Терминариум

Т

Тавтология (тождесловие) — объяснение, которое «повторяет и утверждает то же самое, что надо объяснить». Тавтологией, например, является формулировка долга, которую дал этический фетишист Кант: «долг есть долг и требует исполнения, потому что он есть долг» [Наука об общественном сознании, с. 385].

Таксис (от греч. τάξις – расположение, устроение) — двигательная реакция свободно передвигающихся организмов (животные, бактерии, некоторые грибы и водоросли), а также некоторых клеток и органоидов (споры и гаметы, обладающие жгутиками, лейкоциты, хлоропласты), выраженная в форме направленного перемещения к источнику раздражения (положительный таксис) или от него (отрицательный таксис). В зависимости от источника стимуляции ответная мотореакция живых организмов подразделяется на фототаксис (источник – свет), гидротаксис (влага), термотаксис (температура), хемотаксис (химические вещества), в частности аэротаксис (кислород), и др. Примерами таксиса являются: реакция личинок мясной мухи на свет; ориентация по солнцу у пчел, муравьев, мигрирующих бабочек, рыб и перелетных птиц; бросок богомола на жертву или переползание плазмодия миксомицетов в сторону повышенной влажности.

Тактика — «приемы текущей борьбы», применяемые для достижения отдельной промежуточной цели на пути продвижения к конечной цели, намеченной стратегией. Тактика лишь определяет наиболее соответствующие данному моменту методы борьбы, в максимальной степени обеспечивающие стратегический успех всей борьбы в целом. В зависимости от формы борьбы тактика бывает военно-боевая, революционная, парламентская, стачечная, террористическая, партизанская и т.д. [Тектология, кн. 1, с. 296].

Тактильный комплекс — совокупность элементов психического опыта, «воспринимаемых при помощи чувства давления и чувства температуры: элементы формы и пространства, какие даются нам ощупыванием тела, элементы тепла и охлаждения, выступающие рядом с ними», элементы твердости, шероховатости, пластичности и т.д. В ряду других чувственно воспринимаемых психических комплексов – зрительного, слухового, вкусового, обонятельного и вестибулярного – тактильный играет «особую – организующую роль», которая «связана с его особенным значением – значением в биологической борьбе». Как правило, лишь при наличии тактильного комплекса «предметы могут оказываться очень полезными или очень вредными для жизни: все объекты “производства” в смысле экономистов – материалы труда, орудия, предметы потребления – представляют “осязаемые” предметы»; а тела, воспринимаемые без тактильного комплекса, например, «тени, отражения, облака, являются жизненно неважными (по крайней мере, непосредственно неважными; косвенно и они могут приобретать большое значение, как, положим, дождевые облака)». Кроме того, большое значение имеет тесно связанная с этой биологической ролью большая информативность тактильного комплекса, т.е. его достаточно исчерпывающие полнота и определенность, получаемые при ощупывании предметов; однако в этом отношении он скорее уступает зрительному комплексу, который часто выступает как центральный, организующий все остальные чувственный комплекс, когда тактильного не имеется в наличии, «а иногда даже и при его наличности» [Эмпириомонизм, с. 7, 9-10].

Танец (от греч. Διόνυσος – бог вина и веселья, покровитель драматического искусства, в честь которого устраивались буйные шествия и пляски) — один из элементов коллективного творчества, который, будучи достаточно выразительной формой психофении (своеобразным «языком эмоций»), с самого своего зарождения служил «орудием социальной организации людей» [Вопросы социализма, с. 421], эффективным и многократно проверенным «способом для коллектива достигать подходящего к предпринимаемому делу единого настроения, например, военные танцы – перед выступлением в поход, серьезные и важные “танцы совета” – перед совещаниями общины» или безудержно веселые, исступленно восторженные пляски – на дионисийских празднествах. Как известно, «зародышем танцев было живое повествование, в движениях и жестах, о событиях, интересующих коллектив: о войне, охоте, браках и т.п. Это подражание являлось, конечно, сокращенным; а так как в нем принимали участие, обыкновенно, несколько лиц, то им приходилось согласовывать свои движения, что вносило в них мерность, ритм и плавность» и усиливало общее выражение чувств и настроения [Роль коллектива в истории, с. 9-10]. Но если с самого начала танцы играли (а «в жизни сохранившихся до нашего времени племен родового и раннего феодального быта» до сих пор еще играют) очень значительную практическую роль в организации коллектива, то в дальнейшем своем развитии они «утрачивают эту прозрачную определенность их функции, как и большую долю своего идеологического значения. Мы их знаем почти уже исключительно как “средства развлечения”. Они, однако, вполне сохранили свой открыто-социальный характер. Создавая единство настроения, они способствуют психическому сближению людей, и это их свойство, сознательно или бессознательно, продолжает эксплуатироваться, в особенности для подготовки семейной связи между молодыми людьми брачного возраста. Даже в приятном возбуждении, вызываемом танцами, существенным моментом является социальное единение людей в их физической активности. Вообще, оставаясь одним из видов идеализированного языка эмоций, танцы обладают и организующей функцией, подобно языку, только, разумеется, очень ослабленной количественно» [Культурные задачи нашего времени, с. 15-16].

Твердое тело — «сложнейший комплекс молекулярных колебательных движений, весьма быстрых и в обычном состоянии тела ограниченных взаимными сопротивлениями частиц» [Тектология, кн. 2, с. 203].

Творческий индивидуум — средоточие социальной активности. Будь то «гений или простой работник – безразлично, – в своем творчестве, познавательном и практическом, отдельный человек всегда – точка приложения социальных сил», т.е. не более и не менее, чем одна из рабочих клеток социального организма, а не «“чистая индивидуальность”, независимая от общественной среды», или некий «оторванный, замкнутый в себе кусочек природы» [Наука и философия, с. 31, 33].

Творчество — это «высший, наиболее сложный вид труда», который «слагается из организующих (или дезорганизующих) человеческих усилий» и «продукт которого не является воспроизведением готового образца», а всегда «есть нечто “новое”», тектологически означающее новую комбинацию опыта. Творческий процесс протекает по схеме «конъюгация плюс подбор»: «его первая фаза – комбинирующее усилие, вторая – подбор его результатов, устранение неподходящего, сохранение подходящего. В труде “физическом” комбинируются материальные вещи, в “духовном” – образы», причем «комбинирование и подбор образов происходит несравненно легче и быстрее, чем материальных вещей». Творческий процесс «всегда коллективен, как бы ни были в частных случаях узко-индивидуальны его цели и его внешняя, непосредственная форма (т.е. и тогда, когда это труд одного лица, и только для себя)»: «творческие усилия необходимо должны опираться на прежние результаты коллективного труда» [О пролетарской культуре, с. 192-194]. Как «особый, сверхквалифицированный тип сложного труда» творчество «выражается в “созидательной инициативе”, “строительстве”, “изобретательстве”, “исследованиях”, вообще в решении переменных задач – технических, художественных, научных, политических», причем психофизически оно характеризуется тем, что в нем «не только совместно участвует особенно большое число элементов нервной системы, но и должны постоянно вовлекаться еще новые и новые, образуя не встречавшиеся раньше изменчивые комбинации», для чего «требуются психофизические стимулы, которые выводили бы мозг из обычных равновесий его частичных механизмов». Эту роль играют всякие «новые воздействия извне, вариации впечатлений, нарушающие шаблонный ход жизни», при этом «чем сильнее и сложнее внешнее возбуждение, тем большее число чувствительно-двигательных механизмов оно затронет, создавая тем самым общение между ними; чем менее привычно это возбуждение, тем более необычные, оригинальные комбинации в мозгу в результате его могут получиться». Такие стимулы берутся, во-первых, из «общения с природой», живая связь с которой – «это естественный источник творческих возбуждений, источник наиболее драгоценный и даровой»; во-вторых, из искусственных источников, каковыми являются «театры, музеи, книги, собрания, игра личных чувств и смена личных связей, а также временная перемена обстановки путешествиями и проч.» (включая и такие разрушающие человеческий организм искусственные источники, как алкоголь, наркотики, азартные игры и разврат); и в-третьих, из самих «процессов разрушения как таковых», когда под ударами судьбы «организм теряет свое жизненное равновесие», вследствие чего «также возникают новые и новые комбинации, на которых может основываться творческая работа. Разумеется, она тогда непродолжительна и не может достичь той наибольшей широты, какая свойственна творчеству в условиях роста и расцвета жизни», поскольку человеческий организм в этом случае работает на износ, как машина «без ремонта происходящего в ней стирания частей, всякой порчи и поломок» [Тектология, кн. 1, с. 271-272].

Тейлоризм — научная машинизация человека. Как некогда мануфактурное разделение труда, тейлоризм «превращает рабочего в машину» и подобным же образом «подготавливает дальнейший переход к машинам», правда, «все это в меньших размерах», так как распространяться он может «только в таких отраслях, где еще применяются большие массы вполне механического труда». Что же касается прогрессивности тейлоризма, то он «гораздо больше заключает совершенствованные способы эксплуатации, чем улучшенные способы производства»; иначе говоря, он «прогрессивен» лишь в частных интересах, а не в интересах всего общества. Единственная сторона в тейлоризме, полезная для общественного развития в целом, – это та, которая касается повышения производительности труда: в тейлоризме «правильна мысль изучить “научно”, т.е. систематически, движения работника, чтобы определить наилучший способ выполнить ту или иную работу, чтобы, где можно, упростить ее, устранить лишние движения, достигнуть наибольшего соответствия между условиями работы». Когда удается упростить работу, облегчить ее, минимизировать число нужных движений, то в конечном итоге «получается повышение производительности, т.е. успешности труда; а оно полезно для развития общества». Но тейлоризм нацелен не на производительность труда, а на его интенсивность, т.е. напряженность труда. Он производит отбор среди наемной рабочей силы и делает ставку на самых лучших работников: «суть дела заключается в том, чтобы отобрать этих “очень хороших” работников и дрессировать их для “гигантской” работы, остальных же отбросить». Но это выгодно только частному капиталу, а не всему обществу: «интересы всего общества требуют, чтобы его рабочая сила была использована как можно полнее и совершеннее и чтобы она дальше росла и развивалась». Конечно, «повышение производительности труда полезно для общества в целом, можно считать, при всяких условиях», но вот «повышение напряженности труда полезно не при всяких условиях. Общество выигрывает, если работник с прежней затратой труда произведет вчетверо больше продукта; но оно ничего не выигрывает, а напротив, теряет, если из одного работника выжмет труда вчетверо больше нормального, а три других работника пропадут задаром: если труда столько же, то рабочая сила общества не растет, а падает». Плюс ко всему неизбежное отупение выдрессированного тейлоризмом «элитного» работника: «разве может человек не отупеть, выполняя изо дня в день, из года в год учетверенную, вполне механическую работу под строжайшим, непрерывном, можно сказать, каторжным надзором? Нечего и говорить, что он должен отупеть, как это было с наиболее специализированными работниками прежних мануфактур. Как и они, он превращается в настоящую машину»; более того, по ходу дрессировки между ним и работодателем «водворяется полное, ненарушимое согласие» и полное довольство своим положением – «разве это не прямое доказательство такого отупения? Разве не бессознательное существо тот, кто даже не понимает разницы интересов?» И наконец, еще одна «прелесть» тейлоризма: при отупляющем напряжении человеческая машина преждевременно изнашивается, ее выбрасывают и заменяют свежей. Частному капиталу все равно, но для развития всего общества нет никакой пользы так сжигать свои рабочие силы – один только вред, величину которого трудно измерить [Между человеком и машиною, с. 15, 11-12].

Тектика (от греч. τέκτων – строитель) — внутреннее строение определенной ризомы, того или иного ее фрагмента, включая структуру отдельных ее звеньев – «матрешек».

Тектогенез (от греч. τέκτων – строитель и γένεσις – становление) — «возрастание организованности» в мире, наблюдаемое как мировой прогресс [Эмпириомонизм, с. 106], как «бесконечный поток организующейся активности» [Философия живого опыта, с. 240]. Этот эмпирический факт является результатом «неравенства положительного и отрицательного подбора: в первом всегда есть возможность его продолжения, второй постоянно обрывается, сам себя исчерпывая», и хотя «количественный перевес на его стороне огромный» – «все-таки сумма организованности возрастает» [Тектология, кн. 2, с. 206].

Тектогенетическая точка зрения — тектологический подход к истории происхождения той или иной системы, включающий в себя изучение как внутренней, так и внешней истории развития данной ее формы, т.е. все тот же исторический метод, но проведенный строго по правилам тектологии. Другими словами, тектогенетическая точка зрения – это ретроспективное исследование системы с точки зрения тектологического развития ее форм с целью выяснить, почему данная система в определенной фазе своего системогенеза имела ту или иную форму. Почему, например, эмбриональная клетка стала целым организмом? Каким образом, каким путем это произошло? Схема ее системогенеза следующая. Изначально «она находилась в благоприятной среде, обусловившей ее рост и развитие: внутри материнского тела, окруженная питательной жидкостью, защищенная от всяких враждебных воздействий внешнего, стихийного мира. Из этой среды она легко ассимилировала новые элементы; за счет них зародыш вырастал, причем его строение усложнялось. Различные его части дифференцировались в зависимости от различия условий – своего положения в нем, связанной с положением функции, а также менявшейся с ходом развития среды. Так получился в конце концов взрослый организм, который обладает максимальной суммой активностей и высшей их организованностью, но также находится в наиболее неблагоприятной среде и уже только поддерживает свое равновесие в ней в течение некоторого периода: зрелости и размножения» [Тектология, кн. 2, с. 241-242].

Тектограф (от греч. τέκτων – строитель и γράφω – чертить, рисовать) — графическая схема организационной связи. Например: если условиться обозначать объединяемые элементы-комплексы кружками, выделяя белым цветом выше организованные, а черным – ниже организованные, и символизировать их связку простой черточкой, то «простейшая ингрессия будет иметь такой вид:

Более сложная, но однородная, с обратимыми связями:

Ингрессия с необратимой связью:

Эгрессия простейшая:

Эгрессия более сложная:

Дегрессия простейшая:

Дегрессия более сложная:

Эти схемы не надо представлять себе грубо пространственно. Например, последняя может одинаково соответствовать и внутреннему и наружному скелету, хотя графически черный кружок помещен в центре. Графические схемы достаточно ясны, чтобы видеть, что эгрессия и дегрессия разлагаются на несколько ингрессий с необратимой связкой» [Тектология, кн. 2, с. 151].

Тектография (от греч. τέκτων – строитель и γράφω – чертить, рисовать) — графическое изображение системных связей, т.е., образно говоря, графический портрет какой-либо выделенной системы или комплекса взаимосвязанных систем.

Тектократия (от греч. τέκτων – строитель и κράτος – власть) — власть тектората, организаторско-волевая активность которого направлена на реализацию коллективистского идеала: «полное уничтожение классов и коллективная организация производства, переход организующих функций и как внешнего их выражения – собственности на средства производства в руки всего общества в его целом; при этом каждая трудоспособная личность без различия специальности является работником наряду с другими; если же выполняет руководящую роль, то лишь по поручению коллектива и под его контролем; в распределении неравномерность допускается в соответствии с повышением затрат энергии при более сложном и напряженном труде». Поскольку «нынешняя классовая дифференциация с ее противоречиями – явление мирового масштаба», то решить задачу социальной контрдифференциации в таком же масштабе может только коллективистский идеал: «он не суживает, а, напротив, расширяет дальше ту конъюгацию трудовых активностей, которую развил капитализм и в силу которой уже теперь в трудовой стоимости любого продукта слиты атомы труда миллионов и миллионов людей», но «к ней он присоединяет конъюгацию организаторско-волевых активностей, централистически охватывающую мировой коллектив». Этим коллективистский идеал «уничтожает анархию производства – исходный пункт дезингрессий классовой системы; а выражение этой анархии – обмен товаров – заменяет централизованным планомерным распределением продуктов, соответствующим организации производства», причем «вместе с разъединяющими дезингрессиями анархии устраняются препятствия для прогрессивного расширения и углубления социально-конъюгационных процессов», которые вынуждаются собственно «функциями коллектива, действующего через отдельные, подвижные группировки своих членов, как через свои органы. Это – действительная социальная контрдифференциация, а значит, тектологически действительное решение поставленной эпохой задачи» [Тектология, кн. 2, с. 74, 77-78].

Тектолог (от греч. τέκτων – строитель и λόγος – учение) — это «новый тип ученого: широко образованный, монистически мыслящий, социально-живущий» представитель элиты. Тектолог систематизирует «весь коллективный опыт в объединяющие формы познания», знание которых «заменяет знакомство с бесконечными деталями» и позволяет ему свободно и правильно ориентироваться в любой специальной области, частности и мелочи которой ему «неизвестны, но все в общем для него понятно, и с каждой из этих частностей и мелочей он может легко ознакомиться, как только пожелает». Более того, при владении общими методами познания и практики тектологу достаточно «подойти» с ними «к любому вопросу, к любой жизненной задаче, и он разрешит этот вопрос, эту задачу, хотя они вне его “специальности”. А при старой специализации человек “подойти” не в силах, общих методов не имеется, – для разрешения частного вопроса, частной задачи надо овладеть целой новой специальностью, что может потребовать всей жизни человека». Старый тип ученого, т.е. «филистер-специалист» узкого профиля, «становится не только уродливой, но и бесполезной фигурой, он не в силах ничего создать в своей области, потому что приемы его стереотипны» и специфичны, «в лучшем случае он годится еще для собирания фактов; но и тут зачастую приносит вред вместо пользы, не умея разобраться в этих фактах, без толку их нагромождая или даже бессознательно их искажая соответственно своей отжившей точке зрения». В отличие от этого «человека-дроби» в тектологе «выражается сознательно-систематическое собирание человека» в «человека-целое». С исчезновением дифференциального человека заканчивается пролог человеческой истории, приход интегрального человека означает начало истории. Мы живем в эпоху собирания человека, и хотя «человек еще не пришел, но он близко, и его силуэт ясно вырисовывается на горизонте» [Вопросы социализма, с. 42, 44, 46].

Тектологическая граница — вся сумма соприкосновений комплекса с его средою, которая характеризуется цепью дезингрессий с ее активностями [Тектология, кн. 1, с. 166]. Пересечение границы, направленное из комплекса в среду, неэквивалентно обратному, так как разным способам пересечения сопутствуют разные взаимодействия. Тектологическая граница между двумя смежными отдельными комплексами – это «область равновесия противоположно направленных активностей, входящих в организационную связь того и другого комплекса»; иначе говоря, это область полной дезингрессии, через которую «совершается переход от одной организационной формы к другой в пространстве, подобно тому, как он совершается через кризис во времени. Параллелизм, существующий между свойствами времени и пространства – двух всеобщих мировых дегрессий», позволяет «рассматривать тектологические границы как пространственные кризисы форм», относящиеся к кризисам типа D [Тектология, кн. 2, с. 256]. При этом следует помнить, что «тектологическая граница часто не совпадает с пространственной, а во многих случаях вовсе не выражается геометрически, например, когда дело идет о психической ассоциации, об идеологической системе и т.д.» [Тектология, кн. 2, с. 153].

Тектологическая дедукция — метод теоретического и практического применения тектологических законов. Только на их основе и «возможна широкая тектологическая дедукция, которая будет прилагать и комбинировать их для новых теоретических и практических выводов. Правда, она может начинаться уже при наличии простых эмпирических обобщений; но тогда она, как показывает пример других наук, еще малонадежна. Когда же выяснены общие законы, то дедукцией дается твердая опора для планомерной организационной деятельности – практической и теоретической: тогда устраняется элемент стихийности, случайности, анархичного искания, делаемых ощупью попыток в труде и в познании». Таким образом, под «широкой тектологической дедукцией» подразумевается вся методологическая часть тектологии [Тектология, кн. 1, с. 133].

Тектологическая закономерность — всякая повторяемость организационных форм, основанная на каком-нибудь схождении [Тектология, кн. 2, с. 95].

Тектологическая инверсия — тектологический акт преобразования активности в сопротивление, и наоборот; например, историческое превращение какой-нибудь идеи из организующего орудия в дезорганизующее или вырождение социально полезного индивида в социального паразита.

Тектологическая индукция — основной метод обобщения элементов опыта с эвристической установкой на поиск «условий и способов организации данных элементов в отношении к данным активностям или сопротивлениям». Согласно этому методу для того, «чтобы перейти в область собственно тектологии», надо отвлечься от конкретного специально-научного «характера элементов, заменить их безразличными символами и выразить связь их абстрактной схемой», которую следует «сравнивать с другими аналогично полученными схемами и этим путем вырабатывать тектологические обобщения, дающие понятие о формах и типах организации». Тектологическая индукция представляет собой «три основные формы: обобщающе-описательную, статистическую и абстрактно-аналитическую» [Тектология, кн. 1, с. 129].

Тектологическая интерпретация энергии — это дезингрессия: полная – при равенстве противостоящих активностей и неполная – при неравенстве. То или иное «ощущение возникает лишь там, где есть разница напряжений энергии между чувствующим аппаратом и его средой», и вообще, «объективно что-либо происходит лишь там, где существует разница напряжений энергии между смежными комплексами», т.е. «разница напряжений есть необходимое условие всякого опыта физического, как и психического». Собственно само «понятие “энергия” возникло из идеализированного, обобщенного на всю природу, очищенного от антропоморфизма представления о работе; понятие об ее напряжении находится в такой же связи с представлением об усилии. Там, где противостоят равные усилия, никакого изменения ими не вызывается. То же и при равных напряжениях энергии». Но это «не что иное, как тектологическая схема “дезингрессии”. И та разность напряжений, без которой ничто не может происходить, означает, следовательно, неполную дезингрессию. Пусть имеются два смежных комплекса A и B каких угодно. Один из них может быть и живым организмом, с воспринимающими чувственными аппаратами; другой тогда будет из числа комплексов его “среды”. Пусть между ними ничего не происходит. Это значит, что они разделены действительной границей, т.е. между ними существует поверхность, или область полной дезингрессии, равенства напряжений энергии, равенства взаимно противостоящих активностей. Но вот равенство напряжений нарушается. Это значит, что полной дезингрессии, т.е. действительной границы между комплексами A и B, в соответственных пунктах уже нет. Происходит перемещение активностей в направлении от большего напряжения к меньшему, допустим из комплекса A в B». В этом случае говорят, что какое-то количество энергии из A перешло в B [Тектология, кн. 1, с. 176-177].

Тектологическая модель живого организма — это трехкомплексная система «ингрессор – дегрессор – эгрессор», в которой система органов чувств является ингрессором, тело живого организма – дегрессором, а мозг является эгрессором.

Тектологическая модель общества — это классическая трехкомплексная система «ингрессор – дегрессор – эгрессор», в которой система производства является ингрессором, система охраны – дегрессором и система управления – эгрессором.

Тектологическая постановка задач — современная общенаучная постановка вопроса, которая «отличается, во-первых, тем, что основана на выяснении его организационной сущности, во-вторых, тем, что в полной мере универсальна, охватывая и практические, и теоретические методы, и сознательные человеческие, и стихийные методы природы»; при этом «одни другими освещаются и поясняются; вне же такой интегральной постановки вопроса его решение невозможно, ибо часть, вырванная из целого, не может быть сделана целым или быть понята помимо целого» [Тектология, кн. 1, с. 112]. См. универсальная постановка задач.

Тектологическая разность (тектологический потенциал) — количественное и качественное несходство комплексов, т.е. различие в составе и строении их элементов [Тектология, кн. 2, с. 5].

Тектологическая симметрия — инвариантность структурных законов при любых пространственно-временных преобразованиях.

Тектологическая схема энергии — это схема «дезингрессии». Энергия в физике – это активность в тектологии. Поскольку энергия «проявляется» только в изменениях и только ими измеряется, то для познания она и есть то же самое, что происходящие в природе изменения, точнее, «изменение, взятое с его количественной стороны» [Познание с исторической точки зрения, с. 47]. Каждая ее конкретная величина, т.е. тот или иной коэффициент энергии, характеризует количественную устойчивость организационных форм по отношению к определенным внешним воздействиям, а так называемое «напряжение» энергии – это «относительная величина изменений, возможных в зависимости от данного комплекса энергии». Равенство напряжений энергии, т.е. равенство взаимно противостоящих активностей, когда никаких изменений не происходит, тектологически означает полную дезингрессию, а «разность напряжений, без которой ничто не может происходить, означает, следовательно, неполную дезингрессию» [Тектология, кн. 1, с. 177]. На язык тектологии все это переводится следующим образом:

                                                      активность — энергия

элемент

взаимообмен активностями   —   взаимообмен энергиями

ингрессия

система активностей —  система аккумулированной энергии (тело)

ингрессивная  система

равенство противоположно    —     равенство противоположно

                     направленных активностей               направленных энергий

полная дезингрессия

неравенство противоположно   —   разность энергий (неравенство

направленных активностей               в количественном измерении)

  неполная дезингрессия

раздел между системами     —    раздел между энергосистемами

тектологическая граница

Тектологическая тенденция — наиболее вероятное развитие организационного процесса, закономерность которого выражает принцип предельного равновесия. Такая всеобщая тенденция «всегда имеется налицо, но далеко не всегда воплощается в конечном результате, потому что может быть замаскирована или парализована другими тенденциями, вытекающими из конкретной сложности условий». Это происходит потому, что «для одной и той же совокупности элементов нередко возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия». Например, существуют «вещества, которые при полном тождестве химического строения способны кристаллизоваться в разных видах или являться то аморфными, то кристаллическими»: это сера, фосфор, углерод и др.; «многие химические реакции завершаются то одной, то другой комбинацией». Однако переход к тому или иному предельному равновесию «отнюдь не случайный, а зависит от условий, в которых происходят превращения форм», т.е. никаких противоречий с закономерностью, выраженной тектологической тенденцией, здесь нет, но «разница условий тут часто с трудом поддается учету и оценке» [Тектология, кн. 2, с. 219].

Тектологическая точка зрения — в общем, единый взгляд на окружающий мир, в основе которого лежит идея организации; а в частности, рассмотрение изучаемого объекта с помощью понятий и методов тектологии, т.е. с точки зрения тектологии. См. организационная точка зрения.

Тектологическая триада — три всеобщих закона, наблюдаемых в развитии любого комплекса: изменчивости, преемственности и подбора.

Тектологическая форма — «совокупность связей между элементами» [Тектология, кн. 2, с. 212], или, более точно, результат определенного сочетания активностей и сопротивлений, т.е. их комплекс или система. В непрерывном взаимодействии, то разрушая друг друга, то заново комбинируясь, тектологические формы «сменяются и развиваются. Эта смена, это развитие регулируются законом подбора: исчезают формы “менее приспособленные”, удерживаются “более приспособленные” к своей среде. А более приспособленные – это значит: более организованные, те, которые соединяют более значительную сумму активностей-сопротивлений в более стройном сочетании» [От философии к организационной науке, с. 113], т.е. удовлетворяют необходимому и достаточному условиям устойчивости.

Тектологическая формула кризиса — CD, поскольку «все кризисы начинаются с фазы C и также все заканчиваются на фазе D». Если в каком-либо тектологическом анализе особо выделяется группа кризисов C (или кризисов D), то это означает лишь то, что в исследуемом процессе фаза C (фаза D) имеет преобладающее значение, т.е. именно «она представляет специальный интерес, выступает на первый план» данного тектологического исследования [Тектология, кн. 2, с. 236].

Тектологические законы (организационные законы) — см. структурные законы.

Тектологические комбинации — это сочетания активностей-сопротивлений, которые «сводятся к трем типам: комплексы организованные, дезорганизованные и нейтральные. Они различаются по величине практической суммы их элементов» [Тектология, кн. 1, с. 125].

Тектологические понятия — «научно-организационные понятия, так же строго формальные, как и математические, которые, собственно, к ним и принадлежат». Например, конъюгация – «настолько же формальное понятие, насколько сложение величин, которое есть ее частный случай» [Тектология, кн. 1, с. 144].

Тектологический акт — это элемент любого процесса, как организационного, так и дезорганизационного, т.е. «всякий тектологический переход форм» [Тектология, кн. 2, с. 262]. Таким образом, это более универсальное обобщение, чем организационный акт, к которому также применима формула трех фаз. Согласно этой формуле начало любого тектологического акта есть всегда кризис C, но «всякий кризис C, если проследить его результаты до той или иной консолидации системных отношений, может быть представлен как начало тектологического акта. Таким образом, тектологический акт вообще есть кризис C с циклом его последствий» [Тектология, кн. 2, с. 266-267].

Тектологический анализ (от греч. τέκτων – строитель, λόγος – учение и ανάλυσις – разложение) — в рамках поставленной задачи исследование систем (комплексов) с точки зрения их организованности или дезорганизованности по отношению к определенным внешним воздействиям среды. Поскольку это функции, всегда относящиеся к каким-либо активностям или сопротивлениям, то прежде всего следует точно установить, к каким именно они относятся в данном случае, и далее целесообразно разложить системы (комплексы) на элементы, что соответственно задаче может делаться различным способом. Так, например, живой организм можно рассматривать как состоящий из определенных тканей, органов или из клеток, либо состоящий из тех или иных органических и неорганических соединений, как белки, жиры, вода, соли и т.д., или же из тех или иных химических элементов – углерода, азота, кислорода и пр. Возможны и разные другие способы разложения, например, на «свойства», «чувственные элементы» и т.п., но каждый раз надо из всех таких способов выбирать тот, который соответствует поставленной задаче. Допустим, необходимо «выяснить, насколько данное живое тело организовано в смысле непосредственного сопротивления внешним механическим воздействиям», «тогда незачем разлагать это тело на химические элементы, или даже на биологические клетки: достаточно считаться с его тканями как физическими комплексами, с их формой, твердостью, эластичностью и т.д. Если же дело идет о так называемой “физической силе” организма, т.е. о том, насколько организованы его активности для выполнения внешней механической работы, то здесь элементами явятся не только физические свойства разных тканей – мускулов, сухожилий, костей, связок, но также и химические, например, изменения сократительного вещества в мускулах, функциональные изменения нервной ткани и прочее». После выяснения всех конкретных соотношений между выделенными элементами на конечном этапе анализа определяется степень организованности системы (или ее дезорганизованности) к конкретным внешним воздействиям, определяются способы их преодоления и условия ее дальнейшего устойчивого развития [Тектология, кн. 1, с. 128-129].

Тектологический антропный принцип — это принцип активного освоения человеком окружающей среды, суть которого в непрерывной синергизации развития объединенного человечества, точнее, ноочеловечества, поскольку нынешнее разъединенное человечество живет так, как будто оно бессмертно и все успеется или само собой сладится. На самом деле все обстоит не так идиллично, и условия существования человечества не так надежны, как ему кажутся. Космос изменчив, соотношения в нем между его элементами непостоянны, и человечеству необходимо организовать всю свою активность, непрерывно увеличивать и синергизировать ее так, чтобы успеть взять под контроль все факторы, от которых зависит его существование, включая и те якобы «постоянные космические константы».

Тектологический вопрос — это организационный вопрос, к которому сводится всякая задача практики и теории: «как наиболее целесообразно организовать некоторую совокупность элементов – реальных или идеальных» [Тектология, кн. 1, с. 142].

Тектологический гносеогенез — исторический процесс формирования всеобщей методологии познания, начиная с выработки человечеством первичного тектологического метода – речи и кончая всеобщей организационной наукой. Как показывает ретроспективный анализ, тектологическая тенденция этого процесса «возникла вместе с речью, т.е. с тех пор как человек стал мыслящим существом», и далее, приближаясь к научным формам, выразилась в возникновении философии, которая, связывая в одну научно-стройную систему человеческий опыт, сначала объясняла мир, не ставя перед собой реальную задачу его преобразования, и только начиная «со времен А. Локка, Д. Юма и И. Канта, философия стала превращаться в общую методологию познания». Первая попытка создания универсальной методологии принадлежит Гегелю, следующими приближениями к ней были «универсально-эволюционные схемы Г. Спенсера и особенно материалистическая диалектика», и наконец эмпириомонизм завершил приближение, явившись непосредственным предтечей всеобщей методологии научного познания [Тектология, кн. 1, с. 111-112].

Тектологический императив — это девиз тектологии, ее основное правило, которое гласит: неукоснительно соблюдая принцип организационной симметрии, «овладевать шаг за шагом явлениями и вещами так, чтобы из одних целесообразно получать другие и посредством одних преодолевать другие» [Философия живого опыта, с. 212-213].

Тектологический материал — «весь мир опыта», накопленный человечеством за всю историю своего развития, включая весь материал специальных наук и «все добытые ими результаты» [Тектология, кн. 1, с. 134, 140].

Тектологический метод — основанный на тектологических принципах и поэтому общий для всех сфер человеческой деятельности универсальный метод, использование которого в какой-либо специальной области требует «лишь небольших видоизменений, точнее даже – дополнений» [Познание с исторической точки зрения, с. 243]; или, с точки зрения подбора, «тот общий организационный метод, применениями которого являются все вариации подбора в действительности и в теории» [Тектология, кн. 1, с. 197]. Например, всеобщим является энергетический метод, в основе которого лежит тектологический принцип энергии.

Тектологический механизм — это два всеобщих организационных механизма: формирующий и регулирующий, т.е. система тектологических форматоров и регуляторов.

Тектологический оптимум — максимально возможный в условиях конкретной среды коэффициент адаптивно-целесообразного использования приобретенных комплексом активностей при минимальном их расточении, т.е. одна из характеристик тектологического состояния комплекса, отражающая наилучшую его приспособленность к данной среде. C энергетической точки зрения оптимальность описывает состояние наиболее целесообразного развития комплекса при минимальных «затратах активностей», т.е. «наилучшее соотношение» между этими затратами и «общей суммой активностей», сложившейся после очередной их перегруппировки [Тектология, кн. 2, с. 47].

Тектологический переход — это познавательная процедура получения универсального тектологического обобщения, суть которой заключается в следующем: для того, чтобы перейти из области специальных наук в область тектологии, надо отвлечься от конкретно-специфического характера элементов, «заменить их безразличными символами и выразить связь их абстрактной схемой», которая в сравнении с другими аналогично полученными схемами «даст понятие о форме и типе организации» данных элементов [Тектология, кн. 1, с. 129].

Тектологический подход — это универсальный способ рассмотрения всех наблюдаемых в мире процессов, а именно с организационной точки зрения: за пеленой множества сопутствующих изучаемому процессу явлений вскрыть организационные связи, определить их тип и, основываясь на общих организационных законах, понять процесс, выяснить тенденцию его развития и, если это необходимо, дать рекомендации для его коррекции.

Тектологический потенциал — см. тектологическая разность.

Тектологический принцип — универсальный структурный закон, или всеобщий органом.

Тектологический прогресс — расширяющее эволюционные возможности приспособление комплекса к «наиболее постоянным, повторяющимся условиям среды с их типическими, наиболее вероятными изменениями» [Тектология, кн. 2, с. 274]. В условиях разнообразно изменчивой мировой среды «систематический, устойчивый прогресс реализуется как завоевание среды; а оно означает углубление, проникновение в ткань ее комплексов, которое увеличивает сумму соотношений с ней и их разнообразие, – что и выражается терминами “расширение”, “усложнение” среды» [Тектология, кн. 2, с. 276]. Поскольку всякое развитие комплекса есть сложное переплетение прогрессивных и регрессивных преобразований, то тектологический прогресс означает преобладание первых над вторыми [Тектология, кн. 2, с. 277]. Иными словами, «он предполагает известную степень преобладания положительного подбора над отрицательным» [Эмпириомонизм, с. 261], что с энергетической точки зрения означает рост внутренней энергии комплекса за счет среды с минимизацией энтропии. Краткая формула термина: тектологический прогресс = количественный прогресс + структурный прогресс.

Тектологический регулятор — элемент регулирующего механизма, необходимо присутствующий в конечной фазе формообразования. К таким универсальным регуляторам тектология относит консервативный подбор, прогрессивный подбор, подвижное равновесие, бирегуляцию, ассимиляцию и дезассимиляцию.

Тектологический терминариум — система тектологических понятий.

Тектологический уровень — определенная сложность строения внутренних и внешних отношений какого-либо комплекса, позволяющая различать его в системе других окружающих его комплексов.

Тектологический форматор — элемент формирующего механизма, необходимо присутствующий в начальной фазе формообразования. К таким универсальным форматорам тектология относит конъюгацию, ингрессию, связку, дезингрессию, тектологическую границу, кризисы С и кризисы D.

Тектологическое исследование — наивысшая форма научного исследования, для которого не существуют рамки специальных наук и которое, свободно двигаясь в своих обобщениях по всему эмпирическому полю, постоянно расширяет собственное поле и собственные выводы. Тектологическое исследование «исходит из какого-нибудь широкого обобщения, подсказанного живым опытом», которое «научно оформляется; и когда оно приобретает вид точной схемы, то оказывается уже не просто широким, а универсальным», так как «в основе его обнаруживается особая точка зрения, которая может затем неограниченно применяться в самых различных областях организационного опыта, освещая путь к решению самых различных практических и теоретических задач» [Тектология, кн. 2, с. 258].

Тектологическое колесо — символ непрерывно развивающейся всеобщей организационной науки. В образной форме тектология – это колесо, которое вечно катится по эмпирическому полю: устремленная вверх часть колеса символизирует индукцию, устремленная вниз – дедукцию, точка соприкосновения с эмпирией символизирует «момент истины», где практика сверяет дедуктивные знания с опытом и набирает для индукции новые эмпирические данные.

Тектологическое мышление — наиболее совершенная форма научного мышления, которое «характеризуется именно тем, что обобщает и объединяет все специализированное, берет для себя материалом всевозможные элементы природы и жизни, чтобы их комбинировать и связывать одними и теми же методами, по одним и тем же законам» [Тектология, кн. 1, с. 55].

Тектологическое обобщение — это высшей степени познавательное обобщение, «дающее понятие о формах и типах организации», которое достигается путем тектологической индукции [Тектология, кн. 1, с. 129]. Результатом такого обобщения являются универсальные тектологические законы, т.е. те «мировые формулы», которые дадут человечеству «возможность планомерно овладеть какой угодно совокупностью данных элементов мирового процесса» [Философия живого опыта, с. 255].

Тектологическое поле — весь совокупный опыт человечества, накопленный им за весь исторический период своего развития. Другими словами, у тектологии «нет своего особого поля: ее поле охватывает области всех других наук, так что они все вместе образуют ее базу, ее необходимую опору, без которой тектология не была бы возможна» [Тектология, кн. 2, с. 283].

Тектологическое состояние — это описание всех необходимых для тектологического исследования организационных характеристик комплекса в определенный момент времени, включая всю совокупность сконцентрированных активностей-сопротивлений, их комбинацию и тип их связи; проще говоря, это совокупность внутренних и внешних отношений комплекса как фиксированный момент его организационного развития.

Тектология (от греч. τέκτων – строитель и λόγος – учение, т.е. «учение о строительстве») — 1) «всеобщая организационная наука», иначе говоря, наука с всеобщей точкой зрения, т.е. с переменным центром координат исследования [Тектология, кн. 1, с. 67]; 2) «организационная динамика» [Тектология, кн. 2, с. 258], или наука, изучающая динамику организационных форм, вскрывающая и систематизирующая все основные принципы, в соответствии с которыми происходит мировой организационный метаморфоз; 3) универсальная методология решения любых научно-организационных задач, познавательных, практических и прогностических; 4) метаметодология единого для всех дисциплин научно-организационного мышления. Тектология как обобщение всего доступного человечеству опыта представляет собой индуктивную науку, а как общенаучная методология – дедуктивную науку [Тектология, кн. 1, с. 112]. Основная задача тектологии – преодолеть замкнутость специальных наук, связывая отдельные частные методы единством универсальной методологии, в которой она соединяет экспериментальный характер естественных наук с абстрактным символизмом математики. В самой постановке задач и в самом понимании организованности тектология стоит «на социально-исторической точке зрения», а в качестве материала охватывает весь мир опыта. В силу этого «она и по методам, и по содержанию наука действительно универсальная» [Тектология, кн. 1, с. 134]. Более того, «тектология – единственная наука, которая должна не только непосредственно вырабатывать свои методы, но также исследовать и объяснять их; поэтому она и представляет завершение цикла наук» [Тектология, кн. 1, с. 128]. Таким образом, самым кратким определением этой поистине сверхнауки будет следующее: тектология – это наука всепонимания.

Тектон (от греч. τέκτων – строитель) — простейшая структура, из которой складываются более сложные. Все наблюдаемое в мире структурное многообразие тектология сводит к трем элементарным структурам: это – ингрессия, эгрессия и дегрессия.

Тектоника (от греч. τεκτονικά – строительное искусство) — организация системы, ее внутреннее устройство, т.е. определенная комбинация связей всех составляющих систему комплексов и их элементов. Термин представляет собой греческий эквивалент латинского термина «структура».

Тектоном (от греч. τέκτων – строитель, νόμος – закон) — тектологический принцип, т.е. всеобщий организационный закон.

Тектономика (от греч. τέκτων – строитель, νόμος – закон) — система тектологических принципов, т.е. структура мировой среды.

Тектор (от греч. τέκτων – строитель) — организующий комплекс. Сокращенный вариант – тект.

Текторат (от греч. τέκτων – строитель) — «организаторская интеллигенция», т.е. социальная группа, непосредственно решающая триединую организационную задачу. Помимо технората, ее «социального авангарда», к ней «относится интеллигенция политическая, адвокатская, чиновничья, финансовая, учетная и т.д.» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 20]. В наше время эта социальная группа активно трансформируется в международный организующий класс. Латинский эквивалент этого понятия – когнитариат.

Текториал (от греч. τέκτων – строитель) — показатель организованности системы: количественный – равный общей сумме организованных ею активностей и структурный – равный отношению суммы дополнительных связей в системе к общей сумме всех ее связей.

Текторион (от греч. τέκτων – строитель и όριον – граница) — пограничный комплекс какой-либо системы, ее тектологическая граница; проще говоря, любой пограничный слой элементов системы.

Тектория (от греч. τέκτων – строитель и όρος – граница) — пограничная область комплекса, т.е. «вся сумма соприкосновений комплекса с его средою» [Тектология, кн. 1, с. 166]. Терминологический синоним – тектологическая граница.

Тектоскоп — умственная процедура смены точки зрения, или «центра координат исследования». Универсальность тектологии состоит в том, что она «есть наука с произвольно переменным центром координат, или всеобщей точкой зрения» [Тектология, кн. 1, с. 67], поэтому в тех тектологических исследованиях, когда необходимо разобраться в организационной динамике какого-либо процесса, тектолог с помощью этого интеллектуального приема «погружается» в его темпоральность, исследуя все изменения формы процесса с точки зрения одного из его элементов.

Тектоскопия — масштаб наблюдения определенного системогенеза, его различение в той или иной тектологической матрешке и согласование его хронотопа с хронотопом наблюдателя.

Тектосфера (от греч. τέκτων – строитель и σφαῖρα – шар) — среда, арогеничная развитию системы, ее системогенезу; иначе говоря, область гармоничных отношений между системой и ее средой. Синоним – ладосфера.

Тектофания (от греч. τέκτων – строитель и φαίnω – являть; букв. явление порядка, лада, гармонии) — всеобщий процесс мирового упорядочения, гармонизации (лат. ордофикация); в тектологии это означает «возрастание организованности» в мировом развитии [Эмпириомонизм, с. 106], проще говоря, всемирный организационный процесс.

Тектоцит (стволовая клетка) (от греч. τέκτων – строитель и κύτοϛ – выпуклое тело) — тектологически универсальная клетка, способная к цитодифференциации в широком диапазоне, т.е. способная превращаться в другие специальные клетки и путем многократного деления образовывать любую биоткань организма.

Текция (от греч. τέκτων – строитель) — определенный уровень организованности в ризоме, «матрешка».

Телеология — это раздел тектологии, обобщающий на базе принципа подбора все наблюдаемые факты сохранения и уничтожения с выявлением в конечном итоге всеобщих закономерностей того и другого; проще говоря, это «объективная телеология, которая есть отрицание телеологии в обычном и философском значении слова», поскольку там, где «наблюдается в природе “целесообразность”, на самом деле никакого “сообразования” с чьими бы то ни было “целями” нет, а имеется результат вполне стихийных процессов, автоматически регулируемых разрушением всего неприспособленного к среде, всего, что в ее данных условиях неустойчиво, непрочно» [Тектология, кн. 2, с. 289].

Телеологическая связь — последующая, результативная связь, возникающая согласно принципу круговой причинности во всякой системе типа «орудие – материал». Например, обратное влияние надстройки на базис является телеологической связью, поскольку она есть закономерный результат прямого влияния базиса на надстройку. Или другой конкретный пример: железнодорожное расписание, которое, несомненно, надстройка над реальной железнодорожной жизнью и как вещь идеологическая, несомненно, отражает и выражает ее, но эта отражательная ее функция незаметна на фоне ее организационной, т.е. практической ее функции: «расписание управляет движением поездов; перемените в нем пару цифр – ничтожная идеологическая перемена, – и все движение дезорганизуется, наступает хаос и катастрофа. Однако что было раньше – движение поездов или их расписание? Всем известно, что стефенсоновские модели, первые паровозы, ходили без расписания; и всякому ясно, что именно развитие железнодорожного движения определило собою развитие расписаний». Это, говоря научным языком, «генетическая связь двух явлений», которая не мешает «тому, что расписание, раз оно уже создано, управляет поездами, что оно, в свою очередь, определяет выход такого-то поезда в такой-то час» – «ведь оно для того и выработано: это последующая, телеологическая или результативная связь» [Вопросы социализма, с. 327].

Тело — это «целая масса сливающихся между собою непрерывных процессов, которые в свою очередь находятся в неразрывной связи с процессами окружающей среды» и «непосредственно в них переходят» [Основные элементы, с. 16], т.е. с точки зрения организационной динамики – это вполне определенная, но постоянно изменяющаяся форма процесса, или – в терминах эмпириомонизма – выделенный комплекс элементов опыта с устойчивой взаимосвязью; причем, что очень важно отметить, «комплекс таких же элементов, какие в “восприятиях” мы называем “ощущениями”», только тело в отличие от его восприятия – «комплекс гораздо более определенный и гораздо более сложный, потому что оно образовалось путем социальной гармонизации бесчисленных “восприятий”; в “восприятии” оно никогда не является полностью, целиком, а всегда только отчасти; например, “восприятие” тела никогда не может дать его сразу со всех сторон» [Эмпириомонизм, с. 8-9, 31].

Телогенез — формирование физических тел из восприятий путем социального согласования. С позиций эмпириомонизма физификация всякого тела есть результат последовательной объективации индивидуального опыта, которая, естественно, начинается с отдельных восприятий, «но простое “восприятие” одного живого существа в опыте другого (или его самого) есть только низшая фаза “отражения” жизненного комплекса в других таких комплексах (или в нем самом)», поэтому лишь «на дальнейших стадиях развития из таких “восприятий” создаются “тела” и “процессы” объективного мира. Это происходит путем накопления индивидуального опыта, с одной стороны, и путем социального общения – с другой. В личном опыте однородные восприятия и представления объединяются в прочные комплексы; взаимная передача переживаний при обмене особей высказываниями ведет к тому, что однородные комплексы, сложившиеся в опыте различных особей, взаимно дополняются и гармонизируются, приобретая характер общезначимости или объективности, становясь комплексами социально-организованного опыта. Так получаются “физические тела” и “процессы”. В ряду их выступают и “живые организмы”, объективные физиологические координации – отражение индивидуальной жизни в социально-организующемся опыте, отражение неизмеримо более сложное и полное, чем отдельное “восприятие” живого организма в опыте другого» [Эмпириомонизм, с. 83].

 «Тело» (человеческое) — в системе «душа – тело» «исполнительская, или пассивная» сторона человека, в отличие от активной «организаторской, или руководящей» стороны, представляющей противоположный полюс системы и называемой в народной тектологии «душой» [Тектология, кн. 1, с. 81]; дегрессор в системе «ингрессор – дегрессор – эгрессор» (тектологическая модель живого организма), где система органов чувств является ингрессором, а мозг – эгрессором.

Тембр — определенная «комбинация тонов, обертонов, унтертонов», т.е. «всецело структурное понятие» [Пределы научности рассуждения (доклад), с. 252].

Темп — скорость кризиса; быстрота, стремительность изменения, процесса, или, что более точно, скорость изменения формы процесса. Например, взрыв – это резкое увеличение скорости одного и того же процесса, а «не есть нечто новое тектологически – он продолжение того процесса, который шел раньше; изменен только его темп» [Тектология, кн. 1, с. 253], возросший «сразу» на несколько порядков. При этом следует уточнить, что «выражения “сразу” и “долгое время” не научны, когда дело идет о стихийной природе: они предполагают ту субъективную меру времени, которая нам дается обычным течением наших психических процессов. Та же секунда, которая в трудовой или познавательной деятельности представляется чрезвычайно малым промежутком времени, так как наше сознание за этот промежуток способно охватывать лишь очень небольшое число изменений, образует огромный период времени с точки зрения молекулярных, атомных, внутриатомных и т.п. процессов: в секунду проходят миллионы миллионов вибраций частиц материи, эфирных волн и т.д.; например, для гамма-лучей радия число колебаний в секунду определяется примерно цифрой 5 × 10²¹ (пять секстиллионов); а каждое колебание представляет все еще сложный процесс, проходящий через многочисленные, точнее, пожалуй, бесчисленные фазы». И наоборот, секунда – чрезвычайно малый период времени сравнительно с геологическим. Если в качестве иллюстрации рассмотреть общую для всех физических тел тенденцию минимизации своих поверхностей при данном объеме, то скорость этого процесса для жидких тел намного порядков больше, чем для твердых: «жидкость “сразу” принимает шаровидную форму капли» в отличие от «камней на дне реки или в прибрежной полосе моря» [Тектология, кн. 2, с. 201]. Это пример различного протекания общего для разных комплексов процесса, но следует отметить, что в одном и том же комплексе один и тот же процесс в различных условиях также протекает с разной скоростью: например, соединение водорода с кислородом при низких температурах идет миллиардами лет, а «при действии искры та же реакция идет взрывным порядком» [Тектология, кн. 2, с. 233].

Температура — «выражение кинетической энергии частиц тела, направленной к их разъединению, разрыву связи между ними», которая поддерживается межмолекулярным сцеплением [Тектология, кн. 2, с. 212].

Темпоразность — 1) величина различия в скорости сравниваемых процессов; 2) степень темпорального расхождения между частями одного целого, отдельными комплексами или различными системами. Темпоразность – важная тектологическая характеристика, поскольку различие в скорости развития частей системы приводит к росту внутрисистемных противоречий и в итоге к внутрисистемному кризису.

Темпоральное расхождение — следствие системного расхождения, когда вместе с «возрастанием организационных различий между частями целого, увеличением тектологической разности» увеличивается расхождение между ними «и по самому темпу жизни», что «неизбежно ведет к дезорганизации, более медленной или более быстрой, смотря по сумме условий». Развитие дисгармонии вследствие темпорального расхождения удобно пояснить следующей аналогией: «пусть часовщик сделал несколько часов, очень точных, и одновременно пустил их в ход»; рано или поздно «по закону расхождения они будут не одинаково отклоняться от истинного времени», т.е. «одни будут спешить, другие отставать, и притом в разной мере»; чтобы часы составляли одно целое, часовщик связал их стрелки нитями, – «ясно, что при этих условиях» рано или поздно часы «неизбежно остановят друг друга» [Тектология, кн. 2, с. 24-25]. Темпоральное расхождение является одним из условий неустойчивости.

Темпоральность — 1) тектологическая величина, характеризующая частоту взаимодействий системы с внешней средой и численно равная количеству тектологических актов в единицу времени: в фазе устойчивости – это частота циклов, а в фазе неустойчивости – частота кризисов, т.е. частота смены тектологических форм; 2) тектологическое понятие, охватывающее всю область изменчивости системы за определенный период ее развития и выражающее весь наблюдаемый спектр его скоростей, т.е. диапазон темпов, в пределах которого разворачивается конкретный системогенез.

Темп системогенеза — скорость развития конкретной системы относительно скорости изменения внешней среды, т.е. «темп жизни» системы. Согласно принципу гармонии успешно адаптируются те системы, темп развития которых, во-первых, гармонично вписывается в темп изменения среды, и темп развития частей которых, во-вторых, гармонично вписывается в их собственный темп развития. Нарушение любого из двух этих условий, т.е. любое несоответствие в темпах как вне-, так и внутрисистемных процессов, «может и должно шаг за шагом дезорганизовать всю систему. Например, почки служат для выделения определенных ядов, образующихся при жизнедеятельности разных тканей тела как продукты их непрерывного частичного распада – дезассимиляции. Достаточно, чтобы деятельность почек отставала от этого процесса, и организм хронически отравляется» [Тектология, кн. 2, с. 24-25].

Тенденции научно-технического развития — общие направления борьбы человека с природой, которые «знаменуют подъем научной техники на ступень сознательной интенсификации производительных сил, а не только стихийно стимулируемого их развития». На данный период «самые общие из основных тенденций научно-технического развития» – это 1) «сознательная борьба за максимальный коэффициент использования всех технических средств и возможностей»; 2) тенденция к автоматизации и компьютеризации всего производства; 3) смена парадигмы хозяйствования: с региональной, для которой характерна тенденция к автаркии, на планетарную с тенденцией образования прочных взаимодополнительных связей между отдельными региональными хозяйствами; 4) тенденция к «научной организации труда», т.е. к «рациональному использованию наличных рабочих сил» («физически-исполнительских» и «организаторских») на базе развития «специальных “организаторских наук”» и всеобщей организационной науки; 5) смена «характера идеологических стимулов научной работы», связанная с растущим осознанием «основного практического смысла науки» и с «возрастающей коллективизацией научно-исследовательской работы», нацеленной на «реально-практические перспективы»; 6) формирование технората – «социальной группы, непосредственно развивающей научную технику и естествознание», т.е. «технической интеллигенции», являющейся социальным авангардом тектората – «организаторской интеллигенции вообще»; 7) «выработка технической интеллигенцией нового мировоззрения», «тяготеющего к монизму», «научно-практического» и «сознательно-организаторского»; 8) стремление технической интеллигенции «стать классом “для себя”, с особой идеологией, и сделаться самостоятельным, а не служебным организатором общественного хозяйства»; 9) тенденция к росту руководящей роли тектората в глобальном социогенезе, его стихийное пока стремление стать единым руководящим органом во всех сферах человеческой деятельности [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания (тезисы), с. 461-462].

Тенденция — структурная направленность системогенеза, т.е. то организационное направление, в котором совершается развитие системы или ее комплекса. Прогностическая функция науки основывается на определении тенденций. Чему не было точного примера в опыте, того наука предсказать не может, но «если в общем известно то, что есть, и известно, в какую сторону оно изменяется», т.е. известна тенденция, то наука не только может, но и «должна сделать вывод о том, что из этого получится. Она должна сделать этот вывод для того, чтобы люди в своих действиях могли с ним сообразоваться, чтобы они не тратили бесплодно свои силы, действуя вопреки будущему, задерживая развитие новых форм, – но чтобы они могли сознательно работать для ускорения и облегчения этого развития» [Вопросы социализма, с. 90]. Алгоритм научного предсказания прост: сначала определяются тенденции кризиса и «условия, в которых они разворачиваются», а затем определяется их предел, т.е. то «определенное равновесие, к которому он тяготеет» [Тектология, кн. 2, с. 218]. С точки зрения тектологии «ни одна тенденция не выступает вполне изолированно, в абсолютно чистом виде»: «закон тяготения, например, не нарушается тем, что с силой брошенный предмет летит вверх, или что воздушный шар поднимается, а не падает, всякая закономерная тенденция может парализоваться иными, которые так же точно закономерны и в свою очередь подлежат изучению» [Тектология, кн. 2, с. 7]. Поскольку первичным и основным условием сохранения комплекса является его «успешная борьба с внешней природой за свое существование», то «первичной и основной тенденцией», наблюдаемой в мире, является «тенденция приспособления» [Курс политической экономии, т. 2, с. 6].

Тенденция ароподбора — рост внутреннего содержания в системе и в то же время – скрытых противоречий. Хорошей иллюстрацией служит развитие «английского тред-юнионизма в эпоху господства Англии на мировом рынке. Та часть английского рабочего класса, которая сплотилась в тред-юнионах, представляла собой особую социальную группу – группу квалифицированного труда со сравнительно высокой оплатой и ограниченной конкуренцией, пока рынок промышленности расширяется. Если не считать отдельных колебаний рынка (особенно в периоды острых кризисов), группа эта жила в исключительно благоприятных экономических условиях и могла довольно быстро повышать свой уровень жизни, вообще находилась под несомненно преобладающим действием положительного подбора. И вот в то самое время, как потребности, сумма технического опыта и профессионального искусства, количество знаний и умственное развитие быстро возрастали в этой группе, ее идеология с упорным, поразительным консерватизмом сохраняла целый ряд пережитков, не соответствующих ни общим тенденциям класса, ни достигнутой им степени культуры: умеренный политический либерализм, экономическое манчестерство, англиканская религиозность, мещанская нравственность и т.д. Этот своеобразный жизненный эклектизм держался десятки лет, но ему неизбежно должен был прийти конец, когда исчезли исключительные условия, дававшие так долго преобладание положительному подбору в жизни данной группы. По мере того как монополия Англии на мировом рынке отступала перед растущей конкуренцией со стороны молодых капиталистических стран, положение английских квалифицированных рабочих ухудшалось, усиливалась среди них и безработица, заработная плата испытывала все более сильное давление со стороны вынужденных к тому предпринимателей, на сцену выступал все энергичнее отрицательный подбор. Тогда стало реально обнаруживаться скрытое прежде противоречие между прогрессивными и консервативными элементами пролетарской тред-юнионистской психологии, тогда идеологические пережитки оказались явно несовместимы с потребностями жизни и развития социальной группы и начали быстро разрушаться» [Эмпириомонизм, с. 258].

Тенденция катаподбора — сужение внутреннего содержания системы и одновременно устранение ее противоречий, ее гармонизация. С позиций эмпириомонизма катаподбор есть процесс разрушительный и энергетически сводится к понижению энергии затронутых им внутрисистемных комплексов, поэтому если он и не разрушит систему в целом, то всегда уменьшит сумму ее элементов, сумму внутренних и внешних ее проявлений, – «это чисто “отрицательная” сторона его работы. Сторона “положительная” заключается в том, что разрушает он в наибольшей мере то, что наименее жизнеспособно и наиболее противоречиво», обнаруживая скрытые внутрисистемные противоречия путем обострения создаваемого ими энергопонижения. Если в системе под действием ароподбора сохраняются «отжившие» элементы, то их непрерывное энергопонижающее влияние не заметно на фоне более значительного возрастания общей энергии системы, вызываемого благоприятными соотношениями среды. Но как только такое возрастание прекращается, т.е. условия среды становятся неблагоприятны и вызывают уже понижение общей энергии системы, то постоянное энергопонижающее влияние «отживших» элементов «уже ничем не маскируется и выступает явно, присоединяясь к действию неблагоприятных внешних условий» [Эмпириомонизм, с. 259].

Тенденция развития — организационная направленность системогенеза, определяемая соотношением положительного и отрицательного подбора: перевес положительного подбора способствует прогрессу, а перевес отрицательного – регрессу. С энергетической точки зрения прогрессивная тенденция развития связана с ассимиляцией системой энергии из среды, а регрессивная – с дезассимиляцией.

Тенденция тектологического исследования — это научная экстраполяция какого-либо широкого эмпирического обобщения в направлении дальнейшей его универсализации. Тектологическое исследование отличается от любого другого постоянной проверкой на общенаучность всякого мало-мальски широкого научного обобщения: его обкатка по всему эмпирическому полю и есть характерная черта такого исследования.

Теогенез (от греч. θεός – бог и γένεσις – происхождение, становление) — исторический процесс превращения реального авторитета в божество. Тектологическая реконструкция этого процесса заключается в следующем. Когда в первобытном обществе обремененный возрастом старый патриарх уже не был способен руководить своей общиной, «на смену ему выдвигался другой глава-организатор, который и выполнял его прежние практические функции», т.е. один авторитет замещался другим, или, пользуясь языком тектологии, «прежняя эгрессия сменилась новой». Но патриарх – это не просто эгрессивный центр, поскольку он «не только руководил практически жизнью своей общины, за ним признавалось всеми особое право на это, он был властью, его роль фиксировалась в понятиях и нормах общинной идеологии, в мышлении общины и ее обычае или морали». Тектологически это означает, что патриарх – это «эгрессия, соединенная с дегрессией», так как «непосредственная связь организации здесь закреплена идеологическим скелетом», который «придает ей величайшую прочность». Поэтому при смене патриархов прежняя эгрессия легко меняется на новую, но «идеологический скелет ее не так-то легко разрушается: он слишком прочен, слишком укреплен десятками лет авторитарного подчинения». Старый патриарх «остается для родичей, даже для его фактического преемника, фигурой центральной, высшей, почетным главой общины», т.е. по сути «просто символом единства общины». Между тем, «община растет, ее состав меняется, ее территория раскидывается, отношения кровного родства с каждым поколением менее тесны», но пока жив патриарх, «он не перестает воплощать в себе ее организационное единство»: когда возникают противоречия внутри общины, подрывающие ее единство, «тогда взоры и мысли родичей направляются к старому символу этого единства», и тогда «в присутствии патриарха утихают порывы враждебных страстей, смягчаются конфликты, и примирительная деятельность реального организатора встречает уже меньше сопротивлений». Таким образом, «благодаря консерватизму идеологии старый авторитет для всех “выше” нового». Более того, этот идеологический скелет сохраняется даже после смерти старого патриарха: «его заветам продолжают повиноваться, на его волю ссылается его преемник», т.е. «его руководящая власть, его “авторитет”, сохраняется, и притом как высший по сравнению с авторитетом его преемника. А когда умрет и этот, его авторитет в свою очередь удерживается тоже как высший по сравнению с авторитетом третьего, который его заменил, и т.д. В этой цепи авторитет умерших таким образом возвышается над авторитетом живых и тем больше, чем дальше уходит в прошлое». Именно поэтому «самый отдаленный предок, заветы которого еще передаются в живущих поколениях, вырастает в гигантскую, сверхчеловечески авторитетную фигуру – в божество. Так из реальных авторитетов через сохранение идеологического скелета, облекающего эгрессию и остающегося, как пустая оболочка, после их отмирания, получаются мнимые символические авторитеты религиозных мировоззрений» [Тектология, кн. 2, с. 146-147].

Теомонизм (от греч. θεός – бог и μόνοϛ – единственный, один) — первый этап развития монизма, связанный с возникновением религиозных мировоззрений и характеризуемый тремя основными чертами: а) «весь материал опыта группировался вокруг цепи авторитетов» в форме «их заветов или откровений»; б) «методы были недифференцированы и по существу сводились к авторитарной причинности»; в) «единство построения достигалось в развитых религиях путем централизации авторитета в образе верховного божества». Теомонизм возник и доминировал в эпоху слабого разделения труда, поэтому не содержал «сколько-нибудь значительной специализации», отличаясь «простотой и цельностью» [Философия живого опыта, с. 243]. Синоним – монотеизм.

Теоплюрализм — многобожие; тип религиозного мировоззрения, при котором весь опыт концентрируется вокруг нескольких или множества «мнимых символических авторитетов», исторически развившихся из реальных в результате теогенеза [Тектология, кн. 2, с. 147]. Синоним – политеизм.

Теоретическая дедукция — это теоретическое «применение результатов, добытых индукцией». Этот метод отличается от практической дедукции «только исходным материалом», так как имеет дело «с познавательными обобщениями вместо технических правил», но в общем осуществляется таким же путем. Например, «объяснение орбиты планет могло быть получено Ньютоном посредством такой дедуктивной комбинации»: первое обобщение – «свободные тела падают на землю вертикально», второе – «боковой толчок отклоняет падающие тела от вертикали, придавая их пути кривизну», и «широко организующее» третье обобщение – «умноженное действие дает умноженный результат» [Вопросы социализма, с. 386].

Теория — организационное орудие познания, т.е. инструмент организации «общественно-трудового опыта». Иначе говоря, это схема объяснения эмпирических данных, причем «такие схемы допускаются в качестве “эври­стических конструкций”, которые применяются временно, как вспомогательный прием для отыскания и определения свя­зей опыта» [Философия живого опыта, с. 167].

Теория относительности — бисубъективная физика, т.е. физика двух наблюдателей, которая с тектологической точки зрения как «особая “теория поправок”» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 147] представляет собой «большой прогресс в физике», но, тем не менее, есть всего «лишь этап ее развития, ведущего к физике не одного, не двух наблюдателей, а исследующего коллектива» [Организационный смысл принципа относительности, с. 129].

Теория свободы — см. элевтеризм.

Теория трудовой ценности — прямое следствие истмата, т.е. теория, «вполне соответствующая общей историко-материалистической концепции и прямо из нее вытекающая, при ее последовательном проведении. С такой точки зрения распределительные отношения между людьми определяются производственными; а меновая ценность есть количественная сторона этого распределительного отношения, которое называется обменом и которое отличается от других форм распределения своим неорганизованным характером. Отношение же трудовых ценностей произведенных товаров есть количественная сторона соответственного отношения людей в производстве, именно того отношения, которое существует между товаропроизводителями и которое называется неорганизованным общественным разделением труда. Вот почему меновая ценность определяется трудовой ценностью» [Новые точки зрения в экономической науке, с. 1447-1448].

Теотектология (от греч. θεός – бог, τέκτων – строитель и λόγος – учение) — это «богостроительство» на основе тектологии с задачей космического характера: если в космосе нет высшего разума, то мы, человечество, должны стать им; если же он есть, то мы и в этом случае должны стать им. Иными словами, независимо от того, существует ли вселенский высший разум, мы должны стать им, – вот цель, достойная человечества.

Терминариум — система понятий, или взаимосвязанный комплекс терминов, общепринятых в той или иной области знания, например, в науке или философии. С тектологической точки зрения терминариум – это социальная дегрессия в форме понятийной ризомы, охватывающей либо всю систему опыта как ризома тектологических понятий, либо отдельный ее фрагмент как взаимосвязанные понятия специальной науки.

Тетраном Богданова — четыре принципа сотрудничества: кумулятивизм – авторитаризм – индивидуализм – синергизм, соответствующие четырем КИТам Богданова – четырем историческим формам адаптации человечества к мировой среде.

Технариат (технорат) — с позиций исторического монизма – это социодифференциация первого рода, или, более конкретно, социальная группа, занимающая промежуточное положение между господствующим и подчиненным классом, но играющая исключительно важную роль в современном обществе, являясь генератором технического процесса; в рамках такой еще более обширной социальной группы, как организаторская интеллигенция, – это ее самый передовой отряд; в терминах социотектологии – это авангард эйдората.

Технарь — организатор вещей; деятель техносферы, в которой «происходит непосредственное приспособление общества к внешней среде» [Наука об общественном сознании, с. 285].

Технема (от греч. τέχνημα – искусное произведение, изобретение) — техническое приспособление, т.е. идентичный по содержанию и краткий по форме греческий эквивалент этого термина, который более экономичен в произношении, поскольку представляет собой почти четырехкратное сжатие длинного словосочетания в 11 слогов.

Техника (от греч. τεχνικός – искусный, знающий (производное от τέχνη – искусство, ремесло, наука), т.е. относящийся к умению, а не к вещам) — 1) «организация вещей человеческими усилиями в человеческих интересах» [Тектология, кн. 1, с. 99]; 2) комплекс «методов внешней деятельности», например: «техника производства, распределения, познания и т.п.» [Познание с исторической точки зрения, с. 228]; 3) «область организации вещей» [Тектология, кн. 1, с. 95], т.е. техносфера, в которой «происходит непосредственное приспособление общества к внешней среде» [Наука об общественном сознании, с. 285]. Вследствие повсеместного употребления понятия «техника» более предпочтительно и целесообразно использование в тектологии синонимичного термина «техносфера».

Техника производства — это методология производства, т.е. «все те приемы и способы, которыми человек воздействует на природу в своих целях», включая устройство орудий и выбор материалов труда [Начальный курс политической экономии, с. 12-13].

Техническая деятельность — организация природы в интересах человека, или кратко, организация вещей. При этом «человек ничего не “создает” в собственном смысле этого слова», а «только разделяет и заново в своих целях соединяет разные части внешней природы, получая новые их сочетания» [Начальный курс политической экономии, с. 13].

Техническая интеллигенция — «обширная в системе машинного производства социальная группа», которую представляют «инженеры, техники, старшие мастера, директора и прочие интеллигентные организаторы труда в предприятиях промышленных, т.е. на фабриках и заводах, и вполне родственные им по социальному положению руководители научно-технических работ в крупных предприятиях, посвященных исследованию природы – в лабораториях, ученых институтах, обсерваториях и т.п., – профессора, ассистенты, лаборанты и другие ученые практики-специалисты»: в социотектологической стратификации социальная группа промежуточного, межклассового типа, т.е. прослойка между господствующим и подчиненным классами, «тяготеющая по своему происхождению, по своим интересам и образу жизни» скорее к первому, чем ко второму, однако от паразитарного господствующего класса существенно отличается тем, что выполняет «важную производительную роль в экономической организации машинного капитализма» и что в своей деятельности всецело опирается на трудовую силу возникающего в подчиненном классе коллектива. При этом сама по себе «техническая интеллигенция не образует коллектива», в силу чего «ее понимание практической основы познания остается неполным, ограниченным: для нее дело идет не о коллективной практике, а только о практике вообще, субъект которой или не определяется точнее, или принимается за индивидуальный. Идея субъекта социального чужда всему мышлению технической интеллигенции» [Падение великого фетишизма, с. 122-123].

Техническая основа коллективизма — атомная энергия, точнее, экологически чистое и безопасное для человека использование неограниченных атомных и их производных «запасов энергии, приводимых к максимально гибким формам». В настоящее время наиболее гибкой их формой является электричество, а «все доныне известные человечеству формы энергии – лишь результат частичного освобождения тех ее запасов, которые накоплены в атомах материи, запасов неизмеримых, превосходящих всякое воображение». Освоение атомной энергии во все более широких масштабах неизбежно ведет к коренному преобразованию всего общества, поскольку она дает «в руки людям такие гигантские и грозные силы, которые необходимо требуют контроля общечеловеческого коллектива, иначе они могут оказаться гибельны для всей жизни на земле» [Вопросы социализма, с. 297- 298].

Техническая революция — преобразование техносферы, связанное с превращением машин в автоматы и объединением последних в автоматические производства.

Техническая форма — это социальная форма адаптации человека к внешней среде, или, более конкретно, определенный комплекс воздействий человека на природу, который сам по себе мог быть не социальным, если бы не его неразрывная связь с социальным инстинктом. Например: «человек собирает плоды с деревьев; что тут социального? Но это действие приобретает социальный характер, если возникает путем подражания, т.е. стремления действовать одинаково с другими людьми, или если выполняется совместно с этими другими, или, наконец, для них». Техническая форма лишь тогда становится социальной формой адаптации человека к среде, или, кратко, техноадаптоном, если «социальный инстинкт проникает ее собою, входя нераздельным элементом в ее психическое содержание» [Из психологии общества, с. 67-68].

Технические науки — это система непосредственно-практических норм целесообразности, которые планомерно организуют технический опыт людей и в отличие от естественных наук («норм целесообразности высшего порядка») «излагаются в виде систематизированного ряда практических указаний, какими способами всего легче достигается та или другая техническая цель»; в общей системе наук это «науки прикладные, т.е. не самостоятельные по своим методам», поскольку «научно решать свои вопросы они могут, только опираясь на естественные науки и математику» [Вопросы социализма, с. 63, 306].

Технические формы — это «всякие формы непосредственного воздействия социального человека на внешнюю природу» [Познание с исторической точки зрения, с. 226], иначе говоря, «отдельность и единство тех общественных процессов, которые в своем течении включают трудовые действия, направленные к непосредственному изменению внешней для общества природы». Например, «если два человека вместе поднимают камень, то их отношение к камню принадлежит сфере “техники”, а их отношение друг к другу при поднятии камня – их сотрудничество – есть явление “социально-производственное”», что же касается технологии, которая используется в процессе их совместного труда, то она относится ко второй основной группе идеологических форм [Основные элементы, с. 162, 161].

Технический опыт — непосредственная связь человека с природой, начало всякого научного прогресса и, в конечном счете, общественного прогресса. Техническим опытом «является в одинаковой мере и опыт мастерской, фабрики, полевой работы, и опыт лаборатории, физического кабинета, обсерватории, геологических раскопок, собирания растений и ловли птиц естествоиспытателем. Различие непосредственных целей ровно ничего не изменяет в самом типе деятельности, который и здесь и там одинаков, – именно, непосредственная борьба с природою» [Эмпириомонизм, с. 283].

Технический подбор — определенная и целенаправленная манипуляция естественным подбором с использованием в строгом хронологическом порядке ряда комбинаций из двух его составляющих – положительного и отрицательного подбора. Усиливая то одну, то другую сторону естественного подбора, человек уменьшает его колоссальную расточительность, повышая тем самым его эффективность, его КПД. Поэтому можно кратко сформулировать: технический подбор – это все тот же естественный подбор, но с более высоким КПД, а техносфера, соответственно, – аномальная зона действия естественного подбора с необычайно высоким КПД.

Технический прогресс — это «быстрый и непрерывный рост всего производства и постоянное усовершенствование его способов, т.е. его орудий и приемов». Развитие капитализма ускоряет технический прогресс, однако «стремительно расширяя производство, вводя и совершенствуя машины, капитализм тем самым подготовляет почву для социализма. Благодаря техническому прогрессу переход к социализму становится устранением не только нищеты, но и вообще бедности; делается возможным общее материальное благосостояние, значительное сокращение физического труда, освобождение времени и энергии для умственного труда, причем он станет делом, доступным всей массе человечества, а не только меньшей его части, как теперь. А расширение умственного труда сделает еще более быстрым дальнейший прогресс общества» [Путь к социализму, с. 7-8].

Технический процесс — это «область непосредственной борьбы общества с природою» [Эмпириомонизм, с. 293], т.е. с тектологической точки зрения представляет собой ингрессию. Иными словами, «технический процесс есть генетически первичная область социальной жизни», поскольку «только из него может исходить всякое социальное развитие», так как любая внетехническая жизнь общества «возможна только тогда, когда разность усвоения и траты в техническом процессе представляет достаточно положительную величину» [Эмпириомонизм, с. 265]. Синоним – социально-технический процесс.

Техническое знание — «накопленные понятия и идеи о свойствах орудий, материалов, о способах пользоваться этими свойствами. В своем труде общество накопляет опыт и выражает его в словах и мыслях; затем он передается от человека к человеку, от поколения к поколению, сначала в виде обыденных знаний, сообщаемых устно, а затем и в более обработанной форме строгих научных знаний. Все эти знания и служат орудием для организации дальнейшего труда. Так, вся техника машинного производства называется “научною”, потому что она основана на точных науках, организована с помощью их указаний и методов» [Начальный курс политической экономии, с. 13-14].

Техническое изобретение — «сложная, комбинированная практическая дедукция» (если речь идет о научном, а не случайном изобретении), иначе говоря, комплекс технических правил [Вопросы социализма, с. 386].

Техническое правило — это «практическая дедукция», или «обобщение прежнего труда, примененное к новому материалу, с новыми (т.е. хотя бы несколько изменившимися за истекшее время) орудиями, в новой (хотя бы до некоторой степени) обстановке» [Вопросы социализма, с. 386]. Как нормативные формы технические правила относятся к нормам целесообразности, представляя собой организующие приспособления третьего типа [Вопросы социализма, с. 61].

Техническое приспособление — это первичная социальная форма в виде умения целесообразно использовать те или иные природные процессы; например, изготовление и применение какого-нибудь орудия труда (что же касается самого орудия, то оно, собственно, не социальный комплекс, а строго определенная комбинация элементов внешней природы). Не всякое техническое приспособление представляет собой техноадаптон; например, производство и применение всевозможных орудий истребления людей – это, конечно, техническое приспособление, но не техноадаптон, поскольку служит не для развития общества, а для его регресса и деградации.

Техноадаптон — техническое приспособление для развития; другими словами, такое общественное приспособление, которое «направлено к непосредственной борьбе общества с внешней природой, к прямому воздействию на нее», т.е. представляет собой первичный социоадаптон. Например, основным таким техносферообразующим социоадаптоном является умение человека использовать изменения среды в качестве источника энергии. Как «формы непосредственных отношений человека к среде, непосредственной борьбы общества с внешней природой», все техноадаптоны в своей совокупности образуют техносферу – систему первичных социоадаптонов, в которой организуются вещи. Следует «устранить одно из обычных недоразумений. Нередко термин “техническое приспособление” применяют к средствам производства – орудиям, машинам и т.п. Но это – не точное, переносное употребление слова», поскольку «орудия, машины, материалы труда – это элементы внешней природы, которые человек, приспособляясь, располагает наиболее выгодным для себя образом. “Приспособление” заключается здесь в умении человека так воздействовать на внешние предметы, что из них получается целесообразная комбинация, в виде, например, топора или двигательного механизма, и затем в умении пользоваться этой комбинацией; следовательно, “технические приспособления” находятся в психике людей, а не вне ее. Разумеется, если отнять у человека орудия труда, то он будет “технически неспособен”, как будто у него отняли сами приспособления; но в сущности, приспособления эти у него останутся, т.е. он по-прежнему будет способен пользоваться орудиями, а будут отняты только внешние условия, необходимые для того, чтобы проявить эту способность». Например: «земледелец окажется неприспособлен, если отнять у него землю, которую он пахал; но никто же не назовет эту землю “приспособлением”. Технические приспособления земледельца – уменье пахать, сеять и т.д. – продолжают сохраняться в его психике, но они не находят применения, потому что для этого не хватает одного необходимого, хотя и внешнего условия – не хватает земли. Если это условие снова окажется налицо, т.е. земледелец опять получит землю, то его технические приспособления вновь пойдут в дело; иначе они могут через некоторое время утратиться, как атрофируется орган, который долго не функционировал» [Из психологии общества, с. 60-62].

Техновампиризм — катагеничная форма технического процесса, существующая наряду с арогеничными его формами, вследствие чего происходит неэффективное расточение социальной энергии. Ярким примером техновампиризма является распространенная в наше время скупка передовых технологий, технических изобретений, патентов с последующим их «замораживанием», а также подкуп самих изобретателей или подавление их активной деятельности, осуществляемые современными транснациональными корпорациями в своих частных интересах.

Техногенная модель причинности (технокаузальность) — возникшая из производственной практики модель причинности, суть которой в следующем: «если A есть причина, B – следствие, то это значит, что A переходит в B таким же образом, как техническая энергия каменного угля или текущей воды переходит в работу машин, – вообще, как одна сила, применяемая в производстве, превращается в другую». Чтобы целесообразно применить какие-либо силы, человек «должен найти их в природе, должен почерпнуть их из доступных ему источников; он только эксплуатирует их в своем труде, но отнюдь не создает. Равным образом, сталкиваясь со враждебными, неблагоприятно для него направленными силами стихий, он только парализует их, противопоставляя им другие, находящиеся в его распоряжении, – но отнюдь не просто их уничтожает». Но в рамках техногенной модели причинности «между теми и другими нет существенной разницы; – те силы, которые в данное время враждебны, впоследствии могут быть целесообразно использованы; то, что относится к одним, относится и к другим». Иначе говоря, в самой собственно практике человека «энергия не создается и не уничтожается, а только меняет свои формы», что можно выразить краткой формулировкой: «причина равна следствию; если A переходит в B, то A и равно B. Если каждое явление берется, как технический источник каких угодно иных явлений, то из него возможно почерпнуть лишь столько энергии, сколько в нем заключается, – никогда не больше того: использовать всю его энергию целиком, это идеальный предел технического совершенства». Таким образом, можно выделить «элементы технической трудовой причинности. Следствие получается из причины, как в производстве практический результат получается из затраченной на него энергии. Следствие исчерпывает причину или, что то же, следствие равно ей, – как в производстве практические результаты, полезные и бесполезные или вредные, взятые вместе, исчерпывают затраченную в нем энергию» [Философия живого опыта, с. 210-211].

Технократия (от греч. τέχνη – искусство, ремесло, наука и κράτος – власть) — власть технората, организаторско-волевая активность которого концентрируется на решении следующих задач: «планомерная организация труда и распределения» под руководством научно-технической интеллигенции, которая при этом «создает привилегированные, разумеется, условия для себя, но также условия жизненно-удовлетворительные» и для других трудящихся классов, «тем самым устраняются основания для классовой борьбы и получается гармония интересов. Для такой системы требуется и государственно-политическая форма, чаще всего представляемая в виде централизованной республики» [Тектология, кн. 2, с. 75].

Технология (от греч. τέχνη – искусство, ремесло, наука и λόγος – учение) — способ получения какого-либо продукта, представленный в виде цепной связи определенных технических правил, т.е. ряд технических правил, неукоснительное следование которым и строгое соблюдение их очередности в производстве гарантируют получение продукта с требуемыми техническими характеристиками; короче говоря, цепная система технических правил. С тектологической точки зрения технология – это идеологический дегрессивный комплекс, или техноадаптон – социальное приспособление, выполняющее в обществе функцию техносферообразующего эйдогена.

Технорат (технариат) — социальная группа, непосредственно развивающая технику и естествознание, т.е. та разнообразная по роду деятельности «техническая интеллигенция – инженеры, техники, врачи, профессора, естествоиспытатели и т.д.», которая, в свою очередь, является «частью более широкой социальной группы» – «организаторской интеллигенции вообще» – и представляет ее «социальный авангард» [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 20]; иными словами, это авангард тектората, непосредственно решающий задачу «организации внешних сил природы» [Тектология, кн. 1, с. 71]. Вполне приемлем и более звучный вариант данного термина – технариат (от слова «технарь»).

Техносфера (от греч. τέχνη – искусство, ремесло, наука и σφαῖρα – шар) — в рамках антропосферы это пограничный периферический комплекс, в первую очередь связанный с биосферой, геосферой и космосом, т.е. ингрессор; в рамках такой ингрессивной системы, как «природа – антропосфера», это связка, представляющая собой «основную из двух сторон производства – техническую», в которой непосредственно протекает «борьба общества с природою»; в рамках триединой организационной задачи это «область, где человек при помощи сознания организует вещи» [Тектология, кн. 2, с. 22]. В соответствии с принципом социальной причинности именно техносфера «определяет все развитие общества» [Наука об общественном сознании, с. 284-285].

Техносферные органомы — это четыре организационных принципа социальной техники, исторически первым из которых является «стихийно-органическая, консервативная связь орудия с коллективом», вторым – «стихийно-органическая и консервативная связь орудия с индивидуумом в коллективе», третьим – «уже не стихийно-органическая, а сознательная, не консервативная, а пластичная, т.е. изменчивая, связь орудия с индивидуумом в коллективе», и четвертым – «сознательная, пластичная связь орудия с коллективом» [Организационные принципы социальной техники и экономики (статья), с. 275-278].

Технотектогенез — организация вещей и внешних сил природы, их подчинение, согласование и целенаправленное использование, т.е. та часть триединой организационной задачи, решение которой сводится к гармонизации техносферы [Тектология, кн. 1, с. 71].

Типы классового развития — это две исторические реализации классогенеза – рабовладельческая и капиталистическая: началом развития первой «послужили патриархально-организованные натурально-хозяйственные общины, которые лишь слабо и поверхностно объединялись понемногу связью общественного разделения труда и выражающих его меновых отношений», а началом развития второй «явились мелкобуржуазные хозяйственные единицы, глубоко и тесно связанные общественным разделением труда, совершенно не способные поддерживать свое существование вне меновых отношений, – городские ремесленные и торговые хозяйства средних веков». Эти два начала классовой дифференциации – общинная и единоличная форма хозяйствования – и есть те самые исходные точки, которые, собственно, и «предрешают тот или другой тип классового развития. Всюду, где классовое развитие имело по преимуществу натурально-хозяйственный базис, оно направлялось по фатальному пути рабства; где преобладал базис меновой – развитие шло по пути капитализма. Это подтверждается не только историей тех народов Востока, которые не знали мелкобуржуазной городской организации и судьба которых оказалась чуть ли не хуже судьбы классического мира; это подтверждается и ходом развития европейских народов за последнее тысячелетие. Именно поскольку это развитие совершалось (как классовое), имея за собою вначале натурально-хозяйственное содержание, оно сбивалось на рабовладельческий тип. Такова была в большинстве случаев судьба деревни, которая получила классовую основу еще в натурально-хозяйственной фазе. Крепостная система, развившаяся из феодальной основы, сильно напоминает рабовладельческую и ведет в существенных чертах к тем же результатам: паразитический тип новейшей земледельческой аристократии отличается от древней рабовладельческой разве только меньшим благородством, отсутствием эстетической окраски, а вырождение крепостного крестьянства на почве его истощения чрезмерной эксплуатацией аналогично вырождению рабов и до сих пор еще дает себя чувствовать в “идиотизме деревенской жизни”, замедляющем общий ход развития современного мира» [Эмпириомонизм, с. 313].

Типы опыта — психический и физический, причем противополагать их нельзя, поскольку «это просто две ступени одного процесса – прогрессивной организации элементов в комплексы опыта. Переход психических комплексов в физические, возвышение индивидуально-организованного до организованного социально происходит постоянно путем труда и путем познания» [Философия современного естествоиспытателя, с. 128].

Типы организации опыта — с точки зрения эмпириомонизма два типа: индивидуально- и социально-организованный опыт, из которых последний является высшим, вследствие чего «процесс развития должен вести к возрастающему господству именно этого типа, к постоянной кристаллизации всего содержания опыта именно в его формах». Однако это вовсе не означает, что другой тип должен исчезнуть: просто «во всех случаях, когда между двумя типами возникает конкуренция или прямое противоречие, то один из них должен подчиняться другому, уложиться в его рамки, согласоваться с ним», но ни в коем случае не уничтожиться. Ведь организованность индивидуальная «вовсе не исключает организованности социальной, а, наоборот, легко становится элементом этой последней, так же как и в процессах труда гармоническое единство личной воли отнюдь не исключает гармонического единства воли коллективной, а, наоборот, при известных условиях позволяет этому последнему достигнуть высшей ступени. Несомненно, что всякое низшее единство может явиться интегральной частью единства высшего, лишь бы оно было в достаточной мере согласовано с другими низшими единствами, входящими в состав высшего» [Эмпириомонизм, с. 27].

Типы присвоения — по отношению к труду – присвоение «трудовое и эксплуатация»; по способу присвоения – «непосредственное и меновое (или обмен)». Например: «присвоение крестьянином хлеба, который он же и произвел, есть трудовое», а «присвоение помещиком продукта крестьянского труда в виде оброка – эксплуатация. Приобретение крестьянином сохи в обмен за произведенный им хлеб или вырученные за этот хлеб деньги имеет опять-таки трудовой характер; приобретение капиталистом всего продукта труда наемных рабочих в обмен не за продукт, заключенный в себе столько же труда, а только за средства существования работника, заключающие в себе меньше труда, имеет характер эксплуатации». Присвоение «непосредственное характеризуется тем, что человек прямо присваивает вещь, продукт ли своего или чужого труда, никому взамен ее ничего не отдавая; меновое же – тем, что человек присваивает одну вещь, отчуждая взамен другую. Когда крестьянин являлся собственником хлеба, который он произвел на своем поле, и когда помещик отбирал себе в собственность известную долю этого хлеба в качестве оброка, – это было непосредственное присвоение; когда же крестьянин выменивает за свой хлеб соху у соседа-купца, или продает хлеб за деньги, или покупает за деньги соху, – это меновое присвоение им сохи или денег» [Начальный курс политической экономии, с. 26-27].

Типы психофении (от греч. ψυχή – душа и φαίnω – являть, обнаруживать) — это три формы выражающих реакций, сгруппированные по способам их восприятия, т.е. «по органам внешних чувств, при посредстве которых реакция одной психики передается другим»: одни реакции воспринимаются осязанием и «мускульным чувством», другие – зрением, а третьи – слухом. К первому типу относятся все выражающие реакции в сфере взаимных отношений между людьми, такие, как объятия, поцелуй, рукопожатие, похлопывание по плечу, толчки локтем, щипки, шлепки, затрещины, пощечины, удары, а также все «ласкающие движения в сфере половых отношений, отношений родителей и детей». Ко второму типу – мимика, позы и «самые различные телодвижения, способные выражать психическое состояние» людей. К третьему типу – звуковые формы выражения: восклицание, шипение, крик, стон, пение, речь, музыка [Познание с исторической точки зрения, с. 164-166].

Ткань — основной структурный элемент живого организма, представляющий собой систему однородных клеток, объединенных общей функцией; в качестве термина широко применяется в биологии и в рамках этой специальной дисциплины является естественным сокращением более точного и строго научного понятия «биоткань».

Товар — это «организованная капиталистическим обществом вещь» [Курс политической экономии, т. 2, с. 148], которая «с точки зрения производства есть результат общественного труда», а с точки зрения обмена – ценность. Товар воплощает в себе определенное количество общественно-трудовой энергии, т.е. равноценен определенному количеству других товаров; иначе говоря, товар имеет определенную трудовую стоимость и определенную меновую ценность [Очерки реалистического мировоззрения, с. 291].

Товарищ — коллективист, т.е. арогеничный коллективу индивид, активность которого синергична развитию коллектива, его общей цели.

Товарищеская культура (cultura – возделывание, воспитание, поклонение, почитание) — это новая культура, принцип которой заключается в товарищеской форме сотрудничества и обозначается словом «коллективизм». Все социальные нормы этой культуры сводятся, в конечном счете, к принципу товарищеской солидарности. Новое искусство «делает своим героем не индивидуума, а коллектив или человека в коллективе. Субъектом познания, носителем истины здесь также является не личность, а коллектив, и критерием истины – его практика». Из коллективизма возникает «и общая схема нового мировоззрения, и лежащая в основе этой схемы постоянная связь, объединяющая факты опыта – новая форма причинности. Хотя выработка этого способа мышления далеко еще не завершилась, но уже теперь нетрудно уловить его характер, наметить его необходимые, главные тенденции». Как известно из тектологии, «определенный тип сотрудничества превращается в тип мышления: в область мышления переносится и становится методом сочетания элементов опыта практический метод сочетания человеческих действий». В этом смысле товарищеское сотрудничество, или коллективизм, представляет, во-первых, «гармоническую организованность трудовой системы», во-вторых, «однородные – при непрерывной подвижности – отношения между трудящимися. Объединение рабочих сил свободно от внутренней борьбы между ними; один работник не смотрит на другого сверху, как лицо властное, или снизу, как лицо подчиненное, и не отчужден от него, как специалист, замкнутый в своей специальности; всегда мыслим обмен функций между ними. По образцу такой связи строится новый механизм мышления. Ясно, что мировоззрение, на нем основанное, должно быть гармонически-монистическим, и связь его элементов должна быть повсюду однородной, но в то же время подвижной: они должны рассматриваться, как взаимно-эквивалентные, непрерывно переходящие один в другой и обратно. Их коллективно-трудовой генезис дает новое содержание их причинной связи: всякое явление будет приниматься, как определенная активность и как технический источник для получения из него других явлений, других активностей, в работе коллектива и в его познании. Эти черты можно с такой же достоверностью предусмотреть в социалистическом мышлении, с какой предусматриваются гомологичные, т.е. не только сходные, но по существу те же, черты в социалистическом производстве. Идеал труда и познания один и тот же, – в этом высшая целостность новой культуры» [Культурные задачи нашего времени, с. 91-92].

Товарищеская организация — пластичная система человеческих активностей, синергично развертывающихся во внешней среде.

Товарищеские отношения — это самый совершенный тип общественных отношений, который приходит на смену дисгармоничным индивидуалистическим отношениям и определяется исключительно нормами целесообразности; иными словами, это самый синергичный тип связей между людьми, а значит, и самый оптимальный с точки зрения организованности и адаптивности общества. Именно таким «общественным отношениям соответствует новый, развивающийся тип человеческой жизни» – коллективистский, поскольку именно «широкое общение людей при полном равенстве их взаимного положения» естественно и необходимо порождает то «принципиальное равенство опыта», которое «соединяется с полным взаимным пониманием людей». Товарищеские отношения «по существу враждебны всяким перегородкам между людьми – всякому подчинению и сужению, всякому дроблению человека», более того, собирание человека «и совершается в действительности именно там и постольку, где и поскольку отношения авторитаризма и специализации сменяются товарищескими». По мере своего развития новый тип человеческой жизни синергизирует общественные усилия в борьбе с природой и минимизирует неизбежную при индивидуализме социальную энтропию, поскольку «всеобщие товарищеские отношения и полное взаимное понимание людей означают уничтожение общественных противоречий и антагонизмов» [Вопросы социализма, с. 44-45].

Товарищеский коллектив — синергичная и в высшей степени пластичная социальная система с переменным эгрессивным центром, в которой нет единой и постоянной эгрессии, но на каждый вызов среды, на всякое ее воздействие всегда имеется комплекс (или эгокомплекс), способный дать адекватный ответ, т.е. нейтрализовать или минимизировать вредное воздействие среды, или же обратить ее в полезную для коллектива активность, иначе говоря, в каждый конкретный момент на любое воздействие среды в такой сверхпластичной системе всегда найдется элемент, способный организовать оптимальное противодействие и по ходу его организации на протяжении всего организационного акта временно стать эгрессором.

Товарищество — оптимальная система сотрудничества, построенная на основе синергии и в соответствии с принципом организационной симметрии. Сущность товарищества «заключается в единстве цели, свободно, без всякого принуждения поставленной себе людьми и выходящей за пределы личных интересов каждого из них» [Вопросы социализма, с. 68]. Выполнить какое-нибудь дело товарищеским способом – это значит, обсудив его сообща, «принять решение, которое также сообща затем и реализовать. В процессе обсуждения и решения вырабатывается коллективная товарищеская воля, и затем индивидуальные действия каждого из товарищей сообразуются с нею, – определяются ею так же непосредственно и точно, как в авторитарном сотрудничестве действия исполнителя определяются волею организатора. Обе функции – организаторская и исполнительская – здесь налицо, как необходимые моменты трудовой деятельности; но они не разделены между личностями организатора и исполнителей, а слиты воедино в коллективе. Каждый из товарищей частично осуществляет роль организатора, поскольку участвует в обсуждении и решении дела, в выработке общей воли, – и роль исполнителя, поскольку затем действует сообразно с нею. Все элементы низшего типа организации здесь имеются и в высшем, – но в нем, кроме того, устранен основной недостаток низшего типа – дробление человека, которым подрывается органическое единство коллектива» [Падение великого фетишизма, с. 100-101]. Высшей степени своего развития товарищество достигает на стадии сознательного социогенеза.

Товарный фетишизм — это «своеобразное извращение экономической действительности в сознании менового общества», при котором «товарам, продуктам человеческого труда, приписываются отношения, которые на деле суть отношения самих людей». Например: «если платье обменивается на полфунта серебра, то в сознании товаропроизводителя это представляется отношением между самими товарами, а не между людьми, которые их произвели». На самом же деле «обмен товаров есть обмен работы, разделенной между людьми-сотрудниками», а не обмен «ценностями», которые «приписываются природе самих товаров». Иначе говоря, «переворачивая реальность жизни», товарный фетишизм превращает «разделение труда в способность товаров взаимно обмениваться, т.е. производственную связь в отношения между вещами»; он есть следствие «непонимания человеком его трудовых связей с другими людьми», что в конечном итоге приводит к «власти над ним общественных отношений». Разумеется, товарный фетишизм – заблуждение, но «заблуждение с точки зрения более высокой, чем мышление менового общества; но для этого именно общества это вовсе не так: там товарный фетишизм есть наиболее простой, наиболее практически удобный, наименее противоречивый способ понимания фактов» [Наука об общественном сознании, с. 370-371].

Толпа — это «собрание индивидуумов, связанных на основе физической близости непосредственным подражанием», действие которого «концентрируется на тех группах психических реакций, которые являются наиболее одинаковыми для всех; но таковы именно низшие группы, высшие – с их сложной дифференциацией – расходятся гораздо больше. Поэтому в толпе человек, сохранивший только небольшие остатки зоологического наследия в своей психике, может совершать такие же зверства, как другой, в котором это наследие преобладает над социальностью» [Тектология, кн. 1, с. 242]. Такое «равнение по низшему» есть прямое следствие принципа минимума.

Толпаризация — тектологический акт, в результате которого собрание индивидуумов становится толпой, а входящие в него индивидуумы – толпарями. Семантика термина прозрачна, поскольку его корень (термин образован от слова «толпарь») и характерный суффикс «изаци» уже нагружены однозначным смыслом вполне конкретного толпотворения, а именно превращения уникального разнообразия людей в примитивное однообразие неотличимых друг от друга толпарей.

Толпарь — элемент толпы, т.е. индивидуум, психомоторика которого в момент наблюдения тождественна стадным действиям и эмоциям толпы. Этот феномен возникает в результате психофизиологического кризиса, протекающего в организме человека в форме инверсии основной адаптивной доминанты, когда резко активизируется зоос. Общее тектологическое состояние толпаря выражается формулой: < психомоторика > = зоос­ + ноос¯.

Толпогероизм — с организационной точки зрения авторитаризм, т.е. относительно устойчивая телеологическая связь эгрессивно-дегрессивного типа, возникающая в обществе в результате действия тектологического принципа круговой причинности, суть которого применительно к системе «толпа – герой» состоит в том, что организационное орудие («герой») неизбежно определяется тем, что оно организует («толпой»). Этот принцип хорошо проясняет взаимовлияющее соотношение «толпы» и ее «героя»: «генетически – герой есть “отражение” толпы, ее порождение; он впитывает в себя ее массовые, смутные настроения и стремления, которые только оформляются в нем; но раз герой создан, уже он руководит толпою, она идет, куда он укажет», поскольку «герой – организационное орудие жизни толпы, как мозг – жизни организма, идеология – коллектива» [Вопросы социализма, с. 327]. Вся история человечества насквозь пронизана толпогероизмом: от начала и до наших дней включительно она являет собой мучительный и кровавый, образно говоря, толпогероический обряд инициации человечества в разумную расу.

Торговый капитал — «капитал, который присваивает прибавочную стоимость путем торговых операций – покупки и продажи – для получения прибыли» [Начальный курс политической экономии, с. 73].

Торговый капитализм — ойкосистема с эгрессивным центром – торговым капиталом, проще говоря, «это такой строй экономических отношений, при котором торговый капитал господствует над производством, является его руководителем». Схема генезиса торгового капитала следующая: «вначале он не выходил за пределы собственно торговли и не вмешивался в организацию производства»; торговцы в этот период эксплуатировали в основном феодалов, помещиков или рабовладельцев, «которые, в свою очередь, эксплуатировали крестьян или рабов, экономически всецело властвуя над ними»; однако в древнем мире торговый капитал, хотя и «вырос до больших размеров, но так и не приобрел настоящей экономической власти над производством», но вот в конце средних веков и в начале нового времени (XII – XVI вв.) «торговому капиталу удалось подчинить себе мелких производителей – крестьян, кустарей (т.е. крестьян-ремесленников), городских ремесленников, и создать новые экономические отношения – домашнее капиталистическое производство», сущность которого «в объединении мелких производителей властью скупщиков», происходившем вследствие того, что, работая на одного скупщика, мелкие производители продавали свой товар только ему и находились, следовательно, от него в зависимости, которая усиливалась еще и тем, что они брали деньги за товары вперед или занимали под ростовщические проценты, попадая тем самым в долговую кабалу; в таких условиях они вынуждены подчиняться указаниям скупщика, какого качества, в каком количестве и к какому сроку изготавливать товар, и вынуждены соглашаться на цену, которую он назначит; при этом зависимость возрастала, если скупщик брал на себя еще и доставку материалов для работы, и особенно, если он это делал в кредит, тогда уже ни о какой самостоятельности не могло быть и речи – это была «просто раздача работы капиталистом на дом, и весь продукт ему принадлежал заранее»; сам производитель не имел на него права, потому что изготавливал его из чужого материала; таким образом, у капиталиста сосредотачивались «массы продукта, произведенные согласно его расчетам и указаниям, и продаваемые им на рынке»; следовательно, несмотря на то, что производство выполняется руками мелких производителей, оно по своей сути «есть массовое производство для рынка; а это – основная и общая черта всякого капиталистического производства» [Начальный курс политической экономии, с. 74-76].

Торговый капиталист — посредник между мелкими производителями и рынком, который «покупает на местах, для перепродажи, продукты у крестьян, кустарей, ремесленников, доставляет им материалы, орудия, при случае – в качестве ростовщика – деньги для поддержания хозяйства. Трудность добраться помимо него до рынка, а затем – задолженность ставят их во все более полную зависимость от торгового капиталиста», который «получает возможность диктовать им все условия производства, т.е. на деле руководить их трудом, хотя по видимости они остаются самостоятельными хозяевами». На следующей, более высокой ступени торгового капитализма, в стадии «домашне-капиталистического производства», торговый капиталист уже «прямо раздает материалы и работы на дом подчиненным мелким производителям и платит им за продукт сдельно, по заранее им установленной цене», доводя при этом эксплуатацию «до крайней степени, потому что его силе – экономическому “закабалению” – мелкий производитель не может ничего противопоставить» [Наука об общественном сознании, с. 402-403].

Тотем — организующая форма социальной дегрессии в первобытном родовом обществе; проще говоря, некое коллективное имя, объединяющее и организующее членов общины. Некоторые организационные функции такого рода дегрессии «сохранились в разных коллективных именах при новейшей цивилизации, в частности, например, в родовых “фамилиях”» в виде внутриродовой взаимоподдержки, соблюдения родовой чести, потомственной специализации, брачного ограничения и т.д. Хорошо известна консервативность брачно-ограничительной функции: у туземцев Австралии мужчине и женщине одного тотема запрещено вступать в брак, так же и у европейцев, если жених и невеста носят одну фамилию, то венчающая или регистрирующая брак сторона обязательно выяснит степень их родства (например, в православии запрещены браки между двоюродными братьями и сестрами) [Тектология, кн. 2, с. 300].

Трансдисциплинарность (от лат. trans – сквозь, через и disciplina – учение, наука) — общенаучный статус тектологии.

Трансплантация (от лат. transplantare – пересаживать) — метод биофизической конъюгации, издавна известный в истории врачевания как непосредственный ремонт организма прямой заменой поврежденной его части действующей (по преданию он был впервые применен легендарными народными целителями братьями Кузьмой и Демьяном), в общем, это достаточно сложная хирургическая операция, осуществляемая путем прививки органа или ткани одного организма другому (либо их пересадки в пределах одного организма). Глубокий и «революционный смысл этого метода лежит в разрыве рамок физиологической индивидуальности, в поддержке одного организма жизненными элементами другого для борьбы против разрушающей стихийности, в непосредственном биофизическом сотрудничестве. Природа применяет сотрудничество аналогичного характера для поддержания видовой жизни: слияние клеток, связанное с размножением», человек же использует этот коньюгационный метод «в борьбе за сохранение индивидуальной жизни» [О физиологическом коллективизме, с. 76].

Трансцендентное — «последняя резиденция» абсолютного, где оно чувствует себя в полной безопасности, недосягаемое для научного познания [Страна идолов, с. 219].

Трансцендентный идеализм — распространенная в эпоху индивидуализма система идеологических форм, признающая «высшую, сверхчувственную реальность идей» в отличие от эмпириомонизма, который «считает всякую мыслимую идею продуктом усложнения и обработки опыта» [Эмпириомонизм, с. 12].

Трансценденция (от лат. transcendens – выходящий за пределы) — в кантианстве переход из эмпирии в эмпирей, т.е. в «страну идолов, область трансцендентного» [Страна идолов, с. 232].

Третий закон Богданова — это третье фундаментальное эмпирическое обобщение в тектологии, которое гласит: «всякое изменение формы процесса сопровождается равными и противоположными изменениями в его внешней среде». С энергетической точки зрения это закон сохранения энергии в самой общей формулировке, в которой «равные изменения» соответствуют равным количествам энергии, а «противоположные изменения» означают, что «увеличение энергии процесса есть в то же время уменьшение энергии его среды и наоборот». В случае, когда «внешняя среда» сводится к одному внешнему процессу, первоначальная формулировка закона изменяется на следующую: «при взаимодействии двух процессов, изменение формы движения, свойственной одному из них, сопровождается равным и противоположным изменением формы другого» [Основные элементы, с. 36].

Третье начало тектологии — еще одна исходная предпосылка всеобщей организационной науки, суть которой в том, что «структурные отношения могут быть обобщены до такой же степени формальной чистоты схем, как в математике отношения величин; и на такой основе организационные задачи могут решаться способами, аналогичными математическим» [Тектология, кн. 2, с. 310]. Исторически сложилось так, что тектология аддитивных систем стала разрабатываться раньше и в научном обществе известна как математика.

Триада Богданова — три основных организационных закона, или три тектологические схемы: ингрессия, дегрессия, эгрессия (сокращенно: ИДЭ).

Триггер — это внешнее воздействие, вызывающее в системе «ложного равновесия» кризис взрывного типа; иначе говоря, достаточной энергии толчок, роль которого сводится к ускорению темпа уже идущих в системе процессов. Лавинообразный ход взрывных кризисов зависит «от того, что те активности, которые при нем “освобождаются”, т.е. из замкнутых форм переходят в незамкнутые, сами “освобождают” такие же активности в смежных частях системы». Например, «“взорвавшаяся” частица пикриновой кислоты взрывает соседние; “взбунтовавшийся” член коллектива, находящегося в социальном напряжении», поднимает на бунт остальных. В тех случаях, «когда освобождаемые в кризисе активности несравнимо превосходят энергию первоначального толчка», наблюдается «то, что называют независимостью силы и размеров кризиса от вызывающего агента, лишь бы он был “достаточен”» [Тектология, кн. 2, с. 229].

Триггерная система (взрывной комплекс) — см. система «ложного равновесия».

Триггерный минимум (порог срабатывания) — это «минимум достаточной величины взрывающего агента», зависящий от тектологического состояния данной системы «ложного равновесия». Во всяком взрывном комплексе под обычным воздействием среды «должны время от времени происходить взрывы, по крайней мере, отдельных частиц. Освобождающаяся при этом энергия либо успевает рассеяться до следующего такого взрыва, который наступил бы по таким же общим причинам среди смежных со взрывающейся частиц, либо нарушает равновесие некоторых из них более или менее глубоко, либо прямо оказывается способна взорвать другие. Пусть одна частица таким путем взрывает две другие; те, очевидно, взорвут немедленно еще четыре, за ними последуют еще восемь и т.д.». Кризис развертывается от первого же толчка – «ясно, что такой комплекс практически не может существовать. Если же одна частица непосредственно не взрывает других, но настолько нарушает их равновесие, что это нарушение не успевает сгладиться к моменту следующего среди них, вызываемого общими условиями такого же взрыва, то после этого второго останется более значительное понижение устойчивости, после третьего – еще большее и т.д. Действие накопляется и приводит затем к тому, что число частичных кризисов возрастает, промежутки их сокращаются. Но тогда остающееся нарушение равновесия становится еще больше, накопляется еще быстрее и т.д. Очевидно, этот случай отличается от предыдущего лишь величиной коэффициента времени, и в общем существование комплекса здесь также настолько непрочно, что практически может считаться невозможным». Таким образом, остается лишь первый из представленных случаев, и следует принять, что всякий взрывной комплекс «характеризуется таким ходом элементарных кризисов, что остаточная энергия одного успевает рассеяться до другого практически бесследно». Но если предположить, что «на подобную систему действует агент, более сильный, чем обычное влияние, и что он взрывает сразу не одну, а 10, или 100, или 1000 элементарных группировок. Тогда положение изменяется. Освобождающиеся активности распространяются в смежных группировках и действуют на них, то более или менее складываясь, то, может быть, и парализуя друг друга. Накопление взрывного действия получается тогда сразу: в одних пунктах множественные складывания активностей достаточны прямо для того, чтобы вызвать новые взрывы, в других – чтобы создать крайнюю неустойчивость, поддающуюся малейшему дополнительному толчку; а таким толчком могут послужить первые производные взрывы. Ясно, что кризис может развернуться лавинообразно, лишь бы количество положительных складываний, о которых идет речь, достигло известной величины. А это, очевидно, вероятнее, при 100 начальных взрывах, чем при 10, при 1000, чем при 100. Там, где оно достигается, лежит минимум достаточной величины взрывающего агента. Отсюда понятно, почему сила и характер этого агента могут все-таки иметь в некоторых случаях заметное и даже большое влияние на ход кризиса. Многие вещества, быстро, но спокойно горящие при их зажигании в одном пункте, резко взрываются от волны, порождаемой затравкой и мгновенно проходящей через всю их массу или от подобного же механически-ударного сотрясения». Или пример из общественной жизни: «в каком-нибудь городе, стране отношения общественных сил достигли высокой напряженности, – то, что называют революционной ситуацией»; тогда какой-нибудь «акт насилия представителей одной из враждующих сторон над лицами, принадлежащими к другой, происходящий изолированно, лишь при нескольких очевидцах, сам по себе вызовет только волнение и негодование этих очевидцев, между тем как быстро распространившееся среди масс известие, устное или газетное, о том же факте, может послужить поводом к восстанию» [Тектология, кн. 2, с. 230, 229-230].

Триединая организационная задача — это «организация внешних сил природы, организация человеческих сил, организация опыта», или в более краткой формулировке – организация вещей, людей и идей. К решению этой триединой задачи сводится «все содержание жизни человечества», человеческая деятельность в целом [Тектология, кн. 1, с. 71], более того, «такова мировая организационная задача социализма» [Вопросы социализма, с. 405].

Трином Богданова — это три закона мировой динамики, сформулированные А.А. Богдановым в 1899 г. как три формы закона причинности в трех стадиях ее познания; иными словами, это «формулы причинной связи явлений», которые в своем развитии представляют собой три переходные ступеньки к новым, высшим формам познания. В настоящий момент третья формула – закон энергии – «является основным законом познания, наиболее совершенным выражением постоянной связи всех познаваемых явлений» [Основные элементы, с. 27-38]. См. первый, второй и третий законы Богданова.

Троица — всеобщий структурный элемент универсума: система, ее среда и арогеничная взаимосвязь между ними, т.е. та загадочная для холистов взаимодополнительная связь между целым и его частью. Что касается божественной троицы, то на данный момент развития тектологии реальным содержанием этого термина, лишенного всякой метафизики, является неаддитивная система из трех тектологических матрешек, точнее говоря, система трех неаддитивных комплексов: центральный комплекс – человечество, человек и синергия (их арогеничная взаимосвязь) – и его структурные аналоги: внешний – мир, человечество, их синергичная связь – и внутренний – человек, мозг, их арогеничное взаимодействие. В каждом фрагменте вселенной можно обнаружить эту троицу, более того, он и существует лишь потому, что в нем она соблюдается, т.е. на момент наблюдения сложилась относительно устойчивая арогеничная взаимосвязь между ним и вселенной.

Тропизм — это «избирательное отношение растений или их органов к внешним влияниям, физическим или химическим, например, стремление расти противоположно направлению тяжести, поворот листьев к свету, корней в воде – против течения, и т.д.» [Страна идолов, с. 235].

Труд (трудовая деятельность) — с тектологической точки зрения «не что иное, как бесконечная цепь кризисов С». Человеческие активности «как бы врываются в объекты природы, вступают во взаимодействия с их элементами; из конъюгации стихийного комплекса с комплексом трудовых усилий получается заранее известное предельное равновесие, новая форма – продукт». Основу такой целесообразной деятельности составляет принцип предельного равновесия: «человек предвидит то предельное равновесие, которое соответствует его потребности или желанию, и вводит свои усилия в конъюгационный ряд так, чтобы оно именно и получилось», а предвидит он, зная, что «чем более одинаков в разных случаях организационный материал и условия, в которых идут формирующие его процессы, тем более одинаковы должны быть предельные равновесия этих процессов – их организационные продукты». Тектологическое описание трудового акта следующее: зная, из каких комплексов, под какими воздействиями необходимый продукт получался, человек прилагает свои целесообразные усилия к внешним объектам, т.е. «нарушает тектологические границы объектов, вызывая желательный ряд кризисов C с надлежащими завершающими их D» [Тектология, кн. 2, с. 234-235]. Таким образом, труд – это основанная на принципе предельного равновесия целесообразная человеческая практика преобразующего характера, поскольку труд «ничего “не создает”, а только изменяет отношения предметов и их элементов» [Обмен и техника, с. 329]. В целом же как «сознательная борьба за существование», как «деятельность, направленная к достижению заранее сознанных целей» [Основные элементы, с. 147], это организующий процесс, объективный смысл которого в «организации мира для человека, в интересах его жизни и развития» [Тектология, кн. 1, с. 70], т.е. «труд в целом организует мир для человечества» [Философия живого опыта, с. 44-45]. С энергетической точки зрения, будучи «формой жизненной дезассимиляции», «труд есть затрата энергии, следовательно, – фактор отрицательного подбора» [Тектология, кн. 2, с. 184], в силу чего психологически («как источник иннервационных ощущений») он «сам по себе есть некоторое страдание» («приятный» труд «не следует понимать в том смысле, что трудовая затрата энергии может сама по себе быть удовольствием; нет, приятные раздражения, получаемые при процессе труда и благодаря ему, – не из самой затраты энергии, а из внешней среды, воздействующей на психическую систему, – могут перевешивать всю сумму страдания, какую труд, взятый в отдельности, из себя представляет»; если же такой труд «лишить всякой связи с его приятными результатами», то «он немедленно теряет характер удовольствия») [Основные элементы, с. 229-230]. Как интегральная тектологическая величина труд есть «активность всего человечества в исторической связи всех его поколений», как дифференциальная величина – человеческое усилие, преодолевающее какое-нибудь сопротивление. Подразделяясь на умственный и физический, на стадии стихийного социогенеза труд является принудительным, а на стадии сознательного – становится свободным; иначе говоря, в развитом «коллективистическом строе длина рабочего дня, подобно выбору занятий, из области принуждения переходит в область свободы. Труд есть потребность человеческого организма, паразитическое вырождение немыслимо в трудящемся коллективе; указания гигиены, с одной стороны, индивидуальные силы и склонности, с другой, вполне достаточны, чтобы целесообразно определить продолжительность той или иной работы для каждого производителя», и «центральному производственному аппарату остается тогда в этой области учитывать факты, но не предписывать нормы» [Вопросы социализма, с. 303]. Синоним – социальная практика.

Трудовая деятельность — с точки зрения адаптации «процесс приспособления» психической системы к внешней среде, т.е. процесс, изменяющий отношения комплексов психики и среды «в сторону большей взаимной гармонии». Охотник, положим, сооружает себе в тайге зимовку: ее постройка приводит к тому, что из его психического опыта устраняются «неприятные» восприятия холода, сырости, опасности и т.д., которые сменяются «приятными» – тепло, сухо, безопасно и т.д., в результате этого повышается жизнеспособность психической системы охотника, «возрастает ее энергия. Конечно, иногда труд дает совсем иные результаты. Но для вопроса о психическом развитии, его средствах и путях важно то, что относится к полезному труду, успешному, повышающему энергию системы» и ее адаптивность [Эмпириомонизм, с. 200].

Трудовая ингрессия — «общие усилия, направленные к общей цели»; с тектологической точки зрения «основа социальной связи, как бы ни была она усложнена и замаскирована дальнейшей эволюцией общества». Трудовая ингрессия «предполагает общность среды, против которой направлены усилия людей: труд организационно един, поскольку он направлен против одной и той же совокупности враждебных сил и сопротивлений». Без этого условия не могли бы возникнуть идеологические связи в обществе, т.е. идеологическая ингрессия развилась из ингрессии труда [Тектология, кн. 1, с. 187].

Трудовая стоимость — «сумма общественного труда, воплощенная в товаре», т.е. «чисто производственное отношение» [Очерки реалистического мировоззрения, с. 291]. Полное название термина – общественно-трудовая стоимость.

Трудовой закон ценности — это «организационная схема равновесия рынка и производства» в меновом обществе [Новая фаза в понимании законов природы, с. 130]. Если за единицу измерения общественно-трудовой энергии принять час простого труда средней интенсивности, то всякий товар, стоящий, к примеру, 12 таких «часов», должен обмениваться на другой товар, стоящий тоже 12 таких «часов»: «если же обмен происходит иначе, то некоторые хозяйства должны расстраиваться и приходить в упадок. На рынке необходимо должны складываться цены товаров, в общем и в среднем соответствующие их стоимостям, в противном случае существование всего общества становится крайне неустойчивым. Но действительное меновое общество все же не лишено некоторой устойчивости. Цены товаров постоянно, в большей или меньшей степени, уклоняются от их стоимостей, потому что никакая организующая воля не управляет обменом; однако в самом строении общества заключается своеобразный регулирующий механизм, действие которого управляет колебаниями цен таким образом, что уклонения в одну сторону сменяются уклонениями в другую, а в среднем уравновешиваются. Механизм этот обладает громадной силой, грубой и стихийной, он называется рыночной конкуренцией. Если производитель соглашается продавать свой товар ниже стоимости, то хозяйство его расстраивается; если другие производители покупают его товар выше стоимости, то ухудшается их материальное положение. Возникает борьба интересов продавца и покупателя; в результате этой борьбы каждый привыкает требовать за свой продукт никак не меньше его стоимости и давать за чужой не больше его стоимости; таким образом, в обществе складывается представление о “ценности” товаров, которая в действительности соответствует (приблизительно) их стоимостям» [Краткий курс экономической науки, с. 57-58].

Трудовой принцип собственности — форма социальной дегрессии, фиксирующая отношение производителя к средствам и продуктам его труда: в первой фазе развития контркапиталистической нормативной идеологии – это принцип «справедливости», суть которого в том, чтобы норма оценки рабочей силы соответствовала затратам труда; во второй фазе – принцип «максимальной адекватности», согласно которому именно производителю должен принадлежать весь произведенный им продукт труда (или вся его ценность); и в третьей заключительной фазе – принцип социализма, выражающий высшую степень развития контркапиталистической нормативной идеологии, поскольку он есть самый «широкий, всеобъемлющий принцип общественной собственности на все средства производства», в силу чего стоит «в резком противоречии с принципом капиталистической собственности» [Эмпириомонизм, с. 322].

Трудовой процесс — социально-полезный психофизиологический акт, который «вне “материальных” жизненных процессов вообще немыслим», поскольку социально-полезным он может стать лишь «реализовавшись в “материальных” изменениях внешней среды. Например, “духовная” работа писателя должна для этого воплотиться в “материальной” рукописи», а работа специалиста-руководителя «выражается в словесных указаниях его подчиненным, т.е. принимает физическую форму звуковых колебаний воздушной среды» [Курс политической экономии, т. 2, с. 12].

Трудовые затраты — «регулятор меновых отношений». Этот регулятор «при посредстве рынка действует стихийно, и закон ценности, закон трудовой ценности, осуществляется путем колебаний», суть которых «в том, что в них повсюду проходит тенденция возвращения к этой норме. Т.е. когда имеется колебание в одну сторону, уклонение от нормы трудовой стоимости в одну сторону, это уклонение стихийно, через известный период времени компенсируется, примерно, столь же сильно отклонением в другую». Следует отметить, что «если при капитализме стихийным регулятором являются трудовые затраты», и ту же функцию они сохраняют при переходной формации, то при коллективизме они также являются регулятором; при этом действие закона ценности «в одном случае осуществляется более стихийно, в другом – более планомерно, но это один и тот же закон, закон трудовых затрат, одно и то же соотношение» [Выступление на заседании Комакадемии (1926 г.), с. 211, 214].

Трудовые крики (трудовые междометия) — организующие приспособления, с помощью которых «вносилась стройность и ритмическая правильность в общую работу, ей придавался дружный характер, достигалась одновременность усилий и необходимый их порядок. Эта роль трудовых криков, а также впоследствии развившихся из них трудовых песен сохранилась и теперь»: например, в русской песне «Дубинушка», когда она поется во время работы, «звук “ух” объединяет всех сотрудников в общем усилии»; в том же роде применяются крики «гоп», «гах», «ба-бах», «го-гой», «оп-ля» и т.д. Когда же «они стали применяться как слова, т.е. отдельно от трудового акта, к которому относились, то прежде всего в качестве призыва к действию, вроде нынешнего повелительного наклонения. Когда же они употреблялись без такого призывного оттенка, то имели смысл сообщения, что работа выполняется или выполнена», причем «эти оттенки не выражались никаким изменением самого слова, как в позднейших языках, а только тоном, жестами, мимикой». Это была уже зародышевая речь, из которой возникло колоссальное богатство позднейших языков, т.е. практически «из нескольких десятков простых криков получилась современная речь, с ее сотнями тысяч разнообразных слов и бесконечностью их сочетаний» [Наука об общественном сознании, с. 303-304, 299].