщение, которое гласит: «изменения пограничных элементов определяются изменениями среды и строением целого, и могут предшествовать изменениям целого». Например, «дикое племя вступает в сношения с европейцами; тогда высшие слои этого племени, прямо участвующие в сношениях, могут значительно цивилизоваться, тогда как масса, стоящая в стороне от прямого влияния культуры, остается совершенно в прежнем состоянии»; или, положим, некоторые комплексы какой-либо системы непосредственно подвергаются вредному внешнему влиянию, тогда разрушающие воздействия могут либо долгое время развиваться без заметных внутрисистемных нарушений, либо привести к общесистемному кризису. Этот принцип есть следствие двух других тектологических обобщений: «история внутренних отношений формы определяется историей отношений внешних» и «строение средних элементов формы определяется в процессе их изменения строением целого» [Основные элементы, с. 79-80].

Принцип темпоминимума — частный случай проявления закона наименьших, суть которого в том, что темп всякого системогенеза задается самым медленным его процессом; иначе говоря, если имеется система взаимосвязанных процессов, то именно тот процесс, который протекает с наименьшей скоростью, определяет течение всех остальных. Например, «если в мастерской продукт проходит через руки нескольких работников или в бюрократическом учреждении деловой посетитель проходит через руки нескольких чиновников, то количество изготовленных штук продукта и отпущенных посетителей будет зависеть от работника и чиновника, выполняющих наименьшее число соответственных операций в час» [Тектология, кн. 1, с. 220].

Принцип товарищества — «принцип новой культуры» – культуры ноочеловечества, основной принцип взаимоотношений в ноосоциуме – в грядущем глобальном обществе с общецелевой идеологией и общецелевой логикой, т.е. принцип коллективистских взаимоотношений [Письмо А.В. Луначарскому (19 ноября 1917 г.), с. 191].

Принцип толпаризации (принцип равнения по низшему) — частный случай закона наименьших, действующего в обществе в крайне неблагоприятных для него условиях, на которые оно резонирует активностями самой низкой степени социальности. Суть закономерности состоит в том, что всякая социальная группировка состоит из индивидуумов, каждый из которых, взятый в отдельности, будь он даже высококультурный человек, «не есть однородное целое»: его психомоторная система включает в себя «градацию наслоений – от низших до высших, от звериных инстинктов пещерного предка до чистого социального идеализма в разных его формах»; вследствие чего при «внешнем воздействии достаточной силы, направленном на низшие комплексы психомоторной системы», два человека совершенно разного культурного уровня «могут проявить себя одинаковым стихийным разрушением, хотя в психике одного низшая группа реакций образует, может быть, одну десятую, а в психике другого – девять десятых». Такой принцип равнения по низшему особенно ярко выступает в стадных действиях и эмоциях толпы. В периоды военных кризисов, особенно гигантских масштабов, «многомиллионные стада людей, принадлежащих к самым культурным нациям и самым передовым их классам», яростно «бросались истреблять друг друга с тем же зоологическим ожесточением, как их далекие звероподобные предки», причем «не только жрецы отживших религий, но и высшая интеллигенция, поэты, артисты, даже люди науки гордо шли во главе всеобщего озверения и т.д.» [Тектология, кн. 1, с. 242, 241].

Принцип трудовой причинности — это все та же основная метафора, все тот же принцип социоморфизма, базирующиеся на всеобщей подстановке понятий трудовой деятельности под все без исключения процессы в природе, которые бы человек ни наблюдал; иными словами, суть принципа в том, что «к природе применяются понятия, по своему первоначальному значению относящиеся к человеческой деятельности» [Философия живого опыта, с. 212].

Принцип ускорения исторического развития — это следствие исторически возрастающей синергии человеческой деятельности, результатом которой является непрерывный рост частоты смены научно-технической парадигмы и, соответственно, технологического базиса относительно постоянной частоты смены человеческих поколений. «На ранних стадиях жизни человечества его развитие совершается с величайшей медленностью, и нужны целые тысячелетия для таких изменений, какие теперь протекают за немногие годы. Новые приемы труда и познания вырабатываются так постепенно, что незаметно для людей входят в их опыт и становятся нераздельною частью традиций, передаваемой от отцов к детям как священные заветы»; «но каждый шаг прогресса облегчает дальнейшие шаги, и мало-помалу скорость развития возрастает. Она, наконец, перестает быть неуловимой для каждого поколения в отдельности»: «прогресс техники и знаний стал происходить заметно для самих людей в виде, например, разных “открытий”, практических и познавательных, которые возникают и усваиваются людьми уже на памяти живущего поколения» [Философия живого опыта, с. 31-32, 34]. В результате общественная среда стала меняться за какие-нибудь годы и даже месяцы в большей мере, чем, например, «за предыдущие десятки лет обычного “органического” развития капитализма», не говоря о том, что «в феодальную эпоху для ее преобразования в подобном масштабе требовались столетия, а в раннюю родовую – десятки и даже, вероятно, сотни веков» [Тектология, кн. 2, с. 157]. В научной литературе встречаются и другие названия этого принципа: закон ускорения мировой истории, принцип уплотнения времени, закон ускорения мирового времени, принцип ускорения темпа истории и др.

Принцип ускорения процесса — это один из основных принципов человеческой практики, который гласит: чтобы увеличить скорость протекания какого-либо процесса, необходимо целенаправленно и в должной мере обострять внутренние его противоречия. Частным случаем применения этого принципа в общественной практике является правило эффективного ведения социальной борьбы, согласно которому «для ускорения хода развития надо поддерживать, усиливать выступающие в нем реальные противоречия, осознавая их и распространяя это осознание на классовый коллектив, оформляя их организационно в коллективе» [Тектология, кн. 1, с. 47].

Принцип ускорения социального подбора — следствие положительной обратной связи, действующей в системе «общественный процесс – социальная среда», суть которого в том, что, развиваясь, общественный процесс расширяет и разнообразит социальную среду, социальный подбор со стороны которой усиливается, ускоряя тем самым ход общественного процесса, в результате чего цикл повторяется на качественно новом витке развития, – в итоге в течение всего исторического периода времени происходит непрерывное убыстрение социального подбора, наблюдаемое в настоящий момент как «колоссальное возрастание скорости прогресса» [Эмпириомонизм, с. 246].

Принцип усложнения организационных форм — это тектологическая закономерность, отражающая зависимость сложности и пластичности систем от уровня их организации: «чем выше организация, тем она и сложнее, и пластичнее», в свою очередь, развитие пластичности снова «ведет к усложнению организационных форм», причем «возрастание организованности по одним направлениям достигается за счет ее уменьшения по другим» [Тектология, кн. 2, с. 125-126].

Принцип целого — организационный принцип супраддитивных систем: «целое всегда отражается в каждой части»: так филогенез отражается в онтогенезе, всякая особь отражает эволюционный путь популяции, вида, биоценоза, кончая биосферой, «так и любая социальная форма, – форма труда или познания, – отражает в своем строении путь развития и принцип организации всего общества» [Философия современного естествоиспытателя, с. 114].

Принцип целостности — это фундаментальный принцип организованных комплексов, который гласит: целое больше суммы своих частей, т.е. это известная аксиома целостности, переформулированная в количественном измерении. Суть принципа в том, что «целое практически располагает большей суммой активностей, чем если бы его части существовали отдельно», причем это происходит «не потому, что в нем создавались из ничего новые активности, а потому, что его наличные активности соединяются более успешно, чем противостоящие им сопротивления» [Тектология, кн. 1, с. 117-118].

Принцип цепной коэволюции — схема горизонтальной и вертикальной цепной связи взаимно арогеничных комплексов, раскрывающая механизм их совместного приспособления на базе оптимального взаимодействия. Каждое звено такой связи представляет взаимное приспособление как элементов, составляющих отдельный комплекс, так и комплексов, в систему которых этот комплекс входит как составная часть. См. принцип организационной симметрии.

Принцип Шивы — повсеместно наблюдаемый закон количественного перевеса отрицательного подбора над положительным, выражающий факт необыкновенной расточительности природы: «истребление колоссального большинства возникающих форм» при «сохранении и развитии неизмеримо малой их доли». Это объясняется тем, что «для положительного подбора в природе, т.е. для сохранения или развития данного комплекса в данной среде, требуется, чтобы была благоприятна вся совокупность условий среды; для отрицательного подбора, т.е. дезорганизации данного комплекса, достаточно одного неблагоприятного условия, неприспособленности хотя бы и одном отношении к одной части среды. Например, чтобы организм жил, для этого необходима и достаточно высокая температура, и надлежащее питание, и отсутствие известных болезнетворных агентов – опасных микробов, и достаточное расстояние или иные преграды, отделяющие от более сильных врагов, и т.д. Для ослабления, а затем и гибели организма нет надобности в нарушении всех или многих из этих условий: вопрос решается отсутствием одного из них». Поэтому «и человек несравненно успешнее выполняет дело отрицательного подбора: насколько легче разрушать, чем творить!» [Тектология, кн. 2, с. 166]. Народная тектология отразила суть этого принципа афоризмом: ломать – не строить.

Принцип эволюционной перспективы — один из принципов тектологического морфогенеза, в основе которого лежит конъюгационная схема возрастающих возможностей развития, согласно которой «при всякой конъюгации сумма условий возможного развития, или количество возможностей развития, возрастает», что «гарантирует поступательный ход развития» без повторений одних и тех же тектологических форм, поскольку «разрывает циклическую замкнутость организационных процессов» внутри каждого из конъюгатов [Тектология, кн. 2, с. 52].

Принцип эквивалентности — это прямое следствие третьего закона Богданова, которое гласит, что «всякий комплекс в природе, практически отдельный или хотя бы только выделенный мысленно, эквивалентен своей среде, то есть всей остальной вселенной: всем ее действиям на него соответствуют равные и противоположные противодействия. Это – механическая эквивалентность. Энергетика расширяет ее в общефизическую эквивалентность: всякое изменение величины энергии среды по отношению к данному комплексу соответствует равному и противоположному изменению энергии этого комплекса по отношению к ней; если она теряет некоторое количество энергии, то он ровно столько же приобретает, и обратно» [Организационный смысл принципа относительности, с. 125]. По существу, эта эквивалентность «есть не что иное, как тожество факта, взятого лишь с двух разных точек зрения: действие – переход энергии – одно, а не два: знак же минус или плюс здесь символ познавательного отношения, познавательной активности, вводящей это действие в систему опыта и имеющей разное направление соответственно той или другой из двух противоположных позиций познающего» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 139].

Принцип экзокаузальности — закон, выражающий зависимость внутренних изменений в системе от внешних изменений в ее среде, который так и гласит: «исходная точка всякого изменения форм лежит в конечном счете всегда в их среде» [Эмпириомонизм, с. 246]. Несмотря на кажущуюся свою простоту, закон в действительности не так уж и прост: в нем отражен не только векторный, но и структурный характер причинной связи. Поскольку среда для системы – всего лишь комплекс внешних воздействий, «взятых именно по отношению к ней» [Тектология, кн. 2, с. 110], то, естественно, для этого комплекса существует другая среда, для которой – третья и т.д., а это указывает на то, что структура причинных связей имеет ризомный характер и все соответствующие им изменения следуют по схеме цепной эгрессии.

Принцип экономии мышления — принцип информационного сжатия системы опыта, суть которого проста: «устранить из познания все “лишнее”, чтобы с наименьшей затратой сил охватить опыт» [Философия живого опыта, с. 152]. Этот принцип отражает познавательную тенденцию человечества к монизму научного сознания, к созданию такой единой познавательной системы представлений, суть которых – «сокращение комплексов практического жизненного содержания». Достигаемый с помощью этого принципа научный «монизм есть познавательное отражение возрастающей организованности жизни» [Эмпириомонизм, с. 336], более того, всемирной тектофании, наиболее полным выражением которой на сегодняшний день является тектология.

Принцип «экономии сил» — это тектологический принцип, с помощью которого непрерывно накапливаемый опыт организуется в науку или, точнее, в отдельные науки: весь объем специализированного знания «организуется так, чтобы затрачивалось как можно меньше труда на его усвоение и запоминание» [Тектология, кн. 1, с. 85]. Универсальность этого принципа в том, что экономия творческих сил есть содержание любого научного принципа.

Принцип эмпириомонизма — это «идея принципиального единства опыта», все содержание которой сводится к следующим основным и общим положениям: 1) «принципиальный дуализм опыта недопустим, так как, при всем разнообразии его элементов, элементы эти и в сфере “физического”, и в сфере “психического” опыта одни и те же, сами по себе не физические и не психические, а стоящие вне этих определений»; 2) «“физическое” и “психическое” представляют два различных способа группировки элементов опыта, два типа его координации, его “организации”: “психическое” есть опыт, организованный индивидуально, “физическое” – опыт, организованный социально»; 3) «всякому объективному жизненному процессу (физиологическому) соответствует параллельный субъективный жизненный процесс (ассоциативно протекающие “переживания”)», и такой «параллелизм следует понимать в том смысле, что “физиологический процесс” жизни есть отражение комплекса субъективных переживаний в социально-организованном опыте живых существ»; 4) «прогрессивное развитие познания должно вести к гармонически-целостной, монистической организации опыта, ближайшим выражением которой является органическое единство познавательных методов», которое «достигается путем подчинения “субъективного” в опыте – “объективному”, путем применения к опыту индивидуально-организованному (психическому) приемов, выработанного в сфере социально-организованного (физического) опыта», а «для нашего времени высшим проявлением этой тенденции представляется идея всеобщности закона сохранения энергии» [Психический подбор, с. 335-336].

Принцип энергии — один из важнейших принципов тектологии, согласно которому необходимым условием дальнейшего развития комплекса, его тектологического прогресса, является увеличение его внутренней энергии за счет среды. Таким образом, этот принцип представляет собой энергетическую формулировку необходимого условия устойчивости. Необходимо заметить, что энергия не имеет «абсолютного характера»: она – ни сущность явлений, т.е. «абсолютно реальная вещь», ни символ мышления, т.е. «абсолютно идеальная» вещь; она «есть не что иное, как практическое отношение общества к природе. Видеть в процессах природы “энергию”, это значит смотреть на них с точки зрения возможной трудовой их эксплуатации человечеством. Признавать, что такое-то явление, например, морской прилив или кусок каменного угля, заключает в себе такую-то сумму энергии – значит полагать, что если удастся полностью овладеть этим явлением и успешно использовать его в трудовых целях, то оно может послужить для того, чтобы за его счет преодолеть такую-то определенную сумму стихийных сопротивлений природы. Принцип энергии – это идеал власти общества над природою», это «программа и план завоевания мира: овладевать шаг за шагом явлениями и вещами так, чтобы из одних целесообразно получать другие и посредством одних преодолевать другие» [Философия живого опыта, с. 212-213].

Принцип энтропии — это ограничительный принцип энергообмена, согласно которому «превращения энергии вполне обратимы, потому что при всех них количество тепловой энергии возрастает за счет иных ее форм», проще говоря, любое превращение энергии сопровождается ее частичной растратой. С точки зрения тектологии «энтропический процесс неизбежен как результат подбора возникающих движений: при подборе во всех формах и на всех ступенях происходит расточение энергии, переход к ее ниже организованным видам, и энтропия – частный случай такого расточения. Она есть как бы цена подбора, который совершается при переходе энергии от одной системы к другой» [Тектология, кн. 2, с. 203-204]. Таким образом, принцип энтропии есть тектологическая закономерность, отражающая тенденцию «перехода мирового содержания к более устойчивым, более уравновешенным группировкам» [Эмпириомонизм, с. 106].

Приоритет физического над психическим — познавательное соотношение психического и физического в эмпириомонизме, который, признавая их принципиальную однородность, в целях успешной организации социально-трудового опыта требует «подчинять “психическое” коллективно выработанным формам познания “физического”» [Эмпириомонизм, с. 335].

Природа — 1) с тектологической точки зрения «великий всеобщий организатор» [Тектология, кн. 1, с. 142], предоставляющий человеку бесконечное «поле организационного опыта» [Тектология, кн. 1, с. 73]; 2) с точки зрения структуры бесконечный ряд взаимовлияющих и взаимовложенных комплексов различной степени организованности [Эмпириомонизм, с. 129]; 3) с точки зрения человеческой деятельности «бесконечно развертывающееся поле труда», «организующего мир для человечества» [Философия живого опыта, с. 44-45]; с точки зрения непрерывности опыта «бесконечный ряд сливающихся между собой конечных процессов» или, более точно, «бесконечный процесс, слагающийся из неизмеримого числа процессов, конечных, сливающихся между собою и не имеющих вполне отдельного, самостоятельного существования» [Основные элементы, c. 16, 18]. Таким образом, для любого, например, антропосферного процесса природными являются не только геосферные, но и космические процессы.

Природная среда — это совокупность только тех природных активностей, под воздействием которых находится выделенный комплекс, т.е. взятых именно по отношению к нему [Тектология, кн. 2, с. 110].

Природное явление — это внешняя по отношению к обществу активность, в большинстве случаев катагеничная его развитию и представляющая для него определенное сопротивление, которое необходимо инвертировать в социальную активность, полезную для нужд общества и арогеничную его развитию.

Присвоение — отношение общества к владельцу средств производства и к продукту, произведенному с их помощью; с позиций эмпириомонизма – это чисто психическое событие, фиксирующее переход какой-нибудь вещи в разряд собственности отдельного человека или некоторой совокупности людей; с позиций политэкономии – это производственное отношение, которое «состоит в том, что одни люди работают для других или на других», в первом случае – это обмен, «при котором члены общества взаимно присваивают друг у друга продукты труда: если крестьянин и кузнец поменялись продуктами, то на деле выходит, что крестьянин часть своего времени работал для кузнеца, и наоборот», во втором случае – это эксплуатация, «при которой один присваивает себе то, что произвел другой, без взаимности, т.е. не отдавая в обмен соответствующего количества своего труда» [Начальный курс политической экономии, с. 8-9].

Приспособление — способ выживания системы, «ее успешная борьба с внешней природой за свое существование»; иными словами, это «первичное и основное условие жизни» системы [Курс политической экономии, т. 2, с. 6]. Будучи всего лишь «одним из частных случаев изменения» (полезным изменением, повышающим жизнеспособность), само по себе приспособление не представляет «ничего неизбежного, обязательного при всяких условиях»: оно «может быть, а может и не быть», причем «последнее гораздо чаще первого». Действительно, опыт свидетельствует, что вредные изменения «представляют громадное большинство из общего числа», но, будучи материалом для отрицательного подбора, они уничтожаются; что же касается полезных изменений, то их гораздо меньше, но они – положительный материал для подбора и «вообще говоря, сохраняются». Конечно, не всякое приспособление сохранится: известна роль случайности, по прихоти которой «там, где число приспособившихся форм ничтожно, там легко может выйти так, что приспособление пропадет даром». Однако появляются «такие приспособления, которые одновременно возникают в большом числе форм. В самом деле, если одинаковые формы живут – как это чаще всего бывает – при сходных условиях, то изменяющие влияния нередко могут оказываться приблизительно одинаковыми»; а тогда – по формуле причинности – «и внутренние изменения форм могут оказаться одинаковыми», т.е. «приспособление, охватывающее сколько-нибудь значительное число форм», с огромной вероятностью «должно сохраниться». По своему эмпирическому содержанию «приспособление сводится к двойственному непосредственно изменяющему и подбирающему изменения воздействию на форму – ее среды», хотя «эта двойственность есть лишь познавательная абстракция», поскольку сам по себе «подбор представляет лишь частный случай изменения формы» [Основные элементы, с. 103, 100, 105]. Таким образом, возникновение всякого приспособления происходит по формуле: Пр = И + П, где Пр – приспособление, И – изменение, П – подбор.

Приспособление для развития — это «такая форма приспособления, значение которой заключается по преимуществу в том, что оно ускоряет и облегчает развитие и уменьшает возможность деградации». Если другие формы приспособления служат непосредственному сохранению системы, то с помощью этой особой формы она развивается. Например, в процессе развития жизненных форм сложились два типа таких особых приспособлений – половое размножение и психодвигательная система [Основные элементы, с. 117]. Высшей формой приспособления является сознание человека, которое вместе с его психикой ускоряет процесс выработки социоформ и дальнейшего их развития.

Притяжение — это «элементарная организационная тенденция, направленная к образованию простейших систем – электронных, атомных, молекулярных» [Тектология, кн. 2, с. 197].

Причина — это «источник энергии, за счет которого получается следствие. Но сама она имеет другую причину, т.е. ее энергия происходит, в свою очередь, из другого источника, и т.д., без конца: цепь причинности есть цепь превращений энергии». Согласно третьему закону Богданова энергия не уничтожается, а переходит в другие формы, поэтому ее «ровно столько же в причине, сколько в следствии: причина равна своему следствию. Вернее сказать: причина равна сумме своих прямых следствий, потому что на деле она переходит всегда не в одну, а в несколько разных форм» [Наука об общественном сознании, с. 458].

Причинная связь — это связь «необходимой и постоянной последовательности» неодновременных фактов, которая позволяет предвидеть будущее, предсказать «то, чего еще нет, на основании того, что есть и было» [Эмпириомонизм, с. 115], а с тектологической точки зрения – самый общий метод «социальной организации опыта», имеющий «своей основой практическую связь общественно-трудового процесса», что есть не что иное, как «универсальный социоморфизм» [Философия живого опыта, с. 227]. Три закона Богданова – это три формы причинной связи, три модели причинности, три стадии ее познания.

Причинность — строгая функциональная зависимость «фактов предшествующих с последующими» [Эмпириомонизм, с. 115], раскрывающая «общие причины однородных фактов» [Наука об общественном сознании, с. 280]. Как всеобщая «форма “объективного” опыта» [Эмпириомонизм, с. 29] такая функциональная зависимость его фактов есть «основной принцип, организующее начало системы мышления», поскольку «полной самостоятельности новое миропонимание может достигнуть только тогда, когда сложилась и отчетливо выяснилась новая форма причинной связи, ему свойственная» [Философия живого опыта, с. 208].

Прогноз — определенной степени достоверности предсказание хода событий в будущем; вероятностное предвидение грядущего состояния конкретной системы; обоснованная тем или иным способом возможная перспектива развития какого-либо явления. Наиболее высокой степенью точности обладает научный прогноз, разработанный на базе тектологии.

Прогнозирование — это главное назначение науки, так как она «существует именно для того, чтобы предвидеть». Однако нельзя предвидеть то, «чему не было еще точного примера», поэтому суть научного прогнозирования следующая: «если в общем известно то, что есть, и известно, в какую сторону оно изменяется, то наука должна сделать вывод о том, что из этого получится». Научное прогнозирование необходимо «для того, чтобы люди в своих действиях могли с ним сообразовываться, чтобы они не тратили бесплодно свои силы, действуя вопреки будущему, задерживая развитие новых форм, – но чтобы они могли сознательно работать для ускорения и облегчения этого развития» [Вопросы социализма, с. 90]. А поскольку будущее «заключается в тенденциях настоящего и прошлого, которые могут быть объективно установлены и сопоставлены», то методика прогнозирования следующая: «среди социальной действительности надо отчетливо выделить основные тенденции развития; затем скомбинировать их, мысленно продолжая их до того жизненного предела, до которого они остаются взаимно совместимы» [Вопросы социализма, с. 295]. В тектологии общенаучную сторону предвидения выражают принцип прогнозирования и принцип предельного равновесия.

Программа (от греч. πρόγραμμα – предписание) — план намеченной деятельности с изложением основных задач и целей.

Прогресс (от лат. progressio – движение вперед, рост, развитие) — это «возрастание организованности комплексов», которое «идет в двух направлениях: во-первых, расширение того материала, того содержания, которое охватывает данный комплекс (увеличение суммы его элементов); во-вторых, возрастание прочности той связи, которая объединяет его части (так что требуются все более сильные внешние влияния для нарушения этой связи, для “дезорганизации” комплекса» [Эмпириомонизм, с. 106]. А поскольку среда, в которой формируется комплекс, изменчива, но именно она определяет его форму, то «понятие “прогресса” означает такой характер развития, который обусловливает победы данной формы над ее средой – не одну частную победу, а победы вообще, возрастающую возможность завоевания элементов среды»; иначе говоря, всякий «систематический, устойчивый прогресс реализуется как завоевание среды» [Тектология, кн. 2, с. 275-276].

Прогрессивный адаптон — системное приспособление для развития, т.е. внешняя связь системы, повышающая ее организационные возможности для успешной адаптации в расширенной среде. Возникновение такой связи указывает на структурный прогресс системы и с организационной точки зрения означает системную экспансию, т.е. «завоевание среды» [Тектология, кн. 2, с. 276]. В тектологии обычно используется краткий термин – адаптон, который в формальной ее версии обозначается А+ и читается «адаптон-плюс».

Прогрессивный подбор — это два ряда параллельно текущих процессов положительного и отрицательного подбора, регулирующих развитие структуры системы в сторону наиболее устойчивых соотношений, поскольку менее устойчивые устраняются отрицательным подбором, а более устойчивые закрепляются положительным подбором. Схема прогрессивного (от слова «прогрессия») подбора универсальна, так как «охватывает и прогрессивное развитие комплексов, и их относительный упадок», разлагая при этом «процессы сохранения и разрушения на их элементы». В основе схемы лежит «идея подвижного равновесия и отклонений от него». Например, если рассмотреть каплю воды, находящуюся в насыщенно-влажной атмосфере, то идущие одновременно процессы ассимиляции и дезассимиляции водяных молекул равны, и «налицо имеется подвижное равновесие». Когда при понижении температуры воздух пересыщается влагой, то «получает перевес осаждение паров: капля увеличивается; это прогрессивный подбор в положительной форме». При повышении температуры «преобладает испарение; оно стремится уничтожить каплю; это отрицательная форма прогрессивного подбора». Другие примеры: «рост общества как организации человеческих сил, когда производство больше потребления», и «уменьшение суммы социальных активностей в обратном случае»; «повышение количества теплоты в физическом теле, когда оно поглощает ее больше, чем отдает среде», и «понижение – когда преобладают потери» и т.д. [Тектология, кн. 1, с. 202] Следует отметить, что во многих более сложных соединениях комплексов, «особенно биологических, психических, социальных», на первый план выступает «прогрессивная» (от слова «прогресс») схема подбора, согласно которой «выделяются группировки, возрастающие за счет своей среды, группировки со специфическими активностями, превосходящими сопротивления этой среды» [Тектология, кн. 2, с. 32]. В математике «есть особый символ для выражения прогрессивного подбора “величин”, т.е. измеряемых комплексов; это производная. Когда она имеет знак плюс, то означает положительный подбор; знак минус – отрицательный. Когда она обращается в нуль или в бесконечность, прерывается или меняет свой знак, это соответствует кризисам величин. Простейший пример: при движении тела производная расстояния по времени есть скорость. Когда она больше нуля, расстояние возрастает; когда меньше нуля – оно уменьшается; когда равна нулю – это кризис остановки движения и т.д.» [Тектология, кн. 2, с. 204].

Прогрессия (от лат. progressio – движение вперед, рост, развитие) — непрерывный ряд изменений определенной тенденции; к примеру: «непрерывный ряд событий, идущий в ту или иную сторону» [Тектология, кн. 1, с. 202].

Продажа товаров — это с одной стороны способ управления экономической жизнью капиталистического общества; конкретнее говоря, «тот способ, посредством которого каждая хозяйственная клетка социального организма почерпает из экономической среды энергию для дальнейшей жизни и развития», а с другой стороны «цель и предел производственного цикла в каждом предприятии, а в то же время и начало нового цикла». Остановить реализацию товаров – значит остановить само движение капитала: когда она нарушается, тогда механизм капиталистического общества испытывает потрясение, его охватывает кризис [Мировые кризисы (март), с. 148].

Продукт — это «система, организованная из материальных элементов через присоединение к ним элементов человеческой трудовой энергии» [Тектология, кн. 1, с. 99]; иными словами, это материализованный результат целенаправленной многоэлементной трудовой конъюгации. В любом продукте «заключены атомы труда миллионов людей, соединенные вместе, как бы слившиеся в один кристалл». Например: «в куске бумажной ткани заключен труд не только тех работников, которые ткали его на станке, но и тех, которые пряли для него пряжу, тех, которые возделывали хлопок для производства пряжи, тех, которые делали станки, и тех, которые добывали металлы для приготовления станков и других машин, и тех, которые делали машины, послужившие орудиями приготовления этих станков; далее, всех транспортных рабочих, перемещавших эти орудия и материалы, и всех рабочих, строивших пути сообщения для этого транспорта; затем рабочих, производивших и доставлявших жизненные средства для всех этих участников производства ткани, и т.д., без конца»; причем все эти атомы труда не сталкиваются друг с другом в дезингрессиях, а «сплавляются в одно организованное целое» [Вопросы социализма, с. 288].

Продукция — общая сумма продуктов, произведенная за определенный промежуток времени отдельным работником, предприятием, отраслью промышленности или государством в целом.

Производительность труда — продуктивность производственной деятельности людей, показатель эффективности их труда, т.е. «степень его успешности», которая зависит, во-первых, от квалификации работников, во-вторых, от орудий (материальных – механизмов и нематериальных – технологий), в-третьих, от организации труда, а измеряется либо количеством продукции за единицу рабочего времени, либо количеством времени, затраченного на производство единицы продукции. Рост производительности труда, наблюдаемый в течение всей истории человечества, есть непосредственное проявление общей тенденции к оптимизации всего технического процесса, суть которой – создать максимум продукта при минимуме труда. Каждый новый общественный строй побеждает предшествующий за счет более высокой эффективности производства, поэтому «высота производительности труда есть самая верная мера развития общества» [Начальный курс политической экономии, с. 16-17].

Производительные силы — это «сумма средств производства плюс сумма технических приемов, уменья людей пользоваться этими средствами». Следует отметить, что «понятие “производительных сил” слишком неопределенно и двойственно по содержанию, так как охватывает и материальные средства производства, и психические приспособления производителей». Системный анализ требует «более строгого разграничения, при котором элементы общественной психики не смешивались бы с элементами материальной среды общества», поэтому термин «технические приспособления» более предпочтителен, чем широко распространенный в экономической науке термин «производительные силы» [Из психологии общества, с. 39, 64].

Производительный труд — «всякий труд, направленный к удовлетворению потребностей производственной системы». Разнообразные и многочисленные потребности производства «охватывают собою все, что необходимо для сохранения и воспроизведения рабочей силы общества, вообще для поддержания в нужных для него размерах жизни, здоровья и пригодности членов его экономической организации, а также и все, что необходимо для создания и непрерывного возобновления материальных средств производства, т.е. его орудий и материалов». Совершенно ясно, что «труд рабочих, производящих пищу, одежду, машины, инструменты, добывающих уголь и нефть, строящих жилища и фабричные здания, должен быть признан производительным», но наряду с этим непосредственно физическим трудом существует и организаторский, который тоже следует признать производительным, поскольку он «удовлетворяет одну из необходимейших потребностей производства – потребность в технической и отчасти также экономической планомерности» [Курс политической экономии, т. 2, с. 9-10].

Производная функции — математический символ, выражающий прогрессивный подбор величин, т.е. измеряемых комплексов. Когда производная «имеет знак плюс, то означает положительный подбор; знак минус — отрицательный. Когда она обращается в нуль или в бесконечность, прерывается или меняет свой знак, это соответствует кризисам величин. Простейший пример: при движении тела производная расстояния по времени есть скорость. Когда она больше нуля, расстояние возрастает; когда меньше нуля, оно уменьшается; когда равна нулю — это кризис остановки движения и т. д.» [Тектология, кн. 1, с. 204].

Производственные отношения — система экономических связей между всеми участниками производства, включающая в себя систему сотрудничества и систему присвоения, при этом «отношения сотрудничества состоят в том, что люди работают совместно или вообще заодно» (соединение или разделение труда), «отношения же присвоения состоят в том, что одни люди работают для других или на других» (обмен или эксплуатация). При первом типе присвоения «члены общества взаимно присваивают друг у друга продукты труда: если крестьянин и кузнец поменялись продуктами, то на деле выходит, что крестьянин часть своего времени работал для кузнеца, и наоборот». При другом типе присвоения «один присваивает себе то, что произвел другой, без взаимности, т.е. не отдавая в обмен соответствующего количества своего труда». Обыкновенно под производственными отношениями понимаются только отношения сотрудничества, а присвоение рассматривается как другая область. Однако суть обоих отношений, как сотрудничества, так и присвоения, «заключается именно в производстве; часто их нельзя и отделить одно от другого – например, обмен от разделения труда: без разделения труда обмен немыслим, потому что обмениваться нечем; а разделение труда между хозяйствами не имеет смысла, если они не обмениваются, так как портной не может обуваться платьем, а сапожник одеваться обувью. Поэтому сотрудничество и присвоение надо изучать в их неразрывной связи» как единую систему производственных отношений [Начальный курс политической экономии, с. 8-9].

Производство — с точки зрения социальной энергетики «превращение предметов природы в “продукт человеческого труда”» в целях «прогрессивного созидания такой среды, по отношению к которой энергия социальной системы была бы maximum» [Эмпириомонизм, с. 265], т.е. «борьба общественного человека с внешней природой» за свое существование посредством трудового процесса [Курс политической экономии, т. 2, с. 29]. Именно производство «составляет основное содержание общественности», так как оно всегда есть общественно-полезный труд [Познание с исторической точки зрения, с. 156].

«Производство без людей» — ненаучная абстракция, в основе которой лежит представление, что в будущем машины будут «воспроизводить себя и прибавочный продукт для людей». В действительности «такими машинами могут быть только люди». Во-первых, «машина не “производит”, а применяется в производстве; она не “фактор”, а внешнее условие производства; производство же есть общественный труд людей». Во-вторых, «прибавочный продукт» создается людьми, а не машиной. Считать наоборот – это все равно, что согласиться с наивными «воззрениями Г. Джорджа на “процент”, как результат естественных сил природы». Контраргументы на подобные «воззрения» просты: «если дерево и воспроизводит само себя и приносит плоды, то сами по себе для людей эти плоды вовсе не “прибавочный продукт”, создаваемый деревом: чтобы получить их нужен труд: надо сорвать их, или хотя бы подобрать с земли, если они сами упали, То же относится и к самовоспроизводящейся с избытком машине» [Основная ошибка Туган-Барановского, с. 1766].

Пролетариат (от лат. proletarius – юридически свободный гражданин, принадлежащий к неимущему сословию) — это «класс противоположный собственникам» [Элементы пролетарской культуры, с. 4], который по мере развития капитализма «становится международным товарищеским коллективом людей-сотрудников, не разъединяемых ни частной собственностью, которой у них нет, ни конкуренцией, которую они устраняют в своей среде, ни эксплуатацией, потому что они не эксплуатируют, ни классовой борьбой, потому что она ведется ими не внутри, а вне, и связывает их, а не разъединяет». В техносфере «это коллектив, своими руками реализующий достигнутую власть человечества над природой» [Вопросы социализма, с. 349-350], т.е. по отношению к природе – это эгрессор, а по отношению к обществу – ингрессор, комплекс-связка в системе «природа – общество». В современном производстве пролетариат совмещает функции исполнителя и организатора, иными словами, его деятельность сводится к «управлению и контролю над “железным рабом” – машиною – путем физического воздействия на нее». Более того, «постепенно складываясь в новый социальный тип», пролетариат становится «организатором универсального типа»: во-первых, «осуществляет дело организации вещей в своем труде», во-вторых, организует «свои коллективно-человеческие силы в своей социальной борьбе», и в-третьих, опыт обоих областей «связывает в свою особую идеологию – организацию идей». Таким образом, в решении этой триединой организационной задачи тектологическая точка зрения становится «естественной и даже необходимой для него тенденцией» [Тектология, кн. 1, с. 107-109].

Пролетарий (от лат. proletarius – согласно системе Сервия Туллия юридически свободный неимущий гражданин, в качестве ценза предъявляющий свое потомство – proles) — «человек, свободный от личной зависимости и от средств производства» [Краткий курс экономической науки, с. 112], причем не только «лишенный всякой собственности», но и «противоположный собственнику» [Элементы пролетарской культуры, с. 3]. Все без исключения «классы собственников – и капиталисты, и землевладельцы, даже крестьяне и ремесленники – по природе своей либо враждебны, либо, по крайней мере, чужды пролетариату. Буржуазия и помещики находятся в постоянной экономической борьбе с ним; крестьяне и ремесленники, которым дорога их мелкая собственность, не могут понять и допустить социалистического идеала пролетариев, их стремления объединить в общественную собственность все средства человеческого труда. В силу своих интересов, своего пристрастия к имуществу, будет ли это капитал или клочок земли, фабрика или домашняя мастерская, – в силу вечной своей заботы, как бы его сохранить и приумножить, собственники совсем другими глазами смотрят на мир, чем неимущие, обездоленные, “вольные, как птица” пролетарии, которым нечего терять и нечего накоплять, у которых другие мысли и заботы. Отсюда и глубокое духовное отчуждение между этими классами и пролетариатом» [Пролетариат в борьбе за социализм, с. 83-84]. Находясь, безусловно, в тяжелой экономической кабале, скованный со всех сторон «необходимостью и привычкой подчинения» пролетарий, тем не менее, не раб, поскольку «за пределами своего “рабочего дня” он – сам свой собственный “организатор”, и организатор своего частного хозяйства, например, “глава” своей семьи. Более того, в самом акте продажи своей рабочей силы, в этой исходной точке его рабства, он выступает как безусловный владелец этой рабочей силы, который “может” располагать ею, хотя практически он имеет только – и то не всегда и в очень ограниченных размерах – возможность выбрать себе хозяина. На почве таких элементов социальной независимости, первоначально являющихся только остатками мелкобуржуазной формы существования, у рабочего обнаруживается отнюдь не рабское отношение к тем нормам, которые создаются для него капиталистами» [Эмпириомонизм, с. 321]. Пролетариат – «единственный класс, ведущий борьбу за коренное и полное переустройство общественной жизни, единственный класс, безусловно революционный. Его передовые слои вполне сознательно идут к социализму». Каждый их шаг вперед – «новая угроза старому обществу». Пролетариат «одинок в этом обществе, жизнь которого он поддерживает своим трудом», он также «одинок в своей борьбе за социализм», и в этой своей тяжелой и великой борьбе он никому не должен верить, а «всех и все проверять своим умом, своим общим классовым сознанием; ни на кого не полагаться, кроме своей собственной массовой силы. Это значит, что освобождение рабочих – есть дело самих рабочих» [Пролетариат в борьбе за социализм, с. 83-86].

Пролог истории — стихийная фаза социогенеза, характеризуемая дроблением человека и приматом методов над целями. До сих пор специализация дробит человека, а «цели преобразуются, приспособляясь к наличным методам»: метод сильнее, поскольку «он в прошлом и настоящем, а цель в будущем; его переделка требовала бы сознательно-планомерного творчества, от которого человечество еще довольно далеко». И так будет продолжаться до тех пор, «пока в области метода творчество не станет сознательно-планомерным» [Линии культуры XIX и XX вв., с. 136]. В настоящее время уже наблюдаются «симптомы великих перемен, идущих в глубине жизни, и перемен, захватывающих все ее главные области. Изменяется соотношение сил между человечеством и стихийной природой, против которой оно ведет свою вечную борьбу. Изменяются в корне отношения между самими людьми. Изменяется связь идей, освещающих для людей их существование и деятельность. Изменяется весь облик бытия, потому что близится к окончанию пролог истории человечества, пролог, долго и ошибочно считавшийся настоящей его историей» [Время великих перемен, с. 78].

Прометей ноочеловечества (от греч. προμηθεύϛ – провидец и νόος – ум, разум) — создатель тектологии А.А. Богданов.

Промежуточные формы — «относительные предельные равновесия для определенной части изучаемого процесса. Например, группа радиоактивных тел, образующая семейство урана, есть последовательный ряд химических элементов, получающихся один из другого, существующих более долгое или более короткое время – от десятков миллиардов лет до малых долей секунды: уран I, уран II, уран X, ионий, радий с его производными, вплоть до конечного звена цепи, свинца; он считается уже вполне устойчивым элементом, но, вероятно, и он таков лишь для наших нынешних масштабов и методов наблюдения» [Тектология, кн. 2, c. 220-221].

Промышленный капитализм — это «организация крупного производства, основанная на наемном труде». Для реализации такой формы капитализма «необходима наличность двух предварительных условий: 1) капитала достаточной величины» для приобретения средств производства и «2) рабочих, свободных от личной зависимости, т.е. имеющих возможность продавать свою рабочую силу и в то же время вынужденных продавать ее». Тот, у кого есть средства производства, работает сам на себя и продает свой продукт, а не свою рабочую силу; продавать ее вынужден тот, у кого нет средств производства, кто «отделен от них»; и продавать он будет «ее тому, кто может предоставить ему эти средства производства – капиталисту. Капиталист же, чтобы организовать на таком найме рабочих производство в крупном масштабе, должен иметь у себя в достаточном количестве эти средства производства» или деньги на их покупку, т.е. «он должен обладать так или иначе накопленным капиталом. Процесс, посредством которого создавались эти условия, известен под названием первоначального накопления. Он осуществлялся в ряду веков до начала промышленного капитализма самыми разнообразными методами, мирными и насильственными» [Краткий курс экономической науки, с. 109].     

Простая форма — такая форма, которая в научном исследовании не анализируется дальше. Поскольку не существует абсолютно простых, совершенно неразложимых форм, то понятие это условное. Иными словами, «формы “простые” – это те, к которым познание не сумело еще применить вполне историческую точку зрения, для которых оно еще не нашло их внутренней истории, а пока имеет дело только с их внешней историей» [Основные элементы, с. 48].

Простейшая социоформа — это первичная социогенерирующая форма, которая сводится к «простому, почти бессознательному стремлению особей держаться поближе друг к другу» [Основные элементы, с. 159].

Простейшие системы — это электронные, атомные и молекулярные системы [Тектология, кн. 2, с. 197].

Простое воспроизводство — остановка системогенеза под действием консервативного подбора, при этом система начинает воспроизводить свое прежнее тектологическое состояние и ее развитие останавливается. Например: простое воспроизводство в экономике – это «повторение производственной деятельности общества в одних и тех же размерах», когда «класс капиталистов затрачивает всю прибавочную стоимость на личные потребности» и «не прибегает к накоплению», при этом, естественно, «производство не расширяется» [Краткий курс экономической науки, с. 211].

Простой кризис — фиктивное понятие в тектологии или, по крайней мере, достаточно условное, поскольку «простых кризисов не бывает: каждый кризис в действительности представляет цепь элементарных кризисов» двух основных типов: соединительного и разделительного. Например, слияние двух капелек воды – простейший, казалось бы, кризис C. Однако «даже такой незначительный механический процесс не обходится без растраты активностей: без разрушения некоторого, хотя бы ничтожного, числа атомов или, по крайней мере, без излучения энергии. Но эта потеря активностей означает их отрыв от образующегося целого», т.е. кризис D, предполагающий возникновение полных дезингрессий. Более того, не только данный кризис C, но и всякий другой завершается созданием новой системы с новой границей, а последняя «может получиться только таким путем, что появляются новые полные дезингрессии там, где их не было. Следовательно, заключительный момент для всякого кризиса есть D». Например, распадение капли воды на две – казалось бы, простейший кризис D. Однако «капля не могла распасться “сама собой”; это – последствие либо ее роста, например, за счет пересыщенной влагой атмосферы, либо вмешательства еще какой-нибудь внешней силы, разрывающей связь между частями капли. Но тот и другой случай представляет не что иное, как присоединение активности извне; они должны для этого проникнуть через прежнюю границу комплекса, что предполагает нарушение имевшихся там полных дезингрессий. Следовательно, моменту D предшествует как его условие момент C». Таким образом, тектологическая формула всякого кризиса, и соединительного, и разделительного, одна и та же: CD, но при этом под каждым из двух знаков подразумевается «не единичный элементарный кризис, а целые переплетающиеся их ряды» [Тектология, кн. 2, с. 215].

Простой труд — наименее сложная форма производительного труда, существующая в данном обществе и представляющая из себя естественную меру, к которой сводятся все более сложные формы труда. С энергетической точки зрения труд более сложный рассматривается «как бóльшая затрата энергии по сравнению с менее сложным: первый равняется умноженному второму», например, час работы ученого по количеству затраченной энергии может вполне соответствовать 3 часам механика и 12 часам чернорабочего. За единицу измерения общественно-трудовой энергии следует принимать «час простого труда средней для данного общества интенсивности. Если продукт произведен в 100 часов общественного труда такой сложности и интенсивности, что 1 час его составляет равную затрату энергии с 4 часами среднего по интенсивности простого труда, то общественная стоимость продукта выразится в 400 трудовых единицах», и т.д. При этом само собой разумеется, что такая единица трудовой энергии неодинакова для обществ, стоящих на различных ступенях развития. В меновом обществе, «если товар стоит 12 таких “часов”, то он должен обмениваться на товар, стоящий также 12 “часов”, например, за соответственное количество денежного металла. Если же обмен происходит иначе, то некоторые хозяйства должны расстраиваться и приходить в упадок. На рынке необходимо должны складываться цены товаров, в общем и среднем соответствующие их стоимостям, в противном случае существование всего общества становится крайне неустойчивым». И наконец следует добавить, что с психофизиологической точки зрения простым трудом считается «такой, к которому способен, без специальной подготовки, средний по силе и развитию работник данного общества. С прогрессом экономической и культурной жизни простой труд, конечно, также прогрессирует» [Краткий курс экономической науки, с. 57, 23].

Пространственное восприятие — это «отражение неорганизованных комплексов среды в нашей психике, а не самые комплексы в их непосредственности. Это вполне аналогично тому случаю, когда мы воспринимаем человека как “тело”, в пространственной форме, но его “сознание” не представляем себе как нечто пространственное» [Эмпириомонизм, с. 101].

Пространственное единство тел (единство пространства) — с позиций эмпириомонизма определенная форма «однородности отношений, наблюдаемой для различных рядов опыта»; точнее, основная форма фиксируемого психикой параллелизма зрительных, тактильных, обонятельных и т.д. рядов, что, собственно, и является «ближайшей основой единства тела». Именно «параллелизм разнородных рядов опыта, объединенных в одно “тело”, дает этим рядам некоторую однородность; но это однородность отношений, а не элементов» [Эмпириомонизм, с. 9].

Пространственность — психофизиологический факт, опытной основой которого является физическое усилие, т.е. человеческая активность. Пространственность какой бы то ни было вещи либо фиксируется непосредственным физическим усилием, либо воспринимается иннервационным чувством усилия.

Пространственные отношения — «сами по себе суть зрительно-тактильные» отношения, и «потому нельзя комплексы иного, не зрительно-тактильного, типа ставить в чисто пространственные отношения “внутри” и “вне”»: это все равно что «мелодию, воспринимаемую слухом», помещать «внутри музыкального инструмента, воспринимаемого зрением и осязанием» [Эмпириомонизм, с. 30].

Пространственный кризис — это ингрессивная связка, если кризис типа C, и тектологическая граница, если кризис типа D [Тектология, кн. 2, с. 256].

Пространство — с тектологической точки зрения «всеобщая мировая дегрессия» [Тектология, кн. 2, с. 256]. Так же, как и время, это «основная форма, в которой выражается социальная организованность опыта» [Эмпириомонизм, с. 21]. «Пространство и время “в себе” могут быть сколь угодно абсолютны для философа; но в научном познании их каркасы являются, несомненно, орудиями определенной функции» – познавательно фиксирующей функции: «вещи и события, для которых установлена связь с определенными звеньями этих дегрессий, не расплывутся для познания в хаосе текучего неоформленного материала, они фиксированы в системе опыта» [Организационный смысл принципа относительности, с. 126]. Трехмерность пространства не первична, поскольку «число направлений, по которым возможно измерять, бесконечно», а «сведение их к трем, дальше не сводимым, – результат опыта. Реальное сложение разнонаправленных усилий (или вызываемых ими перемещений) обнаруживает эквивалентную замену двух направлений одним (направление равнодействующей), а следовательно, и обратную замену. Только через такую замену бесчисленные направления сводятся к трем, из которых каждое не может быть замещено соединением двух других». Еще менее первична однородность пространства: «она, в сущности, и не могла фиксироваться в мышлении, пока не была практически обнаружена шарообразность Земли и тяготение к ее центру». Не первична и бесконечность пространства: «еще для Аристотеля вселенная была ограниченной и пространство – конечным». И наконец, «мышление бесконечной делимости пространства, как и вообще, величины, развилось на основе техники, требовавшей точности и вынужденной учитывать невоспринимаемо малые» [Организационный смысл принципа относительности, с. 122-123].

Пространство-время — это «четыре измерения опыта». Математическая формулировка «четырехмерное пространство» неточна, так как «у математика необратимость времени из формул ускользает, – но она объективна» [Организационный смысл принципа относительности, с. 129].

Протекционизм — система торгово-политических мер, направленная на поддержку национальной экономики. В конечном счете протекционизм не улучшает, а ухудшает и даже обостряет экономическое положение. Пусть с помощью таможенных тарифов уменьшается экспорт какой-либо страны N. Тогда импорт в нее тоже сократится, поскольку ее покупательная способность соответственно уменьшится. Если даже такое сокращение касается не тех стран, которые приняли протекционистские меры против страны N, а других, то «все же размер мирового рынка станет меньше и скорее дойдет до предельного заполнения, а затем до всеобщей катастрофы. Притом, сокращение рынка всегда идет дальше первоначально поставленной тарифами цели, потому что в международной торговле – та же цепная связь: одни страны вывозят в другие, другие в третьи, а третьи опять в первые, и т.д.». Протекционизм неизбежно «разрывает часть экономических связей между странами», чем, собственно, и «ослабляет силы связи» между ними. Поэтому «как средство борьбы против возрастающей тяжести мировой конкуренции, протекционизм может служить образцом стихийно-непланомерного характера методов капитала в его мировых соотношениях» [Мировые кризисы (май), с. 116-117].

Протестантизм — «буржуазная форма христианства», или, с тектологической точки зрения, форма социальной дегрессии, соответствующая авторитарно-индивидуалистическому мировоззрению [Падение великого фетишизма, с. 129].

Противоречие — результат системного расхождения, порождающего условия неустойчивости [Тектология, кн. 2, с. 24]; «источник отрицательного подбора» [Эмпириомонизм, с. 260]; следствие несовершенства организационных соотношений в системе, когда ее внутрисистемный «обмен активностями не доходит до конца», иными словами, когда часть активностей, отдаваемых одними ее внутренними комплексами другим, «служит не для усвоения, а, напротив, для ослабления, разрушения этих последних, т.е. производит в них потерю, дезассимиляцию активностей» [Тектология, кн. 2, с. 19]. При этом следует «помнить, что внутренние противоречия, хотя бы и значительные, могут не мешать системе существовать и даже прогрессировать, если только ее организованность перевешивает эти противоречия» [Тектология, кн. 2, с. 122].

Противоречие специализации — жизненное несовершенство специализации, «состоящее в том, что она овладевает организационным опытом лишь ценою его возрастающего дробления, которое подрывает его связь в целом». Это противоречие веками не ощущалось человечеством, поскольку «не сказывалось в существенных практических неудобствах. Те организационные задачи, которые ставились жизнью, успешно разрешались на основе специализации, потому что это и были задачи частичного характера. Общество, построенное на разделении труда и на обмене, не представляющее организованной системы труда в своем целом, и не может ставить свои задачи в ином масштабе, как частично… но чем больше общество растет и развивается, тем сильнее и болезненнее для него сказывается его неорганизованность в целом. Гигантская масса живых активностей, в нем непрерывно накопляемая, все труднее и все менее совершенно сохраняет свое равновесие. Острые и хронические болезни социальной системы – бедствия ожесточенной конкуренции, кризисы местные и мировые, возрастающая напряженность борьбы между нациями из-за рынков, безработица, беспощадные классовые конфликты – все это вместе образует грандиозное расточение общественных сил и создает атмосферу всеобщей неуверенности в будущем. Это грозные проявления общих дезорганизационных процессов, и борьба с ними при помощи методов частичного характера, какими располагает специализация, по самому существу дела обречена на безуспешность. Таким образом, сам ход жизни все настоятельнее и неуклоннее выдвигает организационные задачи в новом виде – не как специализированные и частичные, а как интегральные. И вот теперь человечество переживает промежуточную, переходную эпоху: оно еще не в силах приняться за прямое разрешение задач универсальных, но частичные, ему доступные, оно ставит и разрешает во все более широком, по сравнению с прежним – поистине грандиозном масштабе» [Тектология, кн. 1, с. 104-105].

Протоколлективизм — первичная форма сотрудничества, которая «отличается однородностью и неорганизованностью». Однородность «заключается в том, что нет разделения труда», поскольку «труд так элементарен, что каждый умеет делать все то же, что и другие». Неорганизованность определяется тем, что даже в случае одновременных совместных действий «нет ни специального распорядителя, который организовал бы все дело, ни предварительного общего обсуждения и решения, определяющего порядок и связь труда участников. Усилия людей объединяются, когда это необходимо, непосредственным и стихийным образом, без идеологической планомерности, на основе просто общей цели, всем очевидной и всех одинаково интересующей, а также – подражания». Исторически такая система сотрудничества характерна для первобытнообщинного строя и «является в виде родовой группы, узкой по объему – не более нескольких десятков человек, тесно спаянной и кровной связью происхождения, и суровыми условиями борьбы за жизнь». Разделение труда в такой общине слабо дифференцировано и находится на первом этапе своего развития, т.е. наблюдается лишь в «зародышах, которые зависят всецело от физиологических различий мускульной силы, смотря по полу и возрасту (например, дети собирают плоды и коренья, но не участвуют в охоте и т.п.)» [Наука об общественном сознании, с. 297-298]. Синоним – первобытный коллективизм.

Протокоординация (физиокоординация) — исторически первая форма фиксации непрерывно изменяющейся эмпирии при помощи физиологической системы координат и мер: «верх», «низ», «шаг», «пядь», «локоть», «фут», «сажень», «миг», «век» и т.д. Действительно, самый первый, изначальный способ координации «для всякого отдельного организма сводится к основным направлениям самого тела. Постоянство же этих направлений зависит от устойчивого взаимного положения частей тела, а эта устойчивость определяется устройством скелета, и в частности для человека главная координата, вертикальная линия (верх-низ), соответствует нормальному положению, зависящему от анатомии позвоночника». Следовательно, сравнение мировых координат с ним – «не простая метафора: он есть, действительно, биологическое начало наших мировых координат опыта, их жизненный прообраз» [Тектология, кн. 2, с. 135-136]. С тектологической точки зрения физиокоординация – это первичная форма дегрессии системы опыта, ее самый ранний, донаучный вариант.

Протореальность (X-реальность) — первичная неорганизованная реальность, непосредственно данная нам как хаос элементов, т.е. тот смутный неопределенный «поток переживаний, который представляет действительное, жизненное “a priori” всякого опыта и познания», из которого затем «в процессе развития кристаллизуется и то и другое» [Эмпириомонизм, с. 147].

Профан (от лат. profánus – непосвященный; не имеющий права входа в храм) — неспециалист в какой-либо области, или просто несведущий в чем-либо человек.

Профанация (от лат. profáno – осквернять, позорить) — изначально оскорбление какой-либо святыни, впоследствии осквернение или опошление чего-либо, например, какого-нибудь учения, произведения или памяти о ком-либо; вообще, всякое невежественное толкование, искажение, извращение чьей-либо деятельности, мысли; непочтительный, оскорбительный поступок в отношении того, кто пользуется заслуженным уважением.

Процесс — последовательность изменений в выделенной системе, т.е. смена ее тектологических состояний, рассматриваемая как череда тектологических актов, или непрерывный ряд кризисов: при этом «разные фазы процесса» – это «разные организационные формы» [Тектология, кн. 2, с. 227]. С тектологической точки зрения «каждый предмет сводится к целой массе сливающихся между собою непрерывных процессов, которые, в свою очередь, находятся в неразрывной связи с процессами окружающей среды, непосредственно в них переходят» [Основные элементы, с. 16]. Таким образом, тектология исключает такие статические понятия, как «предмет», «вещь», «тело», заменяя их единым термином «процесс», например, атом – процесс, камень – процесс, человек – процесс и т.д., причем различаются эти процессы лишь темпом, т.е. скоростью изменения.

Прочность связи — это «степень связи» комплексов, определяемая количественной и структурной устойчивостью ингрессора, проще говоря, развитием связки. Например, при спаивании двух кусков металла «чем обширнее будет поверхность спайного соприкосновения и чем оно будет сделано более тесным, т.е. чем больше окажется сумма совпадающих элементов, тем большей будет и связь обоих комплексов, если прочие условия остаются равными» [Тектология, кн. 1, с. 153-154].

Прямая — «кратчайшее расстояние», которое с социально-трудовой точки зрения соответствует минимальному расходу энергии для достижения цели, так как «при перемещении по ровной местности всякое отклонение от “прямого” пути увеличивает затрату усилий» [Социально-технические основы геометрии, с. 123].

Прямая связь — конкретное воздействие одной системы на внешнюю среду (или другую систему) без учета коррекции со стороны внешней среды на это воздействие.

Прямое размножение биоформ — способ самосохранения определенных форм жизни путем непосредственного самовоспроизведения. Например, все живые организмы, а также их простейшие элементы – клетки, – «способны к самостоятельному размножению» в отличие от более сложных биоформ, таких, как семья, стадо, вид, популяция, биогеоценоз и в целом вся биосфера, которые «самостоятельно не размножаются, – а только сохраняются путем размножения организмов» [Основные элементы, с. 93].

Прямой опыт — непосредственно ощущаемый психический опыт, который «как исходная точка всякой подстановки» сам уже не требует никакой подстановки [Эмпириомонизм, с. 238, 336]. Синоним, равно употребительный в эмпириомонизме, – «непосредственный опыт».

Прямой подбор — идущий по всем направлениям подбор, при котором комплекс, являющийся объектом подбора, охвачен средой со всех сторон, а его судьба определяется «всей суммой условий, всеми воздействиями среды». Разумеется, такого рода всеобъемлющую регуляцию может осуществить и осуществляет природа; что же касается человека, в своей деятельности выступающего сознательным или бессознательным фактором подбора, то подвластной ему областью регуляции является лишь репрезентативный подбор, так как человек «всегда только частично соприкасается с подбираемыми в ту или другую сторону комплексами», т.е. по сути «представляет только один из элементов их среды, хотя иногда и наиболее важный, решающий». Иначе говоря, «там, где вмешивается человек, природа не перестает делать свое дело», и усилие человека, направленное на сохранение или устранение какого-либо комплекса, является лишь одним из слагаемых всей суммы условий, всех воздействий среды [Тектология, кн. 2, с. 166].

Псевдокритика — разновидность рассуждательства, технология которой «сводится к тому, чтобы брать слова и фразы противника и противопоставлять им другие слова и фразы», что означает «возражение», подкрепляемое затем «при помощи наличных в памяти ассоциаций еще иными словами и фразами», представляющих «некоторую, внутреннюю или хотя бы внешнюю, связь с первыми», что означает «рассуждение», и наконец «сюда присоединяются слова и фразы, заимствованные из авторитетных источников», что означает цитатное «обоснование», имитирующее «аппарат научности»; ко всему этому «требуется, чтобы все это было сцеплено в гладкой последовательности и не заключало видимых нелепостей, – вопрос стилистического упражнения и некоторой осторожности в выборе словосочетаний». Все это «значительно облегчается неполным или неясным пониманием объекта “критики”. Тогда критик не стеснен точным смыслом критикуемого» и, более того, не стеснен в ссылках на авторитеты, «которые, будучи авторитетны в каких-нибудь других областях, не являются таковыми в тех вопросах, о которых идет дело», или воззрения которых уже устарели [Тектология, кн. 2, с. 284-285].

Пситрудотерапия (Ψ-трудотерапия) — прогрессивное изменение психики полезным трудом. Труд, безусловно, «преобразует психику. Это было давно известно и служило базисом для бесчисленных применений, рациональных и нерациональных. Но в прогрессивном для жизни направлении изменяет психику только труд полезный. А полезным для развития с точки зрения личности, как отдельной психической организации, может быть только такой труд, который вытекает из этой самой организации, из собственных и основных потребностей личности. Это труд в полном смысле слова “свободный”, труд, цель которого не “навязывается” личности никаким “внешним принуждением”, т.е. дисгармонически вступающим в ее опыт комплексом – насилием другого человека, властью голода, безразлично». История ставит перед обществом «сложные вопросы, и она же их упрощает. В наше время она превращает вопрос о систематическом, планомерном, непрерывно прогрессивном развитии человеческой психики – в вопрос о свободном труде» [Эмпириомонизм, с. 202]. Синоним – эргопситерапия.

Психика (от греч. ψυχή – душа) — «высшая форма приспособления» живых организмов, с одной стороны [Основные элементы, с. 130], и «основное орудие социального развития», с другой [Эмпириомонизм, с. 251]. Биологическая сущность развития психики заключается «в выработке двигательных реакций на внешнюю среду организма» [Тектология, кн. 2, с. 182], а регулятор ее развития – психический подбор, непосредственным выражением которого является «чувственный тон психических комплексов»: при положительном прогрессивном подборе – чувство удовольствия, при отрицательном – страдания. С помощью схем прогрессивного подбора «возможно исследовать в общей форме развитие психики, генетически установить и объяснить основные типы ее строения. Данными для такого анализа являются: 1) первичный материал ощущений, доставляемых внешними чувствами и органическими процессами; 2) интенсивность гедонического подбора, положительного и отрицательного; 3) их количественное взаимоотношение (преобладание одного из них или равновесие). Мысленно изменяя каждое из этих данных в ту или другую сторону, можно теоретически определить, в каком направлении должно тогда изменяться строение психической системы, широта и темп ее жизни» [Тектология, кн. 2, с. 180-181]. Что же касается собственно психических процессов, то они, как и любые другие, подчиняются всеобщему закону сохранения энергии; другими словами, психика «энергетична, как и соответствующие физиологические процессы» [Эмпириомонизм, с. 238]. И действительно, «весь ход психических процессов находится в полнейшей зависимости от явлений питания и раздражения со стороны внешней среды» [Основные элементы, с. 72].

Психическая жизнь (Ψ-жизнь) — с точки зрения тектологии система приспособления, биоадаптон живых организмов, выработанный в борьбе за существование за весь исторический период их развития; с точки зрения эмпириомонизма чрезвычайно сложный и обширный комплекс элементов опыта в виде потока переживаний, который является объектом познания лишь тогда, когда «выступает в более или менее организованном виде, в форме опыта» [Эмпириомонизм, с. 37]. Связкой, объединяющей психическую жизнь одного человека с жизнью других людей, служит моторика их организмов. В каждый момент своего существования психическая жизнь человека представляет собой сложный эгрессивный комплекс из ассоциативно организованной (осознаваемой) системы – эгрессора и неорганизованной, точнее, полуорганизованной (неосознаваемой) системы – субэгрессора.

Психическая интерференция (Ψ-интерференция) — разрыв связи непосредственных переживаний в результате выпадения какого-либо посредствующего звена в соединяющей их цепи ассоциаций. Во всяком психическом опыте «непосредственно к каждому переживанию присоединяется всегда лишь очень ограниченное число других аналогичных комплексов; но при посредстве этих других присоединяется уже гораздо большее количество еще иных комплексов, затем при посредстве тех – дальнейшие ряды переживаний и т.д. без конца. Комплекс Z может стоять вне всякого прямого отношения к комплексу A и тем не менее принадлежать к одной с ним ассоциативной цепи, связываясь с ним путем ряда промежуточных комплексов Y, X, V, U... E, D, С, В. Только таким способом система психического опыта приобретает те колоссальные размеры, какие наблюдаются в действительности». Но при таком ризомном строении ассоциативной системы вполне «достаточно выпасть где-нибудь одному из посредствующих звеньев – и связь нарушается, цепь разрывается. Если переживания А и С связаны при посредстве В, то они не могут оказаться в одном поле, пока В отсутствует. А комплекс В при наличии А не является в поле психического опыта при том условии, что он подвергся полной интерференции, что он уравновешен диаметрально противоположным переживанием. Таким образом, интерференция переживаний обусловливает перерыв психического поля. И А, и С как непосредственные переживания могут тогда существовать одновременно, но не вместе: одно, например, в поле сознания, а другое – “вне сознания”. На каждом шагу случается наблюдать, как ассоциативная связь обрывается и вновь восстанавливается. Ученик отвечает выученный урок; ему кажется, что он его превосходно знает, и вдруг – остановка. Ученик “забыл” все, что дальше. Учитель подсказывает всего несколько слов – и все недосказанное сразу всплывает в психике ученика. Эти несколько слов и были тем связующим звеном, которое временно выпало из ассоциативной цепи. Ученик “забыл” их; однако, если бы дать ему время “подумать”, он и сам бы их “вспомнил”». С позиций эмпириомонизма это недостающее звено не было уничтожено: оно существовало, но не переживалось, поскольку недостающее переживание, разрывающее ассоциативную цепь, находилось в состоянии полной интерференции, т.е. в соединении с прямо противоположным переживанием: рядом со вступлением элементов в поле сознания идет устранение совершенно тождественных элементов, и наоборот; причем как бы ни был ничтожен размер интерферированного комплекса, «все равно, то, что присоединяется к полю сознания при посредстве этого комплекса, окажется вне этого поля. Величина перерыва совершенно не имеет здесь значения: ученик может “забыть” одну букву – и он не в состоянии вспомнить ни того имени, которое с нее начинается, ни целой истории, которая с этим именем ассоциирована. Стоит вспомнить ему эту букву – и он вспоминает сразу все дальнейшее. При этом обыкновенно это “дальнейшее” вступает в поле сознания с такой стремительностью и в таком количестве, которые далеко превосходят предыдущее течение ассоциаций», а это означает, что все эти комплексы уже имелись готовыми, уже переживались, но «только в другом поле, которое было перерывом отделено от поля сознания; перерыв исчез – и обе сферы переживаний слились между собой» [Эмпириомонизм, с. 91-92].

Психическая причинность — строгая функциональная связь предшествующих психических фактов с последующими, в основе которой лежит энергетичность сознания, отрицание которой «равносильно признанию того, что психические процессы могут из ничего возникать и в ничто обращаться, т.е. в сущности признанию чуда в этой сфере опыта»; другими словами, «признание неэнергетической причинности для сознания есть, собственно, отрицание причинности сознания» [К вопросу о новейших философских течениях, с. 1057].

Психическая реакция (Ψ-реакция) — неразрывное сочетание двух основных типов психических переживаний: пассивного, представляющего собой комплексы-образы, и активного – волевые комплексы. Например, человек воспринимает определенный образ (допустим, добычу), который «непосредственно влечет за собой волевой импульс определенного характера» (акт завладения добычей): «первоначально это – один непрерывный комплекс, и только с расширением и усложнением опыта он разделяется на две взаимно ассоциированные части» [Эмпириомонизм, с. 156-157]. Поскольку все без исключения «психические реакции сводятся к двигательным приспособлениям организма в его борьбе за существование», то в конечном счете всякая психическая реакция есть двигательная [Познаниеи с исторической точки зрения, с. 82].

Психическая связь (Ψ-связь) — устойчиво-изменчивая ассоциативная связь, возникающая в психике на базе памяти. В бесконечном потоке опыта всякого конкретного индивида проходят различные образы, каждый из которых представляет собой некоторое непосредственное сочетание элементов, и пока это сочетание является для индивида просто данным, пока он его не разлагает, не преобразовывает, не соединяет ни с какой определенной характеристикой, «до тех пор дело идет о первоначальной и основной, о непосредственной форме связи элементов опыта в комплексы». Когда же познающий индивид разлагает различные комплексы своего опыта на другие, меньшие комплексы и далее на элементы, то такое разложение предполагает известные условия: «чтобы цельный комплекс А разложился на свои части х, у, z, для этого требуется, чтобы эти части выступали в опыте не только вместе, но и отдельно и чтобы в памяти познающего сохранились и те и другие случаи, благодаря чему было бы возможно их сравнение», поскольку «иначе комплекс А был бы для познающего всегда только непосредственно-данным А и ничем больше; не возникало бы даже мысли о возможности его разложения. Совокупность указанных условий характеризует ассоциативную связь опыта, или связь психическую. Если комплексы х, у, z выступают иногда вместе, иногда нет и притом так, что это констатируется, замечается, то они “ассоциированы” между собой и “ассоциированы” с массой других комплексов, образующих систему “памяти” и “сознания”, образующих психическую систему» [Эмпириомонизм, с. 122].

Психическая система (Ψ-система) — форма приспособления, «выработанная изменчивостью и подбором в борьбе организмов за их существование», о чем «свидетельствует полнейший ряд имеющихся в природе переходов от простейших форм психического аппарата до наиболее сложных», при этом «низшую ступень ряда представляет система рефлексов у амебы», а высшую – «психика человека с ее поразительно сложной системой фактов сознания. В процессе развития отдельной человеческой личности на глазах у каждого совершается переход психики бессознательной в сознательную», который в общих и основных чертах «воспроизводит всю минувшую историю развития человеческой психики» [Основные элементы, с. 141-142]. С позиций эмпириомонизма психическая система – это «система памяти и сознания» [Эмпириомонизм, с. 122].

Психическая форма (Ψ-форма) — с точки зрения организационной динамики «отдельность и единство существования психических процессов»; с точки зрения адаптации «форма приспособления», «выработанная изменчивостью и подбором в борьбе организмов за их существование» и являющаяся элементом психической системы, назначение которой «выражается в тех двигательных реакциях организма на внешний мир, которыми она себя проявляет» [Основные элементы, с. 135, 141].

Психическая энергия (Ψ-энергия) — энергия нервных процессов. Согласно современным научным представлениям энергия психических процессов входит в состав социальных, поскольку «психические явления представляют собою ту же сумму энергии, что и соответствующие им физиологические: разница только в способе восприятия, более прямом и более косвенном, а он не изменяет количественных отношений энергии» [Эмпириомонизм, с. 252].

Психические перерывы (Ψ-перерывы) — «это только интерферированные звенья непрерывной ассоциативной цепи, переживания, нейтрализованные параллельно протекающими противоположными переживаниями. Стоит этим промежуточным звеньям выйти из своего динамического равновесия – и различные координации сливаются, выступают “в общем поле”» [Эмпириомонизм, с. 93].

Психический ароподбор (Ψ-ароподбор) — психический подбор с положительным знаком аффекционала, т.е. такой подбор, действие которого «направлено в положительную сторону, в сторону усиления и упрочения возникающих психических комбинаций». С позиций физиологии этот процесс в нервной системе происходит следующим образом: «пусть в сознании одновременно имеется ряд образов, окрашенных чувством “удовольствия”, т.е. в нервном аппарате протекает ряд жизнеразностей разнообразной “формы”, но имеющих в сумме положительный характер (увеличение энергии центрального органа системы). Самая наличность “сознания” соответствует тому факту, что жизнеразности протекают не изолированно в немногих клетках системы, а распространяются в ней по различным направлениям, находясь в то же время во взаимной связи и зависимости; но наличность определенных реакций психики означает в то же время, что у этих жизнеразностей имеются свои собственные центры, которые в данном случае являются главным полем жизнеразностей и их исходной точкой, – специальные, так сказать, органы этих реакций. Такие органы при современном состоянии науки можно представлять себе только в виде определенных комплексов нервных клеток, взаимно связанных нервными проводниками и при их посредстве легко приводящих друг друга в состояние “функциональной жизнеразности” – в “динамическое” состояние, как чаще выражаются. В данном примере характер жизнеразностей положительный, и энергия нервных клеток, входящих в состав функционирующего специального органа, повышается; увеличивается, следовательно, интенсивность их жизни, а вместе с тем, очевидно, и способность функционально “возбуждать” друг друга и вообще приходить совместно в “динамическое” состояние. Таким образом, во-первых, увеличиваются шансы повторения психических реакций, связанных с этим динамическим состоянием, во-вторых, возрастает и интенсивность этих реакций. То и другое в совокупности обозначается как положительный психический подбор» [Эмпириомонизм, с. 140-141].

Психический катаподбор (Ψ-катаподбор) — психический подбор с отрицательным знаком аффекционала. Действие такого подбора направлено в сторону ослабления возникающих психических комбинаций и происходит по схеме, противоположной Ψ-ароподбору: «при понижающейся энергии клеток специального органа реакции они в меньшей степени способны возбуждать друг друга к функции, сопротивление проводников при прежних условиях уже не преодолевается ослабленным передаточным током – реакция повторяется реже и менее интенсивна» [Эмпириомонизм, с. 141].

Психический комплекс (Ψ-комплекс) — комбинация элементов опыта, выступающая в ассоциативной, а не «в объективной, общезначимой закономерности», например: восприятие, представление, сновидение, галлюцинация, иллюзия и т.д. [Эмпириомонизм, с. 54]. Все эти комплексы организованы индивидуально, они субъективны: мое восприятие всякого физического тела «возникает независимо от опыта других людей и вне соответствия с тем, имеется ли у них в этот момент подобное восприятие или нет; я могу смотреть на данное тело в то время, когда никто другой его не видит, и отвернуться как раз тогда, когда они обратят на него внимание»; также и образ воспоминания выступает «в связи моей памяти без отношения к тому, всплывает ли он и в каком виде всплывает в памяти других людей»; иллюзия или галлюцинация проверяется при помощи социальной связи: если другие люди видят и слышат то же, что и больной, то он имеет дело с реальными телами; если же они, напротив, констатируют, что для них не существует то, что он видит и слышит, «то выясняется, что его опыт в данном случае только субъективный, только психический – иллюзия или галлюцинация» [Философия живого опыта, с. 220-221].

Психический коррелят (Ψ-коррелят) — присущий всем психическим фактам чувственный тон, который, отличаясь строго полярной двусторонностью, всегда имеется в наличии в виде той или иной «окраски удовольствия-страдания» и который является при этом не только качественной, но и количественной характеристикой психической жизни, поскольку именно ему «свойствен наиболее ясный количественный характер», в силу чего «самые несходные психические переживания могут практически соизмеряться со стороны удовольствия или страдания, их сопровождающего». Например, люди, сравнивая, находят, что страдание, вызванное зубной болью или стенокардией, больше, чем «страдание, связанное с мыслью о несовершенстве нашего мира, или наоборот, а также, что удовольствие от сознания исполненного долга “больше”, чем от вкусовых впечатлений хорошего обеда, и т.п. Эти загадочные, на первый взгляд, соизмерения вполне понятны, если удовольствие и страдание выражают прогрессивный подбор психической системы – возрастание или уменьшение ее энергии, какое, очевидно, даже для самых различных случаев может сравниваться как “большее” и “меньшее”». Таким образом, тектология рассматривает «чувственный тон психических комплексов как непосредственное выражение прогрессивного подбора: положительного – чувство удовольствия, отрицательного – страдания» [Тектология, кн. 2, с. 177, 180].

Психический кризис (Ψ-кризис) — «всякий переход от сознания к бессознательному и обратно, всякая смена в сознании одного образа, чувства, побуждения другим». Для тектологии понятие «кризис» универсально, и с этой всеобщей точки зрения «вообще каждый различаемый факт сознания должен рассматриваться как некоторый кризис в ходе бессознательного физиологического процесса» [Основные элементы, с. 141].

Психический мир — так называемый «внутренний мир» человека, в котором в отличие от внешнего – физического мира – все явления выступают в определенной зависимости именно от состояний человеческого организма и самым ближайшим образом от его нервной системы: те или иные восприятия получаются лишь «тогда, когда возбуждение различных органов чувств передается центральному нервному аппарату, и изменяются сообразно с формой этого возбуждения, с одной стороны, состоянием нервных проводников и нервных клеток – с другой. Перережьте два оптических нерва, и весь мир зрительных восприятий исчезнет для данной психики; или отравите нервную систему сантанином, и все предметы будут восприниматься в иной окраске, чем прежде. Подвергните организм действию хорошей дозы наркотического яда, и исчезнут не только восприятия, но и представления, даже эмоции и стремления. Нарушьте питание коры головного мозга, и весь психический мир окажется спутанным, расстроенным; все его отношения резко изменятся. А физический мир, несмотря ни на что, останется прежним» [Эмпириомонизм, с. 10-11].

Психический опыт (Ψ-опыт) — индивидуально-организованный опыт, ассоциативно связывающий прямой опыт с социально-организованным: «через высказывания других людей человек усваивает себе значительную часть социального опыта; но поскольку он ассоциативно объединяет этот социальный опыт с другими психическими переживаниями около своего “я”, постольку организует его индивидуально; тогда этот опыт является всецело психическим и относится, например, к сфере личной памяти» [Эмпириомонизм, с. 23].

Психический подбор (Ψ-подбор) — с индивидуальной точки зрения – «это подбор, протекающий в сфере координированных изменений» психической системы «и основанный на возрастании или понижении ее энергии», а с социальной точки зрения – это «главная форма воплощения “общественного подбора”, наиболее постоянная и обычная», с помощью которой «совершается развитие каждой психической особи, из каких составлено общество». «Даже самые специфически социальные процессы, как “подражание”, “общение” людей, “сотрудничество” их между собою, реализуются при помощи психического подбора, протекающего в отдельных психиках. Когда психический организм действует как часть социального целого, он не перестает в это время быть психическим организмом, не перестает подчиняться всем психологическим законам. Та или другая форма сотрудничества предполагает усвоение каждой личностью, принимающею в ней участие, своей специальной роли в коллективно-трудовом комплексе, а это усвоение есть психическое изменение данной личности и вырабатывается психическим подбором». Как подбор естественный есть биологическая причинность, так и психический подбор есть психическая причинность, но «причинность – не телеология; и если в общем она приводит к возникновению и развитию уравновешенных, гармонических систем, то далеко не всегда так бывает в частных случаях. Психический подбор, как и подбор естественный, очень многое создает только для разрушения. На психическую систему он действует всегда лишь частично, а не интегрально: координирует только “части частей”, а не целое. Он непосредственно приспособляет одни психические переживания к другим, когда они вместе встречаются в данной определенной координации; но далеко не всегда из этого может получаться общая приспособленность для всех координаций системы. Действие психического подбора нередко противоречиво. Но в ряде веков его организующая тенденция преодолевает эти противоречия, сила развития господствует над ними» [Эмпириомонизм, с. 144, 251, 146]. Психический подбор основан «на чувстве удовольствия и страдания. В форме страдания и удовольствия сознание различает, по крайней мере приблизительно, уменьшение и возрастание жизнеспособности организма. В тесной связи с появлением в сознании того или другого чувства, в психической системе происходят затем внутренние изменения, направленные в одном случае к тому, чтобы продолжить или повторить предшествующую чувству двигательную реакцию организма, в другом случае – к тому, чтобы ослабить или прекратить ее, может быть, даже заменить ее противоположною. Психический подбор позволяет одному организму за его короткую жизнь достигать такого возрастания жизнеспособности, которое при помощи только внешнего подбора уклонений в психической системе получилось бы, может быть, не раньше, как через тысячи поколений» [Основные элементы, с. 143].

Психический процесс — это определенный комплекс «не имеющих ни физического, ни психического характера» элементов, из которых строятся все явления как внешнего, так и внутреннего мира [Эмпириомонизм, с. 54]. Когда такой комплекс, переживаемый одним индивидуумом, сталкивается с иначе организованным комплексом другого индивидуума, он производит в нем изменения, отражается в нем. Но поскольку организации обоих комплексов различны, то отражение отличается от отражаемого. Тот физиологический процесс, который непосредственно связан с актом сознания, и есть такое искаженное отражение психического процесса в другой психике. Переживания другого индивидуума воспринимаются не так, как они на самом деле протекают, а лишь опосредованно, как соответствующие им изменения организма, и лишь на основе индивидуального опыта мысленно подставляются на место этих физиологических процессов процессы психические. Таким образом, всеобщая подстановка и есть тот необходимый базис общения между индивидуумами.

Психический труд — в отличие от физического труда, изменяющего отношения психической системы к среде, это «труд, изменяющий непосредственно только внутренние отношения психической системы», например, труд, связанный с воспитанием в себе характера или выработкой целостного мировоззрения и т.п. В этих производных, вторичных формах труда обнаруживается относительность понятия «среды». Если человек, положим, решил выработать себе цельное мировоззрение, т.е. стройно организовать свой индивидуальный опыт, то это значит, что некоторые области или стороны его психического опыта неорганизованны, дисгармоничны и воспринимаются его психикой в отрицательной окраске: выступая в поле сознания, окрашивают его отрицательным аффекционалом. Вот эти-то «области и стороны психической системы и составляют для более организованной ее части ту “среду”, которая преобразуется процессом труда. Единство психики отнюдь не имеет абсолютного характера, и взаимная неприспособленность одного и другого какого-нибудь ряда ее комплексов делает один из них “внешней средой” для другого, внешней лишь относительно, разумеется. Термин “среда” применяется при этом к менее организованному ряду» [Эмпириомонизм, с. 200].

Психический факт (Ψ-факт) — «коррелятив положительного или отрицательного подбора в центральном нервном комплексе», суть которого с энергетической точки зрения состоит в том, что «всякий процесс в центральном нервном аппарате, за исключением чисто идеального случая полного энергетического равновесия, заключает в себе момент повышения или понижения энергии этого аппарата», а «так как повышение и понижение энергии соотносительно противоположны, способны взаимно ослаблять или уничтожать друг друга, то и их психический коррелятив должен представлять две стороны или тенденции, способные взаимно уменьшать или нейтрализовать друг друга» [Тектология, кн. 2, с. 177].

Психическое — то, что организовано индивидуально как «ассоциативная комбинация в ассоциативной системе» и, что важно отметить, никакая «не “субстанция”, а только отношение», т.е. «определенная связь явлений, определенная закономерность опыта»: когда элементы опыта «выступают для нас в объективной, общезначимой закономерности, мы называем комплексы этих элементов “физическими телами”, когда закономерность иная, необъективная, необщезначимая (именно ассоциативная), мы называем комплексы “психическими”. Элементы не имеют ни физического, ни психического характера; они вне этих определений» [Эмпириомонизм, с. 123, 54].

Психическое единство организма — единство сознательного и бессознательного в любом живом организме, хотя связь между ними «не есть непосредственная ассоциативная связь, какая выступает в поле сознания» [Эмпириомонизм, с. 48].

Психическое обобщение (Ψ-обобщение) — ингрессивная связка переживаний, т.е. та или иная «повторяющаяся часть сходных комплексов», которая обособляется благодаря своему повторению в составе этих комплексов и «образует их общий ассоциативный центр», вследствие чего «никогда не является совершенно отдельно от этих комплексов, никогда не обособляется от них вполне, даже на короткое время». Поскольку «ассоциативная связь означает выработанную психическим подбором систему энергетического равновесия», то обобщение, «будучи только центральным звеном обширной системы подобного рода, никоим образом не может совершенно от нее оторваться, хотя бы даже только на один момент. Если бы это и случилось, то перед нами оказалась бы энергетически неуравновешенная комбинация, которая по своей неуравновешенности тотчас же вывела бы из равновесия смежные (ассоциативные) психические группировки, т.е. вовлекла бы в “поле сознания” свои “частные” комплексы, которые она обобщает. Другими словами, обобщение всегда в психике проявляется как центральная часть ассоциации по сходству, и только в такой ассоциации существует. “Чистого” обобщения, которое бы “отвлекалось” от всего индивидуального в обобщенных частных комплексах, человек никогда не может реализовать в своем сознании» [Эмпириомонизм, с. 154].

Психическое переживание — отношение психической системы к ее среде, которое проявляется двумя типами: активный тип – воля и пассивный тип – эмоция.

Психическое событие — это такое и только такое событие, которое кем-нибудь констатировано, т.е. «попало в поле восприятия и в поле психики». Это же касается и отношения психических событий: «оно так же мало событие, как отношение физических, если они не попали в поле психики и не стали объектом познания. Раз мы констатировали известную связь, то она стала психическим событием. А пока она не вошла в поле ничьей психики, такого события нет, ничего не случилось» [Выступление на заседании Комакадемии (1924 г.), с. 324].

Психическое явление (Ψ-феномен) — с позиций эмпириомонизма «отражение самых различных комплексов в таком из них, которое обозначается как “человеческий индивидуум”» [Приключения одной философской школы, с. 52].

Психоген (Ψ-ген) (от греч. ψυχή – душа и γένος – происхождение) — социально сложившаяся форма опыта, которую человек получает уже «готовой в своей наследственной психической организации», поскольку в долгом ряду поколений она «приобрела прочность, подобную прочности других биологических образований, ту прочность, которая выражается в органической наследственности»; но так как в мире не существует ничего абсолютно прочного, то «опыт людей не может быть всецело и безусловно уложен в рамки этих сложившихся форм: шаг за шагом он может изменять их», что, собственно, всегда происходило и происходит в действительности [Эмпириомонизм, с. 21].

Психогенетика (Ψ-генетика) — способ изучения психической системы путем анализа объективных условий ее развития, который позволяет определить ее тектологическое состояние в данный момент времени и тенденции дальнейшего развития.

Психодвигательная система — наиболее пластичный и высокоорганизованный биоадаптон, или, в развернутой формулировке, свойственный высшим представителям животного царства способ сохранения организмов, который непрерывно расширяет возможности их адаптации и «существует в массе форм, различных по своей сложности и представляющих все переходные ступени развития, начиная с простейшего приспособления для рефлексов, и кончая очень сложной и совершенной психической системой человека». При этом рефлекс, так же как и инстинкт, сами по себе не есть приспособления для развития, но именно «от них ведет свое начало психическая двигательная система высших животных», которая, собственно, и является таким приспособлением по преимуществу. Для внешних проявлений психодвигательной системы характерно громадное разнообразие реакций, которые «имеют менее непосредственный характер», поскольку «внешняя реакция может во времени отстоять сравнительно очень далеко от вызвавшего ее раздражения», и «во многих случаях связь между этими двумя фактами совсем ускользает от наблюдения»; при этом сами «реакции отличаются большой изменчивостью, непостоянством, сравнительно очень сильной неустойчивостью формы». В целом «вся эта система представляется как сочетание целых миллионов отдельных приспособлений для рефлекса, разнообразных, изменчивых, взаимно связанных разнообразными и изменчивыми связями, и благодаря этому отвечающих на различные внешние раздражения весьма различными, изменчивыми и сложными реакциями. Это громадное разнообразие и изменчивость, грандиозное богатство жизненных проявлений представляет для развития такой материал, что лучше и желать нельзя» [Основные элементы, с. 121-124]. См. центрально-нервная система.

Психокомплекс (Ψ-комплекс) — сокращенный вариант термина «психический комплекс».

Психология (от греч. ψυχή – душа и λόγος – учение) — раздел тектологии, изучающий «психические (или ассоциативные) формы опыта, определяемые его переменным содержанием»; проще говоря, наука о закономерностях психической деятельности. Что же касается этих выявленных ею закономерностей, то они сами собственно «не принадлежат к сфере опыта, к сфере непосредственных переживаний», поскольку не только они, но и все без исключения физические закономерности – это всего лишь абстракции познания, которые получаются из опыта путем отвлечения; так же обстоит дело и с психологией: «она отвлекается от данной конкретной личности, от ее данного, отдельного “я”, имеет дело с психической личностью вообще. Но именно данное отдельное “я”, конкретность данной отдельной личности и есть то, что делает ее опыт организованным индивидуально, а не социально» [Эмпириомонизм, с. 160, 24].

Психоманипуляция — воздействие одной психики на другую с целью вызвать в ней те или другие определенные изменения, при этом в качестве способа воздействия используется принцип психического подбора: в одном варианте «“воздействующий” стремится в психике другого подорвать и ослабить одни комплексы, создавая прямую ассоциативную связь между ними и комплексами “неприятными” – условие для отрицательного подбора, – усилить и упрочить другие, вызывая ассоциацию их с “приятными” комплексами – условие положительного подбора» (метод «кнута и пряника»); в другом варианте «чужую психику “приучают” к чему-либо, систематически вызывая в ней своим воздействием повторение определенного комплекса, делая этот последний “привычным”» (метод «привыкания») [Эмпириомонизм, с. 190-191].

Психомонизм — единство индивидуально организованного опыта, т.е. единая организация различных психик, или, проще говоря, полная их тождественность. Как явление реально проявляет себя лишь в форме психосинергии, но как термин по своему содержанию не сводим к ней, так как помимо одинаковой психонаправленности, или духовного единства, включает в себя прежде всего тождественный психогенез, т.е. одинаковое развитие индивидуальных психик, что возможно лишь в одинаковой для всех индивидуумов среде, а это совершенно нереально.

Психоподбор (Ψ-подбор) — универсальный Ψ-регулятор, который, будучи частной формой подбора, используется как «всеобщий метод генетического познания психических явлений». С позиций эмпириомонизма психоподбор – это возникающая в системе психического опыта «тенденция к жизненному усилению или ослаблению отдельных переживаний в зависимости от их аффекциональной окраски в поле сознания – положительной (удовольствия) или отрицательной (страдания)»; другими словами, альфа и бета психоподбора, т.е. основные его особенности, «сводятся к двум фактам: во-первых, он выступает в поле сознания (непосредственного психического опыта); во-вторых, по направлению он зависит от аффекционала» [Эмпириомонизм, с. 161, 137].

Психореконструкция — воспроизводство сознания другого человека с помощью его высказываний.

Психорея (Ψ-рея) (от греч. ψυχή – душа и ρέος – поток) — это так называемый «поток сознания», т.е. непрерывная смена в сознании психических комплексов, когда возникающие в нем «представления, психические образы, воспоминания с их производными комплексами, группируясь массами, иногда прямо несчетными, в ассоциации “по сходству”, взаимно влияя друг на друга и смешиваясь, сами по себе имеют тенденцию расплываться в психической среде. Вновь и вновь всплывая среди других, они воспроизводятся каждый раз неполно, с вариациями; их цепи то и дело переплетаются; их накопление дало бы в результате, наконец, совершенно перепутанную, хаотическую ткань, если бы их не связывали и не удерживали отдельными группами устойчивые, прочные комплексы: слова, а также иные символы, как, например, научные знаки и схемы, образы искусства и проч.» [Тектология, кн. 2, с. 131].

Психосинергия (от греч. ψυχή – душа и συνεργία – содействие, соучастие) — социальная психосогласованность, возникающая в гармонично устроенном обществе с однородной организацией индивидуального опыта и единой социальной ориентацией составляющих его индивидуумов. В народной тектологии это социальное явление получило название «единодушие», или «общая духовность».

Психосфера (Ψ-сфера) — в широком значении – психика биосферы, т.е. совокупная психика всех живых организмов, от моноцитов до человека; другими словами, это глобальный психический процесс, развивающийся в геосфере, интегрирующий в себя психическую деятельность всех живущих в ней организмов, от простейших до высокоорганизованных; в более узком значении – психика антропосферы, т.е. совокупная психика всех людей, составляющих человечество; или, в понятиях тектологии, интегральная сумма всех индивидуальных психик, эгрессивным центром которых (взаимосогласованной частью) является социосфера (S-сфера). С позиций эмпириомонизма психосфера шире эйдосферы, которая, в свою очередь, шире социосферы, т.е. Ψ ⊇ S ⊆ I или Ψ » I » S, где Ψ, S, I – соответственно психо-, социо- и эйдосфера.

Психотип обывателя — в зависимости от знака доминирующего подбора – две ярко выраженные крайности: «тип благодушно-веселого, полного мелочной активности – при “благополучной” судьбе и преобладании положительного подбора, или же типа раздражительно-мнительного, с наклонностью к навязчивым ипохондрическим идеям – при “неудачной” жизненной карьере и преобладании отрицательного подбора» [Эмпириомонизм, с. 190].

Психофен (от греч. ψυχή – душа и φαίnω – являть, обнаруживать) — элемент психофении, т.е. та или иная отдельно выделенная двигательная реакция организма, выражающая его психическое состояние вообще или конкретное психическое переживание в частности, например: улыбка, смех, плач, крик, бег, сидение и т.д.

Психофения (от греч. ψυχή – душа и φαίnω – являть, обнаруживать) — в терминологии эмпириомонизма высказывание, т.е. выражение живым организмом своего психического состояния в той или иной форме своих двигательных реакций. За пределами нашего непосредственного психического опыта всякие иные, т.е. не наши собственные, переживания «становятся доступны нашему познанию лишь косвенным путем – посредством высказываний». Именно эта вполне определенная и постоянная связь наших собственных психических переживаний (восприятий, представлений, стремлений, эмоций) с нашими двигательными реакциями и «служит основой для объединения нашей психической жизни с жизнью других существ, основой для “взаимного понимания” того, что переживается нами и другими» [Эмпириомонизм, с. 40].

Психофеногенез (от греч. ψυχή – душа, φαίnω – являть, обнаруживать и γένεσις – рождение, творение, происхождение) — возникновение и развитие феномена психофении в результате биосоциального подбора внешних двигательных реакций организма. Практически «всякая психическая реакция, если она проявляется внешними движениями, захватывает множество мускульных элементов – гораздо большее число их, чем может констатировать прямое наблюдение». В силу величайшей связности психической жизни в массе случаев двигательная реакция затрагивает в различной степени самые различные области мускульной иннервации, изменяя тонус самых различных мышц, даже если это и не нужно для непосредственного приспособления к условиям среды. В результате каждое целесообразное движение сопровождается целым рядом непосредственно излишних «сочувственных» движений, необходимость которых возникает из иррадиации нервного возбуждения в психической системе: «из неизбежной его передачи по ассоциативным путям от элементов, играющих главную роль в реакции, ко многим другим». Для отдельной психики вне ее связи с другими все эти сочувственные движения являются совершенно непроизводительной растратой иннервационной энергии, и выгода организма требует возможно большего их ограничения: «подбор должен устранять их в процессе развития». Но в совместной жизни людей все обстоит иначе: «именно на счет некоторых видов сочувственных движений шло, главным образом (хотя не исключительно), развитие форм выражения. Процесс подбора направлен к выработке таких приспособлений, которые достигали бы наибольших результатов относительно наименьшими затратами энергии. Поэтому, если сочувственные движения, будучи вообще неизбежны в силу основного устройства психики, являлись в то же время непосредственно бесполезными, то вполне естественно, что подбор иначе воспользовался ими. Он приспособил очень многие из них для специальной роли выражающих реакций; и притом опять-таки избрал и особенно развил в эту сторону именно те из них, которые могли выполнить свое назначение с наибольшей экономией в затратах энергии» [Познание с исторической точки зрения, с. 162-163].

Психофенόм (от греч. ψυχή – душа и φaίnw – являть, обнаруживать) — вся совокупность форм выражения живым организмом своего психического состояния, т.е. комплекс всех в целом двигательных реакций организма, которые связаны с его психическими переживаниями, включая и такие специализированные формы выражения, как мимика, речь, искусство.

Психофеносфера (Ψ-феносфера) (от греч. ψυχή – душа, φaίnw – являть, обнаруживать и σφαῖρα – шар) — среда высказываний, в которой происходит объединение психической жизни индивидуумов и их социализация.

Психофизиологическая формула человека — сумма биогенов и эйдогенов, а формула его социальности: сумма социогенов.

Психофизиологический комплекс — комбинация одних и тех же элементов опыта в субъективно-объективном их восприятии, при этом совершенно безразлично, будут ли браться для анализа элементы из ряда физиологического или из ряда психического, поскольку с позиций эмпириомонизма, а еще точнее, энергомонизма, «каждый раз дело будет идти об одной и той же энергетической величине, потому что энергетическое познание отвлекается от способа восприятия» и «не берет, например, ряд зрительный и ряд тактильный как отдельные энергетические комплексы». Как в обычном физическом комплексе, который называется телом, «один из рядов опыта является организующим для других, например, ряд тактильный», так и в комплексе психофизиологическом один из его рядов играет роль «организующего, основного для познания», и таким является «именно ряд физиологический как более определенный, более устойчивый в своих отношениях. Но это различие и здесь так же несущественно для познания, как в физическом комплексе различие организующего тактильного и группирующихся около него зрительного, акустического и т.д. рядов». Одно и то же познавательное целое – психофизиологический комплекс – «может восприниматься различными способами, но для познания остается одним и тем же», поскольку «различия элементов исчезают в единстве отношений, и цельность познания восстанавливается» [Эмпириомонизм, с. 33].

Психофизиологический монизм — это «психофизиологический параллелизм жизни, но не в дуалистическом, а в строго монистическом его значении: параллелизм не двух атрибутов одной субстанции, не двух сторон одной реальности, а параллелизм отражаемого с его отражением, такой же, какой наблюдается при взаимодействии всех возможных комплексов опыта, когда одни комплексы “отражаются” в других и обратно». Такой монизм «признает, как факт, психофизиологический параллелизм жизни, или, говоря общее, функциональную зависимость между жизнью физиологической и непосредственными переживаниями», однако объясняет эту связь «только в действительных соотношениях опыта, не пытаясь выйти за его пределы. В опыте параллелизм, или однозначащая функциональная зависимость, выступает как постоянное отношение именно там, где дело идет об “отражении” одного комплекса в другом или, выражаясь точнее и отчетливее, о результатах влияния одного комплекса на другой. Конечно, параллельны не только “отражение” с “отражаемым”, но также и два “отражения” одного и того же третьего»; однако так как в опыте не обнаруживается «ничего третьего, “отражением” чего могли бы быть одновременно и физиологический процесс, и поток непосредственных переживаний», а за пределы опыта эмпириомонизм не выходит, то, оставаясь на его позициях, следует «принять, что из двух последних одно является “отражаемым”, а другое отражением”. Но так как история психического развития показывает, что объективный опыт с его нервной связью и стройной закономерностью есть результат долгого развития и лишь шаг за шагом кристаллизуется из потока непосредственных переживаний», то необходимо также «принять, что объективный физиологический процесс есть “отражение” комплекса непосредственных переживаний, а не наоборот». Естественно, возникает «вопрос: если “отражение”, то в чем же именно?» Ответ эмпириомонизм дает сообразно с принятой им социально-монистической концепцией опыта: «жизнь физиологическая есть результат коллективной гармонизации “внешних восприятий” живого организма, из которых каждое является отражением одного комплекса переживаний в другом (или в нем самом). Другими словами: физиологическая жизнь есть отражение жизни непосредственной в социально-организованном опыте живых существ» [Эмпириомонизм. с. 84].

Психофизиологическое изменение — кризис биоформы, который психически воспринимается как удовольствие и страдание, а физиологически – как развитие и деградация.

Психофизическая дисгармония — взаимное несоответствие индивидуально-организованного опыта с опытом, организованным социально, «когда восприятия или представления “неправильны”, “не соответствуют вещам”, когда человек испытывает “иллюзию”, принимая одну “вещь” за другую, или переживает “галлюцинации”, “ошибки памяти”, или просто “не понимает”, с какой вещью имеет дело, то он, с одной стороны, может неудачно реагировать практически, так что получает от данной “вещи” различные вредные воздействия, с другой стороны, оказывается неприспособлен теоретически, т.е. его высказывания порождают противоречия в других людях, а также и в нем самом, поскольку он усвоил себе коллективный опыт» [Эмпириомонизм, с. 25].

Психофизическая когеренция — непрерывная гармонизация физического опыта путем устранения противоречий и его расширение путем внесения в него новых элементов психического опыта отдельных развивающихся личностей. Иначе говоря, согласование психического и физического опытов идет по двум встречным направлениям: согласно первому – дисгармонические элементы физического опыта «в процессе развития шаг за шагом устраняются, сохраняя свое значение сначала все для меньших и меньших групп общества и затем только для отдельных личностей»; согласно второму – психический опыт принимает мало-помалу характер физического, «распространяясь в обществе все шире и шире» [Эмпириомонизм, с. 27].

Психофизический дихотомизм (от греч. δίχα – на две части, отдельно, врозь и τομή – сечение, разделение) — «вера в реальную жизнь без переживаний», опирающаяся на «мысль, что переживания – только эпифеномен, побочное явление жизни» [Эмпириомонизм, с. 38].

Психофизический дуализм (ΨΦ-дуализм) — это не просто существование двух типов организации опыта, а существование их в противоречии. Исторически генезис дуализма в опыте и познании непосредственно связан с нарушением тектологического принципа соответствия, ибо «дуализм опыта и познания начинается не там, где существуют два типа организации опыта», т.е. индивидуально- и социально-организованный опыт, а «там, где тот и другой тип не находятся в организованном соотношении, т.е. не объединены гармонически»; иначе говоря, дуализм в опыте и познании «получается в том случае, если индивидуально-организованный опыт перестает быть нераздельной частью опыта социально-организованного, если первый складывается в самостоятельные формы, независимые от форм второго, не приспособленные к ним гармонически, словом, если “психическое” превращается в особый мир со своими собственными категориями и законами, не образующими органическое единство с категориями и законами “физического”. Тогда мир опыта, лишенный целостности, превращается в мир противоречий и борьбы». Единственный «выход из этого дуалистического положения возможен только в том случае, если произойдет систематическое приспособление опыта индивидуально-организованного к организованному социально, так что первый найдет себе место в объединяющих формах второго», как, например, «клетка в системе тканей организма» [Эмпириомонизм, с. 28].

Психофизический критерий (ΨΦ-критерий) — эмпириомонистическое правило идентификации данных опыта, суть которого в следующем: если «данные опыта выступают в зависимости от состояний данной нервной системы», то «они образуют психический мир данной личности»; если же «данные опыта берутся вне такой зависимости», то «перед нами физический мир» [Эмпириомонизм, с. 11].

Психофизический метаморфоз (ΨΦ-метаморфоз) — переход психических комплексов в физические путем труда и познания. Труд есть «сознательно-целесообразная деятельность людей», цель которого «существует первоначально как определенная психическая комбинация» – представление в их сознании. Затем «посредством труда эта цель, эта психическая комбинация “реализуется”, представление превращается в действительность. И труд потому может выполнить это чудо, что сам он есть именно социальная практика в ее основной форме, всегда социальная, хотя бы это был труд одного отдельного работника. Труд социален, прежде всего, по своему материалу: это физические, т.е. социально-организованные комплексы – “тела”, и они именно постольку годятся быть материалом труда, поскольку они, действительно, вошли в коллективно-организованную систему опыта и в ней кристаллизовались». Работать физически можно лишь с такими предметами, которые, во-первых, «имеют “общезначимое” существование, а не существование только для личности, в ее индивидуальной системе опыта (например, самая полная и самая упорная галлюцинация – все же не подходящий материал для физического труда)», и которые, во-вторых, «обладают определенными свойствами и определенными отношениями к другим физическим телам, потому что все трудовое применение основано на этих самых свойствах и отношениях»; при этом все эти определенные физические свойства и отношения опять же «являются организованным воплощением все той же коллективной практики. Далее, труд социален по своему методу, по своим приемам: они возникают и развиваются в историческом процессе социальной жизни людей, все в той же коллективной практике». И наконец, сама «цель всякого данного трудового акта, социальна она или не-социальна, или даже анти-социальна по своему непосредственному направлению (каковым бывает, например, всякий труд, направленный реакционно) является социальной с точки зрения ее генезиса, поскольку сам человек, в сознании которого она зарождается, со всем строем своих стремлений и мыслей, есть продукт социальной среды, в которой он развивался. Другой путь перехода психических комплексов в физические, это познание (по существу – производная и частная форма трудовых процессов). Если какой-нибудь человек “индивидуально” открывает какое-нибудь явление, скажем, астроном – новую планету, физик – не наблюдавшуюся раньше радиацию, то первоначально тут выступает в качестве данного только индивидуальное восприятие или ряд восприятий, – опыт психический. Физический комплекс организуется затем, на этой основе, таким способом, что применяются научно-технические методы контроля и исследования. Посредством социально выработанных приемов должно быть установлено, прежде всего, что дело идет не о простой иллюзии» (порожденной, к примеру, самовнушением или психическим расстройством), – «что наблюдаемые факты способны приобрести “общезначимый” характер, занять место в практике коллектива, а не только индивидуума. Затем, посредством научно-технических же методов – измерений, вычислений и т.п. – должны быть определены “физические свойства”, входящие в состав нового комплекса, и его соотношения с уже раньше установленными физическими комплексами опыта, например, координаты нового астрономического “тела”, его расстояние от земли, форма орбиты, угловой диаметр, и т.п. Так, шаг за шагом, познание вводит новое явление все полнее и совершеннее в систему физического опыта, где оно и упрочивается затем, как “действительность”, т.е. как часть живого содержания социальной практики человечества» [Философия современного естествоиспытателя, с. 128-129].

Психофизический монизм (ΨΦ-монизм) — гармонизация двух типов опыта, психического и физического в процессе их познания, которая «сводится к тому, что и физическое, и психическое подводятся под одни и те же обобщающие формы – “категории” или “законы”, противоречие начинается там, где это не удается. Например, поскольку познающий подчиняет и физическое, и психическое единому закону причинности, постольку оба ряда гармонически объединяются в познании; поскольку он подводит физическое под категорию причинности, а психическое – под категорию “свободы”, т.е. необусловленности, или представляет причинные цепи обоих рядов абсолютно раздельными, нигде не сливающимися, постольку перед нами противоречие физического и психического ряда в виде ”дуализма”, т.е. невозможности для познания довести до конца свою объединяющую и обобщающую тенденцию» [Эмпириомонизм, с. 25-26].

Психофизический организм (ΨΦ-организм) — адаптивно пластичный высокоорганизованный самовоспроизводящийся комплекс, который с генетической точки зрения есть «результат эволюции самостоятельной клетки типа protozoa» [Эмпириомонизм, с. 53].

Психофизический параллелизм — это «учение о параллелизме явлений сознания и бессознательного в природе», согласно которому «закон причинности строго применим к фактам физическим в отдельности», а «психические явления связаны в свою очередь известной законностью», при этом «та и другая связь явлений вполне параллельны между собою, т.е. изменения в области физического и психического мира совершаются одновременно и в полном соответствии, но одни не могут признаваться причиною других и обратно; их взаимная зависимость есть не причинность, а параллелизм; как две параллельные линии не пересекаются, но постоянно сохраняют между собою связь направления – так явления физические не могут переходить в психические и обратно, хотя изменения тех и других взаимно соответственны». Это учение противоречит закону энергии и по сути является «остатком статической теории “внутренней свободы”» [Основные элементы, с. 140].

Психофизический эмпиризм (ΨΦ-эмпиризм) — философия опыта, проблемным полем которой является «самый общий философский вопрос – об отношении психического и физического мира». В современных философских концепциях опыт трактуется с позиций индивидуализма, а поскольку в них субъект познания – индивидуум, то с точки зрения индивидуальной познавательной деятельности и решается основной вопрос философии. Представление о социальности опыта и познания совершенно чуждо индивидуалистическому мировоззрению, порождающему мнимые «параллелизмы» и «антитезы» между опытом психическим и физическим. Социально-трудовое миропонимание, наиболее последовательным выразителем которого явился эмпириомонизм, устраняет все противоречия между двумя областями опыта и преодолевает их якобы «непреодолимый» дуализм. Как философия единого опыта эмпириомонизм «признает, во-первых, принципиальную однородность обеих областей опыта и, во-вторых, необходимость подчинения психического опыта познавательным формам, возникающим на почве опыта физического. Принципиальная однородность заключается в тожестве элементов той и другой области и в объяснении различия их закономерности как различия индивидуальной и социальной организованности опыта – двух стадий организующего процесса. Подчинение же психического опыта нормам физического выражается в психоэнергетике с различными ее частными применениями» [Эмпириомонизм, с. 334].

Психоэнергетика (Ψ-энергетика) — метод количественного описания психического опыта, базирующийся на идее принципиального единства опыта, что в области методологии сводится к идее энергетичности сознания и означает подчинение психического мира принципу всеобщей энергетики. При таком подходе всякая психическая система рассматривается как «интегральная энергетическая величина», а все отдельные психические переживания – как ее энергетические дифференциалы, которые для всего своего психического целого «могут являться положительными или отрицательными величинами, увеличивающими или уменьшающими сумму энергии этого целого». Более того, с позиций психоэнергетики энергия психических процессов входит в состав социальных, поскольку «психические явления представляют собою ту же сумму энергии, что и соответствующие им физиологические: разница только в способе восприятия, более прямом и более косвенном, а он не изменяет количественных отношений энергии» [Эмпириомонизм, с. 135, 252].

Путь к социализму — путь через обобществление средств производства, но чтобы это осуществить, необходимо отобрать их у частных собственников. Сделать это может лишь не владеющий ими и поэтому подчиненный их владельцам класс, при этом ему придется преодолеть сильнейшее сопротивление господствующих классов, которые яростно и со всей энергией будут защищать свою собственность. Следовательно, «путь к социализму идет через классовую борьбу» [Путь к социализму, с 6].

Пэ-баланс (P-баланс) — нормальное распределение поступающего в человеческий организм фосфора между двумя остро нуждающимися в нем системами, центральной нервной и половой. Как известно, производство сперматозоидов «конкурирует с жизнедеятельностью нервных клеток, требуя относительно большой затраты необходимых им фосфоробелковых или “нуклеопротеидных” веществ: наибольшую долю сперматозоида составляет ведь ядро, столь богатое ими» [Тектология, кн. 2, с. 80]. Естественно, величина этих затрат сказывается в той или иной степени на работе ЦНС и, в частности, мозга; поэтому постоянный, пусть даже очень малый, недочет в балансе этих драгоценных материалов снижает интеллектуальную деятельность индивидуума, чрезмерно увлекающегося «производством сперматозоидов». И наоборот, при продолжительном или же постоянном сдвиге P-баланса в другую сторону, уже ЦНС по линии ассимиляции фосфора попадает в сферу действия положительного подбора, в то время как отрицательный подбор по этой же линии угнетает половую систему. Образно говоря, колеблющийся спрос на фосфор порождает кризисы перепроизводства или недопроизводства сперматозоидов. Устойчивое нарушение фосфорного баланса той или другой системы формирует соответственно два хорошо известных психофизиологических типа личности: тип Дон Жуана и тип Фауста.