Терминариум

Э

Эволюция (от лат. evolutio – развертывание, раскручивание) — бесконечная цепь тектологических актов [Тектология, кн. 2, с. 272]. Термин синонимичен понятию «развитие», поскольку также означает «возрастание организованности» [Эмпириомонизм, с. 54], но по содержанию более узок и отличается лишь постепенностью изменений, т.е. темпом. Эволюция бывает прогрессивной и регрессивной: например, появление у живых организмов органов зрения – это прогрессивная эволюция, а их утрата (у кротов и глубоководных рыб) – регрессивная.

Эвристика (от греч. ευρίσκω – находить, открывать, изобретать) — раздел тектологии, изучающий приемы оптимальной постановки задач, минимизирующей подбор возможных решений. Например, такой эвристический прием, как упрощение, путем исключения множества конкретизирующих и осложняющих задачу данных сводит ее частный вариант постановки к более общему с минимальным уже числом наиболее повторяющихся элементов: решение задачи в такой обобщенной постановке значительно облегчается, но полученное в такой форме требует обратного перехода к исходной частной задаче, который совершается с помощью включения всех устраненных вначале конкретных данных.

Эвристическая конструкция — познавательный прием в форме умозрительного «построения, направленного к отысканию еще неустановленных связей в данных опыта». В случае расширенного и достаточно эффективного применения такого приема на практике он обретает статус научного объяснения [Философия современного естествоиспытателя, с. 90].

Эгида (от греч. αιγίδος – вызывающий бури щит Зевса) — символ защиты и бури одновременно; в переносном значении – индивидуальная защита (выражение «под эгидой» означает «быть под защитой», «находиться под покровительством»); с тектологической точки зрения эгидой индивидуума, т.е. в полном смысле этого слова истинной защитой каждого отдельно взятого человека, может быть только коллективность – надежная дегрессия по отношению к членам коллектива и всепобеждающая эгрессия по отношению к внешней среде.

Эгогенез (от греч. εγώ – я и γένεσις – рождение, творение, происхождение) — развитие эгокомплекса от начала формирования до деградации, идущее по схеме исторических наслоений; проще говоря, развитие отдельной личности, повторяющее общий ход развития личности в истории человечества. Действительно, «в психологии первых лет жизни человека улавливается много черт своеобразной безличности и наивного коммунизма, сближающих ребенка с первобытным дикарем; а специфический детский язык представляет много сходства с первобытными зародышами языка»; в последующем развитии ребенка «обычно выступает в мышлении религиозная окраска, а в практике – моменты властности и покорности с преобладанием того или другого, смотря по семейным условиям: фаза, соответствующая авторитарным формациям социальной жизни»; затем «выступает обостренное сознание своего “Я”, нередко в боевом противоположении окружающей среде: фаза индивидуалистическая»; позднее – «если развитие доходит до нее – фаза социального идеализма, дух коллективизма. Таков, в общем, и был исторический путь человечества», который, естественно, отражается и в период деградации личности. Психическая старость проходит такие же стадии в обратном порядке согласно схеме исторических наслоений: «стадию обостренного эгоизма, авторитарной властности или религиозной покорности и стадию обезличения в конечном упадке» [Тектология, кн. 2, с. 280-281].

Эгодипласия (эгодипластия) (от греч. εγώ – я и διπλάσιος – двойной) — «раздвоение личности», означающее наличность двух психических особей в одной физиологической, которое происходит в тех случаях, когда «обширные группы переживаний, отделенные от главной системы психического опыта, образуют сложные и устойчивые координации того же типа, как и эта главная система, в которую они не вошли». Суть этого своеобразного явления в том, что вся психика эгодиплоида «периодически изменяется, переходя от одного состояния к другому и обратно – иногда таких различных состояний бывает и больше двух, – причем явным образом нарушается или даже прерывается прежняя ассоциативная связь психики, заменяясь новою»; иногда при этом эгодиплоид «совершенно теряет даже всякое воспоминание о том, что он думал, говорил и делал в предыдущем своем состоянии»; иногда воспоминания сохраняются, но эгодиплоид «чувствует себя настолько психически изменившимся, что не может признавать себя за ту же самую личность, которая была перед этим», поскольку меняется весь его характер, взгляды и манеры, «и не только он сам считает себя “другим” человеком, но то же самое признают и окружающие – на основании общей картины его высказываний»; если воспоминания о предыдущей психической фазе сохраняются, то эгодиплоид обозначает ее выражениями «другой» или «другой “Я”»; если же предыдущая фаза совершенно забывается, то эгодиплоиду иногда «приходится заново учится писать, читать и считать, частью даже говорить, и заново знакомиться со всей окружающей обстановкой», причем «смена одной фазы другою происходит обыкновенно более или менее резко, иногда сразу и неожиданно, иногда после глубокого сна, иногда после своеобразного сумеречного состояния» [Эмпириомонизм, с. 46-47].

Эгодиплоид (от греч. εγώ – я, διπλόος – двойной и είδος – вид) — эгокомплекс в состоянии эгодипластии. Суть феномена в том, что «психическим опытом личности не исчерпывается вся сумма “переживаний”, связанных с ее физиологическими процессами; за его пределами может оставаться масса различных переживаний, которые в обычных случаях бывают сравнительно изолированными и разбросанными, иногда же группируются в сложные единства, во многом аналогичные главной системе психического опыта», причем «эти побочные психические группировки могут даже временно вытеснять главную и вместо нее господствовать над областью высказываний», а в некоторых случаях присутствовать с ней одновременно [Эмпириомонизм, с. 47-48].

Эгоизм (от греч. εγώ – я) — форма индивидуалистического мировоззрения, эгрессивный центр которого образуют себялюбие и предпочтение личных интересов интересам общественным; иначе говоря, идеологическая форма, типичная для всякого менового и особенно капиталистического общества, основанного на частной собственности, на конкуренции и эксплуатации человека человеком.

Эгокомплекс — дифференциальный эгрессор опыта, интегральным эгрессором которого является глобальный коллектив, т.е. человечество. С точки зрения эмпириомонизма картина мира представляется как «бесконечная сеть комплексов, состоящих из элементов, тожественных с элементами ощущения», причем комплексы изменяются, соединяются, распадаются, т.е. «вступают в различные сочетания по различным типам связи». В этой сети имеются «узловые пункты», т.е. «места, где элементы связаны между собой плотнее и гуще» – это и есть эгокомплексы, или отдельные человеческие «Я». Когда те или иные комплексы универсума вступают в связь с каким-либо эгокомплексом, они оказываются его «переживаниями», когда же эта связь нарушается, то комплексы исчезают из системы переживаний данного эгокомплекса, но при этом они не перестают существовать, поскольку «выступают в иных комбинациях, может быть, в связи с другим “узловым пунктом”, с другим “я”» [Эмпириомонизм, с. 226].

Эгопсихика (от греч. εγώ – я и ψυχή – душа) — высокоорганизованная система адаптации индивидуума к среде, ассоциативно связанная, имеющая память и устойчивый эгрессивный центр – индивидуальное «Я». Все процессы, происходящие в эгопсихике, все ощущения, восприятия, представления, эмоции и стремления, не обладают общезначимостью для других индивидуумов и, «взятые в их непосредственности, существуют только для него, лишь косвенно приобретая познавательное значение для других, да и то только отчасти»; они субъективны, не согласованы с переживаниями других индивидуумов, не приведены в гармонию с их опытом и потому не имеют для них объективного характера, т.е. с позиций эмпириомонизма «они лишены той социальной организованности, которая свойственна физическому опыту» [Эмпириомонизм, с. 23].

Эгопсихический монизм (эго-Ψ-монизм) — «реальное единство психической системы», т.е. взаимосвязь сознания и бессознательного в рамках такой системы. С точки зрения эмпириомонизма в сферу психического опыта попадают лишь те непосредственные переживания, которые соответствуют жизнеразностям центрального нервного аппарата, однако не все они протекают в пределах психического опыта: когда в различных уголках центральной нервной системы жизнеразности протекают изолированно, не сливаясь с общим потоком жизнеразностей объединяющих высших центров, то соответственные переживания остаются вне сознания. Общее поле сознания «существует постольку, поскольку жизнеразности центрального органа взаимно связываются в непрерывный ряд», а «где прерывается связь жизнеразностей, там прерывается и связь непосредственных переживаний». Перерывы переживаний образуются вследствие полной интерференции противоположных жизнеразностей: «предположим, что в двух частях физиологической системы, в A и в С, возникают жизнеразности»; обе эти части жизненно связаны между собой определенным комплексом клеток и тканей В, поэтому если В «находится в состоянии жизнеразности, которая непосредственно переходит в жизнеразности A и С, то переживания, соответствующие всем этим жизнеразностям, выступают в одной координации, в одном поле», а если В интерферирован, т.е. «находится в состоянии жизненного равновесия, так что жизнеразности A и С разъединены между собой, то непосредственные переживания, соответствующие обеим жизнеразностям, протекают в различных, взаимно отдельных координациях», а потому и являются в различных полях переживаний: одно, например, в поле сознания, а другое остается в поле бессознательного [Эмпириомонизм, с. 86-87].

Эготеизм — солипсистский вариант элевтеризма, отрицающий все три закона Богданова в формате «я сам себе бог». Это – самая крайняя форма индивидуалистического мировоззрения, отождествляющая отдельный эгокомплекс с универсумом, краткая формула которой: эготеизм = элевтеризм + солипсизм.

Эготемп — темп жизни эгокомплекса, который определяется обычным течением его психических, физиологических и биосоциальных процессов.

Эготемпоральность — темпоральность эгокомплекса, которая в зависимости от характера поставленных задач определяется диапазоном того или иного эготемпа; но чаще всего сводится к диапазону, в пределах которого протекают психические процессы эгокомплекса, и обычно измеряется их средней продолжительностью. См. эго-часы.

Эгоцентризм (от лат. ego – я и centrum – центр) — форма индивидуалистического мировоззрения, эгрессором которого является индивидуальное «Я» и, соответственно, отношение к себе как к центру вселенной; в философии такой подход к миру приводит к солипсизму.

Эго-часы (автохронометр) — «субъективная мера времени, которая нам дается обычным течением наших психических процессов» [Тектология, кн. 2, с. 201], порождающих своей периодичностью внутренний механизм нашей индивидуальной ориентации во времени.

Эгрегор (от греч. εγείρω – будить, возбуждать, воспламенять или εγρήγορα – бодрствовать, быть бодрым) — социальная дегрессия с определенным организующим потенциалом, т.е. любая система идей, организующая людей в определенный социум и синергизирующая их деятельность на основе общей цели; проще говоря, та или иная идеология, которой руководствуются люди в своей деятельности, и вообще всякая социально значимая идея, способная в той или иной степени координировать человеческие активности.

Эгрессивная дифференциация — тип системного расхождения, «играющий исключительно большую роль в организационном развитии», так как «всего более концентрирует активности, создает возможности максимального их накопления в одной системе». Пусть, к примеру, «имеется организованная система, состоящая из нескольких комплексов А, В, С, D... Это может быть Солнце с его планетами и их спутниками, группа людей, сочетание понятий, образующее какую-нибудь классификацию, и т.п. Система изменяется, сохраняя свою связь, развивается в ту или другую сторону путем взаимодействия со средой благоприятной или неблагоприятной, т.е. при условиях подбора положительного или отрицательного. Ее комплексы изменяются во взаимной зависимости, поскольку они остаются частями одного целого. Но степень этой взаимной зависимости, сила влияния одного комплекса на другой, бывает различна, и притом неравномерна: со стороны, например, комплекса А на В влияние больше, чем обратно. Так, движение той или иной планеты в большей мере определяется Солнцем, чем его движение этой планетой; один член группы другому подчиняется или хотя бы чаще ему подражает и следует за ним, чем обратно, и так далее». В имеющемся уже примере с гелиосистемой существует такое же, как и с планетами, неравномерное «взаимоотношение Солнца с каждой из комет и астероидов его системы. Оно – структурный центр, которым определяется ее связь и единство; если бы Солнце было вдруг устранено, вся система рассыпалась бы в бесконечности. Но устранение какой-либо из планет, даже наиболее крупной, не вызвало бы такого результата, по крайней мере, в столь близком будущем. Таковы же, в общем, системные соотношения планет с их спутниками. А на другом полюсе мировой механики, в области недоступно малых, аналогичны по современным взглядам на строение материи связи в атоме между его центральным телом – большим (по массе) положительным ядром и маленькими отрицательными электронами». Подобная «централистическая» связь «вся разлагается на более простые, ингрессивные связи; но эти связи все необратимые и сходящиеся к одному центральному комплексу, тектологическая функция которого, таким образом, существенно отличается от тектологической функции остальных. Связь такого рода и называется “эгрессией”, т.е. по буквальному смыслу латинского слова “выхождение из ряда”. Тот комплекс, который имеет преобладающее влияние на другие, как Солнце в планетной системе, руководитель в группе людей, обобщающее понятие среди более частных, является как бы выходящим из ряда; его отличие от других есть “эгрессивная разность”, а он сам по отношению к ним – “эгрессивный центр”» [Тектология, кн. 2, с. 99-101].

Эгрессивная инверсия — «“обращение” эгрессии, перемена знака ее разности», которая происходит при развитии эгрессивной системы в сторону уменьшения эгрессивной разности между эгрессором и субэгрессором. Например, в системе «мать – детеныш» эгрессивная разность сразу же начинает «уменьшаться от момента зарождения детеныша в виде одной оплодотворенной клетки до акта родов, когда детеныш физически и физиологически отделяется от матери», при этом эгрессивное соотношение между ними не меняется: мать кормит, охраняет ребенка, руководит им, поддерживает благоприятные для его развития условия, в силу чего «эгрессивная разность продолжает уменьшаться; и наконец, наступает время, когда она сводится к нулю»; затем мать состарилась, а повзрослевший ребенок становится главой семьи, т.е. эгрессор и субэгрессор меняются местами [Тектология, кн. 2, с. 109-110].

Эгрессивная разность — тектологическое различие между «главным, выше организованным, комплексом эгрессивной системы» («центральным» для нее, или просто ее центром) и прочими («периферическими») комплексами [Тектология, кн. 2, с. 109]. Иными словами, это разность уровней организованности между звеньями цепной эгрессии. Каждый «переход от высшего звена к низшим соответствует понижению организованности» [Тектология, кн. 2, с. 114].

Эгрессивная система — 1) в простейшем случае – это система с централистическим способом организации, имеющая в своем составе тектологически особо значимый центральный комплекс и ряд структурно зависимых от него периферических комплексов [Тектология, кн. 2, с. 103]; 2) в более сложном случае – это «система цепной эгрессии, например, армия», когда «ряд центральных комплексов низшего порядка – командиров маленьких частей – объединяется центром высшего порядка, начальником более крупной части; ряд таких центров – еще высшим и т.д.». Во всех устойчивых эгрессивных системах «между всяким высшим звеном и связанными непосредственно с ним низшими всегда должна существовать эгрессивная разность, означающая разный уровень организованности; переход от высшего звена к низшим соответствует понижению организованности, которое должно быть достаточно велико, чтобы эти низшие постоянно и устойчиво определялись высшим звеном в своих изменениях» [Тектология, кн. 2, с. 114].

Эгрессивно-дегрессивная система — сложный комплекс с гармонично развитыми и функционально взаимодополнительными «централистической» и «скелетной» связями, сформировавшийся в результате обоюдного действия как положительного, так и отрицательного подбора. Эгрессивно-дегрессивная система является разновидностью дегрессивно-пластичной системы.

Эгрессивное — «организационно-определяющее по отношению к функциям данной системы, – вроде того, как Солнце есть определяющий центр для планетных движений, нервная система для жизнедеятельности всех других органов, руководитель – для работы его подчиненных и т.п.» [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 159].

Эгрессивный комплекс — комплекс, связность и единство которого определяются структурным центром, с устранением которого комплекс распадается. Например, авторитарный комплекс «руководитель – исполнители»: с устранением какого-либо исполнителя комплекс сохраняется, с устранением руководителя – распадается; пример из астрономии: гравитационный комплекс «звезда – планеты»; или пример из идеологии: комплекс религиозных понятий с организующей идеей божества. Синоним – централистический комплекс.

Эгрессивный центр — «комплекс, который имеет преобладающее влияние на другие», например, «Солнце в планетной системе, руководитель в группе людей» или ядро в атоме [Тектология, кн. 2, с. 101]. Синонимы – эгрессор, центр, центральный комплекс.

Эгрессиогенез (от лат. egressio – выхождение из ряда и греч. γένεσις – происхождение) — образование структурного центра в системе, что является следствием системной дифференциации; иначе говоря, закономерный процесс централизации системных связей в результате их схождения к одному тектологически более быстро, чем остальные, развивающемуся комплексу. Например, формирование социальной эгрессии – один из типичных случаев такого процесса. Как известно, в первобытном родовом обществе не существовало систематического руководства: «методы борьбы за жизнь были так просты и инстинктивны, что каждый знал и умел столько же, как и другие. Зародыши руководства – акты подражания, призывы к действию – исходили в одном случае от одного, в другом от другого члена группы, еще не создавая устойчивых различий между ними. Но все же однородность группы не могла быть полной», поскольку имелась в той или иной степени индивидуальная разница в способностях, которая «выражалась в неодинаковой степени инициативы, быстроты, целесообразности действий среди изменчивых условий коллективной борьбы с природой. Тот член общины, который превосходил в этом других, особенно часто подавал им пример или указание в нужный момент». С течением времени эта первичная разница увеличивалась, так как «человек, биологически выше организованный, усваивал лучше и полнее, чем остальные, накопляющийся коллективный опыт, а следовательно, все больше отличался от них скоростью и успешностью ориентировки в условиях жизненной практики: типичное “возрастание тектологической разности” по закону расхождения», которое продолжалось и после смерти такого человека. В той или иной степени наследственность передавала его детям «психическую гибкость, его органически-повышенный тип, тем более что на его долю обыкновенно доставались наиболее здоровые и красивые жены, способные приносить лучших детей, а поскольку отец принимал участие в воспитании детей, для них создавалась повышенная по сравнению с прочими возможность развития. Естественно, что из числа их, если не всегда, то в огромном большинстве случаев, выделялся такой, который успевал за свою жизнь еще несколько более подняться над средним уровнем своих родичей. Таким же образом разность продолжала понемногу возрастать и в следующих поколениях. Опыт и воля одного все более становились определяющим моментом в практике целого коллектива: развивалась устойчивая эгрессия» [Тектология, кн. 2, с. 104-105].

Эгрессио-дегрессивная инверсия — внутрисистемное превращение эгрессии в дегрессию. Хорошей иллюстрацией может служить пример личиночного размножения насекомых Cecidomyiae: «личинка-мать, конечно, эгрессивный центр жизни для личинок-детей: но они образуются внутри ее» и «развиваются за счет ее тканей», а когда «мать умирает, превращаясь в простую оболочку для маленькой колонии новых личинок», то они «прогрызают эту оболочку и выходят из нее», – «эгрессия перешла, следовательно, в периферическую дегрессию» [Тектология, кн. 2, с. 129].

Эгрессио-дегрессивная связь — внутрисистемное взаимоотношение эгрессии и дегрессии, все комбинации которого сводятся к двум типам: «либо дегрессия идет параллельно с эгрессией и служит для ее закрепления» (например, авторитет), «либо та и другая относятся к разным специфическим активностям, которые тогда надо точно установить и разграничить» (например, корабль, который в своем движении эгрессивно подчинен экипажу с капитаном во главе и в то же время дегрессивно заключает в себе и капитана, и экипаж) [Тектология, кн. 2, с. 150].

Эгрессия («централистическая» связь) (от лат. egressio – выхождение из ряда) — это особая связь в системе комплексов, которая «концентрирует определенные активности» и «разлагается на более простые, ингрессивные связи; но эти связи все необратимые и сходящиеся к одному центральному комплексу», тектологическая функция которого «существенно отличается от тектологической функции остальных», заключаясь в том, что «имеет преобладающее влияние на другие, как Солнце в планетной системе, руководитель в группе людей». При взаимодействии такой системы с окружающей средой именно эгрессия концентрирует в себе ее активности (энергию, вещество, информацию) и создает возможности максимального их накопления. В этом и состоит ее особое тектологическое значение, что позволяет сжато сформулировать эгрессию как централизованную концентрацию внутрисистемных активностей. С генетической точки зрения «эгрессия есть частный случай дифференциации, организационного расхождения; чем она шире и дальше развертывается, тем, значит, сильнее эта дифференциация со всеми ее последствиями», включая и «совершенно неизбежное» при этом «развитие системных противоречий». Например, наиболее распространенный в обществе тип эгрессии – авторитарная система. Ее формы необычайно разнообразны в истории человечества: «патриархальная община, феодальный строй, рабовладельческое хозяйство, восточная деспотия, бюрократия, современная армия, мещанская семья и т.п.» [Тектология, кн. 2, с. 101-102, 116].

Эгрессор (от лат. egressio – выхождение из ряда) — это эгрессивный центр системы, т.е. ее центральный комплекс, например, патриарх в общине или матка у социальных насекомых.

Эйдоадаптон — идеологическое приспособление для развития, элемент социальной дегрессии. Основным таким эйдосферообразующим приспособлением является язык.

Эйдовампир — катагеничная форма социальной дегрессии, т.е. всякий идеологический пережиток, будь то отжившая идеология или переживший свой жизненный базис культурный принцип, а также всякая дезорганизующая общество идея или система идей, например: оппортунистическая идея социального мира, идея мирового господства или концепция «золотого миллиарда».

Эйдовампиризм — катагеничная форма существования старых идеологий, «переживших свой жизненный базис», крайняя степень их несовместимости с новыми идеологиями, развивающимися уже на новом жизненном базисе. Например, «когда для английских тред-юнионистов наступили тяжелые времена, то устарелое мировоззрение не тем вредило тред-юнионистам, что отнимало у них средства и энергию для своего непосредственного поддержания», а тем, что «не давало развиться и реально проявиться новым приспособлениям, находящимся в соответствии с изменившимися жизненными условиями» и именно этим «мешало успешности их жизненной борьбы». Ставшее катагеничным, «старое мировоззрение не допускает иных приемов жизненной борьбы, кроме старых, которые уже далеко не достаточны и часто ведут к бесплодной растрате сил: стачечная борьба против ухудшения условий труда, зависящего от общего сужения рынка, политическая поддержка той или иной буржуазной партии в зависимости от обещаний кандидатов, обещаний, которые они частью не в силах, частью и не желают исполнять, все это уже не могло серьезно улучшить положение, но все это мешало организованным рабочим сплотиться в самостоятельную партию и планомерной политически-классовой борьбой отстаивать свои жизненные интересы. Новые приспособления зародились, но зародыши эти долгое время разбивались о консерватизм несовместимых с ними традиционных воззрений и приемов борьбы; традиция была для них губительно-враждебной частью их социальной среды. Только тогда, когда отрицательный подбор окончательно подорвал и разбил традицию, только тогда зародыши эти, тоже многократно ослабляемые отрицательным подбором, а нередко и уничтожаемые им, но вновь и вновь вызываемые к жизни одними и теми же условиями, могут расти и развиваться и увеличивать жизнеспособность целого. Здесь “вампирические” формы не столько “пьют кровь” прогрессивных элементов жизни, сколько “перегрызают им горло”, пока могут» [Эмпириомонизм, с. 259-260]. Эйдовампиризмом, в частности, является и нарушающая принцип экономии мышления сравнительно бесполезная в наше время трата времени на освоение разных философских систем, старинных трактатов и вообще всяких отживших свое время идей-вампиров. Процесс мышления какого-нибудь философа «точно воспроизвести в своем сознании невозможно»; к тому же, если «стараться каждое положение продумать и понять до конца», то «на это потребовалось бы несколько лет». Например, «на устарелую философскую книгу тратится время, которого достаточно для изучения 2-3 наук, что бесконечно более полезно». Поэтому если все же необходимо прочесть какой-либо философский трактат, то следует «интересоваться структурной стороной, самими выводами». И вообще, «изучать надо не старые цепи рассуждений, хотя бы даже лучшие из них, – надо идти в природу, в жизнь, всякую цепь рассуждений проверять в природе, в жизни, там критерий, там истина, а все остальное, все затраты усилий на то, что пережито и не может быть воскрешено, – это гробокопательство, это вампиризм того, что отжило и что не хочет умирать» [Пределы научности рассуждения (доклад), с. 263].

Эйдовирус (от греч. είδος – идея и лат. virus – яд; буквально – идейный яд) — всякий идеологический комплекс, катагеничный социальному прогрессу, т.е. любая идея (или система идей), ослабляющая адаптационные возможности общества, дезорганизующая его активности, увеличивающая социальное трение внутри общества, инициирующая дополнительные затраты на абсурдную внутриобщественную борьбу, что в совокупности снижает общую социальную энергию, необходимую для адаптации общества к внешней среде, повышает и без того гигантскую величину его социальной энтропии; такова, например, идея о благотворности «священной и неприкосновенной частной собственности» или идея «перенаселения», концепция «золотого миллиарда» или доктрина Мальтуса.

Эйдоген (от греч. είδος – идея и γένος – род, происхождение) — элементарный социальный комплекс, выступающий как единица социальной наследственности и являющийся частью эгокомплекса, например, норма поведения, традиция, архитектурный стиль, научное открытие, концепция, технология, религиозный догмат, миф, легенда, басня, сказка, быль, песня, мелодия, анекдот, кулинарный рецепт, лечебная процедура, элемент моды, стиль одежды, мимика, жест, лозунг, тост, пословица, поговорка, фразеологизм, прибаутка, скороговорка, афоризм, суеверие, заклинание, шутка, танец и т.д. С тектологической точки зрения эйдоген – это социально-дегрессивный персистент элементарного типа.

Эйдогенез (от греч. είδος – идея и γένεσις – рождение, творение, происхождение) — возникновение какой-либо идеи или вообще самого феномена «идея». Исторически этот феномен возник уже на ранней стадии общественного развития, когда мир для первобытного мышления из комплекса действий стал преобразовываться в комплекс вещей. Произошло это благодаря прогрессу орудий, или, точнее, «благодаря самому производству орудий. Для первобытного человека орудия его труда не являются результатом особого производственного процесса, он берет их готовыми из внешней природы (камень, палка); каждое из них стоит ему одного или немногих привычных действий, отнюдь не образующих особой категории в его мышлении. Когда же орудия становятся сложнее и разнообразнее, тогда процесс их производства не только начинает играть важную роль в жизни, но и реально обособляется от процесса их применения. Тогда орудие становится прочной кристаллизацией сложного и планомерного ряда трудовых действий и кладет начало категории “вещей”. По образу и подобию орудия кристаллизуются и другие “вещи”; в понятие каждой из них также объединяется и связывается более или менее сплошной ряд действий – как собственных действий человека, так и переживаемых им действий на него из внешней природы. Этот переворот мышления мало по малу с большим опозданием находит в себе выражение и в консервативной области языка: наряду с глагольным корнем, первичной формой речи, возникают имена предметов, предложения обогащаются подлежащими и дополнениями и статическая идея “вещи” находит себе твердую опору в прочной оболочке слова. “Первобытная диалектика” сменяется статикой», и мало-помалу человек приучается сначала мыслить, т.е. оперировать идеями, и лишь потом действовать [Страна идолов, с. 221].

Эйдогенез «вещи в себе» — это авторитарный процесс удвоения вещей в системе познания, т.е. одно из проявлений социоморфизма. Чтобы от простых «вещей» перейти к «вещам в себе», познанию «требуется, во-первых, удвоить мир, создавши наряду с миром видимым – другой, невидимый, скрытый под ним, как зерно под скорлупою ореха; требуется, во-вторых, проникнуть под оболочку мира видимого, – как бы разгрызть ее зубами мышления, чтобы скрытое зерно стало доступно умственному оку». Такую серьезную операцию впервые проделала не философия. Исторически первой познавательной формой, в которой произошло удвоение мира, был всеобщий анимизм: «мир видимый – это были “тела”, мир невидимый – заключенная в них “душа”», при этом собственно первоначальный анимистический дуализм начался с удвоения человека – дихантропии, а дальнейшая «дифференциация “души” и “тела” произошла уже в мире “вещей”», а «не в первобытном мире “действий”, поскольку причина этой дифференциации лежит «в психологии социально-трудового процесса». С развитием трудовых отношений возникшее анархическое или неорганизованное разделение труда, выраженное в системе обмена, создало наряду с авторитарным «новый тип господства стихийности над сознанием – власть над людьми общественных отношений, – и вместе с тем новый вид фетишизма: отвлеченно-метафизический, фетишизм “ценности” в товарах, “субстанций” и “сил” в вещах вообще». Возникшее новое, уже «метафизическое мышление подставляет под реальные “вещи” фетиши отвлеченные, как авторитарное подставляет фетиши живые и конкретные; первые образуются по типу “ценности”, как вторые по типу “души”. “Субстанция” есть то, что проявляется в видимой “вещи”; но она ни в чем более и не проявляется, а потому ничего к "вещи" не прибавляет, и есть только ее абстрактное удвоение». При этом метафизика товарного мира не устранила авторитарный дуализм, она его сохранила и даже спасла: все авторитарные идолы нашли себе последнее прибежище «в новом мире фетишизированных пустых абстракций, в мире “сущностей” или “вещей в себе”», где «они могут чувствовать себя в сравнительной безопасности. Телескоп астронома далеко проникает в пустоту пространства, но он не может проникнуть в пустоту абстракции. Микротом медика режет послойно тончайшие ткани, но он ничего не поделает с неуловимым “ничто всех вещей”», а «логический нож критики» еще долго будет ломаться о фетишистскую оболочку этой пустоты [Страна идолов, с. 221-227].

Эйдогенная конъюгация — форма социальной конъюгации между человеческими существами «путем речи, мимики, искусства и других способов выражения и восприятия», иными словами, «общение опыта, конъюгация переживаний», т.е. взаимообмен эйдогенами [Тектология, кн. 2, с. 82].

Эйдогенный комплекс — это система взаимоподдерживающих друг друга эйдогенов, которые коэволюционировали в дополнительных соотношениях.

Эйдодиалектика (диалектика понятий) — всеобщий метод формальной диалектики, к которому сводится вся «логика» мирового процесса; с точки зрения тектологии формальный метод, по которому происходит развитие понятий, причем метод «в высшей степени произвольный, не поддающийся точной научной формулировке», а по существу – просто «наивный социоморфизм». Основной схемой диалектического развития понятий в формальной диалектике является так называемая «триада», эйдодиалектическая суть которой состоит в том, что «каждое понятие, как только оно определяется, оформляется, тотчас обнаруживает в своем содержании коренное противоречие, которое, раскрываясь, превращает это понятие в его противоположность. Например, первое, самое общее понятие мировой логики есть “бытие”; оно кажется с первого взгляда простым, чуждым всякой двойственности и противоречий. Но как только оно мыслится в чистом, законченном виде, так начинается в нем своеобразное движение, которое ведет к его разложению. Чистое бытие, это значит – бытие, в котором нет ничего иного, кроме бытия, – никаких свойств или конкретных признаков. Но где нет никаких свойств и признаков, там нет никакого содержания, т.е. нет вообще ничего; следовательно, налицо имеется нечто противоположное бытию – “не-бытие”. Чистое бытие логически перешло в не-бытие, потому что в нем было скрыто диалектическое противоречие: чтобы вообще быть, надо быть чем-нибудь; а чтобы обладать только бытием, и ничем больше, нельзя быть чем бы то ни было конкретным. Перейдя от “тезиса”, первоначального понятия, к “антитезису”, его противоположности, мышление пришло в противоречие с самим собою, и конечно, не может остановиться на нем, а ищет выхода в дальнейшем движении. Выход состоит в создании нового, высшего понятия – “синтезиса”, которое объединяет и гармонически сливает содержание обоих предыдущих, устраняя тем самым их противоречие». В данном случае таким синтезом является «становление» – «понятие о переходе чего-нибудь во что-нибудь иное», которое «заключает в себе и “бытие”, и “не-бытие”, непосредственно связанные в каждом моменте процесса: то, что есть, в то же время перестает быть, сменяясь иным. Триада закончена, “идея” сделала определенный шаг в своем развитии. Дальше достигнутая ступень становится началом такого же диалектического движения, – а на самом деле такого же произвольного мысленного построения, – новая триада, и т.д.». Таков механизм диалектического развития понятий, смена которых представляет собой по существу жизнь вселенной, поскольку в формальной диалектике с помощью идеалистической подстановки «“понятие” подставляется взамен данной суммы явлений, как ее сущность, как нечто познавательно с ней тожественное». И какой бы высшей степени ни была эффективность эйдодиалектики, минимальными затратами объединившей колоссальный по своему объему материал, тем не менее, с позиций тектологии она являет собой пример достаточно наивного социоморфизма. Действительно, основная схема эйдодиалектики – триада – «есть просто типическая схема спора, где один собеседник выставляет одно положение, другой – другое, противоречащее первому, а в результате диалога вырабатывается новое, оба их принимающее в расчет и устраняющее односторонности». Это вполне очевидно, «раз под все реальные процессы подставляется мышление», которое, как известно, есть «речь минус звук», или «разговор души с самой собою», и вполне «понятно, что оно в своем движении воспроизводит ход живой, социально-протекающей речи. Но также очевидно, что бесчисленные события природы и истории имеют с “разговором” и “размышлением” слишком мало общего, чтобы их можно было без натяжек и искажений обрабатывать по этой модели» [Философия живого опыта, с. 178-180]. С позиций тектологии эйдодиалектика – ненаучный метод.

Эйдоистория — история развития эйдосферы, т.е. история человечества с идеологической стороны его жизни, которая есть непрерывная «борьба старых истин с новыми», или, кратко, смена истин [Основные элементы, с. 10].

Эйдоколлективизм — синергизирующая антропосферу глобальная эйдосистема активного типа, сформировавшаяся на базе тектологии и представляющая собой оптимальную систему адаптации антропосферы к внешней среде, т.е. минимизирующую внутренние социоэнергетические потери систему Богданова в эйдосфере; проще говоря, это – идеология коллективизма, или, более конкретно, присущая стадии сознательного социогенеза новая форма мышления, основными тенденциями формирования которой в настоящее время являются «разрушение иллюзий индивидуализма», «разрушение отвлеченного фетишизма», «разрушение остатков фетишизма авторитарного» и «разрушение остатков статики». Суть первой тенденции – в «коренной перемене точки зрения»: там, где индивидуалистическое сознание «ставило личность как самостоятельный центр интересов, стремлений, познания, действия, – новое сознание приучается ставить группу, организацию, класс, вообще коллектив». Суть второй тенденции – в переходе на социально-трудовую точку зрения, «более высокую, чем мышление менового общества»: там, где абстрактный фетишизм («необходимо связанный с индивидуализмом как его дополнение») «силы общественные принимает за независимые от людей», новое сознание, раскрывая все его заблуждения, «находит их действительный, социальный смысл, а вместе с тем их только историческое, преходящее значение». Суть третьей тенденции – в смене дуалистического способа мышления на монистический, точнее, авторитарного на синтетический: там, где индивидуалистическое сознание не может выйти за рамки схемы «организатор-исполнитель», дублируя при этом авторитаризм и «коренную неорганизованность» исторически преходящего мира, новое сознание противопоставляет более совершенные познавательные формы, опираясь на развивающиеся синтетические способы организации труда нового зарождающего мира – на товарищеское сотрудничество, в котором «организаторская и исполнительская функции не разъединяются, воплощаясь в отдельных личностях, а сближаются и стремятся к слиянию в коллективе». Суть четвертой тенденции – в полном отказе от организационно-статической точки зрения, базирующейся на идее существования неизменного и абсолютного в природе, и окончательном переходе на организационно-динамическую точку зрения, имеющую в своей основе идею всеобщей изменчивости и относительности: там, где социальные группировки, господствующие в уходящем мире, решают задачи «удержания старого строя, остановки движения, ведущего к новому», стараясь сообразно этому «доказать, что внутриобщественная борьба, классы, подчинение и т.д. – вечны, неизменно необходимы, что без них невозможен прогресс жизни, и т.д.», рождающийся на наших глазах глобальный коллектив ставит задачу «как раз наиболее глубокого и полного изменения общественных форм» [Наука об общественном сознании, с. 452-453].

Эйдология — социальная дегрессия, т.е. та или иная система идеологических форм, составляющих в совокупности эйдосферу.

Эйдомонизм — возникший в эпоху специализации второй этап развития монизма, связанный с доминированием в эйдосфере разнообразных философских систем, стремящихся «найти единство опыта» в «форме какого-нибудь универсального объяснения» с помощью какой-нибудь идеи или концепции [Тектология, кн. 1, с. 141].

Эйдонавт (от греч. είδος – идея, ναύτης – мореплаватель) — мыслитель.

Эйдоплюрализм — философский полицентризм, или с тектологической точки зрения «многоцентренная» форма социальной дегрессии в области философии, характеризуемая появлением множества несводимых друг к другу философских концепций. Эйдополицентризм представляет собой второй этап развития плюралистической тенденции и, будучи полярным эйдомонизму, предполагает принципиальную невозможность объединить опыт с помощью какой-нибудь универсальной идеи.

Эйдорат — организаторы идей: поэты, писатели, ученые, философы.

Эйдосистема (от греч. είδος – идея и σύστημα – составленное из многих частей, соединенных в одно стройное целое) — взаимосвязанный комплекс идей, т.е. организующая тот или иной опыт определенная «система мыслей», например, теория, доктрина, наука, учение, нравственная норма, юридический закон и вообще всякая «форма речи, мышления, права, морали и прочее» [Тектология, кн. 1, с. 70, 135]. Термин представляет собой более точный вариант излишне перегруженного политическим смыслом и широко распространенного в настоящее время слова-понятия «идеология».

Эйдосфера (от греч. είδος – идея и σφαῖρα – шар) — в рамках антропосферы это дегрессивный комплекс, организационно закрепляющий высокую пластичность и сложность как технических, так и экономических форм. Это тоже приспособление общества к внешней среде, но «приспособление еще более косвенное, чем экономика», которое «еще дальше отстоит от непосредственной борьбы с природою, исходного пункта всего общественного развития» [Наука об общественном сознании, с. 285].

Эйдосферная революция — не имеющий аналогов в прошлом «глубочайший и самый общий кризис идеологии», связанный с ее переходом от фетишизма к практике; и хотя «среди грандиозных технических и научных переворотов, среди жестокой социальной борьбы» он «происходит незаметно для большинства наших современников», тем не менее, «это не простая смена старых идеологических форм новыми, какая наблюдалась в прежних кризисах», а полное и вместе с тем радикальное «преобразование сущности идеологии, всего ее жизненного строения, законов ее организации» и функциональной роли в глобальном социогенезе; по степени и охвату структурных изменений такая революция сродни метаморфозу, поскольку «идеология вообще, в ее самых разнообразных и противоположных проявлениях, – становится не тем, чем она была раньше»; плюс ко всему, эта революция «наиболее поразительна из всех, подготовляющих новую фазу жизни человечества» – фазу сознательного социогенеза, в силу чего есть все основания полагать, что именно она знаменует завершающую стадию пролога истории [Падение великого фетишизма, с. 3].

Эйдотектогенез — организация идей, т.е. та часть триединой организационной задачи, решение которой сводится к гармонизации эйдосферы [Тектология, кн. 1, с. 71].

Эйдотехногенез (от греч. είδος – идея, τέχνη – ремесло и γένεσις – рождение, происхождение) — взаимозависимое развитие эйдо- и техносферы при определяющем значении в социогенезе первой и порождающем – второй. Исследование социальной среды как условия развития или деградации социальных форм требует строгого разграничения между двумя частями этой среды – идеологической и технической. Более точно «разграничение это формулируется следующим образом: в процессе техническом лежат социально-динамические условия, в идеологическом – социально-статические условия развития форм человеческой жизни. Под “динамическими” условиями какого-нибудь явления подразумеваются те, которые составляют его “энергетическую причину”, т.е. процессы, энергия которых служит источником данного явления; и таково именно значение технического процесса в социальной жизни. Под условиями же “статическими” подразумеваются все остальные: они оказывают влияние на ход явления, на его “форму”, они “определяют” его в смысле границ его развития, но не они его “вызывают”, не они дают ему начало. Такова роль идеологии по отношению к новым социальным формам и их изменениям. “Определяющее” значение идеологии в социальном процессе есть именно ограничительное и формирующее значение. Тут она оказывается могучим деятелем социального подбора» [Эмпириомонизм, с. 292].

Эйдоформы — см. идеологические формы.

Эйдоцикл — тектологический акт научного прогресса: зарождение, развитие и смена сложившейся системы познания; или по формуле трех фаз: сначала «накопление частных фактов, не укладывающихся в рамки системы», затем образование из новых фактов обобщений, «не сходящихся с частными обобщениями имеющейся системы», и наконец, смена научной парадигмы, т.е. «реформа сложившейся системы понятий» [Эмпириомонизм, с. 285].

Экзергия (от греч. έξω – вне, снаружи и έργον – дело, труд, работа) — конъюгация человеческой активности с комплексом внешней природы. С точки зрения тектологии «все производство, вся социальная борьба, вся работа мышления ведутся непрерывно и неуклонно путем подбора: систематическое поддержание комплексов, соответствующих жизненным целям людей, уничтожение противоречащих этим целям», но человеческий «труд, однако, не сводится целиком к подбору. Подобно подбору в природе, труд всегда направлен к сохранению или разрушению определенных форм; но первый опирается на “изменчивость” форм, которая непосредственно не зависит от него; второй же не только пользуется независимо от него возникающими изменениями объектов, чтобы сохранять полезные и уничтожать вредные, но также и сам вызывает эти изменения; например, земледелец не только пользуется тем, что на месте упавшего на землю зерна вырастает колос со множеством новых зерен, но и сам их засевает. Метод же, которым он вызывает такие изменения, есть, конечно, конъюгация его собственных активностей с комплексом внешней природы» [Тектология, кн. 1, с. 192].

Экзиум (от греч. έξω – вне, снаружи) — это надындивидуальная, т.е. стоящая вне прямого личного опыта, реальность, которая есть причина органических и неорганических явлений, относимых к объективному миру.

Экзогенез (от греч. έξω – вне и γένεσις – происхождение) — эмпирическое обобщение, согласно которому причиной развития природных и социальных систем является внешняя среда, и формирующая, и регулирующая их изменения. Вся необходимая для их преобразований энергия ассимилируется из среды, с ее же стороны осуществляется и подбор наиболее прогрессивных форм.

Экзодегрессия — см. эктодегрессия.

Эклектизм — противоположное монизму мировоззрение фрагментарного характера. Такое мировоззрение присуще обывателю, голова которого «заключает в себе множество отдельных ящичков, не сообщающихся между собою и содержащих в себе каждый особую отрасль познавательных материалов и практических норм; каждый ящичек по мере надобности отпирается, а затем снова запирается, и отпирается уже другой»; в результате нравственность обывателя лежит совершенно отдельно от тех деловых правил, которыми он руководствуется, к примеру, на службе или в торговле, «семейные добродетели отдельно от развратных стремлений и привычек, теория отдельно от практики и т.д.». Ярким примером эклектизма является обывательский разговор представительниц прекрасного пола: «быстро переходя от одного предмета к другому, они ежеминутно меняют свои предпосылки, явно себе противореча и совершенно не замечая этого» [Эмпириомонизм, с. 176].

Экология — раздел тектологии, изучающий структуру взаимоотношений биосистем с окружающей средой. Самой проблемной в настоящее время является антропосферная экология, исследующая внешние отношения антропосферы с биосферой, геосферой и космосом. В круг ее первостепенных задач входит не только выявление причин негативных процессов в техносфере, но и разработка способов их устранения.

Экология научности — три правила, которые обязан знать ученый, чтобы не впасть в грех рассуждательства: 1) «скепсис по отношению ко всяким цепям рассуждений»; 2) «сознательное стремление преодолевать в них словесный фетишизм и не допускать подмены значений»; 3) «проверка на опыте после возможно наименьшего числа звеньев» [Пределы научности рассуждения (тезисы к докладу), с. 132-133].

Экономика — совокупность всех форм экономического процесса [Наука об общественном сознании, с. 284], т.е. форм социально-производственных и распределительных [Основные элементы, с. 192], или система «взаимоотношений людей в производстве и присвоении». Экономика – не синоним хозяйства: она «определяется техникой» и вместе с ней образует систему хозяйства [Вопросы социализма, с. 306]. В рамках триединой организационной задачи экономика представляет собой область организации людей, т.е. экосферу.

Экономическая борьба пролетариата — социальная активность взаимодополнительного характера по отношению к системообразующим активностям капиталистического общества, точнее, элемент, комплементарный основным элементам его ойкосферы. И действительно, этот вид борьбы пролетариата является позитивной составляющей всего экономического процесса капиталистического общества, оптимизирующей его развитие в целом, поскольку «несколько улучшает темп развития капитала, уменьшая остроту его колебаний» и, главное, что является для него более важным плюсом, «ускоряет технический прогресс». Повышение материального и культурного уровня пролетариата не уменьшает прибавочную стоимость, получаемую капиталистами, напротив, даже увеличивает: «повышение уровня заработной платы, являясь расширением потребительного рынка, ведет к гораздо большему росту рынка в целом», что есть плюс для капитала. И «даже стачечные убытки, тяжелые для отдельного капиталиста, отнюдь не вредят общему накоплению капитала: они соответственно уменьшают сумму его растрат, зависящих от анархии производства, от кризисов; если бы этих перерывов не было, рост диспропорциональности между производством и рыночным спросом был бы соответственно более резким, усиленные потери от кризиса заместили бы избегнутые потери от стачек» [Линии культуры, с. 127-128].

Экономическая выгода — «условия положительного социального подбора» [Эмпириомонизм, с. 262].

Экономическая наука — наука, изучающая «социально-трудовые отношения людей». Поскольку содержанием этой социальной науки являются «формы производства» и «формы присвоения, обмена и распределения», то, как правило, в научной литературе эти составные части ее предмета «перечисляются в самом ее определении, благодаря чему оно оказывается более сложным и менее стройным. Точный анализ позволяет объединить различные на первый взгляд элементы общей формулой, выражающей их сущность: “общественно-трудовые отношения”. Экономические формы жизни изменчивы; они либо прогрессивно развиваются, либо деградируют, подвергаясь распаду и разложению; из этого очевидно, что наука должна изучать их исторически; должна анализировать их изменения, раскрывать их причины, их условия. Только на таком пути она может познавательно овладеть своим предметом, дать возможность предвидения экономических явлений и практически-целесообразного воздействия на них». При этом необходимо учитывать, что «изменения экономических форм зависят отнюдь не только от условий, лежащих в самой экономике, но также, – и, притом, еще в большей степени, – от условий, лежащих вне ее. Экономические формы не развиваются сами собою: движущие силы их развития всегда, при достаточном исследовании, оказываются исходящими из их среды, социальной и вне-социальной». Согласно истмату «основу экономических форм и их изменений представляют “производительные силы общества” или условия общественно-технические; т.е., другими словами, общественно-трудовые отношения людей к внешней природе. Ведя борьбу с внешней природой, люди вынуждены становиться в такие отношения между собою, которые соответствовали бы условиям и способам этой борьбы; например, обработка земли требует иных форм сотрудничества, чем охота, и, притом, земледелие на берегах больших разливающихся рек – также иных, чем земледелие в лесистых равнинах; техника машинного производства необходимо обуславливает другого рода связь между работниками, чем ручные способы труда, и т.п. Таким образом, производительные силы общества порождают определенную его экономическую организацию; она может законно рассматриваться, как жизненное выражение данной суммы производительных сил, данного их уровня и характера. В этом заключается исходная точка всякого действительно-научного исследования экономических явлений. Как отношения жизненно-необходимые, с неизбежностью вытекающие из достигнутого уровня производства, экономические связи общества образуют его основное строение». Следовательно, экономическую науку «с полным основанием можно определить как науку об основном строении общества. В своей трудовой деятельности общество либо непрерывно развивает свои производительные силы, как это наблюдается чаще всего, – либо растрачивает их, жизненно ослабевая и теряя свою власть над природой, что до сих пор встречалось в истории реже. Экономические формы необходимо должны приспособляться к новому состоянию производительных сил. Но, раз сложившись, они приспособляются не сразу, не следуют непосредственно за изменениями технических условий, ибо обладают уже некоторым самостоятельным жизненным консерватизмом, собственным стремлением сохраняться, какое существует у всех жизненных форм. Это запаздывание их изменений в некоторых частях экономической системы может сказываться настолько значительно, что она, как целое, уже реально не выражает данного состояния производительных сил, а оказывается в жизненном противоречии с ним. Тогда соответствие восстанавливается путем исторических кризисов или революций, экономическая сущность которых и заключается в разрушительно-творческом приспособлении экономических форм к социально-техническим условиям». Именно «здесь, в отношениях общества к природе, лежит “базис” экономического развития и, вообще, изменений экономических форм, его начальный пункт, его движущие силы. Но имеются еще иные условия, которые также, хотя и в другом смысле, влияют на это развитие и на эти изменения: условия общественно-идеологические», которые «являются, по своему происхождению, производными от технических условий и экономических отношений, отражают их в своем содержании и во всем развитии» и которые «в своей организующей роли имеют существенное влияние на все развитие, техническое и экономическое. Влияние это может оказываться благоприятным или неблагоприятным для развития, задерживать или облегчать его». Поэтому «экономическое исследование должно постоянно учитывать значение для экономического развития различных внеэкономических моментов, социальных и даже несоциальных. Следовательно, было бы неправильно сказать, что социально-трудовые отношения людей составляют исключительный предмет экономической науки; нет, из всеобщей связи явлений невозможно вырвать какую-нибудь группу и сделать ее вполне отдельным объектом познания». Поэтому, «ставя своей специальной задачей изучение социально-трудовых отношений между людьми, экономическая наука рассматривает прочие явления исключительно с точки зрения этой задачи», иначе говоря, «ее предмет означает не границы исследования, а точку зрения» [Курс политической экономии, т. 1, с. 2-5].

Экономическая необходимость — это «господство над людьми общественно-трудовых отношений». В эпоху индивидуализма благодаря специализации, расширяющей и совершенствующей производство, «человек выходит из-под власти природы», которая тяготела над ним в ранние эпохи, однако «неорганизованность меновой системы ставит человека под власть общественных отношений, в образе не зависящих от него условий рынка». Условия же таковы, что «производитель экономически вынужден нести свой продукт на рынок, потому что при специализации производства он не может жить прямо этим продуктом», а «на рынке он экономически вынужден подчиняться тем ценам, которые там находит, которые не им установлены и на которые он лично не в силах заметно повлиять. Если цены окажутся неблагоприятны для него, он не выручит за свой товар столько, чтобы приобрести достаточные средства для жизни и для дальнейшего ведения своего предприятия; тогда наступает разорение, экономическая гибель» [Наука об общественном сознании, с. 362-363].

Экономические формы — «социальная структура технических форм» [Познание с исторической точки зрения, с. 226]. Синоним – формы сотрудничества.

Экономический процесс — это общественный труд, направленный не на внешнюю природу, как технический процесс, а непосредственно обращенный к самим людям: «технически действуя на природу, они в своем труде вступают в различные связи и соотношения: сотрудничают, делят работу между собою, распределяют поле труда, например, отделяя одни участки земли от других под названием “собственности”, присваивают друг у друга разными путями продукты труда и пр.» [Наука об общественном сознании, с. 284].

Экосфера — см. ойкосфера.

Экспансия системогенеза — это «систематический, устойчивый прогресс» системы, который «реализуется как завоевание среды» [Тектология, кн. 2, с. 276]. Наглядной моделью такой экспансии могут служить песочные часы, где верхний конус символизирует среду, в которой развертывается данный системогенез, нижний – «завоеванные элементы среды», а их общая вершина – точку инверсии, в которой система из объекта подбора для верхнего конуса становится деятелем подбора для нижнего. Поскольку среда представляет собой систему цепной эгрессии, образно говоря, комплект матрешек, в котором адаптирующаяся к ним система является элементом среды, т.е. самой маленькой матрешкой, то вся разветвленная структура множества вертикальных цепных связей системы с внешней средой, иначе говоря, вся совокупная ризома внешних связей, символизируется перевернутым верхним конусом; и наоборот, нижний конус символизирует ризому внутренних связей системы со своими элементами, для которых она является вершиной другой разветвленной структуры множества многоступенчатых эгрессивных связей, тянущихся от нее к каждому из составляющих ее элементов. См. системная экспансия.

Эксперимент — активный метод объективного исследования, суть которого в том, что «человек сам создает сообразно своей задаче определенную комбинацию условий и затем наблюдает ее результаты». Этим методом на практике проверяются всевозможные теоретические построения и приобретаются научные знания: «то, что установлено экспериментом, установлено научно и является научным фактом, потому что позволяет при реализации тех же условий точно предвидеть результат» [Тектология, кн. 2, с. 286].

Эксплуататор — социальный вампир; с точки зрения исторического монизма наиболее катагеничный тип социального паразита, который, будучи исторически преходящим, присущ только стихийной стадии социогенеза; например, катагеничная социальная группа, господствующий класс или отдельный их представитель. С тектологической точки зрения любой эксплуататорский элемент – это центральный комплекс, некомплементарный «комплексам периферии», т.е. подвластным трудовым элементам. При усиленной эксплуатации он все больше и больше отнимает у них «возрастающую сумму их жизненной энергии в виде продуктов и иными путями (например, жестоким обращением)», вследствие чего «они оказываются под непрерывным действием отрицательного подбора, которое рано или поздно, накопляясь, достигает разрушительных размеров: они вырождаются через истощение. Так было в рабовладельческом античном мире: господа обессилели от безделья и роскоши, рабы – от непосильного труда и тяжелой обстановки: в результате получилось общее крушение системы». При умеренной эксплуатации ее катагеничность растет не так быстро, как совершается трудовое развитие эксплуатируемых, тогда среда в целом для них благоприятна, их социальная энергия увеличивается и одновременно «увеличивается сопротивление всяким вообще вредным воздействиям, в том числе и усилению эксплуатации, так что она дальше не может расти с гибельной скоростью». Тогда «вырождение господствующих в сторону паразитизма идет рядом с трудовым прогрессом подвластных» и прежняя их эгрессия «подрывается шаг за шагом уже в совершенно ином направлении», вследствие чего происходит крушение не всей социальной организации, а только прежнего ее «центрального комплекса», т.е. ранее господствующей социальной группы или класса [Тектология, кн. 2, с. 112-113].

Эксплуатация — форма социального вампиризма, позволяющая одним социальным группам или классам катагенично присваивать жизненные активности других. Например, присвоение чужого труда частными собственниками средств производства в паразитарном обществе: здесь «полем эксплуатации служит вся “прибавочная энергия” общества, т.е. весь избыток активностей, усвояемых обществом из природы, над его трудовыми затратами» [Тектология, кн. 2, с. 120].

Экспорт — рыночная реализация национального производства, выражающая «долю власти национального капитала над мировым рынком». Именно поэтому «расширение сбыта – основная цель завоевательной борьбы капитала», как «в мирной конкуренции», так «и в военных столкновениях» [Мировые кризисы (май), с. 113].

Экстаз (от греч. έκ-στασις – смещение, сдвиг; в Новом Завете – восхищение, восторг) — предельно высокий положительный аффекционал, физиологически проявляемый как быстрое расширение сосудов мозга и психически – как высшее наслаждение, т.е. «эмоция, прямо противоположная боли», «родственная радости, с одной стороны», и «сексуальному наслаждению – с другой». Хорошо известен, например, аскетический способ достижения экстаза: «при помощи истязаний и печальных размышлений аскет долгое время удерживает питающие сосуды головного мозга в судорожно-суженном состоянии, а нервные клетки – в таком относительном истощении, при котором становится возможной очень быстрая и сильная ассимиляция, раз только достаточное питание будет налицо». Затем либо в «результате истощения вазомоторных центров долгим напряженным состоянием, в котором они находились, поддерживая сужение периферических сосудов», либо «иным – рефлекторным путем, наступает крайнее расслабление, почти паралитическое состояние мелких артерий и капилляров мозга. Просвет этих сосудов расширяется до крайности, и “питание” ганглиозных клеток резко возрастает, а трата оказывается значительно уменьшенной уже в силу того, что прекратилось судорожное сжатие бесчисленных кольцевых волокон сосудов мозга. Нового возрастания трат не происходит», и в итоге для головного мозга «устанавливается громадная положительная жизнеразность, что и выражается в святой радости аскета, по своей глубине и остроте превосходящей даже половые наслаждения» [Эмпириомонизм, с. 213].

Экстенсивный способ сохранения форм — универсальный способ сохранения комплексом своей организационной формы, суть которого в поддержании подвижного равновесия с внешней средой путем увеличения в ней своей численности, что позволяет нейтрализовать разрушительное действие отрицательного подбора. В отличие от интенсивного способа сохранения форм это способ не индивидуального, а коллективного выживания, поскольку положительный подбор увеличивает активности не самого комплекса, а его группировки, причем тенденции, определяющие этот процесс, такие же, как при интенсивной форме адаптации, только проявляются на другом уровне организованности. Формирующий механизм, действуя в данном случае по схеме отливочной формы, образует группировку тождественных по своей организационной форме комплексов, каждый из которых проходит свойственную лишь ему серию тектологических актов, и при этом лишь часть из них выдерживает испытание отрицательным подбором, в результате чего количественно уменьшенная, но качественно преобразованная группировка выживших комплексов приобретает несколько большую адаптивность, чем исходная. Взаимодействуя с внешней средой уже как отдельный комплекс, эта группировка может сохранить собственную организационную форму, не только увеличивая сумму своих элементов, т.е. пополняясь комплексами с исходной организационной формой, но и уменьшая дезингрессию между ними, другими словами, сохраняя себя интенсивным способом. Более того, возможность выживания группировки увеличится, если ее взаимодействия с внешними комплексами будут выстраиваться в соответствии с принципом коэволюции. Таким образом, сохраняя себя, т.е. свою собственную организационную форму, она тем самым сохраняет исходную организационную форму входящих в ее состав комплексов. Таков в общих чертах механизм экстенсивного способа сохранения форм, сочетание которого с интенсивным способом представляет собой, по своей сути, оптимальное развитие организационных форм в рамках принципа организационной симметрии.

Экстрагенерация — разновидность косвенного размножения биоформ, которые размножаются не сами по себе, а, будучи элементами более сложной биоформы, размножаются вместе с ней. Например, органы и биоткани размножаются лишь вместе со своим целым – организмом.

Экстремум — «наибольшая или наименьшая возможная при данных условиях величина», к которой тяготеет наблюдаемое явление [Тектология, кн. 2, с. 199]. См. максимум и минимум.

Эктогенез (от греч. εκτός – вне, снаружи и γένεσις – происхождение) — противоположная автогенезу концепция, согласно которой эволюция биоформ имеет чисто внешние причины, т.е. происходит исключительно под влиянием изменений окружающей среды. Таким образом, если автогенез абсолютизирует значение внутренних причин, то эктогенез, наоборот, абсолютизирует значение внешних; между тем эмпирия свидетельствует об односторонности обеих концепций. Тектология в своих эмпирических обобщениях исходит из неразрывного двуединства системы «биоформа – внешняя среда» и окружающего ее универсума, что требует, в зависимости от задач исследования, последовательного включения системы в объемлющие ее «матрешки мироздания» как элемента выше организованных структур. С энергетической точки зрения источником эволюции биоформы является изменяющаяся среда, вызывающая соответствующие изменения биоформы и осуществляющая их подбор.

Эктодегрессия — периферическая (оболочечная) дегрессия в пространственно-непрерывных системах, устойчивых по геометрической форме, каковыми являются, например, организмы. Панцирь, раковина, череп, роговая эпидерма, хитиновая оболочка – примеры индивидуальной периферической дегрессии; гнездо, улей, дупло, нора, дом – примеры коллективной эктодегрессии.

Элевтеризм (от греч. ελευθερία – свобода) — «учение о “внутренней свободе” сознания», представляющее «наряду с учением о жизненной силе одно из последних убежищ статического мышления» и «отвергающее для сознания – обыкновенно, с разными ограничениями – причинность на всех стадиях ее познания». С точки зрения тектологии сторонники этого учения отвергают тот или иной закон Богданова, вследствие чего элевтеризм существует в трех модификациях. Учение о свободе, отрицающее первый закон Богданова, полагает «человеческую волю первичной исходной точкой некоторых действий», так что воля оказывается выше этого закона, согласно которому «исходная точка всякого изменения лежит во внешней среде: “я поступаю так только потому, что этого хочу, а мое хотение не имеет внешних причин”». В другой версии учения о свободе «делается уступка по вопросу о внешних причинах побуждений», но выдвигается положение о «свободном выборе», что вступает в противоречие уже со вторым законом Богданова: сторонники этой версии заявляют, что при данных условиях они могут поступить так или иначе, т.е. «в одной и той же форме при одних и тех же условиях возможны различные изменения». И наконец учение о свободе в версии, отрицающей третий закон Богданова, признает факты сознания «качественно, по существу отличающимися от изменений внешней природы». Современная наука располагает огромной «массой новых положительных фактов в пользу учения о строгой причинности всей психики, стало быть, и сознания. В пользу же теории свободы никогда и никем не было представлено ни одного положительного, доступного научной проверке положения. Теория эта держится не на том, что выяснено, а на том, что не выяснено. При этом она стоит в противоречии с тем направлением, в котором совершается научный прогресс. Она произвольна и противонаучна, как ее двойник в биологии – витализм» [Основные элементы, с. 139-140].

Электричество — это наиболее гибкая из известных человечеству форм энергии, которая «легко превращается во все другие формы энергии и так же легко из них получается», при помощи трансформаторов быстро и «со сравнительно малыми потерями передается по проволокам на большие расстояния», легко «поддается точному делению на произвольно малые части, детальному распределению, учету и контролю». В настоящее время электротехническими методами удается широко утилизировать энергию водопадов, «силу падения рек», аккумулировать солнечную энергию, а также энергию морских приливов и ветра [Вопросы социализма, с. 297].

Электромагнитная теория света — теория сознательно неопределенной подстановки, «избегающей перенесения образов высшей организованности в область подкладки явлений низшей организованности». Такие понятия, с какими оперирует эта теория, например, напряженности в той или иной точке электрического или магнитного поля, не имея никакого чувственно определенного опытного содержания, выражают, тем не менее, бесконечный ряд возможностей вполне определенного опыта, которые при определенных условиях переходят в объективную, т.е. общезначимую действительность; а это значит, «что данным “символам” соответствует “нечто”, не зависящее от индивидуального опыта той или иной личности, реальность, не связанная пределами такого опыта, лежащая даже вне прямого личного опыта, но входящая в него косвенно» [Эмпириомонизм, с. 126].

Электрон — широко используемое научное понятие, которое наряду с другими понятиями об элементарных частицах не выражает никакого чувственно определенного опытного содержания, а выражает лишь «бесконечный ряд “потенций”, возможностей вполне определенного опыта», имеющих «отнюдь не субъективный характер, как в психическом опыте, а вполне объективный: каждая из них, лишь только присоединяются определенные условия (для каждой особые), переходит в “необходимость”, в объективную, т.е. общезначимую действительность» [Эмпириомонизм, с. 126].

Электроноцентризм — точка зрения на мироздание при мысленном помещении центра координат на отдельном электроне. В познании мировой структуры, т.е. организационной формы мира, такой взгляд полезен, особенно в плане эвристики, а в некоторых, без сомнения, не частых исследованиях, даже целесообразен, в целях упрощения и успешности расчетов. Такая достаточно парадоксальная точка зрения полноправна с любой другой, обыкновенно принимаемой в астрономии, поскольку принцип относительности, как известно, признает «двустороннюю симметрию всякого процесса движения». Также известно, что «помещение центра координат в том или ином физическом теле вовсе не означает даже временного признания этого тела покоящимся, неподвижным, а означает только мысленное помещение на нем наших орудий восприятия и измерения». Симметричный переход с общепринятых в астрономии точек зрения на электроноцентрическую осуществляется просто: достаточно мысленно представить себе какую-нибудь простейшую атомную систему, к примеру, водород или гелий. Число оборотов электрона в таких системах «есть величина порядка 10¹⁸ в секунду. Если каждый такой оборот является, как в движении Луны вокруг Земли, оборотом электрона вокруг оси», то, если «принять электрон покоящимся, а вселенную обращающейся вокруг него», получается следующая картина мироздания: «окружность мира», т.е. замыкающая мировая геодезическая линия, согласно релятивистской теории, «имеет длину порядка сто миллионов световых лет», следовательно, скорость движения наиболее удаленных от электрона тел по вычислению «будет больше обычной скорости света примерно в 10³³ раза». Для математика эта величина ничем не отличается от всякой другой, «однако ясно, до какой степени были бы затруднены и запутаны все физические и астрономические расчеты, если бы основная физическая постоянная – скорость света – принималась столь переменной, чтобы изменять свою величину от единицы (собственно, даже от нуля, при отрицательных ускорениях) до единицы с 33 нулями». Тем не менее, такая электроноцентрическая модель мира, будучи не равно целесообразной общепринятым в астрономии, в некоторых случаях, пусть даже крайне редких, может оказаться достаточно полезной, более того, пригодной для исследования [Принцип относительности с организационной точки зрения, с. 149-150].

Элемент — «всецело относительное и условное» понятие, означающее в тектологии такую составную часть системы, которая уже не рассматривается в качестве ее комплекса, т.е. сочетания других ее частей уже следующего порядка и другого уровня организации. Например, элементами звездных систем могут рассматриваться «гигантские солнца и туманности, элементами общества – предприятия или отдельные люди, элементами организма – клетки; физического тела – молекулы, или атомы, или электроны – в зависимости от поставленной задачи; элементами теоретической системы – идеи, понятия; психической ассоциации – представления, волевые импульсы и так далее» [Тектология, кн. 1, с. 119-120].

Элементарная дедукция — это дедукция, в которой применяется «только одно какое-нибудь индуктивно добытое положение». Например: если «установлено, что развитие менового хозяйства связано с развитием индивидуалистических идеологий», и если известно, что «какое-нибудь африканское племя, раньше жившее всецело натуральным хозяйством, теперь вступает в оживленный обмен с проникшими к нему европейскими купцами», то прямо получается «вывод, что и среди этого племени должны зародиться и расти элементы индивидуализма» [Наука об общественном сознании, с. 278].

Элементарное сотрудничество — это конъюгация однородных трудовых активностей на основе общей цели; иначе говоря, «соединение одинаковых рабочих сил», ведущее «к возрастанию практических результатов в большей пропорции, чем количество этих рабочих сил». Возникающая положительная неаддитивность объясняется тем, что «наличные активности соединяются более успешно, чем противостоящие им сопротивления»: организуемые трудовые активности хотя и складываются не без потери, тем не менее, их практическая сумма получается больше, чем внешние сопротивления, которые «либо совсем не складываются», либо «если складываются, то менее совершенно». К этому следует добавить эффект психического влияния сотрудничества, который также увеличивает положительную неаддитивность, но уменьшая уже «внутренние сопротивления организма». Например, вследствие подражания: трудясь в одиночку, «работник все действия предпринимает и выполняет за счет собственной инициативы и собственных стимулов; для каждого нового акта ему приходится вполне самостоятельно настраивать соответственным образом свой нервно-мускульный аппарат», а в совместной работе «значительная доля этого процесса приспособления идет за счет подражания, т.е. гораздо более механическим, более автоматическим путем, при котором для подражающего внутренние сопротивления организма значительно меньше». Кроме того, «возбуждающее действие видимой успешности работы также сводится к уменьшению внутренних сопротивлений и т.п.» [Тектология, кн. 1, с. 114, 117, 116].

Элементарные факторы прогресса — это фактор количественного прогресса: рост суммы элементов системы, и фактор структурного прогресса: уменьшение дезингрессий в отдельных ее группировках. Вопрос о прогрессе системы в ее сложной изменчивой среде не решается простой констатацией наличия данной атрибутики прогресса, поскольку, во-первых, «должен быть решен вопрос о соотношениях этих элементарных факторов, т.е. находятся ли они в организационном соответствии между собой, в “гармонической” связи», так как «их дисгармония есть уже момент общего структурного регресса», и во-вторых, «даже в рамках гармонии между ними остается вопрос о расширении или сужении возможностей дальнейшего тектологического развития», первое из которых фактически «выражается в возрастании многообразия и разносторонности группировок», а второе – «в уменьшении; причем последний случай есть также момент регресса» [Тектология, кн. 2, с. 276-278].

Элементы действительности — это активности-сопротивления, сочетаниями которых тектология фиксирует динамику мировой среды в любом ее фрагменте и в любой момент времени [Тектология, кн. 1, с. 179].

Элементы общечеловеческой культуры — это «коллективизм труда, свобода от фетишей, единство и цельность жизненной точки зрения, жизненных методов»; короче говоря, все элементы социалистического идеала [Элементы пролетарской культуры, с. 91].

Элементы опыта — исходное понятие эмпириомонизма, означающее простейший неделимый опыт, т.е. те его непосредственные данности, которые по принципу экономии мышления объединяются в комплексы и которые как для психического, так и для физического опыта одни и те же: «цвета, тоны, пространственные элементы, элементы твердости, тепловые и т.д.»; при этом психический комплекс отличается от физического только связью: в первом случае это ассоциативная связь, а во втором – объективно-закономерная [Страна идолов, с. 235-236]. «Бесконечный поток опыта, из которого кристаллизируется познание, представляет в своем целом не только очень грандиозную, но и очень пеструю картину. Разлагая шаг за шагом это целое, анализ переходит от более крупных его частей ко все более и более мелким и достигает наконец некоторой границы, где разложение дальше не удается. Здесь лежат элементы опыта» [Эмпириомонизм, с. 6]. Они – «как бы кирпичи, из которых строится мировоззрение. Обыкновенный кирпич есть не что иное, как некоторое количество глины, выделанное и обработанное трудом; глина – это “материя”, это – “сопротивление”; кирпичом ее делает усилие людей, направленное на это сопротивление. Как вся действительность сводится к сумме усилий и сопротивлений, так и кирпич – определенная часть ее – есть кристаллизованное сочетание социально-трудового усилия и природного сопротивления. То же вполне применимо и ко всякому элементу опыта. Кирпич сам является таким элементом, пока его не разложили дальше, не обособили его составных частей и свойств. Но чтобы это сделать – каждый раз необходимо новое усилие, которым преодолевается новое сопротивление». Так и всякий элемент опыта – это «продукт прежней и новой работы», и «как бы далеко ни шло разложение опыта на меньшие и меньшие элементы, вплоть до бесконечно-малых, – каждый из них все-таки будет и кристаллизованным усилием, и побежденным сопротивлением, – каждый будет сохранять коллективно-трудовой характер». Таким образом, элемент опыта – это «продукт общественной работы, воплощенной в познании; он создается на основе общественной потребности в разграничении разнообразных условий и частей этой работы», прежде всего физической, а затем мысленной. Поскольку «опыт анализируется самым различным образом» и согласно задачам анализа «в его содержании выделяются те или иные части», то элементами могут быть «и действия, и вещи, и свойства; и кирпич, и красный цвет, и водород, и клетка; наконец, даже атом и монада». При этом никакое деление опыта не имеет «окончательного, абсолютного значения», так как его «элементы всецело соотносительны поставленной задаче, практической или познавательной» [Философия живого опыта, с. 216-218]. Более того, с позиций эмпириомонизма «различия элементов исчезают в единстве отношений», и на место мира элементов выступает мир отношений, в котором «стройность достигается путем целесообразной группировки комплексов – их разграничений и соединений соответственно требованиям наименьших противоречий и наибольшей гармонии» [Эмпириомонизм, с. 33, 32].

Элементы организации (комплекса, системы) — 1) всевозможные «активности-сопротивления» от сложнейших психофизических усилий человека до простейших квантов энергии; 2) «части, на которые сообразно задаче исследования понадобилось разложить его объект; они могут быть как угодно велики или малы, могут делиться дальше или не делиться – никаких рамок анализу здесь поставить нельзя» [Тектология, кн. 1, с. 119]. Целесообразность аналитического дробления имеет простое тектологическое объяснение: поскольку «всякое разложение на элементы, реально выполняемое или только мыслимое, есть… дезорганизация», то «оно для того… и делается, чтобы уменьшить сопротивление вещей нашим усилиям, посредством которых мы затем организуем элементы в новые, желательные для нас сочетания» [Тектология, кн. 1, с. 120]. Если необходимая степень аналитического дробления достигнута, то части, из которых слагается или на которые разлагается выделенный объект, рассматриваются уже как единое целое без дальнейшего членения.

Элементы подбора — это три элемента, на которые разлагается подбор в тектологическом исследовании: 1) объект подбора – «то, что ему подвергается»; 2) деятель, или фактор подбора, – «то, что действует на объект, сохраняя или разрушая его» и 3) основа, или базис подбора, – «та сторона объекта, от которой зависит его сохранение или устранение» [Тектология, кн. 1, с. 194].

Элементы производства — это активности человека и природы, т.е., с точки зрения политэкономии, это рабочая сила человека, внешние предметы и стихийные силы. Производство «состоит в том, что общество, затрачивая рабочую силу в процессе труда, воздействует на природу в своих интересах, для поддержания своей жизни и для развития своей силы. Это – борьба общества с природою за существование и господство» [Начальный курс политической экономии, с. 11].

Элементы революции — это «ее движущая сила – в виде глубоких, непрерывно обостряющихся противоречий общественного бытия людей, и ее организующая сила – в виде направленного на эти противоречия общественного сознания классов. Когда, после долгого, мучительного развития, те и другие элементы достигают зрелости – тогда разражается революционная гроза. Ее стихийные удары разрушают все, что стоит на пути растущей жизни, что стало для нее оковами и цепями, что порождает невыносимые для нее противоречия. Порывистое творчество революции создает иную, новую оболочку для социального процесса – новые формы, органически соответствующие его новым жизненным условиям» [Из психологии общества, с. 270-271].

Элементы ризомы — отдельные звенья асимметричной цепной связи, состоящие из эгрессора и зависимых от него периферических комплексов в случае цепной эгрессии или дегрессора и нескольких пластичных комплексов в случае цепной дегрессии. Если ризома регулярная, то в зависимости от количества периферических или пластичных комплексов в звене она бывает моно-, би-, пента- или полиризомой. Например, революционная организация С.Г. Нечаева задумывалась им как пентаризома; деление клеток – биризомное; строение армии – полиризомное, а русские матрешки представляют собой моноризомную цепную дегрессию.

Элита — «лучшие представители» научно-технической интеллигенции, сознательно или бессознательно стремящиеся «к самостоятельной организаторской роли, к захвату власти над общественным хозяйством, над общественной системой». Другими словами, это тот авангард научно-технической интеллигенции, который, будучи самой передовой социальной группой, стремится уже в качестве самостоятельного общественно-экономического организатора отдифференцироваться от других классов и «стать классом для себя» со своей собственной идеологией и своими определенными задачами. Свои притязания на власть в обществе он осуществляет двумя стратегиями: «напряженной работой по линии научной организации труда в разных областях и направлениях» и «тенденцией к монизму, к монизму научного сознания, к экономии научного мышления», что способствует выработке самостоятельной идеологии [Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания, с. 13, 19-23].

Эмерджентная эволюция — метафизическая концепция развития, в которой фетишизируется возникновение качественно нового и утверждается его непознаваемость. С точки зрения тектологии перед нами еще одна оторванная от действительности концепция, сводящая естественно происходящие явления все к той же давно забытой интермундии (intermundia – расщелина мира), из которой, как тролли, выскакивают всевозможные «новые качествования». Вопреки своему названию концепция в своей основе статична, поскольку только в статичном мире может что-либо возникать, в то время как опыт свидетельствует, что в мире нет ничего неизменного, все изменяется и подлежит подбору, который сохраняет более устойчивые изменения. Что же касается самого понятия «возникновение», то и оно, в свою очередь, по своему содержанию статично, поскольку в тех случаях, когда эмерджентные эволюционисты говорят о возникновении чего-либо нового, то в действительности от их взгляда попросту ускользает непрерывность изменений, которые все же в тех случаях происходят, но практически незаметны для их наблюдения; тем не менее, при достаточной технической вооруженности строгий научный эксперимент может их всегда обнаружить. И наконец, относительно возникновения каких-то «новых высших качеств» достаточно просто напомнить, что уже из закона сохранения энергии неумолимо следует, что в наблюдаемом мировом потоке изменений «возможны только количественные различия; а различий качественных, т.е. абсолютно несводимых к количественным, быть не может» [Основные элементы, с. 206].

Эмерджентный фетишизм — извращенное толкование целостности как непознаваемой субстанции, лежащей в основе мировых процессов, вследствие чего непрерывный по своей сути тектогенез понимается как скачкообразное возрастание организованности; при этом неаддитивность развивающихся организованных комплексов объясняется внезапным появлением у них новых свойств, несводимых к свойствам их частей, что, собственно, и приводит к структурному разрыву между высшими и низшими уровнями организованности.

Эмиссия (от лат. emission – выпуск) — выпуск в обращение банковских и казначейских билетов, бумажных денег и ценных бумаг (акций или облигаций). На первых порах, когда только возникли банки, «купец, желавший уплатить деньги своему кредитору, должен был лично явиться к банкиру, взять у него соответствующую сумму и передать ее по принадлежности. Если же кредитор хранил свои деньги у того же самого банкира, то должник делал распоряжение о перечислении суммы, равной его долгу, на счета кредитора. Однако с течением времени эти операции значительно упростились. Банкиры стали выдавать своим клиентам особые депозитные квитанции, т.е. удостоверения о приеме на хранение денег. Купцам уже не было надобности являться лично в банк. Для уплаты денег своим кредиторам они делали на квитанциях передаточные надписи, которые обеспечивали последним возможность в любое время получить у банкира металлические деньги. Поскольку банкиры пользовались доверием в среде купцов, лица, получавшие вместо денег депозитные квитанции или чеки, не спешили обменивать их в банке на металл, а хранили их у себя или пускали в дальнейший оборот. Банкиры стали замечать, что значительная часть выдаваемых ими квитанций не предъявляется к размену на полноценные металлические деньги и что известная часть хранящихся у них вкладов лежит всегда неприкосновенной. Это побудило банкиров пускать в обращение, помимо депозитных квитанций, которые выдавались вкладчикам и в точности соответствовали внесенным ими суммам, еще другие квитанции, не покрытые металлом. Опыт указывал банкиру, какая часть выпущенных им документов всегда остается в обращении и не предъявляется к обмену. Сообразуясь с этим, он получал возможность определять размер общей суммы необеспеченных металлической наличностью денежных знаков, которую он может выпустить в обращение, не рискуя отказаться от размена». Такая операция банков получила название эмиссионной, а выпущенные в оборот «денежные знаки – банковых билетов, банкнот или разменных бумажных денег» [Краткий курс экономической науки, с. 142-143].

Эмоции — это «недифференцированные комплексы неопределенных “ощущений” с неопределенными “стремлениями” – неразвитые образно-волевые комбинации», испытываемые как страх, гнев, радость, любовь; причем это комплексы исключительно психические, представляющие собой «те переживания, которые по условиям социальной и внутрисоциальной борьбы наиболее различно направлены в различных людях» [Эмпириомонизм, с. 160, 25].

Эмоциональный комплекс — исключительно психический комплекс, «принадлежащий всецело к психическому миру и никогда не относимый нами к физической области опыта»: страх, тревога, радость, гнев, печаль, тоска «никогда не представляются нам “телами”, а всегда только психическими процессами». Специально-психический характер эмоциональных комплексов определяется тем фактом, что они находятся в особенной, непосредственной зависимости от состояний данной нервной системы и не могут быть представлены вне этой зависимости, в той закономерной связи, которая характеризует физическую сферу опыта. Эмоциональные комплексы разлагаются анализом на элементы, которые входят в состав и восприятий, и тел, т.е. по своему материалу эти специально-психические комплексы ничем не отличаются от всех остальных психических и физических комплексов в сфере опыта. К исключительно психическим комплексам, помимо эмоциональных, относятся волевые комплексы и комплекс «Я» [Эмпириомонизм, с. 11-12]. Краткая форма термина – эмоция.

Эмп (от греч. εμπειρία – опыт) — элемент опыта, например: красный, горький, круглый или твердый. Краткая форма греческой стилизации – эмпирион.

Эмп-анализ (от греч. εμπειρία – опыт и aνάλυσιV – разложение, расчленение) — предельный эмпириомонистический анализ системы опыта, т.е. ее последовательное разложение на элементы опыта – эмпы. Сокращенный вариант термина «эмпириоанализ».

Эмператив Богданова (от греч. εμπειρία – опыт и лат. imperativus – повелительный) — предельное информационное сжатие всего наличного эмпирического материала, которое в качестве единой всеобщей формы обобщения опыта было высказано А.А. Богдановым в самом начале XX века и впервые опубликовано 28 декабря 1912 года: «для самых различных элементов вселенной могут быть установлены общие формы организации», что означает «возможность и необходимость универсальной организа­ционной науки» [Тектология, кн. 1, с. 79].

Эмпирея (от греч. εμπειρία – опыт и ρέος – поток) — это «бесконечный поток опыта, из которого кристаллизуется познание» и который «представляет в своем целом не только очень грандиозную, но и очень пеструю картину. Разлагая шаг за шагом это целое, анализ переходит от более крупных его частей ко все более и более мелким и достигает наконец некоторой границы, где разложение дальше не удается. Здесь лежат элементы опыта» [Эмпириомонизм, с. 6].

Эмпириал (от греч. εμπειρία – опыт) — исходная форма опыта в эмпириомонизме, т.е. время, пространство и причинность.

Эмпиризм (от греч. εμπειρία – опыт) — это «философия опыта», проблемное поле которой представляют «вопросы метода». Современный эмпиризм стремится быть исключительно философией «чистого опыта, критически проверенного, освобожденного от всяких прибавлений, вымыслов, искажений», вследствие чего «научной опоры для себя он ищет в методах новейшего естествознания». Прежний эмпиризм «отличался индивидуально-психологическим пониманием опыта», который «сводился к ощущениям и представлениям»; современный – «характеризуется пониманием безлично-реалистическим: опыт охватывает и вещи, и ощущения, комплексы физические и психические» [Философия живого опыта, с. 165-166].

Эмпириоанализ (от греч. εμπειρία – опыт и aνάλυσιV – разложение, расчленение) — разложение бесконечного потока опыта на элементы. Весь «тот опыт, который мы имеем относительно “внешнего мира”, сводится к “телам” как сочетаниям различных “признаков” – места, времени, цвета, формы, величины и т.п. Разложение этих “признаков” приводит нас к элементарным ощущениям пространства, времени, цветов, тонов, к ощущениям иннервационным, осязательным, вкусовым и т.д. В так называемом “внутреннем мире” мы имеем восприятия, представления, стремления, эмоции. Дальнейший анализ дает здесь частью такие же элементы, как для внешнего опыта (например, в “восприятии” какого-нибудь тела также пространственное, цветовое, иннервационное и т.п. ощущения), частью элементы, по-видимому, иные – волевые, эмоциональные... Собственно, только по отношению к “психическому” миру элементы можно с полным правом называть “ощущениями”, потому что “ощущения” – термин психологический, который неудобно применять к физической области опыта; но в высшей степени важно, что одни и те же элементы могут принадлежать “телам” как их “признаки” (“красное”, “зеленое”, “холодное”, “горячее”, “твердое” и т.д.) и входить в состав “восприятий” и “представлений” как собственно “ощущения” (ощущение красного, зеленого, холодного и т.д.). “Красное” в телах и “ощущение красного” в их восприятии суть тожественные элементы опыта, которые мы только различно обозначаем. Тела – это комплексы таких же элементов, какие в “восприятиях” мы называем “ощущениями”». Из каких же элементов опыта складывается каждое конкретное тело, выделенное нашим восприятием в ряду других тел? «Прежде всего мы имеем ряд элементов, воспринимаемых при помощи зрения, ряд элементов цвета и пространства (формы). Затем ряд совершенно иных элементов, воспринимаемых при помощи чувства давления и чувства температуры: элементы формы и пространства, какие даются нам ощупыванием тела, элементы тепла и охлаждения, выступающие рядом с ними, и т.д. Далее ряд элементов, доступных слуху, – тоны и шумы», возникающие при движении тела. И хотя «все эти ряды совершенно различны по своему материалу – качественно разнородны», тем не менее, «все они объединяются в один комплекс, обозначаемый словом» – названием этого тела: «человек», «дерево», «камень». При этом «ряд зрительный – элементы цвета и видимой формы – немыслимо даже и сравнивать в его непосредственности с рядом тактильным – элементами осязаемой формы, твердости, тепла – или с рядом акустическим – тонами и шумами; немыслимо сравнивать в этом смысле даже отдельные элементы одного ряда между собою, например, “красное” с “зеленым”. Но “тело” есть нечто единое», и это единство ему дает «устойчивая связь частей комплекса» [Эмпириомонизм, с. 6-8].

Эмпириогенез (от греч. εμπειρία – опыт и γένεσις – происхождение, становление) — образование и развитие системы опыта, идущее по формуле: непосредственный опыт + косвенный опыт, причем последний является продолжением первого и в то же время его опорой, т.е. «условием его “объективности”», и оба принадлежат сфере познания [Эмпириомонизм, с. 129].

Эмпириография (от греч. εμπειρία – опыт и γράφω – чертить, рисовать) — создание картины мира на основе когерентности множества психических опытов по принципу обратного отражения. Процесс ее создания происходит следующим образом: «бесконечная, непрерывная ткань из элементов, образующих различные комплексы в различной, изменяющейся взаимной связи», среди которой «выделяются комплексы более связные и богатые содержанием – человеческие индивидуумы», или эгокомплексы; «другие комплексы вступают с ними в разнообразные отношения, и каждая сеть подобных соотношений есть индивидуальная система опыта, центром которой служит нервный аппарат индивидуума» – мозг, точнее, «те отделы мозга, с которыми связано сознание»; «развитие всякой индивидуальной сети опыта сводится к тому, что ее центральный член приспособляется к ее целому, т.е. к своей среде»: все другие комплексы, которые «берутся в зависимости от этого аппарата, составляют опыт психический» – сознание, а которые «берутся в их связи, независимой от центрального аппарата, образуют физический опыт» [Философия живого опыта, с. 145]; суперпозиция физического опыта эгокомплексов и есть общая картина мира, возникающая в результате когерентности физической части множества индивидуальных сетей, при этом индивидуальная картина мира как фрагмент всеобщей возникает путем согласования прямого опыта с косвенным.

Эмпириодискретность — результат интерференции комплексов-процессов: «если два комплекса связаны посредством третьего и к этому третьему присоединяется комплекс, ему противоположный, – устранение тех элементов, которые в первом возникают, и возникновение тех, которые в нем исчезают, – то этот промежуточный, связывающий комплекс “уничтожается” для опыта, и связь двух других прерывается», т.е. с помощью всеобщей «идеи причинности (ибо “интерференция” есть одна из ее форм) перерывы сводятся к непрерывности» [Эмпириомонизм, с. 338].

Эмпириодифференциация — дробление организационного опыта, порожденное специализацией общественного труда и приводящее к анархии социальных сил и интересов. С организационной точки зрения дифференциация всякой системы заканчивается либо ее распадом, либо внутрисистемной контрдифференциацией: поскольку выработка тектологией универсально-общих организационных методов положила «предел анархичности в дроблении организационного опыта», то с этой точки зрения тектология – это эмпириоконтрдифференциация.

Эмпириодуализм — это дуализм психического и физического опыта, который, однако, начинается совсем не там, где существуют эти два типа организации опыта, а «там, где тот и другой тип не находятся в органическом соотношении, т.е. не объединены гармонически». Например: «организация клетки, с одной стороны, и организма, к которому она вместе с другими клетками принадлежит, с другой стороны, не образует еще жизненного дуализма; он возникает только там, где клетка начинает жить самостоятельной жизнью, не приспособляясь к своему целому; тогда отсутствие гармонии между частью и целым дает себя почувствовать в понижении жизнеспособности либо части, либо целого, либо того и другого вместе. Это и есть дуалистическое противоречие. Таким же образом в опыте и познании дуализм получается в том случае, если индивидуально-организованный опыт перестает быть нераздельной частью опыта социально-организованного, если первый складывается в самостоятельные формы, независимые от форм второго, не приспособленные к ним гармонически, словом, если “психическое” превращается в особый мир со своими собственными категориями и законами, не образующими органического единства с категориями и законами “физического”. Тогда мир опыта, лишенный целостности, превращается в мир противоречий и борьбы, личность оказывается не способной согласовать свои переживания вообще и действия, в частности, с переживаниями и действиями других людей, которые выступают тогда в ее опыте как иначе организованные единицы; а сознание путается в безвыходных противоречиях анимизма и метафизики. Именно таково современное положение человеческой психики. Выход из этого дуалистического положения возможен только в том случае, если произойдет систематическое приспособление опыта индивидуально- организованного к организованному социально, так что первый найдет себе место в объединяющих формах второго, как клетка в системе тканей организма» [Эмпириомонизм, с. 28]. Исторически, т.е. с генетической точки зрения, «дуализм психического и физического опыта есть остаток авторитарного разграничения духовной и телесной природы, сохраняющийся на почве авторитарной, организаторской функции интеллигента-специалиста в производстве» [Философия живого опыта, с. 168]; короче говоря, он есть вампироидное наследие авторитаризма и еще в большей мере индивидуализма.

Эмпириоидентичность — психофизическая принадлежность данных опыта, точным определением которой служит следующий критерий: «поскольку данные опыта выступают в зависимости от состояний данной нервной системы, постольку они образуют психический мир данной личности; поскольку данные опыта берутся вне такой зависимости, постольку перед нами физический мир» [Эмпириомонизм, с. 11].

Эмпириоинтерференция (эмпирическая интерференция) — универсальная эмпириомонистическая концепция, устраняющая противоречие между субъективным и объективным опытом и сохраняющая их непрерывность, т.е. определенная форма причинности, точнее, «одна из типических форм причинной связи явлений». Терминологически в эмпириомонизме используется краткий вариант этого понятия – термин «интерференция», означающий исключительно лишь «взаимное уничтожение величин равных, но взаимно противоположных по знаку. В физике термин этот, как известно, служит для обозначения также и иных случаев – к интерференции волн относятся и те комбинации, когда одна волна, присоединяясь к другой, усиливает ее собою» [Эмпириомонизм, с. 91, 87].

Эмпириокогеренция (от греч. εμπειρία – опыт и лат. сohaerentia – взаимная связанность) — процесс социального согласования опыта, суть которого в том, что люди, непрерывно обмениваясь бесчисленными высказываниями, «устраняют взаимно противоречия своего социального опыта, гармонизируют его, организуют его во всеобщие по значению, т.е. объективные формы. Дальнейшее развитие опыта идет уже на основе этих форм и необходимо укладывается в их рамки» [Эмпириомонизм, с. 20].

Эмпириоконтрдифференциация — методологическое объединение всего накопленного человечеством опыта, происходившее в два этапа: на первом – в форме эмпириомонизма, на втором – тектологии. Эмпириомонизм объединил опыт на базе единых элементов опыта и энергетики, а тектология – на базе единых организационных методов, что, собственно, и положило предел анархичной эмпириодифференциации.

Эмпириокритицизм — это «современная форма позитивизма, развившаяся на почве новейших методов естествознания, с одной стороны», и «новейших форм философской критики – с другой»; иначе говоря, это философское течение, выражающее критическую тенденцию в познании, представляя собой «критику всего познания с точки зрения опыта и критику самого опыта с точки зрения его связи и закономерности»; т.е. в самой краткой формулировке – это критическая философия опыта. Все построение картины мира эмпириокритицизм «сводит к систематизации опыта при постоянной критике его содержания», при этом он подчеркивает тождественность элементов психического и физического опыта (цвета, тона, иннервационные элементы или элементы формы, элементы твердости, тепла и холода и т.д.) и тождественность комплексов этих элементов в той и другой области (например, вещи и их восприятия) и находит, что все их «различие сводится к характеру связи комплексов или элементов между собою. Задача познания, по мнению эмпириокритицистов, заключается в описании связи элементов и комплексов, описании возможно простом, точном и систематичном и пригодном для предвидения хода явлений в возможно большем числе случаев. Для этой цели требуется, чтобы описание охватывало наибольший возможный материал опыта и устраняло из него все “субъективное и случайное”, все индивидуальное как в смысле особенностей той или иной личности, так и в смысле обстоятельств, момента наблюдения. В этом “очищении” опыта и заключается его критика». Очень важная и характерная черта этой философии заключается в том, что «в “критике” опыта она рассматривает общение людей как заранее данный момент, как своего рода “a priori”, и, стремясь создать возможно простую и точную картину мира, она вместе с тем имеет в виду и всеобщую пригодность этой картины, ее практическую удовлетворительность для возможно большего числа “сочеловеков” на возможно более продолжительное время». Для эмпириокритицизма характерно именно признание равноценности индивидуального опыта и коллективного, т.е. опыта «сочеловеков». В этом проявляется своеобразный для этой философской школы «гносеологический демократизм», хотя все еще отсутствует «гносеологический социал-демократизм» [Эмпириомонизм, с. 5, 225-226].

Эмпириомонизм (от греч. εμπειρία – опыт и μόνοϛ – единственный, один) — это, с одной стороны, «организационная философия» единого опыта, представляющая собой «этап на пути к организационной науке» [От философии к организационной науке, с. 115], проще говоря, это философские основы тектологии; а с другой стороны, теория опыта как единой и единственной реальности, с которой имеет дело человек, т.е. учение о единстве элементов опыта, попытка свести все наблюдаемое эмпирическое разнообразие к различным формам организации и построить на этой основе монистическую методологию, охватывающую не только все сферы познания, но и все виды практической деятельности людей. Таким образом, эмпириомонизм, будучи «уже не вполне философией, а переходной формой» от философии к тектологии, которая уже философией не является [Философия живого опыта, с. 255], представляет собой по существу философское предвосхищение научной, т.е. эмпирически проверяемой, теории всеобщего характера. Задача эмпириомонизма – преодолеть «дуализм связи опыта», психического и физического [Эмпириомонизм, с. 227]. Требуемое единство миропонимания достигается единством познавательного метода: «познание отвлекается от способов непосредственного восприятия, и на место мира “элементов” в нем выступает мир отношений», тогда «различия элементов исчезают в единстве отношений, и цельность познания восстанавливается. Но при этом теряет свой смысл и самое противопоставление “физического” и “психического”. Опыт, организованный индивидуально, входит в систему опыта, организованного социально, как его нераздельная часть, и перестает составлять особый мир для познания. “Психическое” исчезает в объединяющих формах, созданных познанием для “физического”, но и физическое перестает быть “физическим”, как только у него нет его постоянной антитезы – психического. Единый мир опыта выступает как содержание для единого познания. Это – эмпириомонизм» [Эмпириомонизм, с. 33]. Таким образом, сущность и единство эмпириомонизма в «социально-трудовом миропонимании», откуда вытекают все его отличительные особенности: а) «новая форма причинной связи – социально-техническая» («на основе машинного производства с его многообразными превращениями сил складывается такая точка зрения, согласно которой всякое данное явление представляет для коллектива в его практике технический источник других явлений», причем «это соотношение становится типом и моделью связи причин с их следствиями»: «причина и следствие – одна и та же сумма энергии в двух последовательных фазах; они равны и принадлежат к одному непрерывному процессу в труде или опыте коллектива»); б) «новое понимание элементов опыта, чувственно-трудовое» («они – продукт социального усилия, в работе или в мышленьи; они обособляются в зависимости от практических потребностей, развиваются и накопляются с ростом и усложнением системы труда»); в) «устранение отвлеченного фетишизма из философских понятий объективности и субъективности» («объективным в опыте и мышленьи является социально-согласованное или, что то же, социально-организованное»; «физический опыт, который объективен, есть опыт социально-организованный; напротив, опыт психический, с его субъективным характером, есть лишь организованный индивидуально», причем это две «разные ступени организации опыта, между которыми существует непрерывность переходов»); г) «учение о социоморфизме мышления» («основу для методов познавательных дают методы практические»; «источником и моделью для связи понятий в познании служит связь элементов техники в производстве и экономическая связь между людьми»); д) «теория всеобщей подстановки» («схема подстановки произошла из отношения между высказываниями с одной стороны и их содержанием с другой, между символами и тем, что символизируется»; общая тенденция подстановки «направлена к замене меньшего и более организованного материала опыта более богатым и слабее организованным, т.е. дающим большую сумму комбинаций и легче поддающимся обработке»); е) в рамках схемы подстановки устанавливается соотношение «между физиологическими процессами мозга и подставляемыми под них психическими явлениями» («та сумма энергии, которая в опыте косвенном, продолженном является психикой, в непосредственном физическом опыте превращается для других людей в физиологические изменения мозга»; «тогда создается непрерывность подстановки по всей линии опыта, приводящая к монистической картине мира»); ж) «эта картина представляет нам вселенную как непрерывную цепь развития форм, переходящих путем борьбы и взаимодействия от низших ступеней организованности к высшим» (от наименее организованного эфира до «человеческого коллектива с его объективно-закономерной организацией опыта, которую он вырабатывает в своем труде – миростроительстве») [Философия живого опыта, с. 241-243]. Эмпириомонизм – третий способ осуществления монистической тенденции в области познания, достигший своего совершенства в тектологии – вершине научного монизма.

Эмпириомонистическая картина мира — это самая высшая всеорганизующая форма познания, охватывающая всю систему опыта и построенная из его всеобщего материала – элементов опыта, которые образуют бесконечные ряды комплексов различных степеней организованности, прогрессивно переходящих от первичного хаоса элементов к сложной стройности человеческого опыта. При этом «все эти комплексы, действуя одни на другие, вызывают одни в других изменения – взаимно отражаются одни в других. Такого рода отражения, выступающие в высших – психических комплексах, образуют “впечатления” живых существ; общение, возникающее между живыми существами путем этих “впечатлений”, приводит к их социальной систематизации», к их организации в социально-согласованную систему опыта. В рамках такой картины мира «совершенно понятно, почему одни и те же “предметы природы” могут в опыте являться в самом различном виде: один и тот же непосредственный комплекс “отражается” в другом при различных условиях самым различным образом, это прямо вытекает из закона причинности. Объясняется и психофизиологическая двойственность жизни: единая жизнь, взятая в ее непосредственном содержании, или в ее “отражениях”, не перестает от этого быть единой. Всеобщий параллелизм “непосредственных” комплексов и их “отражений” в физическом опыте подтверждает всеобщую применимость закона сохранения энергии: ведь этому закону нет дела до того, берем ли мы “комплекс” в его непосредственном виде или в его “отражении” – дело идет об одной и той же энергетической величине; поэтому “психика” энергетична, как и соответствующие физиологические процессы. Разграничение “явлений” и “вещей в себе” оказывается излишним: перед нами только мир прямого опыта и косвенного опыта, мир непосредственно ощущаемого и мир дополняющей его “подстановки”. Область “подстановки” совпадает с областью “физических явлений”; под явления “психические” ничего подставлять не требуется, ибо это – “непосредственные комплексы”. Подстановка на них основывается и социальным путем из них развивается; они – ее первичный материал в “общении” людей». Такова в общих чертах эмпириомонистическая картина мира, которая в наше время наиболее стройно объединяет опыт [Эмпириомонизм, с. 237-238].

Эмпириомонистическая концепция непрерывности — это интерпретация с позиций эмпириомонизма наблюдаемых в нашем опыте перерывов и сведение их к принципу непрерывности. Эмпириомонизм выделяет три основных таких перерыва, из которых «первый – наиболее привычный для современного сознания – есть пропасть, разделяющая “дух” и “материю”». С эмпириомонистической точки зрения элементы, «на которые разлагается содержание обеих этих областей опыта», тождественны, и «перерыв сводится таким образом к двум принципиально различным типам связи элементов – физическому и психическому». Анализ с позиций эмпириомонизма приводит «к выводу, что эти два типа связи различаются вовсе не принципиально, что это две последовательные фазы организации опыта: психическое есть опыт, организованный индивидуально, физическое – организованный социально. Второй тип является одним из результатов развития первого. Другой из основных перерывов представляет, собственно, частный случай первого: это перерыв между “сознанием” и “физиологией” в сфере жизни. Но он приобретает особенное значение и ощущается с особенной остротой именно потому, что проходит через самую близкую нам область реального, и потому, что вынуждает в одном понятии “жизни” объединять, по-видимому, абсолютно различные по характеру и содержанию группы явлений». Анализ с позиций эмпириомонизма «устанавливает причинную связь между областью ”непосредственных переживаний” и областью “физиологических процессов”: вторая рассматривается как отражение первой (в социально организованном опыте живых существ). Этот вывод неразрывно связан с представлением о строгом параллелизме обоих рядов явлений и об одинаковой применимости к ним обоим принципов энергетики. Наконец, третий основной перерыв – это тот, который выражается в антитезе индивидуального и универсального, а также индивидуального и другого индивидуального. Это – перерыв поля переживаний». Анализ с позиций эмпириомонизма «свел его к закону причинности, к определенной его форме – интерференции (именно интерференции “непосредственных” переживаний и вообще “непосредственных комплексов”)» [Эмпириомонизм, с. 107].

Эмпириомонистическая точка зрения — научно-познавательная позиция, которая «должна, во-первых, опираться всецело на опыт» и, «во-вторых, быть строго монистичной» [Страна идолов, с. 235].

Эмпириомонистический метод — см. энергетический метод.

Эмпирион (от греч. εμπειρία – опыт и общепринятое для частиц окончание «-он») — непосредственно данный простейший и далее неразложимый опыт, его элемент – оптический, иннервационный, тактильный, акустический и прочий – т.е. элемент цвета, тона, тепла, протяжения, твердости, шероховатости, остроты и т.д. Эти элементы опыта группируются в комплексы, которые «одинаково образуют и “тела” объективного, физического мира, и восприятия, образы, представления – мира психического. Разница только в типе группировки, в характере связи, которая является в одном случае – связью объективной закономерности, в другом – связью ассоциаций» [Эмпириомонизм, с. 53]. Термин представляет собой греческий вариант основного в эмпириомонизме понятия «элемент опыта», однако в такой классической, построенной по общепринятым правилам форме неудобен в пользовании, значительно уступая в этом своей более краткой, легкой и динамичной форме – «эмп».

Эмпирионавт (от греч. εμπειρία – опыт и ναύτης – мореплаватель) — человек, взятый как индивидуум, как фиксатор, хранитель и передатчик своего уникального опыта; а также вообще всякое живое существо, имеющее главную координацию непосредственно ему данного опыта – сознание.

Эмпирионавтика (от греч. εμπειρία – опыт и ναυτικός – мореплавание, букв. «плавание в море опыта») — жизнь индивидуума, или, с позиций эмпириомонизма, прямой непрерывный опыт отдельного эгокомплекса.

Эмпириоплюрализм — научный полицентризм; с позиции тектологии «многоцентренная» форма социальной дегрессии в области научного знания, являющаяся закономерным результатом специализации и соответственно множества специальных методов отдельных наук. Научный многоцентризм представляет собой третий этап развития плюралистической тенденции, характеризуемый высокой степенью фрагментации системы опыта и принципиальным игнорированием «объединяющих форм», способных создать «познавательную непрерывность “реального”». Действительно, познание не может организовать опыт без «всевозможных перерывов опыта», но без «объединяющих форм» эти «перерывы останутся простыми нарушениями непрерывности». Эмпириомонизм восстанавливает единство опыта единством познавательного метода, и напротив, его противоположность – эмпириополицентризм – приводит либо к «новой форме дуализма», либо на основе плюрализма методов к «плюрализму “непрерывностей, разделенных перерывами”» [Эмпириомонизм, с. 85-86].

Эмпириосвязь (связь эмпириума) — это три типа связи опыта – непосредственная, ассоциативная и объективная, которые «соответствуют трем кантовским категориям – реальности, возможности, необходимости. Непосредственная связь есть в то же время и первичная, и всеобщая именно потому, что она наименее определенная и заключается как в ассоциативной, психической связи, так и в объективной, физической, охватывает, следовательно, всякий опыт, всякую “реальность”. Напротив, ассоциативная связь, положим, комплексов А и В, выражается в том, что они то являются вместе, то не вместе, т.е. эта связь имеет окраску возможности. Вообще возможность есть только “психическая” комбинация; в данном случае это комбинация представлений о тех случаях, когда А выступает вместе с В, и о тех случаях, когда А выступает вне связи с В. Например, “возможно”, что “он” (такое-то лицо) находится “дома” или “не-дома”: то и другое пока только мои представления, находящиеся в ассоциативной связи между собой и с другими представлениями, то и другое, следовательно, – психическая реальность. Реальность “необходимая” или “объективная” уже этой психической реальности; в данном случае она сводится к одному определенному факту физического опыта, например, “он” (в действительности) “дома”. И очевидно, что психическая, ассоциативная связь заключается уже в этой необходимой связи: неопределенная и текучая комбинация комплексов здесь только превращается в определенную, как бы кристаллизованную, которая может быть изменена только другими комбинациями того же порядка (“объективными силами”). Таким образом, три типа связи элементов и комплексов опыта являются в то же время тремя фазами его прогрессивной организации: каждый низший тип есть исходная точка для развития высшего и неминуемо им включается; каждый высший имеет свои особые предпосылки, которых не хватает низшему» [Эмпириомонизм, с. 122-123].

Эмпириосимволизм (от греч. εμπειρία – опыт и σύμβολον – знак, примета) — родственная эмпириокритицизму философская школа, предложившая символическую концепцию опыта, согласно которой реальность сводится к комплексам ощущений, которые, в свою очередь, понимаются как символы опыта. Адепты этой школы исповедуют принцип чистого описания, что приводит «к известному иссушению познания и даже сужению познавательного творчества». Стремление эмпириосимволистов «к абстрактно-точным формулам доходит до того, что иссушается уже не только познание, но и “действительность”: она сама превращается в формулу, в символ, и весь мир опыта распадается на “эмпириосимволы”». Впадая в такую крайность, эта школа «сближается со своей древней противоположностью – идеализмом Платона, для которого истинной реальностью представляются “идеи”, т.е объективированные символы» [Философия современного естествоиспытателя, с. 78-79].

Эмпириосинергия (от греч. εμπειρία – опыт и συνεργία – соучастие) — взаимосогласованное объединение «всей суммы человеческих переживаний в гармонически-целостные, бесконечно пластичные формы», в которых опыт каждого органически сливается с опытом всех; противоречия при этом никуда не исчезают: по ходу каждого согласования они возникают, но это не есть «безысходные противоречия окаменелых фетишей мысли, не допускающих никакой инстанции над собою», они всего лишь «временные разногласия творческого мышления людей, сознательно стремящихся согласовать и свести к единству свои переживания, людей, сознательно отыскивающих наилучшие, наиболее целесообразные формы для такого согласования и единства». Такое всеобщее объединение опыта возможно только «в обществе высшего типа, с коллективно-организованным трудом, с устраненными внутренними противоречиями», в котором «освобожденная от внутреннего разлада человеческая мысль, ничем не затемненная, чистая и ясная, будет с недоступной нашему воображению энергией прокладывать себе путь в бесконечность»; только в условиях всеобщей социальной гармонии на основе всеобщего объединения опыта и «будет достигнут истинный эмпириомонизм», который и есть, собственно, идеал познания [Эмпириомонизм, с. 36].

Эмпириосинтез (от греч. εμπειρία – опыт и σύνθεσις – складывание вместе, соединение, связывание) — это вся система опыта, охваченная одной всеорганизующей познавательной формой, т.е. весь эмпириум, объединенный в единую картину мира.

Эмпирическая геометрия (физическая геометрия) — неразрывно связанная с физическим опытом геометрия, социально-фиксированная технически точной мерой, без которой никакие постулаты и теоремы «не могут быть “истинными”, т.е. иметь реальное значение, быть опорой для практики». Именно эта часть геометрии относится к тектологии, в отличие от метафизической геометрии, оперирующей формальной логикой [Социально-технические основы геометрии, с. 122]. В тектологическом смысле термин «физическая геометрия» более точен.

Эмпириум — это «весь мир опыта», взятый совокупно как ничем не ограниченный универсум; иначе говоря, «это не только мир непосредственного опыта», но и «мир возможного непосредственного опыта», который «простирается в бесконечность, т.е. имеет тенденцию неопределенно далеко расширяться», и, дополняясь подстановкой, «уже является как мир “косвенного опыта”» [Эмпириомонизм, с. 337].

Эмпирия (от греч. εμπειρία – опыт) — это и психический, и физический опыт, которые с точки зрения эмпириомонизма принципиально однородны, но первый необходимо подчиняется второму, точнее, познавательным формам, возникающим на его почве. Принципиальная однородность заключается в тождестве элементов опыта психического и физического: различие их закономерности объясняется лишь «различием индивидуальной и социальной организованности опыта – двух стадий организующего процесса», из которых физическая представляет собой высшую ступень организованности; «подчинение же психического опыта нормам физического выражается в психоэнергетике с различными ее частными применениями» [Эмпириомонизм, с. 334].

Эмпография (от греч. εμπειρία – опыт и γράφω – чертить, рисовать) — эмпириомонистическая запись опыта в его элементах – эмпах. Схема такой записи по мере усложнения опыта выглядит следующим образом: элемент опыта – ряд элементов – комплекс рядов – система комплексов – омниум.

Эмпос (от сокращенного греч. εμπειρία – опыт) — эмпириомонистическая картина мира, т.е. грандиозная эмпическая картина, которую общими усилиями непрерывно творит человечество, без конца совершенствуя свое произведение, пользуясь при этом не семицветными красками, а элементами опыта – эмпами.

Эмпохаос (от греч. εμπειρία – опыт и χάος – тьма, первобытный мрак, предшествовавший сотворению мира) — первичный хаос элементов опыта, который человечество через общение систематизирует, создавая свою эмпическую картину мира – эмпос.

Эндогенез (от греч. ένδον – внутри и γένεσις – происхождение) — метафизическая концепция, исходящая из представления о чисто внутренних причинах развития природных и социальных форм. Такой взгляд противоречит первому закону Богданова и типичен эпохе индивидуализма.

Эндодегрессия — центральная (каркасная) дегрессия в пространственно-непрерывных системах, устойчивых по геометрической форме, каковыми являются, например, организмы. Скелет, позвоночник, хорда (спинная струна), каркас – типичные примеры центральной дегрессии.

Энергетизм — «единая концепция мирового материала», именуемого в тектологии активностями-сопротивлениями [Тектология, кн. 1, с. 51].

Энергетика — это «метод количественного описания того, что дано в опыте» [Эмпириомонизм, с. 135], причем метод эмпириомонистический и потому всеобщий, который генетически, т.е. по своему происхождению, есть «принцип машин, прямо перенесенный в познание; ибо машины именно и выполняют на деле превращение энергии» [О пролетарской культуре, с. 223].

Энергетическая причинность — современная форма причинной связи явлений опыта, суть которой в том, что причиной явления считается «другое явление, с ним соизмеримое, количественно ему эквивалентное, без остатка в него переходящее» [Эмпириомонизм, с. 22]. Энергетическое понимание причинности, «соединяющее в непрерывный ряд все активности вселенной», есть прямое следствие принципа непрерывности, что в терминах тектологии означает мировую ингрессию [Тектология, кн. 1, с. 188].

Энергетическая точка зрения — универсальный взгляд на любые происходящие в мире процессы, в основе которого лежит третий закон Богданова: изменения формы движения одного из двух взаимодействующих процессов сопровождаются равными и противоположными изменениями формы другого. Выражение «равные изменения» означает их равенство после приведения к общей единице измерения – к определенному количеству энергии, а выражение «противоположные изменения» означает, что увеличение энергии одного процесса есть в то же время уменьшение энергии другого и наоборот. Однако чем сложнее явления и «чем меньше точных данных относительно них установлено в момент исследования, тем меньше возможности ограничиваться в исследовании одним универсальным принципом во всей его определенности и общности. Если наблюдение и опыты над известной группой явлений не отличаются отчетливостью, определенностью результатов, если эти явления, например, не удается точно измерить, то строгая, количественная формула всеобщего закона становится непосредственно не применимой и заменяется формулой менее законченного содержания» – законом определенного действия, т.е. вторым законом Богданова. Поскольку с энергетической точки зрения любой происходящий в мире процесс может быть выражен количественно как «вполне определенное количественное сочетание однородных соизмеримых изменений», то воздействие одного процесса на другой «означает, что одно определенное количественное сочетание изменений в определенной последовательности соединяется с другим определенным количественным сочетанием. Ясно, что при этом может получиться только один, вполне определенный результат: он уже вполне дан в соединяющихся количественных комбинациях энергии, как сумма дана в ее слагаемых, и не может быть иным, чем он есть. Таким образом, течение данного процесса под данным влиянием изменяется неизбежно вполне определенным образом; и если два одинаковые явления подвергаются одинаковым воздействиям, то результаты получаются необходимо одинаковые; или, другими словами: одни и те же условия порождают одни и те же следствия». Второй закон Богданова есть дедукция третьего и в силу меньшей содержательности не требует для своей применимости точного исследования во многих случаях из тех, когда третий закон непосредственно не удается применить. Например, в случаях изучения всякого рода жизненных процессов энергетическая точка зрения опирается именно на второй закон Богданова: «под одинаковыми влияниями формы одинакового строения одинаковым образом сохраняются или разрушаются». В результате при таком подходе широко известный в биологии закон «естественного отбора» оказывается всего лишь частной формулой второго закона Богданова, т.е. простым его применением «к фактам сохранения и разрушения жизненных форм» [Познание с исторической точки зрения, с. 69-71].

Энергетическая эквивалентность — прямое следствие энергетической причинности, выражающее «идею всеобщей непрерывности явлений, которая требует, чтобы с устранением из опыта одного комплекса элементов выступал другой, связанный с ним определенным количественным отношением» [Эмпириомонизм, с. 133].

Энергетический метод — основанный на законе сохранения энергии способ рассмотрения любого природного или общественного явления, требующий, чтобы на это явление «смотрели как на изменение, на процесс, и притом на процесс, подлежащий измерению». Таким образом, этот метод включает в себя два момента: во-первых, «изучаемое явление признается за процесс, подлежащий измерению» и, во-вторых, «процесс этот признается за нечто, неспособное из ничего возникнуть или в ничего обратиться» [Познание с исторической точки зрения, с. 47]. Являясь общим для познания любых природных и общественных явлений любой степени сложности, энергетический метод есть в силу этого метод эмпириомонистический.

Энергетический монизм (энергомонизм) — это «монизм метода, монизм нашего способа исследования», выработанного на основе «чисто методологического значения понятия “энергии”», которая понимается как «символ соотношений между фактами опыта». Для целостного мировоззрения одного энергомонизма недостаточно, так как картины мира он не дает. Более того, поскольку, собственно, сам «материал» мира для него безразличен, то при фетишизации энергии с ним вполне совместим и материализм, и панпсихизм: «когда “энергию” представляют как субстанцию, то это есть не что иное, как старый материализм минус абсолютные атомы – материализм с поправкой в смысле непрерывности существующего» [Эмпириомонизм, с. 224-225]. Энергомонизм – это всего лишь универсальный метод исследования, т.е. один из методов тектологии.

Энергетический процесс — подбор тектологических состояний комплекса, который направлен в сторону устойчивого равновесия и, действуя на данный комплекс активностей, стремится создать из него уравновешенную, консервативную систему; но в результате, как свидетельствует опыт, всегда образуется не абсолютное, а только относительно устойчивое состояние комплекса, поскольку подбор стремится в то же время образовать системы равновесия из более обширной совокупности активностей, а именно из данного их комплекса вместе с другими, с которыми он взаимодействует.

Энергетический фетишизм — извращенное понимание энергии, при котором она «из чистого символа соотношений между фактами опыта» превращается «в субстанцию опыта, в “материю мира”», вследствие чего энергетический монизм как универсальный методологический принцип «приобретает метафизическую, т.е. социально-фетишистическую окраску: сохранение энергии принимается как вечность какой-то “субстанции”» [Эмпириомонизм, с. 224, 325].

Энергетическое общение — трудовая конъюгация, осуществляемая двумя методами – «обмен трудовой поддержкой» и «обмен продуктами труда» [Тектология, кн. 2, с. 50].

Энергизм — учение о единстве энергии, согласно которому «все процессы в природе совершенно однородны, и их различие имеет только количественный характер», поэтому «сущность изменений, происходящих в форме движения, сводится к возрастанию или уменьшению энергии различных элементов формы по отношению к ее внешней среде и друг к другу» [Основные элементы, с. 219].

Энергия (от греч. ενέργεια – деятельность) — фундаментальный эмпириомонистический «принцип измеримости, соизмеримости и непрерывности происходящих в опыте изменений», выражающий «единство познавательного метода по отношению ко всякому опыту с его количественной стороны» [Страна идолов, с. 242]; проще говоря, это некая чисто методологическая абстракция, которая позволяет независимо от способов восприятия измерять и соизмерять все явления в любых их превращениях и понимается как «источник изменений и их количественная мера: активность, воспринимаемая чувственно или принимаемая мысленно, как причина изменений» [Тектология, кн. 1, с. 177], например, теплота, свет, электричество, механическое движение и т.д. – «это только различные способы ее восприятия человеческим сознанием» [Основные элементы, с. 35]; в тектологии суть этой методологической абстракции полностью укладывается в схему «дезингрессии», а что касается ее количественного измерения, то каждая ее конкретная величина, т.е. тот или иной коэффициент «энергии», характеризует количественную устойчивость организационных форм по отношению к определенным внешним воздействиям [Тектология, кн. 1, с. 207]. Таким образом, как научное понятие энергия «не заключает в себе ничего абсолютного, это не “субстанция” вещей, а их соотношение»: «это мера тех изменений, которые одна “вещь” может вызвать в другой “вещи”» [Эмпириомонизм, с. 264]. Поэтому, в познавательной и практической деятельности человека, «если слову “энергия” и возможно придавать какое-нибудь особое значение, то исключительно такое, что в термине этом выражается соизмеримость всех совершающихся в природе изменений, приведение их к одной количественной мерке». Более того, так как энергия «проявляется только в изменениях, а ни в чем больше, так как она только ими измеряется, так как она только в них познается, то очевидно, что для познания энергия есть совершенно то же самое, что и происходящие в природе изменения» [Основные элементы, с. 35], т.е. «изменение, взятое с его количественной стороны» и есть, собственно, энергия [Познание с исторической точки зрения, с. 47]. «Что касается ее “напряжения” (температура, потенциал, уровень тяжести и т.п.), то это относительная величина изменений, возможных в зависимости от данного комплекса энергии». Равенство напряжений энергии, т.е. равенство взаимно противостоящих активностей, когда никаких изменений не происходит, тектологически означает полную дезингрессию, а «разность напряжений, без которой ничто не может происходить, означает, следовательно, неполную дезингрессию» [Тектология, кн. 1, с. 177]. Последняя имеет основополагающее значение в опыте: «объективно что-либо происходит лишь там, где существует разница напряжений энергии между смежными комплексами», именно поэтому «разница напряжений есть необходимое условие всякого опыта физического, как и психического» [Тектология, кн. 1, с. 176-177]. Относительно всех известных человечеству форм энергии следует сказать, что все они – «лишь результат частичного освобождения тех ее запасов, которые накоплены в атомах материи, запасов неизмеримых, превосходящих всякое воображение»: человечеству предстоит освоить запасы энергии, «в тысячи миллионов раз превышающие те, которые были найдены раньше». Однако даже частичное их освоение дает «в руки людям такие гигантские и грозные силы, которые необходимо требуют контроля общечеловеческого коллектива, иначе они могут оказаться гибельны для всей жизни на земле» [Вопросы социализма, с. 297-298].

Энергобаланс социальной системы — разность усвоения и траты энергии в техническом процессе, за счет которого совершается весь социальный процесс в целом, т.е. развитие социальной системы, если усвоение превышает трату, и ее деградация, если наоборот. Усвоение энергии внешней среды в техническом социально-трудовом процессе происходит следующим образом: «общественный труд людей, изменяя внешнюю природу, преобразует ее» таким образом, что «энергия социальной системы по отношению к ее среде увеличивается», а «энергия среды по отношению к ней уменьшается. Это относительное изменение и есть величина жизненного плюса социальной системы», т.е. величина ее усвоения. Но поскольку «сам по себе социальный труд есть трата энергии, понижение энергии социальной системы по отношению к ее среде», то такое относительное изменение есть уже величина жизненного минуса системы. Возникают две переменные величины со знаком плюс и минус: «их разность представляет жизненный баланс социально-технического процесса», за счет которого «идет вся остальная, внетехническая жизнь социального целого. Следовательно, она возможна только тогда, когда разность усвоения и траты в техническом процессе представляет достаточно положительную величину» [Эмпириомонизм, с. 265]. Если же эта величина отрицательная, то социальная система деградирует. Более того, она деградирует даже тогда, когда усвоение равно трате, поскольку условия среды постоянно меняются и простого сохранения системой своего тектологического состояния недостаточно для ее дальнейшего развития.

Энергогнозис (от греч. ενέργεια – деятельность и γνώσις – познание) — познание с энергетической точки зрения, т.е. изучение любого природного или социального процесса единым познавательным способом – методом энергетики.

Энергомонизм — сокращенный вариант термина «энергетический монизм».

Энергопотенциал системы (от греч. ενέργεια – деятельность, активность, сила, мощь, лат. potentia – возможность и греч. σύστημα – составленное из многих частей, соединенных в одно стройное целое) — количественный текториал системы, равный общей сумме организованных ею активностей и определяющий ее количественную устойчивость.

Энергосфера (от греч. ενέργεια – активность, сила, мощь и σφαῖρα – шар) — область борьбы за существование, из которой та или иная форма ассимилирует энергию для своего дальнейшего развития. Например, для биосферы такой областью является количество солнечной энергии, ассимилируемое Землей. Возрастание жизнеспособности той или иной формы расширяет сферу ее борьбы за существование, увеличивая ассимиляцию энергии из внешней среды.

Энерготок — «непрерывный ряд влияний одного процесса на другой», т.е. «непрерывный ряд изменений, переходящих в пространстве и времени» [Основные элементы, с. 244].

Энергофетишизм — закономерное следствие оторванности мышления от практики, приводящее к мистификации концепции «энергия» или, как минимум, к неопределенным и спорным о ней представлениям. В современной науке «имеются два крайних ее понимания, субстанциальное и символическое, а между ними ряд промежуточных оттенков. Для одних это – некоторая “сущность”, заключенная внутри явлений, в определенных количествах, из чего иные делают даже вывод о том, что сумма ее в природе ограниченна; для других это – чистый символ, применяемый для удобства в группировке явлений. Оба эти взгляда, как и все промежуточные между ними, сразу должны быть отброшены, как только мы поймем, что “энергия” – это просто технический принцип машинного производства; и сущность ее заключается в том, что общество, подчиняя себе природу, одни ее процессы делает источником для получения других процессов; в этом и состоит “энергетическая”, т.е. социально-практическая эквивалентность явлений. Перед нами, значит, не “субстанция” природы, но и не простой символ, а определенное, активно-целесообразное отношение к ней со стороны трудящегося и познающего коллектива» [Культурные задачи нашего времени, с. 67].

Энтропический процесс — «результат подбора возникающих движений: при подборе во всех его формах и на всех ступенях происходит расточение энергии, переход к ее ниже организованным видам, и энтропия – частный случай такого расточения. Она есть как бы цена подбора, который совершается при переходе энергии от одной системы к другой» [Тектология, кн. 2, с. 204].

Энтропия — это неизбежное «расточение энергии, переход к ее ниже организованным видам» в результате подбора, регулирующего энергообмен между системами. Энтропический процесс всегда сводится к схеме подбора, и наоборот, «процессы подбора при всех перемещениях и превращениях энергии… неизбежно соответствуют закону энтропии» [Тектология, кн. 2, с. 204, 206], который «говорит о переходе мирового содержания к более устойчивым, более уравновешенным группировкам» [Эмпириомонизм, с. 106].

Энцефализация — то же, что и энцефалогенез, если имеется в виду естественный процесс, или увеличение объема головного мозга научными методами, если речь идет об искусственном процессе.

Энцефалогенез (от греч. εγ­κέφαλος – головной мозг и γένεσις – происхождение) — процесс нуклеации в центральной нервной системе с образованием и развитием комплекса более высокого уровня организованности – головного мозга; проще говоря, возникновение головного мозга и его дальнейшее развитие. В научной литературе нередко используется синонимичный термин – энцефализация.

Эргопситерапия (от греч. έργον – труд, ψυχή – душа и θεραπεία – лечение) — социально арогеничное изменение катагеничной обществу психики человека полезным для него и общества трудом. См. пситрудотерапия (Ψ-трудотерапия).

Эсперанто — искусственный международный язык, наивная попытка создания которого «основана на непонимании жизненной функции речи», поскольку с точки зрения тектологии «организовать мировое богатство труда и опыта немыслимо посредством выдумки, опирающейся на микроскопический опыт нескольких ученых: организующая форма соотносительна материалу, который она организует, и только на основе этого материала в целом она и может исторически выработаться», поэтому «на каком-нибудь наивно-шаблонном эсперанто немыслимо выразить объективно, т.е. общезначимо, бесконечную сложность и разнообразие социальных отношений и переживаний с их оттенками и в их сплетении» [О пролетарской культуре, с. 39].

Эстетический идеал — социальная форма дегрессии, которая «повышает организованность коллективной жизни» людей «в сфере мировосприятия», т.е. то, что признается прекрасным [Тектология, кн. 2, с. 272].

Эсхатон (от греч. έσχατος – относящийся к пределу чего-либо, конечный) – внутрисистемное противоречие, приведшее к деградации и распаду всей системы; или, другими словами, постоянно действующий в системе фактор катагеничности, который стал причиной ее гибели.

Эталон — коллективно согласованная мера.

Этион (от греч. αιτία – причина, основание) — активность, определяемая как причина возникновения комплекса (или системы). См. эсхатон.

Этический идеал — нравственно лучшая форма социальной дегрессии, «повышающая организованность коллективной жизни в сфере дегрессивных норм поведения людей» [Тектология, кн. 2, с. 272].

Этическое сознание — как «более косвенное следствие трудового развития человечества» в отличие от логической формы сознания это «та форма, в которой материальная связь трудовой солидарности ограничивала и обуздывала анархические тенденции групп и личностей в борьбе их интересов» [Вопросы социализма, с. 86].

Этносфера (от греч. έθνος – народ, племя и σφαῖρα – шар) — дифференциальное состояние антропосферы, географически представляющее «мозаичную поверхность» в виде множества народов, племен, народностей и хронологически охватывающее всю письменную историю человечества.

Этноцид (от греч. έθνος – народ, племя и лат. caedere – убивать) — форма социальной адельфофагии в виде истребления отдельных народов; например, «европейцы, встречаясь с отсталыми племенами, обыкновенно с огромной поспешностью истребляют их посредством орудия, торгового грабежа, закрепощения, водки и сифилиса. Явление это – величайшей исторической важности; а между тем во взглядах на него господствует самая антинаучная путаница понятий. Одни его одобряют, исходя из грубо количественного представления об “уровне культуры”: истребленных дикарей заменяют “выше стоящие европейцы”, это – культурный прогресс, а потому это и желательно. Другие, напротив, осуждают, исходя из сентиментально-гуманной морали; а наиболее распространенная точка зрения – смесь той и другой; “печально, разумеется, но в сущности к лучшему; следовало бы только делать это с меньшей жестокостью”. Тектология на место этих наивно-вульгарных решений вопроса может поставить решение объективное и научное. Конъюгационная схема возрастающих возможностей развития говорит нам о том, что гибель племен и народностей, хотя бы весьма отсталых, суживает базис дальнейшего развития человечества в его целом. Она означает уничтожение тех своеобразных элементов и условий развития, которые возникают из смешения и из общения разных народностей. Насколько бы ни была культура европейских купцов и солдат абсолютно выше культуры каких-нибудь австралийских аборигенов, первые не могут качественно заменить вторых в тех оригинальных чертах физиологической организации, технических методов, способов мышления, которые сложились на почве иной природы и иной истории. Сумма организационных форм в самом широком смысле этого слова, из какой исходит прогресс человечества, уменьшается необходимо и бесповоротно при истреблении отсталых племен» [Тектология, кн. 2, с. 53-54].

Эфир — это среда с «наименьшим сопротивлением», состоящая «из комплексов, наименее организованных». «Всякое помещенное там тело испытывает действие сил электрических, магнитных, тяготения, – тех же, которые в иных, более сложных комбинациях характеризуют и всякую до сих пор нам известную “материальную” среду». Иными словами, сопротивление для тела там все же существует и растет с увеличением скорости его движения; более того, когда скорость тела приближается к скорости света, то сопротивление эфира «растет до бесконечно большой величины, т.е. становится практически непреодолимым» [Тектология, кн. 1, с. 165]. Для лучистой энергии «эфир есть универсальная ингрессивная среда» [Тектология, кн. 1, с. 159].

Эфирная теория световых волн — теория подстановки, с точки зрения которой наши световые «восприятия представляют лишь отражения в нашей психике иных “непосредственных комплексов”, мыслящихся в виде» волн эфира. Однако организованность этих отражений «принадлежит именно отражающему – социально-психической среде, ею дается, в ней вырабатывается; отражаемое само по себе может совсем не представлять такой степени организованности» и «по отношению к неорганическим процессам природы даже неизбежно принять самую низшую степень организованности “отражаемого”». Когда под световые комплексы «подставляются комплексы ”механические”, то это значит, что высшая организованность опыта переносится за пределы той области, в которой она действительно существует, что она принимается независимо от своего реального жизненного базиса – коллективно-познавательного организующего процесса. Это ошибка того же типа, как приписывание камню души, подобной душе человека. Эту ошибку прогресс познания должен устранить» [Эмпириомонизм, с. 125-126].